Ren & Со

— Значит так, мальчики. Слушаем внимательно — дважды повторять не буду. Лея раскладывает перед ними план дома. Трёхэтажный особняк располагается за городом. Со слов матери Кайло, там имеется внушительная охранная система, включающая в себя высокий забор, бойцовских псов, телохранителей и систему видеонаблюдения. Но всё это для неё не проблема. — Я бы и сама справилась. — Женщина отмахивается от этой мысли как от надоедливой мухи. — Но заказ срочный, потому что прошёл слух, будто за это задание взялись залётные киллеры. Вы мне нужны не только для прикрытия, но и для нейтрализации конкурентов. — А как нейтрализовывать конкурентов? — Хакс пытается спросить у Рена шёпотом, но все всё слышат. — Как дитя малое. — Неприветливый Люк подходит ближе и мрачно усмехается в бороду. — Вырубить то бишь. Легонечко. — Верно, — подмечает Лея. — Помните о законе. Я, конечно, не утверждаю, что в моей карьере не случалось казусов, — она поводит плечами, — но давайте обойдёмся без эксцессов. Хакс не тревожится на счёт «эксцессов», порожденных ими же, он беспокоится, как бы самому не стать жертвой чужого эксцесса. — А те конкуренты — они кто? И в каком количестве? — Понятия не имею. Скорее всего, их двое. Киллеры предпочитают работать парами: так сподручнее. Или хотя бы иметь прикрытие. Как я с Люком. — А какое прикрытие осуществляете вы? — интересуется Хакс у старика. Он думал, тот бесполезен до момента с отпеванием. — Вырубаю электронику и подгоняю транспорт. — Значит, за видеонаблюдение можно не волноваться, но как быть с охраной и… псинами? — «Пёсиками» — вдруг отзывается с ухмылкой Рен. — Их ведь тоже нельзя убивать? — Собак, — Лея подаёт знак рукой, — ни в коем случае. Это повреждение чужого имущества. Разве что при защите собственной жизни и здоровья. — А как быть с телохранителями? Разве они не должны нам дать выполнить свою работу? — В теории. Но закон оставляет за жертвой право на самозащиту, а если у жертвы есть немалые деньги, то для этого будут привлечены все средства. Опять же в теории, они должны защищать его, не причиняя нам вреда, а мы — им. — В теории? — Да. Но ведь он их не в лицензированной охранной конторе нанимал. — Как вообще всё это происходит? — Хакс не выдерживает. — На практике? — На практике, — Лея вздыхает над ним, как над нерадивым учеником. — Киллер должен пробраться никем не замеченный и сделать своё грязное дело. В противном случае всё это превратится в бесконечную возню, попытка окажется саботирована, заказ сорван, а репутация подмочена. Так что, мальчики, давайте соберём извилины в кучу и проговорим всё от и до. Ты, Арми, возьмёшь на себя конкурентов. Твоё дело отслеживать периметр и в случае чего объяснить непрошеным гостям, что они опоздали, и заказ наш. — А если они не согласятся? — Стреляй по ногам, — отвечает Люк, вдруг появившись за его плечом. — Сразу по ногам? — Это уже от твоей меткости зависит. Но знай, что эти грехи я тебе отпускать не стану. — Бен, — Лея обращается к сыну. — На тебе собаки и охрана. Кайло слушает, продолжая склоняться к плану дома, и даже не утруждает себя взглядом на мать. Он едва заметно кивает, потому что она ждёт от него подтверждения.  — Свяжи их бессмысленной борьбой, отвлеки, наделай побольше шуму. Убивай только в случае непосредственной угрозы. Рен даже не вздрагивает от подобной перспективы. Вот если бы Хакс попросил его выкинуть мусор из конторы, вот тогда было бы возмущение, а тут, подумаешь… — А что, если конкуренты уже опередили вас? Лея уверенно качает головой. — Нет. Мне бы сообщили, что заявка закрыта. Им пришлось бы отчитаться о выполненной работе. А, как вы уже поняли, у меня друзья в Гильдии. — Почему же ваши друзья не устроят вам протекцию? — Потому что, дорогой коллега, — Лея возвращает ему гадючью улыбку, — так дела в Гильдии