Глава 20
17 мая 2019 г. в 20:29
Эмбер прибывала в блаженной неге, ее сон медленно отступал, оставляя после себя только положительные эмоции, а теплый мягкий мех, в который она зарывалась руками, лишь добавлял положительных моментов. Только непонятное тянущее ощущение в области спины не давало ей в полной мере насладиться моментом и расслабиться. Она попыталась лечь поудобней, прижимаясь к теплому мягкому боку, но неприятные ощущения не отступили, а лишь усилились. Эмбер недовольно поморщилась от пощипывающих ощущений. Дрема отступила окончательно и бесповоротно, а Эмбер поняла, что лежала рядом с огромным волком, обнимая его за широкую шею. Волк при этом усиленно притворялся спящим, и старался не шевелиться. Но стоило Эмбер освободить его шею от своего захвата, он развернулся к ней, преданно смотря в глаза.
— Доброе утро, Лаем… — заговорила Эмбер, и тут же умолкла, услышав свой охрипший голос. Растянувшиеся было в улыбке губы, тут же принесли болевые ощущения от потрескавшихся ран.
Непроизвольно потянувшись рукой к губам, Эмбер замерла, воспоминания нахлынули на нее одной волной, захлестывая с головой. Ее глаза тут же начали наполняться влагой, вспоминая весь тот ужас, что с ней произошел. Она помнила все: каждое слово, каждый удар… кроме того, как ее оттуда вытаскивали. После того, как к ней пришел Эван, она не чувствовала ничего, кроме бесконечной боли и плохо понимала, что происходит, остались лишь ощущения неизбежной смерти.
Заметив быстро изменившееся настроение Эмбер, волк не позволил ей впадать в уныние. Он пододвинулся к ней вплотную, кончиком языка слизывая скатившиеся слезинки с опухшей щеки. Эмбер сразу же вышла из своего оцепенения, морщась от прикосновения мокрого языка. Улыбка вновь появилась на ее лице, когда волк начал усерднее облизывать ее щеки и губы.
— Лаем, хватит, — взмолилась Эмбер хриплым голосом, отфыркиваясь от мокрого языка. Она отодвинулась и хотела подняться с кровати, но едва начавшие заживать раны тут же напомнили о себе сильной болью, и Эмбер со стоном упала обратно на подушки.
Видя неудачную попытку встать, Лаем ткнул Эмбер носом в плечо, прося перевернуться. Она не сразу поняла, чего от нее хочет волк, но после второго такого толчка все же улеглась на живот, стиснув зубы от боли. Волк отстранился от нее, а через мгновение прикрывающее ее легкое одеяло начало уползать куда-то вниз. Она не успела его поймать, когда оно само остановилось на ее ягодицах, а ее спины коснулся мягкий влажный язык. От неожиданности Эмбер вскрикнула, но и этот крик вышел из ее измученного горла слабым хрипом, потонувшем в подушке. За последние несколько часов длинные полосы от плети хорошо зажили, но покрылись грубой коркой, теперь трескавшейся от каждого движения.
Спустя минуту Эмбер расслабилась, замечая, что ей даже начинает нравиться то, что делает Лаем. Боль быстро отступала, и теперь она чувствовала лишь приятные прикосновения, приносящие с собой наслаждение, а потом и возбуждение. Очень скоро, когда мягкий язык коснулся ее лопаток, она не выдержала, обхватив подушку руками, глуша в ней хриплый стон.
От чуткого слуха оборотня не укрылось ничего: он слышал каждый вздох, даже как участилось сердцебиение Эмбер. Ее запах начинал кружить голову, и лежала она так удобно… Лаем резко отстранился, отгоняя от себя подобные мысли и толкнул Эмбер в бок, едва закончив с обработкой ран. Она еще несколько секунд лежала неподвижно, восстанавливая дыхание, пока не поняла, что волк не намерен больше к ней прикасаться. Теперь подняться ей удалось на удивление легко, спина больше не болела и даже тянущие ощущения исчезли. Поблагодарив оборотня, она быстро вышла из комнаты, надевая по пути халат. В голове мелькнула мысль, что неплохо бы было найти и Лаему хоть какую-то одежду.
Поискав в шкафах среди старой одежды, Эмбер удалось найти штаны, которые предположительно должны были подойти Лаему. Какую-либо футболку или рубашку не стоило даже искать — таких размеров в этом доме точно нет. Штаны она оставила в комнате, сразу же скрывшись в ванной.
Прохладная вода остудила опухшие щеки и губы, принося облегчение. Под душ Эмбер пока не решалась вставать, опасаясь растревожить едва залеченные раны. Лечению Лаема она доверяла больше, чем кому бы то ни было и не хотела пускать его старания насмарку. Лишь умывшись, Эмбер решилась, посмотреть в зеркало на свое отражение. Хоть она и ожидала чего-то подобного, но увидеть воочию оказалось куда страшнее. Помимо разбитой в нескольких местах губы, на скулах расцветали яркие синяки, под глазами образовались отеки, щеки и виски в нескольких местах оказались рассечены, волосы же теперь напоминали куцые обрезки, едва достающие до плеч. Темно- серые локоны, неровно отсеченные плетью, кое-где еще несли на себе следы крови, несколько прядей, оставшихся спереди, не пострадали, и теперь единственные доставали ей до груди.
На глазах у Эмбер навернулись слезы от воспоминаний о вчерашнем дне. Пусть он уже в прошлом, но пройдет еще немало времени, пока она перестанет видеть последствия пережитого. Смахнув набежавшие слезы, Эмбер достала с полки из-за зеркала небольшие ножницы и очень скоро самые длинные пряди, выбивающиеся из общей массы, попадали на пол. Остальные волосы она как смогла, подровняла, и теперь ее стрижка больше напоминала каре с длинной челкой, чуть прикрывающее разноцветные скулы.
— Хватит реветь! — в небольшой комнате появилась Илейн, и сейчас сидела на краю ванной с довольным видом совершенно счастливого человека. — Тебя такой мужик дожидается в комнате, а ты тут торчишь. Радовалась бы, что жива!
— И ему теперь придется больше недели видеть мое лицо, — шмыгнула носом Эмбер.
