Ren & Со

Однажды в сентябре… Вечером перед уходом из конторы Хакс замечает приготовления Рена. — Планируешь что-то? — спрашивает он, накидывая на плечи пальто и кивая на импровизированный столик, сложенный из стопок книг. — Сегодня третье свидание. — И что? — Рей сказала, что оно будет особенным. — Рад слышать, — протягивает Хакс, доставая из сумки меховые наушники. — Надеюсь, вы подниметесь наверх. — Кто знает, как оно пойдет, — туманно отвечает Рен, расставляя на белоснежной скатерти пустые бутылки. — Ты сделал подсвечники из винных бутылок? — Это стоило немалых усилий. Только представь, сколько вина мне пришлось выпить накануне? — Я хотел бы убедиться, что этот диван и мое рабочее место не будут осквернены. Кайло поднимает на него этот свой серьезный-несерьезный взгляд. — Ты поздно спохватился. — Что? — Мы уже. Хакс сдвигает наушники, потому что надеется, что плохо расслышал. — Ты же сказал, у вас третье свидание и тебе обещали что-то особенное… — Особенное. И лично я ставлю на признание в любви. Хакс даже не прощается: он выскакивает на улицу и торопится домой с твердым намерением постирать себя целиком. Он подозревал, что те пятна на его стуле были вовсе не брызгами кофейной пенки! Также в сентябре… Хакс вынужден терпеть в конторе присутствие Реновой подружки. И это забавно, учитывая, что заказ на нее до сих пор не отменен — у Гильдии будто безграничный запас терпения, и они все еще не отозвали свой аванс. Рей разложила на столе для чистки оружия кучу мелких деталей часового механизма и что-то там мастерит, а Рен в это время рядом с ней начищает палаш. — Нужно еще ветоши, — бормочет Рей. — Я схожу с тобой, — тут же отзывается Кайло и проделывает вслед за подружкой три шага по конторе. Ровно столько нужно, чтобы дойти до шкафчика в углу. Подарив друг другу глупые улыбки, они возвращаются на свои места и дальше продолжают в тишине. Хакс сидит и смотрит на них поверх газеты, абсолютно теряя связь между участками головного мозга. Также в сентябре… Рен бесцеремонно перехватывает со стола то, что Хакс принес себе на перекус. — Погоди, это яблоко червивое… И это правда, но Кайло уже откусил чуть ли не половину, и Хакса слегка подташнивает, когда он рисует себе вкус мясистого червя, что сейчас, должно быть, пережевывается вместе с мякотью. — Ну, значит, я перехватил немного белка, — невозмутимо отвечает Рен. И больше в сентябре ничего не происходит. *** — Ты читал новости? — Что пишут? — Что представитель правозащитников — некая Рей Платт — собирается выступить на заседании Совета Корусанта. «На меня было совершено покушение, но Гильдии Киллеров не удастся заставить меня замолчать. И даже после моей смерти мой голос будет жить в сердцах моих товарищей!». Потрясающе… Ты бы утихомирил её. Рен отрывается от очередной книжки — чем меньше он пьёт, тем больше читает, — и лишь пожимает плечами: мол, причем здесь он. Хакс качает головой. — В моей жизни стало на одну тайну больше. Что было до Большого Взрыва? Зачем мужчинам соски? И, конечно же, как она согласилась с тобой встречаться? — Она в меня влюбилась, — бросает Кайло, закусив ноготь и не отрывая взгляда от страницы. — Ах, вот оно что… Хакс часто промахивается с умозаключениями подобного толка, упуская из виду сентиментальный компонент, но сегодня в его голосе больше сарказма, нежели удивления. — Как ночная работа? — Как надо. Хакс тарабанит пальцами по столу. Осень стоит на редкость унылая и бедная на события. После безумного, захватывающего лета ему не хватает в жизни чего-нибудь эдакого. И Рен, погрязший в своих тошнотворных отношениях, больше не наполняет будни, да и не только будни, своими непредсказуемыми выходками. — Что читаешь? — Про психа, который пытает и расчленяет женщин. Так, так, так… — Зачем? — Учусь, как быть романтичнее. — С кем? С заказанными? Рен отвечает торопясь, на отвяжись: — Нет. С Рей. — Посредством