не делаются. Дружба дружбой, а убийства по расписанию. И согласно букве закона. Запомните это, кстати, вам будет полезно, раз уж вы собрались осваивать эту профессию. Выпрямившись, она оглядывает всех присутствующих в конторе своим цепким тёмным взглядом. — Изучайте план. Операцию начнём в полночь. Мы с Люком вернёмся без четверти одиннадцать. Будьте готовы. Бен, заправь «Сокол». — «Сокол»? — недоумевает Хакс. — Отцовская машина, — неохотно отвечает Кайло. — Та развалина зовётся «Соколом»? Но ему никто не отвечает. Лея и Люк выходят на улицу, оставляя их вдвоём. — Ну так что? — Хакс нервно постукивает по разложенному на столе плану. — Как думаешь, выгорит? Рен пожимает плечами. Он до сих пор задумчиво изучает ходы-выходы объекта. — Ты что-нибудь понял? — Хакс тоже склоняется, пытаясь вникнуть, хотя это вроде как не его забота — его-то внутрь не приглашают. Кайло выпрямляется, сует руки в карманы куртки и смотрит вдаль — на свои планы касательно этой ночи. А потом кивает. — Понял. Я надену тактилазку. *** Осенняя ночь темнее тёмного. Тарантайка Рена везёт их за город, и Лея заняла переднее сиденье, поэтому Хаксу приходится делить заднее с угрюмым Люком. Интересно, тот всегда был таким, даже в молодости? — Хочешь облегчить душу? — вдруг спрашивает старик, в полутьме обратив своё лицо к нему. Хакс вздрагивает. — Не планировал. А почему вы спрашиваете? — Кто знает, когда наступит конец, — не мигая, отвечает тот. — А душа с таким грузом на небеса не поднимется. Хочешь, чтоб тебя черти в преисподней жарили? Хакс ничего не знает насчёт загробной жизни, но точно предпочел бы сейчас чертей взамен маразматичного старика. Он молча отворачивается. Вскоре несколько поворотов гладкой дороги приводят их к проступающему из-за высоких деревьев большому тёмному дому, очертания которого не сразу можно угадать этой безлунной ночью. Кайло и так выключил фары загодя, но и машину он останавливает не менее чем в сотне метров от дома, и когда все выходят, не хлопая дверями, он съезжает с обочины, пряча машину в кусты, а ключи отдает Люку. Его дядя раскладывает на капоте аппаратуру, извлечённую из багажника. — Сейчас разберусь с видеонаблюдением и сигнализацией. — Связь будем держать по гарнитуре. Лея раздаёт им всем средства связи. Рен, подозрительно молчаливый, принимает и наушник, и материнские указания, а потом стряхивает с плеча сумку и достает оттуда кастеты и ножи, которыми нашпиговывает свою одежду. Последним показывается палаш — его он прилаживает на самодельные ножны на спине. Свой пистолет Хакс проверил и зарядил ещё в конторе, а подсумки на тактическом ремне заполнил сменными магазинами. Мало ли что уготовит им эта ночь… — Бен, постарайся не залить всё кровью, — сурово напоминает Лея. — Твоя задача не убивать, а задержать, чтобы дать мне выполнить свою работу. Рен ничего ей не отвечает, и после подачи сигнала от Люка они выдвигаются к дому, стараясь держаться деревьев вдоль обочины, хотя и так ни черта не видно. Хакс задумывается: а ведь и впрямь Рен в последнее время ничего не заливал кровью. Совместных работ за сентябрь у них было немного, но ни на одном из заказов Кайло не проявил себя прежнего. Куда делся его задор? Почему он больше не потрошит без надобности своих жертв? Просто колет в сердце или режет глотку — и всё. Или это нормально для осени? Может, у его напарника наступает так называемая осенняя хандра? Но для хандры тот подозрительно мало пьёт. Вернее… Хакс пытается вспомнить, когда последний раз видел Рена изрядно надравшимся, и понимает, что такого не было с лета. Выходит, дело в Рей? Тю! Неужели всё серьёзно? Хакс также вспоминает их с Реном разговор где-то в начале сентября, когда напарник сказал ему связаться с кем-нибудь из Гильдии и отменить заказ на его девушку. Загвоздка в том, что он так