Ren & Со

Если бы мог, то дом ходил бы ходуном. Хакс стоит под крыльцом, малодушно подумывая слинять домой. И он так и сделал бы, если бы его телефон и ключи не были бы заперты в клетке со львами. С разъярёнными львами. Со львами, которых нужно было усыпить ещё на прошлой неделе. Он вылетел из конторы, как только началась ругань, а Рен принялся мерить нетерпеливыми, нервными шагами маленькое пространство, поглядывая по сторонам. Меньше всего Хаксу хотелось попасть под перевернутый стол или что-то вроде того. А ведь внутри ещё полно колюще-режущего… Снаружи вечереет. Хакс дышит на озябшие руки и озирается по сторонам. На улице слишком уж безлюдно для этого времени, и так некстати вспоминаются слова Кайло о Сноуке. В бетон… по частям… Хакс не хочет в бетон: ни целиком, ни кусками. Он смотрит на полицейский участок через дорогу. Может, Фазма угостит его кофе? А если её нет, он просто спустится в тир и нанюхается пороховых газов. Но тут дверь позади него распахивается, и на крыльцо выходят визитёры. Несмотря на грохот, что стоял в конторе, они целы, невредимы и невозмутимы. — Он передумает, — говорит Лея своему брату, шествующему за ней угрюмой безмолвной тенью. Хакс раскланивается, когда они проходят мимо него, но компания задерживается, и мать Рена обращается к нему: — Я надеюсь хотя бы на ваше здравомыслие. Мы сделали «Рен и Ко» выгодное предложение о сотрудничестве. Одна ночь работы. Риски чуть выше среднего. Гонорар — баснословный. Поговорите с вашим компаньоном, облагоразумьте его. В таком деле мне не хотелось бы работать с кем-то другим. Хотя я слышала о тех ребятах из «Дэмерон и партнёр»… Но, повторюсь, я бы предпочла работать с вами. — Мэм, — учтиво отзывается Хакс, подсчитывая, покрывает ли «баснословный» гонорар риски «чуть выше среднего». — А заодно можете упомянуть, что всё это время в кулуарах Гильдии я спускала на тормозах дело с его пигалицей. — С Рей Платт? — Вряд ли у него был кто-то ещё за последнее столетие. Или вы думали, что мы там все ничтожные тугодумы? Но девчонка хороша, с огоньком. Напоминает мне меня в молодости. Поэтому я решила, что нужно дать им шанс. — Почему вы ему сами об этом не сказали? — Предпочитаю говорить с тем, кто прямо сейчас в здравом уме. А у Бена, как вы должно быть заметили, случаются приступы… как это?.. Люк, — она оборачивается, — как ты это называл? — «Бесовским припадком» — похоронным тоном подсказывает ей брат. — Точно. Я женщина отчаянная во многих смыслах, но уж точно не сумасшедшая. Хакс тоже не собирается лишний раз ковырять Рена, особенно насчёт подружки. — И держите в уме, что вам ещё может улыбнуться членство в Гильдии, несмотря на все нарушения Устава, что числятся за вашей конторой. Помните, однажды я уже предлагала его вам? По телефону. — А, это были вы? — Именно. — Но всё же. — Хакс пытается выпрямить скрюченное от холода тело, чтобы казалось, что чаша весов на его стороне. — Что мне будет с того, если я поговорю с ним? Похлопочу за вас. Невысокая женщина умудряется смотреть на него с полным превосходством. В осенних сумерках её тёмные глаза глядят особенно зловеще. — Есть у меня один козырь. Она запускает руку в карман на бедре, извлекает оттуда визитку — абсолютно чёрный прямоугольник плотной бумаги, — и передаёт ему. Хакс недоуменно крутит ту. Она пуста. — На что она мне? В чём козырь? — Это контакты человека, о котором никто ничего наверняка не знает, но боятся его все. Один звонок — одна услуга. — Отлично, — Хакс не впечатлён. — А где контакты? Даже в потёмках ясно, что на бумаге пусто. — Положите её в огонь, и перед тем, как она сгорит, у вас будет возможность увидеть и набрать номер. Но не записывайте его и не фотографируйте. ОН узнает. Отчётливо зафонило дешёвой мистификацией. — Кто ОН? — брюзгливо уточняет Хакс. — Лорд Вейдер, — с торжественной серьёзностью отвечает женщина. Кто в современном мире называет себя «Лордом»? — Он что… он тоже киллер? — Нет, — взгляд Леи предупреждающе сверкает в темноте. — Он убийца. После эти двое уходят, а Хакс, сунув визитку в карман пиджака, вдруг замечает фигуру на углу улицы. Это просто остановившийся прохожий или кто-то по его душу? Сноук уже решил от него избавиться? Хакс торопится внутрь конторы, заранее прощая Рену все разрушения, лишь бы тот проводил его до метро. *** Три ночи подряд Кайло снится грушевый сад и бабушка с дедушкой. Бабушка Падме и дедушка Бен — самые добрые люди, которых он когда-либо знал, и он был счастлив, когда после смерти отца они забрали его жить к себе. У них был дом у озера — красивый старый особняк из камня, с облупившейся местами краской и увитый плющом. Будучи семилетним ребёнком, Кайло был в восторге от той глуши, куда его отправили. После Корусанта леса, поля и озёра Набу представлялись сказочным краем. Дед брал его на рыбалку, а потом они жарили пойманную рыбу на углях на ужин и накрывали стол прямо на террасе, выходящей к воде. А бабушка была красавицей, и Кайло обожал её наряды. Он мог без конца рассматривать вышивку на её юбках — столько птиц, цветов, чудищ он мог разгадать в узорах шёлковых ниток. Только вот на своё пятнадцатилетие