— Ну и что? Я не заметила брезгливости на его лохматой морде, — Илейн томно вздохнула, поднимая глаза в потолок. — И почему мы не встретили его на год раньше? Тогда все сложилось бы иначе…
Эмбер опустила взгляд на руки, где из-под халата выглядывали розовые шрамы, и машинально отдернула рукава, хотя скрывать их уже не имело смысла даже от Лаема.
— Вы помните, что вчера произошло? — спросила она, бросая взгляд на Илейн. Рядом с ней тут же появилась и Аньесс, смотря на свою рыжеволосую спутницу, как на помутившуюся рассудком, у которой не сходило счастливое выражение лица.
— Частично, как и ты, — ответила блондинка. — После того, как к тебе пришел тот колдун, мы уже сами мало что понимали.
— Что он со мной делал? — Эмбер поежилась, вспоминая прикосновения его иссушенной руки и боль, что следовала после нее. Боль была точно такой же, как и в ее кошмарах, когда чернокнижник вытягивал ее магию.
— Он делал то же самое, — услышав ее мысли, ответила Илейн. — Не уверена, что он хотел таким образом тебя убить, ему бы просто не дали этого сделать, но частично он из тебя магию вытягивал… Несколько раз. Видимо, его запас был куда меньше, поэтому все не вмещалось…
— А что было потом? — сглотнув тяжелый ком, спросила Эмбер. — Он делал со мной что-то еще.
— Возможно, это была какая-нибудь психотропная магия на подобии той, что использовал Лорен для Джеки, только эта куда сильней и опасней.
— Но он же говорил, что ей можно сопротивляться… — неуверенно предположила Эмбер, вспоминая бывшего любовника подруги.
— Не было у тебя на тот момент сил сопротивляться, — фыркнула Илейн, качая головой. — Возможно, это был не совсем наркотик… Об этом лучше спроси у Дрейка. Я еще удивлена, как ты умудрилась до него докричаться.
— Но он же меня не слышал…
— Как-то все-таки услышал, — пожала плечами Илейн. — За всеми подробностями лучше обращайся к нему. А теперь хватит собирать сопли и иди уже к своему оборотню. Он наверняка там уже начал переживать.
Стоявшая рядом Аньесс трагически вздохнула, уже порядком уставшая от непрекращающегося потока «Охов» и «Ахов» от Илейн при мысли о Лаеме, но ничего говорить не стала и просто исчезла.
Возвращаться в комнату все же пришлось, но как бы не убеждала Илейн, показываться на глаза Лаему было страшно. Эмбер боялась, что в таком виде будет вызывать у него только отвращение, но не прятаться же от него теперь, пока все синяки не сойдут. Тоскливое настроение усилилось еще больше, и с тяжелым вздохом она перешагнула порог комнаты, в которой не обнаружила оборотня. Движение за спиной она заметила слишком поздно, когда оказалась заключенной в кольцо сильных рук. Сердце в груди радостно затрепетало, а по телу быстро разлилось приятное тепло, прогоняя тоску.
— Лаем, прости меня… — прошептала Эмбер, прижимаясь к крепкой груди.
— За что? — удивился Лаем.
— Я повела себя, как девчонка, чуть не привела охотников к тебе… — она умолкла, почувствовав, как ее макушки коснулись тонкие губы, а кольцо рук сжалось еще сильней.
— Но не привела же. Главное, что ты жива, хоть ты и заставила нас вчера понервничать, — Лаем наклонился ниже, целуя Эмбер в скулы, не прикрытые волосами.
По всему телу Эмбер разбежались мелкие мурашки от одного лишь касания его губ, но едва ощутимая боль не давала расслабиться, быстро отрезвляя и возвращая прежнее настроение. Эмбер отстранилась, пряча лицо за волосами.
— Извини, я сделал тебе больно… — Лаем расслабил руки, опасаясь причинить еще больше боли.
— Нет, мне не больно… Я просто не хочу, чтобы ты меня видел… такой.
— Эмбер, — он сразу понял, о чем идет речь, и развернул ее к себе лицом. Эмбер усиленно пыталась спрятаться за волосами, пока Лаем сам не обхватил ее голову руками, заставляя смотреть на него, — меня совершенно не пугает, как ты выглядишь. Твои синяки сойдут через несколько дней и от них ничего не останется. Но сейчас ты должна уяснить одно — у оборотней все устроено иначе, нежели у людей. Мы никогда не судим других по внешности. А если речь идет об Истинной паре, то тут нет никаких стандартов красоты. Вторая половинка для нас всегда прекрасна и всегда желанна. Запомни это, пожалуйста, — он наклонился к ней, касаясь губами ее лба, а его руки сместились ближе к затылку, зарываясь в короткие волосы.
— Лаем, я не оборотень, мне это незнакомо, — сдавленно прошептала Эмбер, борясь с предательскими слезами. — Я всю жизнь прожила в мире ограниченных рамками людей, которые привыкли судить только по внешности. Мне пока сложно понять тебя.
— Ты привыкнешь со временем, — пообещал Лаем, вновь прижимая ее к груди. Эмбер не успела что-либо ответить, когда услышала требовательное урчание желудка, заставившее ее улыбнуться. Лаем усмехнулся, выпуская ее из своих объятий. — Будешь кормить голодного оборотня? А то вчерашний ужин не пошел мне впрок.
— Кто это тебя успел вчера покормить? — с подозрением спросила Эмбер, бросая взгляд на улыбающегося мужчину.
— Один высохший колдунишка, — пожал плечами тот. — Я бы с радостью перекусил и Константином, но времени уже не было.
Эмбер округлила глаза, глядя на довольную улыбку Лаема. Он не врал, но его слова прозвучали больше как шутка и показались не такими ужасными, как это, наверное, произошло в действительности. Как убивал Лаем, Эмбер видела лишь раз, а что он сделал с теми мужчинами, которые ее пытали, ей оставалось только гадать. Она и сама до этого момента не испытывала чувства голода, больше озабоченная другими проблемами, но теперь и ее желудок издал характерные звуки, ведь вчера она так и не успела поесть.