этого и не сделал. Ему подумалось, что любовь — штука относительная: вдруг в октябре–ноябре она закончится, тогда можно будет и за работу взяться. А раз Гильдия не торопит… Да и вообще, Рей ему не нравится. Хакс до сих пор подозревает её в использовании Рена в своих целях: с одной стороны, он её защищает от любых потенциальных покушений, с другой — можно иметь доступ к их киллерским секретам, о которых — Хакс уверен — Кайло без задней мысли ей рассказывает. Ведь думает-то он не мозгом. Но кончить Рей по-тёмному не выйдет. Замести следы не вопрос, но ведь это не убийство, а честный заказ, а значит, все будут знать: начиная с Фазмы и министерства внутренних дел, заканчивая Гильдией и всеми киллерами Корусанта. Не говоря уже о том, что правозащитники раздуют из этого скандал. Их гнева Хакс не боится, но совершенно точно боится Рена, сорвавшегося с цепи. Он и не замечает, как они доходят до дома, свернув с дороги и пробравшись кустами к высокому бетонному забору. Пять минут уходит на проверку связи. Люк ещё раз подтверждает, что вопрос сигнализации решён. — Арми, выбери точку, с которой будет лучше наблюдать за домом, — приказывает Лея. — За дорогой так или иначе смотрит Люк, поэтому тебе лучше обойти дом и наблюдать со стороны леса, чтобы не проворонить конкурентов, если они решат заявиться, пока я работаю. — Я обойду, — соглашается Хакс. — Но я тут вспомнил, что мы не обсудили нашу с Реном долю. — Что? — Лея смаргивает непонимающе. Она-то уже была вся во власти адреналина, а тут разговор вдруг о деньгах. — Не сейчас! — Нет, всё же сейчас, — Хакс сует руки в карманы пальто. — Какая у нас доля? Даже удивляюсь, как мы такой вопрос прохлопали. Он смотрит на Рена, и тот, к его удивлению, тоже складывает руки на груди и поворачивается к матери. Лея мстительно суживает глаза. — Тридцать процентов. От общей суммы, поверьте, этого вам будет за глаза. Хакс фыркает. — Пятьдесят. Лея тихо охает и смеётся. — Вы спятили! — Может быть. Но если мы сейчас развернёмся и уедем, в дураках останетесь только вы и ваш подельник-брат. И сами разбирайтесь: с конкурентами, собаками и охраной. — Сорок, — как отрубает она. — Сорок пять, — тут же парирует он. Наступает напряжённая тишина, борьба взглядов. — Идёт. Лея соглашается недовольно, но крепко жмёт протянутую руку. Для преодоления забора у неё оказываются припасены крюки, Хакс бы поглядел на то, как эти двое карабкаются, но ему нужно на позицию. Прежде чем уйти, он кое-что вспоминает и обращается к Рену. — Вот, — достаёт из кармана устройство. — Может пригодиться. От «пёсиков». Рен принимает ультразвуковой отпугиватель и осматривает. Хакс не уверен, что такой сработает на натасканных собаках, но мало ли. — Откуда это у тебя? — Ношу с собой. — Серьёзно? — вот тут Рен удивляется. — Я собак боюсь, — неохотно поясняет Хакс и спешит уйти, чтобы избежать подколов, ведь на лице компаньона уже наметилась ухмылка. Ему требуется несколько минут, чтобы, не производя лишнего шума, обойти дом и чуть отступить в лес, замерев под одной из сосен. По гарнитуре Лея вполголоса сообщает, что они уже на участке. Хакс приваливается к стволу спиной и расстегивает пальто, чтобы иметь быстрый доступ к оружию. А мысли его вновь крутятся вокруг этой Рей. Она меняет Рена, и ему это совершенно не по нраву. Это выбивает почву из-под ног. Ставит под угрозу шаткое положение дел в «Рен и Ко», а ведь они только-только сработались. Нужно будет что-то решать с этой «летней» девушкой… Его внимание привлекает шорох листьев, сминаемых под подошвой, с хрустом ломается ветка. Хакс тут же выхватывает пистолет и прицеливается в сторону. Даже в такой темноте ему удаётся разглядеть в нескольких шагах от себя мужчину… парня? Тот замер, подняв руки вверх, и озирается на него. Парень не низок, не высок, кажется крепким с