Танцуй

— Я просила постельное белье. — А это что?! — Даня начинает терять терпение. Действительно, он не виноват, что мама любит… такое. Что он сам такое любит! А Ника… ну это Ника. — Это? Я не могу объяснить тебе, что это при ребенке. Ника переводит взгляд на Алину. Девушка стоит в сторонке, прижимает к себе пакетик с постельным бельем. Ей и самой оно кажется достаточно… странным. Но они уже спали на нем и кошмары девушку слава небесам не мучали. Алина не привередничает. Она смотрит в сторону Дани, а затем косится на Нику. Если они не подерутся, то можно сказать, день прошел хорошо. Даня явно желает вцепиться в нее ногтями, а девушка гордо вскидывает голову и руку. Рука указывает на дверь, а с губ девушки срывается красноречивый посыл. Дане точно не нравится, куда его шлют. Он так и выхватывает из рук Алины пакет с постельным бельем и кидает в Нику. — Застели. А мы пошли. — Охренел что ли?! Прежде чем ребята услышали все, что о них думают, Даня выталкивает Алину за дверь. — Нельзя же так с ней! — возмущается Алина, но Даниил только отмахивается, мол, ей полезно. — А мы куда идем? — спрашивает Алина, поднимая взгляд на парня. — Мы идем на пруд. Там уже все наши собрались. — Все чьи?! На улице май! Какой пруд. — Очень тепло. — У меня нет купальника! — Тем… лучше… Алина краснеет, прячет лицо в руках и качает головой. Если парень действительно думает, что она готова раздеться до белья перед кучей народу, то лучше бы он перестал об этом… думать. Она опускает взгляд вниз и тут уже красноты как не бывала. Она бледнеет, с ужасом уставившись… на штаны Даниила Марковича. Да! Именно Даниила Марковича! Алина не может его сейчас воспринимать как парня, когда видит… такое. — Ты что, хватит! — не подумав, Алина буквально выкрикивает эти слова. К счастью (или все-таки к ужасу?!) Даня слишком озабочен своими мыслями. Он не понимает о чем Алина, а она в свою очередь снова превращается в яркий, спелый помидор. На речку они приходят последними. Алина обращает внимание, что девушки, которые входят в число друзей Дани, даже не стараются перед ним раскрывать павлиньи хвосты, как делают это перед, скажем, Вовой. Правда Даня и не против. Он прижимает к себе Алину и с гордостью шествует под удивленные взгляды друзей. Вокруг только и слышится «у него девушка», «красивая», «у него девушка, он разве не гей?». Услышав последнюю фразу Алина вспыхивает от негодования. Она приподнимается на носочки и так сладко целует Даню… И снова ощущает то, что не может думать про него как… Даню. И снова: — ХВАТИТ! И снова он только улыбается. — Танцуй, Алина! — просит он, когда кто-то делает музыку громче.

«Ночь — зона риска, сказки для близких Каплющий дождь обжигающим виски Мокрые волосы, губы так близко Брызги неона снова и снова…» — скандируют ребята, подпевая певцу.

Алина смеется. — Я не умею танцевать… так! — Да ладно! Не поверю, что я гениальный в твоем времени хореограф, не обучил тебя клубным танцам! Вообще-то научил. Когда они вдвоем занимались в зале, то «Звери» и «Бумбокс» были частыми гостями в их музыкальном центре. Алина прикидывает, насколько хватит ее смелости сплясать перед всем этим народом. Как по заказу перед ее носом появляется бокал с чем-то темным. — Кола с водкой. Для разогрева! — кричит Вова, перекрикивая музыку. Девушка отворачивается. — Да ладно тебе, чемпионка, здесь тебе можно все, — шепчет Даня, — вернешься в свое время, и снова будешь убивать себя. При этих словах он как-то странно поморщился, точно ему неприятно такое говорить. Алина забирает бокал. — Покойся с миром, здоровый образ жизни, — мрачно шепчет она. — Звучит как тост! — орет Вова. «Танцуй для меня. Танцуй по огням» И Алина танцует. Музыка заглушает отголоски разума, девушка жадно впитывает эту безудержную, безбашенную энергию, наслаждается всплесками воды. Ребята ныряют, они танцуют и радуются тому, что совсем скоро начнется лето. «Это ли не счастье? — думает Алина, — чтобы сказал Даниил Маркович, увидев все это» Он бы, конечно, сказал, что так нельзя. Подобно Этери Тутберидзе, скрестил бы руки и послал уничтожающий взгляд. Но его тут нет! Есть только Даня и это ее вполне устраивает. *** — Идиот. Он просто идиот. Алина, ты как? Алину тошнит. Ника терпеливо сидит на полу, прислонившись к стене спиной, пока девушка обнимается с унитазом и плачет. Казалось бы, что тут такого? Обычное дело, сколько раз сама Ника обжималась с белым другом. Но вопрос с Алиной… она такая маленькая и невинная, что не хочется ее совсем оставлять одну. — Мне можно войти? — Тебе можно выйти. Желательно в окно, — раздраженно отвечает Ника Дане, который пьян настолько, что едва может ходить. Конечно, Ника говорит ему остаться на ночь здесь… а как иначе? Она хоть и принижает Даню, унижает, морально уничтожает… но она его по-сестрински любит. Потому его и ждет постель на полу, рядом с диваном Алины. — Я же говорила, что это ужасное постельное белье! — злится Ника, когда видит, что Алина… в общем, белье она тоже не оценила и теперь весь алкоголь, который не достался унитазу, приходится отскребать его и от постельного. «Отвратительно, — делает вывод Алина, — отвратительно». Ника без сил падает на свою собственную кровать. Последнее, что она слышит перед тем, как засыпает, это невнятные извинения Дани за испорченное детство Алины, за ее боль, за поломанную жизнь. Она слышит, что Даня обещает ей вернуть ее обратно, что «там» он станет лучше, перестанет губить здоровье девушки. Алина только всхлипывает. Ника думает, что их крыша знатно поехала. «Завтра им будет не до веселья, — решает она, — и это лучшая месть…»