На кухне она приготовила несложный обед на двух человек. То, что это был именно обед, она поняла только тогда, когда вышла из своей комнаты, бросив взгляд на настенные часы.
— Лаем, а как вы меня нашли? — робко спросила Эмбер, садясь на стол напротив Лаема.
— Не знаю, — пожал плечами тот, склоняясь над тарелкой. — Это Дрейк тебя нашел, а каким образом, я не интересовался, не до того было.
— А где он сам? — Эмбер начала неторопливо есть. Из-за потрескавшихся губ и синяков на скулах приходилось пережевывать медленней, чем обычно, но и этого оказалось достаточно, чтобы унять пустой желудок.
— Восстанавливает силы, я полагаю, — спокойно ответил Лаем. — Им с Найтом вчера сильно досталось.
— Найт тоже был с вами? — Эмбер поникла, услышав не очень приятные новости.
— Конечно. А как бы мы узнали, что с тобой случилось, и куда ты попала? Он же звонил тебе.
— Я помню… — Эмбер опустила голову, припоминая тот момент, а на душе вновь стало тоскливо. — Значит, они пострадали из-за меня.
— С ними все будет в порядке, вот увидишь, — пообещал Лаем, накрывая руку Эмбер своей. — Найт крепкий оборотень, он восстановится быстро. Я сначала даже и не рассчитывал, что он тоже решится пойти в логово охотников.
— Им сильно досталось? Как ты думаешь, Дрейк скоро вернется? — не унималась Эмбер, из-за разросшегося переживания позабыв про голод.
— Думаю скоро. Он хоть и человек, но он сильный колдун и, думаю, он быстро восстановится.
— С чего ты так решил? Ты так хорошо разбираешься в магии?
— В прошлом был печальный опыт общения с такими людьми, — покачал головой Лаем, замечая, что Эмбер совершенно позабыла о еде, смотря только на него. — Ешь, тебе силы нужно восстанавливать, — он удовлетворенно кивнул, смотря, как Эмбер начинает послушно отправлять в рот одну ложку за другой, и продолжил: — Не знаю, только лишь мне одному так повезло в жизни, но у меня уже давно сложилось стойкое мнение о людях, обладающих сильной магией. Все они лжецы и предатели.
— Почему? Я никогда не поверю, что все такие, — запротестовала Эмбер, не согласная с точкой зрения Лаема.
— Может и не все. Но многие оказываются продажными людишками, пекущимися лишь о своих жалких жизнях. В моем случае я доверился одному человеку, который при первом удобном случае отдал меня в руки охотникам. И такие случаи не редкость. Еще я слышал, что колдуны часто заключают сделки с охотниками.
— Разве охотники не убивают одаренных? — Эмбер ненадолго оторвалась от поглощения еды, чтобы задать вопрос и тут же продолжила есть, удивляясь самой себе, ведь она уже успела наесться и больше не испытывала голода.
— Убивают, — согласно кивнул Лаем. — Но тем, кто обладает серьезной магией, они могут предложить сотрудничество, которое больше выгодно для колдунов. Им же сохраняют их жалкие жизни, они получают свою долю с добычи, и частенько эти люди получают удовольствие от своей работы. А с покровительством охотников они могут делать что угодно, не опасаясь за свою жизнь.
Эмбер опустила глаза, сглатывая образовавшийся в горле тяжелый ком. Вчерашний колдун уж точно получал удовольствие от ее страданий, и ему было все равно, заговорит она или нет.
— Я не верю, что Дрейк может быть таким, — едва слышно пробормотала Эмбер. Пусть ее слова звучали неубедительно, но ей хотелось верить в собственные убеждения.
— Может, он и не такой. Вчера он показал себя достойно, спасая тебя. Однако ты не будешь отрицать, что у него тоже есть свои скелеты в шкафу.
— Не буду, — скрипя сердцем согласилась Эмбер. — Но во мне ведь тоже есть магия и, если верить Дрейку, достаточно сильная. Хочешь сказать, что я тоже стану такой, как и те, о ком ты говоришь?..
Лаем неожиданно поперхнулся от услышанного предположения. Откашлявшись, он внимательно посмотрел в глаза Эмбер, начинающие наполняться слезами.
— Ты никогда не будешь такой! — Лаем сжал ее руку в своих ладонях, подтягивая к лицу. — Ты не способна на такую подлость, — его губы коснулись тонких похолодевших пальчиков, начинающих отогреваться в теплых ладонях. — Разве ты сможешь обречь невинного оборотня или одаренного магией на смерть от руки охотника? Или подвергнуть их пыткам?
Эмбер задрожала, отрицательно покачав головой. В памяти были еще слишком свежи события воспоминания минувшего дня. Она помнила взгляд Эвана, и с каким упоением он пытал ее, не столько для того, чтобы получить ответ, сколько для собственного удовольствия. Она никогда бы не смогла так поступить с человеком, но ведь среди охотников встречаются не только одаренные.
— Хочешь сказать, что все оборотни поголовно являются хорошими?
— И среди нас, к сожалению, бывают исключения, — с тоской в голосе признал Лаем. — Но никогда ни один взрослый оборотень не пойдет добровольно к охотникам, чтобы служить им, как верная дворняжка. Нам с малого возраста учат и объясняют, кто такие охотники, недоверие и враждебность к ним прививается чуть ли не с младенчества.
— А как же тот мальчик — Зак? — спросила Эмбер, но увидев вопросительный взгляд Лаема, уточнила: — Это он нашел меня… по запаху, наверно. Благодаря ему я оказалась у охотников. Он сказал, что был совсем маленьким, когда его стаю уничтожили волки, а охотники его спасли и воспитали.
— Он в это верит, — с иронией усмехнулся Лаем, — потому что у него нет другой правды. Я очень сильно сомневаюсь в правдивости этой сказки, где после нападения волчьей стаи оборотней один котенок каким-то чудом уцелел. А тут мимо совершенно случайно проходили добрые охотники и сжалились над несчастным сироткой. А что еще могли сказать эти ублюдки? Все что угодно, кроме правды. Зато среди них появился ручной оборотень. К сожалению, такое тоже часто случается. Опытные охотники воспитывают оборотней, чтобы те служили их целям.