виду и на нём, вроде как, лишь клетчатая рубашка, что по такой погоде просто самоубийственно. О своём-то здоровье Хакс позаботился, поддев под пальто шерстяной свитер. В целом, парень похож на заплутавшего туриста. — Пожалуйста, не стреляйте, — просит он с нервной улыбкой, но сильно перепугавшимся не выглядит. — Я просто ищу путь к дороге. Хотел поймать попутку. Хакс молчит и только лучше прицеливается, чтобы в случае чего попасть по ногам. Парень сглатывает, но не теряет присутствие духа. — Я не знаю, что у вас тут происходит, но клянусь никому не рассказывать. Может, вы покажете мне, в какую сторону идти? Я поссорился с друзьями и решил свалить из лагеря. Мы разбили его у скал. Хакс понятия не имеет, есть тут скалы или нет, он же не хиппи, чтобы жить в палатке, пыхать и… чем там еще молодежь в походах занимается? Парень делает пару шагов в его сторону, не опуская рук, но Хакс вновь нацеливается тому в лицо и холодно приказывает: — Не двигайся. — Хорошо. Стою. — Будешь стоять тут, пока я не скажу. Он и не думает стрелять, конечно, но может подержать так бродягу какое-то время. Пока ему не сообщат по связи, что дело сделано. Так в тишине они стоят минуту, а может, и все пять — время тянется мучительно медленно. А потом сквозь треск раздаётся девичий голос — наверное, по рации у парня на ремне: — Джендри, я на месте. Можешь больше не прикрывать. Этот Джендри невозмутимо снимает рацию и отвечает. — Понял тебя, мелкая. Скоро буду. — Твою ж! — Хакс включает гарнитуру, стараясь одной рукой держать парня на прицеле. — Конкурент в здании. Они меня… *** Спутанная речь Хакса прерывается на полуслове. Седьмое пекло! Только конкурентов здесь не хватало. Его кастеты и так в крови, хотя, как и завещала матушка, он никого не убил и палаш пока не вынимал. Пёсиков удалось отогнать с помощью той Хаксовой штуки — к его облегчению, всё же не хотелось их бить. А вот с охраной вышла заминка. Среди пяти человек, кто выбежал на шум, который он постарался навести, попав на придомовую территорию, выискалась одна женщина. Да и в целом телохранители у этого мудака оказались беспредельщиками: они пустили в ход не только холодное оружие и биты, но и огнестрел. И ему повезло, что действие происходило в саду, где можно было укрыться за деревьями. Пока Кайло пытался утихомирить женщину — злющую бабу, пытавшуюся приложить его тяжёлым металлическим фонариком, которым она его ещё и слепила, какая-то гадина успела прострелить ему левое плечо. Не сильно: пуля прошла насквозь, не задев кость. В стреляющего он швырнул один из ножей наугад и попал. А женщину удалось легонько вырубить по голове. Возможно, у неё будет сотрясение, но, пожалуй, это лучше, чем перелом или выбитые зубы. Но только он расправился с охраной, оставив лежать под деревьями на опавшей листве три тела без сознания и два, жалобно стенающих, как получил весть от Хакса. Кажется, напарника вырубили более сноровистые конкуренты, и кто-то из них уже пробрался внутрь. Кайло не переживает за мать, но дело есть дело. К тому же, наверняка, кто-то из охраны ещё остался в доме. Не подбирая ножи, он торопится внутрь, выбивая с ноги входную дверь и тем самым сшибая ещё двоих телохранителей, что спешили на подмогу в сад. Их он вырубает размашистыми ударами. А потом затаивается, прислушиваясь к тишине. В доме выключен свет, и с виду пусто. Мать выслеживает жертву уже минут пятнадцать — не меньше. Слишком долго. Наверное, теряет хватку. В шестьдесят-то лет. Пуля пролетает мимо со свистом и взрывает штукатурку прямо над его головой. Запоздало Кайло пригибается, чтобы спрятаться за мебелью в гостиной. Гремит второй выстрел, а он не понимает, откуда стреляют: помещение огромное и хаотично заставлено. Он прикидывает, что бы такого подобрать, чтобы показать из-за укрытия и вынудить гада