Кайло узнал, что дедушка Бен, тот самый, в честь которого ему дали имя, был ему вовсе не дедушкой. Какой это был удар… Вечером была гроза, они втроём собрались в гостиной у камина. Взрослые вели неспешный тихий разговор, а Кайло после плотного праздничного ужина лениво листал учебник: он находился на домашнем обучении, потому что до ближайшей школы было далеко, и просто сдавал экзамены раз в полугодие. И вот в этот мирный вечер к ним нагрянул гость. Он появился за окном. Может быть, даже стоял там какое-то время тёмной неясной громадиной, поливаемой струями дождя, пока Кайло не кинул взгляд в сторону и не увидел его. Он тогда до того перепугался, что, вскакивая, чуть не рухнул в камин. В общем, это был дед. Его настоящий дед. Страшный человек в чёрном, что разбил окно и как могильный монстр из старой сказки ступил на ковёр гостиной. У него было обожженное лицо, говорил он тихо, сипло, но выходило до мурашек жутко. Он обвинял дедушку Бена в том, что он бросил его гореть в лесу во время летних пожаров, а бабушку в том, что она предала память о нём, сойдясь с предателем. Дедушка Бен же припомнил гостю избиение школьников. Именно тогда Кайло окрестил настоящего деда «убийцей детей», потому что не сразу понял из разговора, что все остались живы. — Этим школьникам было по семнадцать, и они пытали животных! — Вот твоему внуку сейчас пятнадцать, всего на два года младше. Ты бы и ему рёбра сломал и без глаза оставил за живодёрство?! — кричал дедушка Бен в ответ. Бабушка Падме звонила в полицию. Чуть позже оказалось, что дед Энакин наведывался в эти места ежегодно, напивался в гостинице в ближайшем городе, а потом ночью заявлялся к бывшей жене и ненавистному другу и припоминал им старые обиды, а они в ответ перечисляли его грехи. Иногда всё заканчивалось дракой. Иногда повреждением имущества. Реже — пьянкой. Только до этого дед Энакин удачно выбирал для своих поездок в Набу те дни, когда Кайло бывал у дяди Лэндо в гостях — об этом его уведомляла Лея, которая поддерживала связь с матерью и отчимом. В общем, для Кайло явление Энакина не прошло бесследно. Его начали мучить кошмары. Но вместе с тем, дед проявил к нему участие и на шестнадцатилетие подарил первое холодное оружие. Его любимый палаш… Кайло просыпается посреди ночи и ему так грустно, что он стискивает спящую Рей в объятьях. На всякий случай. *** — Ещё раз. Почему я должен в этом участвовать? Хакс невразумителен. Он что-то говорит о выгоде. Достаёт доску, чертит диаграммы о прибыли и непредвиденных расходах, затрагивает тему налогообложения. Он разве что не потеет, так разбивается в лепёшку. Кайло смекает, что где-то его водят за нос, когда компаньон начинает поминать те декларации, хотя, казалось бы, они тут причём? — Погоди, погоди, — он знаком призывает Хакса остановить пламенную речь. — Так если у нас какие-то дыры в бюджете, их легко может покрыть пара заказов от Сноука. А такие точно скоро будут. Они каждый месяц есть. Компаньон бледнеет. — Давай не будем полагаться на случай. Кто там знает, закажет Сноук что-то или нет… Седьмое пекло! Кайло надеется, что Хакс не воспринял всерьёз ту его шутку про старика Сноука: про бетон и прочее. Ведь было же понятно, что он пошутил, лишь бы от него отвязались? — Так или иначе, я не собираюсь связываться с матерью. — Это непрофессионально, — Хакс поджимает губы. — У тебя есть принципы: только мужчины. Это похвально. Но если ты начнёшь отказываться от дела по личным причинам… — Она убила отца! — рявкает Кайло, не выдержав, и нервно притоптывает ногой, хоть и не вскакивает с софы. Но Хакс так и стоит, всем своим видом как бы говоря: «Ну убила и убила — с кем не бывает?» Непреодолимо тянет закурить. А он вроде как бросил… Но у него припрятана заначка в кладовке в одной из книг о схоластическом учении. Если, конечно, Хакс не разобрал и её. — Иди сам, — Кайло откидывается на мягкую спинку. — Раз тебе так хочется взяться за эту работу, валяй. Хакс засовывает руки в карманы брюк и глядит упрямо. — Там риски выше среднего, — неохотно признаётся он. — То есть ты ссышь? — вот это уже веселее. — Ничего подобного. — Признайся. Хакс багровеет. — Вот если бы ты с этого начал. «Кайло, я так боюсь пойти на настоящее рисковое дело без тебя». Интересно, как быстро Хакс дойдёт до ручки на этот раз? Он уже разве что не плавится. — Как хочешь. Я не собираюсь унижаться, лишь бы потешить твоё самолюбие. Компаньон собирает доску, маркеры и утаскивает это всё в подсобку, где пропадает не меньше десяти минут. Кайло борется с желанием курить. Его одышка начала проходить, да и Рей, кажется, по душе, что от него больше не пахнет куревом, хотя она ничего и не говорила… Из-за шторки показывается раздосадованный Хакс. — Твоя взяла. — Нет, скажи как должно. Тот мнётся с недовольной миной, и Кайло знает, что, возможно, поплатится за это, когда Хакс надумает провести очередную генеральную уборку, но сейчас всё равно слишком весело. Так весело, что трудно сохранять лицо серьёзным. — Скажем так, — сухо произносит напарник, — я опасаюсь идти на дело без тебя. Получая свою дозу кайфа, Кайло воздерживается в этот раз от сигарет.