Лаем зло оскалился, вспоминая, скольких таких оборотней, и котов и волков, запутавшихся и обманутых, ему пришлось повидать за свою жизнь. К сожалению, для них уже ничего нельзя было сделать, никак не перевоспитать, только убить. Заложенное в раннем детстве воспитание и восприятие мира накрепко вкладывается в голову оборотня и даже он сам не в силах что-либо изменить. Если кого-то научили, что охотники хорошие, а оборотни и одаренные — плохие, то оборотень будет так считать всю жизнь, и никакие доказательства обратного его не переубедят. Тот котенок, о котором говорила Эмбер, тоже мертв, но Лаем не сожалел о его смерти — мальчишка заслужил смерть за то, что причинил боль его паре, да и не только ей.
— Лаем, вернись ко мне… — хриплый голос Эмбер оторвал Лаема от тяжелых мыслей. Подняв взгляд, он заметил тревогу в серых глазах, и только сейчас понял, что все это время сжимал ее руку, в то время как его удлинившиеся когти впивались в ее нежную кожу. Они еще не успели поранить, но оставят небольшие синяки.
— Извини, — он расслабил руку, но не отпускал Эмбер, целуя ее в местах глубоких вмятин, пока не добрался до запястий, где оставались красно-синие рубцы от кандалов. Эмбер вздрогнула от первого прикосновения к воспаленным местам. — Сильно болит?
— Терпимо. Скоро пройдет, — отмахнулась она.
— Если позволишь тебя лечить, то пройдет, — поправил ее Лаем, проводя кончиком языка по длинной поперечной ране, и Эмбер почувствовала, как быстро боль начинает отступать.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась Эмбер. — А с синяком ты такого сделать не можешь? А то мне еще недели две придется сидеть дома с таким лицом.
— Думаю, что после произошедшего, мы с Дрейком вообще тебя на улицу не выпустим, усмехнулся Лаем.
— Что? Домашний арест? — вскинулась Эмбер, тут же понизив голос, почувствовав, как горло начинает раздирать от боли. Она быстро остыла, понимая опасения Лаема — кто знает, сколько еще охотников в поисках оборотня наткнется на нее.
— Лучше уж домашний арест, — он сжал ее руку крепче, с тревогой смотря ей в глаза. — Эмбер, ты не представляешь, как я вчера за тебя испугался. Они могли убить тебя, но другие способны и на более изощренные методы.
— Я понимаю… — кивнула Эмбер. — Вот только смерти я не боюсь.
— Зато я боюсь. Боюсь твоей смерти, — он сжал ее запястья, нежно массируя следы от оков. Эмбер уже расслабилась, когда он перевернул ее руки другой стороной, проводя большим пальцем по длинному розовому шраму. Эмбер машинально отдернула руки, желая скрыть шрамы, но добилась лишь новой вспышки боли в саднящих запястьях, и затравленно смотрела на Лаема, ожидая осуждения. — Тебе пришлось тяжело в этой жизни, — успокаивающе заговорил он. — И я не могу пообещать, что со мной жизнь будет легкой. Но она изменится, и ты больше никогда не будешь чувствовать себя изгоем.
— Откуда ты узнал?.. — забормотала Эмбер. Ей все же удалось высвободить руки и закрыть их рукавами халата.
— Мы с тобой в чем-то похожи, — Лаем вновь взял ее за руки, подтягивая к себе, целуя в каждое запястье. — Ты всю жизнь была одна, но теперь это изменится, я обещаю.
Лаем поднялся, опираясь широкими ладонями на стол, чтобы слиться с Эмбер в поцелуе. Ей хотелось верить каждому его слову, она и не сомневалась в его искренности, наверное, Истинные пары всегда безоглядно доверяют друг другу. Прикосновения к опухшим губам не причиняли ожидаемого дискомфорта, а в груди разливалась нежность, которую сейчас дарил оборотень. В тот момент ей казалось, что она уже близка к пониманию природы Истинных пар, но в тоже время это было лишь ощущение, не дающее осмысленного ответа. Эмбер подалась вперед, отвечая на поцелуй, чувствуя на себе животный магнетизм Лаема, которому она не могла и не хотела сопротивляться. Она успела лишь заметить, удлиняющиеся клыки, когда Лаем неожиданно разорвал поцелуй.
— Надо остановиться, пока я еще себя контролирую, — Лаем смотрел теми самыми глазами хищника, которого ему сейчас действительно с трудом удавалось контролировать. Эмбер не хотела противиться своим желаниям и вновь потянулась за поцелуем, но он остановил ее, удерживая за плечи. — Возвращайся в комнату, я скоро к тебе подойду.
— Но… — хотела было возразить та, но Лаем оборвал ее.
— Иди и жди меня там.
Эмбер кивнула, послушно выходя из-за стола. И лишь когда за ней захлопнулась дверь комнаты, она поняла, что что-то здесь не так. Она ведь не хотела идти, но слова Лаема так подействовали на нее, что она не могла не подчиниться. И вроде бы он ничего такого не сказал, и не звучали его слова, как приказ, однако же… Эмбер мотнула головой, стряхивая с себя этот дурман. Может, ей это только показалось.
Так или иначе, ей хотелось дождаться Лаема, как он и сказал, но раз уж она здесь одна, то нужно переодеться в более удобную одежду. На полках шкафа она нашла свободные шорты, как раз подходящие для теплого времени года, и футболку на пару размеров больше своего, чтобы лишний раз не тревожить раны на спине.
Она только теперь вспомнила о своих увечьях, ведь с момента пробуждения они ее ничуть не беспокоили. Теперь же, увидев себя в зеркале, висевшем на внутренней стороне дверцы шкафа, она имела возможность разглядеть себя полностью. Спереди синяки и ссадины были лишь на лице, и еще несколько царапин от когтей на шее, но они казались мелочью в сравнении с тем, что она увидела, обернувшись к зеркалу спиной. Сложно было сразу сосчитать, сколько раз секущая плеть обрушивалась на ее спину, чтобы оставить после себя неизгладимый след. Длинные тонкие полосы, покрытые коричневой коркой, начинались от самых плеч, заканчиваясь где-то чуть ниже уровня шорт. Эмбер заметила возле своей кровати кучку сложенного тряпья, при детальном рассмотрении оказавшимся ее бывшей одеждой. Черная футболка превратилась в лохмотья, как и джинсы, частично пострадавшие от плети, успевшие пропитаться ее кровью.