стрелять. Но вдруг раздаётся звук, который Кайло ни с чем не спутает, а затем слышится предсмертный хрип, что сопровождает клокотанье крови в горле. Он осторожно поднимается, держа нож наготове. У противоположной стены, у лестницы стоит девчонка. Ей есть хотя бы семнадцать? И у неё в руке… какая-то «зубочистка»? — Ты там живой? — интересуется она, по-ребячески округлив глаза. Кайло отряхивается. — Живой… Ты, что ли, тот самый конкурент? — Вроде того, — с азартом отвечает девчонка. — Ты опоздала. Заказ уже наш. — Уверен? У неё до смешного выразительные брови, просто огромные по сравнению с маленькими ртом и подбородком. — Слушай, не хотелось бы тебя поранить, — неохотно замечает он. Девчонка звонко смеётся над его словами. — Поранить?.. Что? — Я женщин стараюсь не трогать. Тем более детей. — Детей? Мне восемнадцать, дубина! — А выглядишь ты на пятнадцать. Кажется, её это злит. — Подойди поближе, и я надеру твою великовозрастную задницу! Он ещё надеется решить дело миром. — Заказ наш, — произносит Кайло уверенно и громко. — Заказ будет мой. Мне пришлось постараться, чтоб получить разрешение на работу в Корусанте. Джоффри я пришью лично! Ну раз ей так хочется… Кайло лениво вынимает палаш, плохо представляя, как растянуть сражение, чтобы никто не поранился. Он надеется, что мать поторопится, где бы этот Джоффри не прятался. Раненное плечо ноет. — Классный, — девчонка кивает, указывая на клинок. — Не могу того же сказать про твой. Они осторожно идут навстречу друг другу, начиная забирать в сторону: Кайло вправо, а она — влево. — Скоро увидишь, что ошибаешься. Соплявка улыбается самодовольно, и он позволяет ей напасть первой, потому что сомневается, что та тростинка, которую она считает оружием, выдержит его удар. Металл звенит, удары сыпятся, и вскоре ему уже нет нужды её щадить. Кайло понимает, что недооценил противницу, но и по нахмуренным бровям — огромным нахмуренным бровям — девчонки видно, что она тоже заблуждалась на его счёт. — Ты хорошо держишься. — Ты — тоже! — Эй, отвали от неё! И вдруг, не обращая внимания, на высекающее искры железо им под руки кидается разъярённое тело, целясь Кайло в корпус, и сбивает его с ног: вдвоем они заваливаются на кресло. — Джендри, угомонись! Он тоже киллер! Парень неловко приподнимается, гневно пыхтя, и смотрит на него, набычившись. — Он киллер, — ещё раз повторяет девчонка, подойдя ближе и тыча в него своей иголкой. — Кстати, меня зовут Арья. Она протягивает руку и помогает ему подняться. Джендри недовольно скрещивает руки на груди. — Заказ наш, — повторяет Кайло спокойно. Куда мать запропастилась?! — Ничего личного, у нас тут сугубо денежный интерес. — Сдались мне эти деньги! Я заказ подделала, лишь бы иметь легальную возможность его убить. Он подставил моего отца! Сомнения Кайло разрешаются просто: в гарнитуре раздаётся голос матери. — Засранец забаррикадировался в туалете с арбалетом. — Так снеси. — Не могу, тут весь этаж бронированный. Пробить не пробью, а вот рикошет словить — как нечего делать. — Мы сейчас поможем. — Кто это мы? *** У него были сомнения, соваться на объект или нет. Однако пролежав минут десять— пятнадцать со сломанным носом посреди леса и окончательно закоченев, Хакс всё же поднимается и ковыляет к дому. Рассудив, что внутри уже, наверное, всё зачищено, он просто отстреливает замок у парадной калитки и заходит. Он бы и дальше шёл чинно и не торопясь, прислушиваясь к окружающим звукам, но заслышав лай, подрывается и со скоростью зайца улепётывает в сторону дома. Ему везёт — дверь открыта, но ему не везёт — ведь она выбита. Хакс с разбега влетает внутрь, кажется, наступает на чьи-то тела и как обезумевший мчится не останавливаясь к лестнице. Этаж, ещё этаж — собачьи когти царапают лакированное дерево позади. Зачем только он отдал самое ценное