свежевания? — Седьмое пекло! Я трижды перечитал абзац!.. Так-то перед разделкой маньяк их красиво выгуливает! А потом добавляет тише: — Хотя по части остального тоже есть что запомнить. С профессиональной точки зрения. — А ты не подумал, что мог бы спросить совета у меня? — Хакс готов к светской беседе двух состоявшихся мужчин. Это могло бы быть почти утонченно — им не хватает только бренди и сигар. Безразличный взгляд Рена на мгновение обращается к нему. — Нет. Чуть скривившись и почесав с досады подбородок, Хакс все же придумывает, о чем еще поговорить. — На днях звонил мистер Сноук. У него для меня заказ, — он внимательно наблюдает за напарником. — Тебя это не беспокоит? — Что именно? — Что мистер Сноук предпочитает работать со мной. — Это должно беспокоить только тебя, — все так же не отрываясь от чтения, отвечает Рен. — Это почему? Кайло вздыхает, кладет палец на сгиб и прикрывает книгу. — Как думаешь, сколькие из киллеров, с которыми мистер Сноук работал, остались в живых? — Не знаю… — уже не так самодовольно произносит Хакс. — Последнего я сам укладывал в бетон по частям. Мистер Сноук предпочитает, чтобы подробности его грязных дел не были достоянием даже нашей братии, а поэтому периодически меняет киллеров. — Но ты же это знал и продолжал работать на него… — Он любит людей с принципами, он им доверяет. К тому же, желаю удачи тому бедолаге, которому меня закажут. А Сноук скинет тебе заказ на своего очередного конкурента, а потом закажет и тебя самого. — Почему ты так решил? Я тоже человек с принципами. — С принципом: кто больше заплатит? Хакс решает, что всё это глупости, и приказывает лицу не бледнеть. А чтобы отвлечься от неприятной темы, говорит: — Я тут нашёл благозвучный синоним слову «партнёры». Мы можем называть себя компаньонами. — Мы не компаньоны. Не по бизнесу. — Но по делу. Кайло отвечает ему согласной улыбкой, сдержанной, но без намека на иронию — в кои-то веки. — Хорошо, компаньон. Внезапно в дверь стучат, и это странно: клиенты просто заходят, если видят, что контора открыта. Рен тоже напрягается, когда дверь медленно отворяется. На пороге появляется сначала странный старик в сутане, накидке с капюшоном и с книгой под мышкой, а следом за ним в контору ступает пожилая женщина, с королевской осанкой, косой, оплетающей голову, и в чёрном закрытом костюме, в котором слишком много кожи для такого почтенного возраста. На её бедре виднеется кобура с чем-то поистине внушительным и тяжелым внутри. Хакс уверен, выстрел из такой пушки может проделать дыру размером с шар для боулинга. Женщина неспеша осматривает контору, стягивая чёрные перчатки. Зато взбешенный Рен тут же подскакивает. — Матушка! — выплевывает он. — Бен, — с тонкой холодной улыбкой приветствует его женщина, и замечает будто бы учтиво, но очень пренебрежительно: — Уютное логово. — Не хочу тебя видеть! — орёт Рен, но почему-то не выталкивает родню прочь, а, занервничав, отступает к витрине с оружием. — Спокойнее, дорогой племянник, — заупокойным голосом увещевает старик. — Мы мирные люди. Рен разражается истеричным хохотом. Такое Хакс видит впервые. — Позвольте, — он приподнимается. — Я Армитаж Хакс. Парт… Компаньон вашего сына. Старик не двигается с места, и его ладонь коротко и крепко жмет мать Кайло. Ногти у неё короткие, с лаком цвета спёкшейся крови. — Не надо! — с каким-то сумасшедшим весельем предостерегает Рен. — Даже не разговаривай с этими мразями. Хакс оборачивается и глядит на компаньона, опешив. Нет, сам он, конечно, не святой, если говорить о родителях, но назвать мать мразью — это что-то за гранью. — Она убила отца, — поясняет Рен, обличающе тыча в женщину. — Вот так просто, снесла башку! За семейным ужином! — А я его отпел, — невозмутимо добавляет старик. Хакс оглядывается на парочку; мать Кайло сдержанно кивает. — Хан не нравился папе. Да… Услышанное и увиденное только что многое объясняет.