Дверь в комнату тихо приоткрылась, а Эмбер машинально прикрыла грудь чистой футболкой, которую все еще держала в руках. Вошедший Лаем застал ее сидевшей на полу и сразу же отвернулся, чтобы не смущать. Эмбер торопливо надела футболку, удивляясь, чему она стесняется, ведь Лаем раздевал ее прошлой ночью, и скрывать было просто нечего. В ней еще сказывались старые привычки, от которых избавиться удастся нескоро.
Эмбер невольно засмотрелась на фигуру Лаема. Спортивные штаны обтягивали его крепкие ягодицы и бедра, в то время как широкая спина оставалась открытой, позволяя разглядеть испещренную крупными и мелкими шрамами кожу. Помимо следов от когтей Эмбер теперь смогла разглядеть множество тонких и длинных линий и мелких точечных рубцов. Осторожно шагнув в сторону Лаема, она провела пальцем по одной из длинных линий, пересекающей почти всю спину от левого бока до правой лопатки. Лаем не отстранился и даже не вздрогнул, позволяя исследовать свои шрамы.
— У меня останутся точно такие же? — тихо спросила Эмбер, проводя всей ладонью по рельефной спине.
— Тебя пугают эти шрамы? — вместо ответа спросил Лаем.
— Нет. Мне нравятся шрамы. Но сколько же тебе пришлось пережить… — она провела четырьмя пальцами по глубоким рубцам от когтей, и только тогда Лаем обернулся.
— Все это дела минувших дней. Эти шрамы — лишь память о событиях того времени, — Лаем заключил Эмбер в объятия, садясь с ней на кровать. — Гораздо страшнее те шрамы, что на сердце. Они не всегда заживают, и иногда кровоточат долгие годы.
— Расскажи о ней, — попросила Эмбер, прижимаясь к мускулистой груди, которая казалась такой же горячей, как и в его волчьей ипостаси.
Лаем долго молчал, и Эмбер уже решила, что ему пока слишком тяжело вспоминать. Она не хотела настаивать, но когда он заговорил, она невольно затаила дыхание, вслушиваясь в каждое слово. Ей казалось, что Лаем переживает все заново, и она вместе с ним, испытывая все то, что пришлось пережить ему.
Когда Лаем закончил говорить, Эмбер поняла не сразу. По ее щекам уже давно стекали горячие слезы, а перед глазами мелькали моменты той трагической ночи, когда погибла пара Лаема вместе со всей стаей. Она отмерла лишь тогда, когда ее щеки коснулись его пальцы, осторожно стирая набежавшие слезы.
— Как же ты жил все это время? — тихо выдохнула Эмбер, прижимаясь щекой к плечу Лаема.
— Не знаю. Я и не жил толком, пока тебя не встретил. В глубине души я верил, что найду свою пару снова. Возможно, это и спасало меня от смерти, — он крепче прижал к себе Эмбер, целуя в открытую часть лба. Конечно, он до сих пор тосковал по своей волчице, и всегда будет. Но вновь обретенная пара заглушила боль из прошлого, исцеляя его самого, давая надежду на будущее. И в данный момент Лаем мог смело сказать, что вновь счастлив.
— Спасибо, что нашел меня.
Эмбер подняла голову, благодарно смотря на Лаема. Он столького лишился в жизни, ему столько пришлось пережить, и все эти трудности сделали его сильней, не сломив. В нем чувствовалась сила, и даже сейчас, находясь рядом, он проявлял заботу, но не слабость. Эмбер действительно чувствовала себя защищенной, и, не только любимой, но нужной и единственной. И сейчас, желая поддержать, показать, что он теперь не один во всем мире, она потянулась к нему, касаясь краешка тонких губ своими губами.
Но от одного лишь прикосновения в груди Эмбер начали зарождаться совершенно другие чувства, вытесняя прежние, и легкий успокаивающий поцелуй быстро перерос в другой, наполненный желанием. Она невольно прикрыла глаза, полностью накрывая губы Лаема. Ответа ей долго ждать не пришлось: Лаем выдохнул ей в губы, словно отпуская всю свою скорбь, чтобы освободить место для того что находится рядом с ним. Его широкая ладонь поползла вверх, едва касаясь искалеченной спины, зарываясь в короткие волосы. На своем втором бедре Эмбер почувствовала вторую руку, сжимающую мягкую плоть чуть ниже уровня шорт. Она непроизвольно выдохнула в губы Лаема, получая в ответ обжигающие кожу поцелуи.
В какой-то момент она заметила, что клыки Лаема сильно удлинились, едва ли не прокусывая ее губы, однако на руках ногтей она не ощутила. Лаем сдерживался, пусть это и давалось ему с трудом. Правая рука сминала ее бедра, медленно поднимаясь все выше, пока большой палец не коснулся закрытой тонкой тканью промежности. Эмбер глухо застонала ему в губы, чувствуя все нарастающее возбуждение, и все плотнее прижималась к широкой груди, словно желая оказаться к нему как можно ближе. И она уже чувствовала, насколько сильное он испытывал желание. Его поцелуи стали все более несдержанными, ласки более откровенными, а ей в бедро упиралась его твердая плоть.
В голове уже почти не осталось связных мыслей, вытесняемые животными инстинктами, которым сейчас Эмбер не могла не подчиниться. Она успела только подумать, что Лаем куда сильней ее, он способен сдерживать себя, но он медлит, словно опасаясь сделать следующий шаг. Ее рука, скользившая по рельефной груди Лаема, опустилась ниже, накрывая его пах, где выпирала крупная плоть, ощущая ее пульсацию даже через ткань. Лаем шумно выдохнул ей в губы, едва не прокусив их. Эмбер и не заметила, когда он успел расстегнуть молнию на ее шортах, и лишь коснувшиеся чувствительных губ пальцы вызвали у нее первый откровенный стон удовольствия.