Рену! У него даже нет времени остановиться, чтобы развернуться и прицелиться. Там собаки три-четыре, не меньше, и все они, наверняка, бойцовские! Добравшись до третьего этажа и бросившись по коридору, окончательно взмыленный Хакс наконец-то видит Кайло. Там стоит и кто-то ещё, но всё что он видит — благословенный Рен, у которого обязан быть его отпугиватель. — Собаки! — орёт он что есть мочи, надсаживая горящие лёгкие. — Отгони собак! Напарник ещё тратит секунду-другую на то, чтобы поглядеть на него с недоумением, но когда позади слышится яростный рык, тут же извлекает прибор и использует по назначению. Псы ада тормозят, клацая по паркету, скулят и отступают. Хакс вытирает пот с лица и глядит им вслед, подтверждая свою догадку о бойцовской породе. — Что тут у вас? — спрашивает он, пытаясь отдышаться. И только сейчас замечает остальных присутствующих: Лею, какую-то девчонку-подростка, того самого Джендри, что двинул ему в нос, а также распростертое посреди коридора тело. В полутьме не разглядеть, но, кажется, это молодой мужчина с тонкими чертами лица, светлыми волосами, в пёстрой кичливой одежде и с лужей крови, растекающейся под ним. Рядом валяется арбалет, а ближайшая открытая дверь выворочена. Видимо, убийство было совершено только что, раз все взгляды так или иначе обращаются к трупу. — Собаке — собачья смерть, — заключает девчонка без сожаления. — Пёсики тут ни при чём, — отзывается Кайло. — Убийство я записываю на себя, — будто напоминает Лея. — Уговор дороже денег, — отвечает Джендри. После, когда подоспела полиция и в доме зажгли свет, Хакс ходит из угла в угол, с пакетом льда, приложенным к носу. Та парочка осталась в качестве свидетелей. Полиция описывает место происшествия, а также берёт показания у охраны. Придётся ещё разобраться с убийством одного из охранников, но с учётом того, что он стрелял в Кайло, тут в перспективе без вопросов. — Извини, что я тебя так сильно. При ярком тёплом свете этот Джендри выглядит вполне нормально. У него серые глаза и почти квадратный овал лица с непрошибаемым выражением, будто что бы ни случилось, ему всё нипочём. Разве что только кто-то будет угрожать его «мелкой». Даже на Кайло, меряющимся клинком с его подружкой, он косится со злым упрямством. Эти два любителя по-варварски колоть и резать людей железом нашли друг друга. — Слушай, ну эта штука слишком для меня большая, — протягивает девчонка, взвешивая палаш на руке. — У меня всё большое, — без задней мысли говорит Рен, в свою очередь оценивая её… Хакс не знает, как это называется — шпажку? — Чувак, вообще не круто! — тут же вклинивается в их беседу Джендри. — Почему? Удобно, когда в руке что-то внушительное лежит. Чтобы чувствовать рукоять. — Она — моя девушка. Кайло осторожно пожимает плечами. Левое он зажимает правой рукой. — Так у меня тоже есть девушка. — Короче, прекрати эти двусмысленные намёки. — Джендри, не кипятись. Этот здоровяк безобиднее меня. Кайло никак не реагирует на их разговор, как на слова тех, кто ниже его больше чем на голову. Подумаешь, что там эти низкорослики бормочут? Так, по крайней мере, видит ситуацию Хакс. Со всеми бюрократическими проволочками в контору они возвращаются под утро. Кайло устало поднимается по ступеням и скрывается внутри. Хакс надеется, что он дотащится до своей комнаты, потому что сам он мечтает занять софу. И не собирается ли напарник вызвать врача? Но прежде, чем он прощается с Реновской роднёй, Лея сцапывает его за локоть. — Не думай, Арми, что моё влияние в Гильдии безгранично. Они ждут, что заказ будет выполнен. Так что подумай, что ты будешь с этим делать. Он ошарашен, хочет что-то ответить. — И не думаю, что отказ их устроит. — Думай, рыжий, — угрюмо советует ему Люк на прощанье, а потом близнецы уходят по тротуару и растворяются в осенней хмари.