Лаем едва сдерживался, пытаясь не терять остатки рассудка, но дурманящий запах возбуждения лишал его самообладания. Когда Эмбер накрыла его плоть, он еще держал себя в руках, но почувствовав жар между ее ног, скользя по нежной чувствительной коже, контроль над разумом все быстрее уплывал от него. Ноги Эмбер раздвинулись в стороны, позволяя проникнуть в ее лоно сначала одному пальцу, потом и второму, издавая для него самые прекрасные звуки на свете. Сколько лет прошло с того момента, как он в последний раз испытывал подобное? Казалось, что целую вечность, а то, что было, меркло в сравнении с настоящим. Эмбер была другой, она человек и с ней нельзя обращаться, как с оборотнем. Поэтому приходилось держать себя в руках. Лаем разорвал поцелуй, с трудом отрываясь от столь манящих и уже припухших губ, и прильнул своими губами к тонкой коже на шее Эмбер.
Хриплое дыхание срывалось с губ Эмбер, она уже даже не открывала глаза, запрокинув голову, позволяя тонким губам касаться ее разгоряченной кожи. Длинные клыки добавляли остроты ощущений, от прикосновения которых она каждый раз вздрагивала, сжимая находившиеся внутри нее пальцы. Но она знала, что хочет не только этого. Узкие штаны, которые она дала Лаему, не могли полностью скрыть его желания, и, сдвинув края в сторону, обнажив его налитую плоть, она сначала робко скользнула по всей длине кончиками пальцев.
Утробное рычание прозвучало где-то в области шеи Эмбер, и Лаем толкнулся бедрами вперед. Бархатная кожа казалась горячей, а пульсирующая под ней кровь чувствовалась каждым сжимающим ее пальцем. Эмбер задохнулась стоном, почувствовав, как в нее проникает третий палец, раздвигая чувствительные стенки ее нутра все сильней.
— Лаем… — хрипло выдавила она, запрокидывая голову. — Что ты делаешь?..
— Я делаю что-то не то? — полушепотом спросил он, прикусывая нежную кожу на мочке уха.
— Не то… — почти прохныкала Эмбер, сжимая в руке затвердевшую плоть, которая так же красноречиво свидетельствовала о его желаниях.
Утробное рычание стало ей ответом прежде, чем ее голова успела коснуться подушки. В спине на секунду успела вспыхнуть боль от встревоженных ран, но она тут же стихла перекрываемая более сильными ощущениями. Лаем с жадностью впился в ее губы, а его руки быстро избавляли ее от неудобной одежды. Внизу живота уже давно ныло от нарастающего возбуждения, которое прежде не находило выхода. Эмбер призывно развела ноги в стороны, приподнимая бедра навстречу Лаему, и даже возвращающаяся боль не могла до конца отрезвить ее в тот момент.
Эмбер согнула ноги в коленях, пытаясь обхватить бедрами ноги Лаема, когда на ее обнаженное бедро легла широкая ладонь, тут же начиная смещаться в сторону ее промежности. С искусанных губ сорвался жалобный стон, когда в глубь ее лона проникли сразу два пальца, но, поняв ее настрой, быстро исчезли, а на их месте она почувствовала крупную налитую головку, скользнувшую по налитым губам. Ее тело сотрясало от крупной дрожи и нетерпения, и когда Лаем разорвал поцелуй, она открыла глаза, чтобы в следующую секунду задохнуться от собственного стона, почувствовав, как крупная плоть заполнила ее целиком.
Несколько секунд Эмбер тяжело и быстро дышала, привыкая к распирающему ее изнутри органу страсти, и только когда шум в ушах стих, она услышала тяжелое дыхание Лаема над собой. Его янтарные глаза теперь ничем не напоминали человеческие, в них горело животное желание, которое он больше не будет сдерживать. На своих ягодицах она ощутила его широкую ладонь, с уже удлинившимися ногтями, причинявшими легкую боль. Он замер над ней, но Эмбер не хотела этого промедления, толкаясь ему навстречу. В ответ над собой она услышала низкое утробное рычание, а глаза уже сами закрывались от удовольствия и ощущения движения внутри себя.
Эмбер все чаще срывалась на хриплые стоны, больше напоминающие крики боли. Лаем не сомневался, что сейчас она испытывает и то и другое, но боль смешивалась с удовольствием, от которого она больше никогда не сможет отказаться. Ее стройные ноги обвивали его талию, поднимаясь все выше, позволяя проникать в нее максимально глубоко. И чем острее была получаема боль, тем больше удовольствия она испытывала. Ее тонкие ноготки царапали его спину, не причиняя серьезного вреда, но приносили удовлетворение, как показатель того, что она получает удовольствие.
Ладони Лаема сминали мягкую плоть, губы хаотично перемещались по шее и плечам, не задерживаясь нигде надолго. Его и раньше никто не останавливал, но теперь, получив полную свободу, он уже не сдерживался, срываясь на бешеный темп, дав Эмбер лишь немного времени привыкнуть к себе. Теперь же он не собирался сдерживаться. Прерывистые стоны оглушали, а заполнивший всю комнату запах возбуждения лишал остатков самообладания. Наконец-то она принадлежит ему, и он больше никому не позволит причинить ей вред. Больше он не позволит забрать его пару! Она лишь его!
Сильный оргазм выбил последние связные мысли из головы Лаема. До помутневшего рассудка словно откуда-то издалека начал доходить сдавленный вскрик, и лишь спустя несколько секунд он начал различать что-то кроме оглушающего его удовольствия. Замершая под ним Эмбер прерывисто дышала, прижимаясь к нему всем телом, а во рту он ощутил знакомый металлический вкус. Дыхание пришло в норму быстро, в отличие от рассудка, до которого с запозданием доходило, что именно сделал Лаем. Он уже давно, если не сказать, никогда, не терял контроль над собой, и теперь начинал жалеть, что не сумел сдержать своего волка под контролем.
Стараясь не делать резких движений, Лаем разжал сомкнувшиеся на ключице Эмбер зубы. Из четырех круглых ранок побежали алые капельки крови, которые он тут же слизнул языком, останавливая кровотечение. Эмбер в его руках облегченно выдохнула, расслабляя руки, чтобы опуститься обратно на подушки. Ее глаза так и оставались прикрыты после полученного удовольствия, а дыхание пока не успело восстановиться. В этот момент она выглядела столь соблазнительно, что Лаему захотелось взять ее еще раз, но решил, что для человека такой ритм может показаться слишком тяжелым.
Чтобы не искушать себя лишний раз, Лаем накрыл Эмбер одеялом, а сам надел отданные ему штаны. На губах все еще ощущался вкус крови, но теперь он казался немного не таким, как был прежде. Лаем нахмурился, склоняясь над Эмбер, вдыхая ее запах над местом укуса.
— Что-то не так? — спросила Эмбер, приоткрывая мутные глаза, но даже шевелиться ей сейчас совершенно не хотелось.
— Я тебя укусил, — ответил Лаем, поднимая на нее виноватый взгляд.
— Ты так постоянно кусаешься? Мне было не очень больно, но я бы не хотела этого каждый раз.
— Извини, я не хотел этого делать, — он коснулся ее губ в легком поцелуе, но его взгляд быстро стал серьезным. — Но это был не обычный укус… — Лаем замялся, подбирая слова. — В общем… Я поставил на тебе свою метку.
Он виновато опустил глаза, опасаясь реакции Эмбер, поэтому от прикосновения тонких пальчиков, зарывшихся в его короткие волосы, он вздрогнул и вновь посмотрел на ту, которой теперь принадлежит вся его жизнь.
— Разве это так плохо? — робко улыбнулась Эмбер.
— Я должен был спросить твоего согласия, — начал оправдываться Лаем, но от сердца уже отлегло, и стало значительно легче. — Ты хоть знаешь, что значит метка оборотня?
— Не уверена, что-то, что я знаю, верно.
— Это значит, что теперь ты только моя, никто больше не сможет тебя пометить, да и ни один оборотень не рискнет вступить с тобой в отношения. Любой вампир или оборотень, почувствовав метку, будет знать, что ты находишься под защитой. Это не изменится даже после моей смерти, ты навсегда останешься только моей. Оборотни в основном ставят свои метки только Истинным парам, потому что в случае смерти они обрекают волчицу на жизнь в одиночестве. Это невыносимо, если она находит своего Истинного, но уже не может избавиться от чужого запаха. Ко всему прочему метка дает возможности чувствовать помеченного на расстоянии и найти где угодно.
— Какой ужас! — Эмбер округлила глаза в притворном испуге. — Да это же еще хуже штампа в паспорте и кольца на пальце, которое невозможно снять.
Лаем непонимающе поднял на нее взгляд, но увидев, как подрагивают уголки ее губ, он вновь набросился на нее с поцелуями и обещаниями, что больше такого точно не повторится. Однако близость желанного объекта очень быстро вновь начала подогревать едва успевшую остыть кровь, а плоть наливаться желанием. И пока контроль над собой еще находился в его руках, Лаем отстранился от губ Эмбер, забираясь к ней на кровать, ложась рядом поверх одеяла.
Эмбер, поначалу издавшая разочарованный стон, быстро успокоилась, когда ее голова легла на широкое плечо Лаема, а ее рука обвила крепкий торс, чувствуя жар его тела. Лаем обнял ее одной рукой, немного тревожа спину, но пока та не сильно беспокоила. От близкого источника тепла, находясь в счастливом расслабленном состоянии, Эмбер быстро начала проваливаться в сон.
Казалось, что прошел лишь миг, когда она вновь открыла глаза, но погруженная в темноту комната свидетельствовала об обратном. Город спал, и лишь звуки редких проезжающих машин проникали сквозь закрытые окна. Судя по всему, сейчас середина ночи, но точнее определить не удавалось. Рядом с собой Эмбер обнаружила Лаема, все так же прижимающего ее к себе, его дыхание было глубоким и ровным, и в этот раз он не притворялся спящим. Эмбер не хотелось покидать его объятий, но тело требовало сменить одну позу на другую, которую она не меняла последние часы. Но стоило ей только пошевелиться, как спина вспыхнула от боли. Эмбер закусила губу, чтобы не закричать, и попыталась подняться с кровати, не разбудив Лаема.
Сон вместе со всеми положительными впечатлениями быстро испарился, и вряд ли теперь быстро вернется. Все тело болело, как один большой нарыв, напоминая о себе при каждом движении. В ванной Эмбер разглядела на своей ключице новые отметины, что оставил Лаем: четыре аккуратных дырочки не причиняли большого дискомфорта. В отличие от полосных ран, что появились всего несколько часов назад на ее бедрах. Эмбер даже не обратила внимание, когда это произошло. Теперь же под широкими порезами образовались темные синяки, дополняющие общую картину. Пришлось пересиливать себя и терпеть боль, принимая душ. Казалось, что она не мылась больше недели, и теперь готова вытерпеть что угодно, лишь бы почувствовать чистоту собственного тела.
Предыдущий день получился слишком коротким, чтобы заняться чем-то еще, кроме собственного лечения, но теперь Эмбер начала вспоминать, что в тот день, когда ее спасли от охотников, пострадала не только она. Лаем сказал, что они пострадали, но как сильно? Номер телефона Дрейка остался у нее в телефоне, который теперь безвозвратно утерян, а звать его, если он ранен, тоже казалось неправильным. А вот листочек с номером Найта по счастливой случайности остался у нее в комнате, если, конечно, он захочет с ней разговаривать…
Тихо пробравшись в комнату, Эмбер нашла небольшой клочок бумаги на столе, и так же тихо вышла на кухню. В их квартире до сих пор сохранился городской телефон, что в нынешнее время считалось редкостью. Большинство людей избавляются от них за ненадобностью, и сейчас Эмбер порадовалась, что у них еще такого не произошло. Набрав на трубке необходимые цифры, она поднесла аппарат к уху. После третьего длинного гудка ее начали терзать сомнения и стыд — мало того, что Найт был ранен из-за нее, так она еще и беспокоит его в середине ночи. Эмбер успела отругать себя за собственную глупость и собиралась сбросить вызов, когда вызываемый абонент решился ответить:
— Алло? — его голос звучал тихо и спокойно, ничто не выдавало его настороженности.
— Найт, привет. Это Эмбер, — выпалила та на одном дыхании охрипшим голосом. За время ожидания она успела искусать и без того истерзанные губы, а теперь сердце в груди испуганно подпрыгнуло, услышав знакомый голос.
— Эмбер? — голос Найта моментально преобразился, заметно потеплев и расслабившись. — Слава Луне, что это ты, а то я после вчерашнего побаиваюсь отвечать на незнакомые номера.
— Прости меня, Найт. Мне очень жаль, что так произошло, — Эмбер виновато опустила голову, как будто собеседник мог ее видеть.
— Да-а, — с тяжелым вздохом протянул Найт, — заставила ты нас вчера понервничать. Но все же хорошо закончилось? Все живы и почти здоровы. Как, кстати, твое самочувствие?
— Спина немного побаливает, но Лаем меня лечит… — она умолкла, прикусив губу, а от воспоминаний о минувшем дне краска моментально прилила к ее щекам. — А что с тобой и Дрейком? Лаем сказал, что вас ранили тогда, но он не уточнял…
— В нас стреляли, — не стал скрывать Найт. — Дрейк меня спас, вытащил пулю и подлечил. Если бы не он, я бы сейчас с тобой не разговаривал.
— А с ним-то что? — моментально напрягшись, спросила Эмбер.
— Если честно, я не знаю, — вздохнув, ответил он. — Стеф помог ему, говорит, что с ним все будет в порядке, но лучше его пока не беспокоить.
— У тебя же есть его номер?.. — с надеждой предположила Эмбер. За Дрейка она начала переживать не на шутку.
— Есть, но звонить ему бесполезно, я уже пробовал. И Стеф молчит, как партизан, лишнего слова из него не вытащишь. Ты не переживай так раньше времени, он скоро вернется. Вот увидишь, еще будешь думать, как от него избавиться.
Веселый и бодрый голос Найта успокоил Эмбер, и даже заставил улыбнуться, поверив его словам.
— Тебе видней, ты ведь знаешь его намного дольше, чем я.
— Ну-у… Я бы не сказал, что намного, — протянул Найт. — На самом деле мы его плохо знаем, да и знакомы-то всего три-четыре месяца.
— А мне показалось, что вы друг друга знаете уже несколько лет, — удивилась Эмбер.
— Мне иногда тоже так кажется, — сдержанно хохотнул Найт. — Дрейка иногда бывает слишком много… Наверное, это одна из его не самых лучших способностей, но ничего с этим не поделаешь. Приходится терпеть его таким, какой он есть.
Эмбер тихо засмеялась, но в шутке Найта звучала какая-то ирония, понятная лишь ему одному, спрашивать о которой она пока не решалась.
— Не думала, что все так плохо, — отсмеявшись, ответила Эмбер. — Жаль, что с ним нельзя сейчас связаться.
— Рано за него пока переживать. Он живой, значит, скоро вернется, я тебе гарантирую.
— Хорошо. Спасибо тебе, Найт.
— Не за что, Эмбер. Поправляйся и больше одна не гуляй.
Найт нажал на значок сброса вызова и положил телефон рядом с собой, поморщившись от боли в правом боку. Длинные, пусть и глубокие, раны от когтей на спине и боку уже затянулись почти наполовину и совсем не беспокоили. А вот дышать все еще было тяжело после извлеченной пули, подниматься самостоятельно Найт пока не рисковал, да ему бы и не позволили.
— Может, проделать в тебе еще пару дырок, чтобы ты лежал спокойно? — Стефан появился рядом совершенно неожиданно, нависая над Найтом. В темной, лишенной всякого освещения, комнате оборотень отчетливо увидел красные глаза, горящие праведным гневом, и хищный оскал вампира.
— Брось, Стеф, это же Эмбер, — Найт смотрел на вампира снизу вверх, пытаясь принять более удобную позу.
— Я слышал, кто это был. Мог бы и не отвечать.
— Не мог. Это уже вошло в привычку — всегда отвечать на звонки.
— У тебя, наверное, еще появилась привычка помогать этой девчонке, — прошипел в ответ Стефан, надавливая ладонью на грудь Найта. Тот болезненно скривился, но и не подумал отталкивать от себя руку вампира.
— Как будто у тебя похожей привычки нет, — Найт вернул пристальный взгляд. — Кстати, ты мне так и не рассказал, что там с Дрейком и где он.
— Я тебя сейчас покусаю, — вампир приблизился к лицу Найта, где их разделяло всего несколько сантиметров.
— Обещаешь? — голубые глаза озорно блеснули, а на бледных губах появилась хитрая улыбка. Он потянулся к вампиру, но тот был начеку, в последнее мгновение отстранившись. На шее Найта сжались тонкие длинные пальцы, с силой вдавливая оборотня обратно в подушку. — Пиявка, — прохрипел Найт.
— Блохастый, — оскалившись в подобии улыбки, ответил Стефан, и накрыл губы Найта своими, властно раздвигая их языком.
Найт шумно выдохнул, запрокидывая голову назад, насколько для него сейчас это было возможно. Пальцы на его шее сжимались все сильней, царапая кожу заострившимися ногтями. Они были не такими длинными, как у оборотней, но куда острее и опаснее, однако этот вампир никогда не причинит ему серьезного вреда. От нарастающего возбуждения клыки Найта удлинились, казавшиеся безвредными в сравнении с зубами Стефана. Острые, словно иглы, они терзали тонкие губы, а рот быстро наполнялся солоноватой влагой с металлическим привкусом. Этот вампир не мог удержаться от удовольствия, но чем дальше, тем труднее ему было себя контролировать.
Болезненный укус за нижнюю губу не стал для Найта неожиданностью, но быстро отрезвил. Открыв помутневшие глаза, он увидел над собой ехидно скалящегося вампира. Тот наклонился к нему, слизывая выступившие из губы капельки крови, и тут же исчез, оставляя Найта тихо шипеть от злости и досады. Этот вампир добегается однажды! Найт недолго будет прикован к кровати, и как только он встанет на ноги, Стефан еще не скоро начнет бегать нормально, уж об этом он позаботится.