Ren & Со

С обеденными перерывами у мастера-часовщика всё строго, а потому Рей торопится как может: не дожидается общественного транспорта, а со всех ног припускает пешком и за двадцать минут, вся вспотевшая, несмотря на осенний холод, добирается до места. Кайло уже ждёт. Стоит и беспокойно поглядывает по сторонам поверх толпы прохожих, а завидев ее, тут же теплеет взглядом и распахивает свои огромные объятья, куда Рей помещается вся. Под всё той же курткой теперь он носит чёрную водолазку. Они целуются, замерев прямо посреди тротуара, не обращая внимания на обеденный час пик. Их роману от силы месяц, и каждый поцелуй рискует перерасти в секс. И Кайло делает это так хорошо. Он всё делает хорошо. У него большой рот, мягкие губы, чуткие пальцы, и он больше не пахнет табаком, хотя она привыкла даже к этому. А ещё он тихо стонет от удовольствия, даже когда они просто целуются, вот как сейчас, и от этого Рей готова отдаться ему прямо на глазах у толпы. — Пойдём, — мямлит она, потому что безумие должно быть взято под контроль. Хотя бы на время обеденного перерыва. Кайло оставляет предпоследний поцелуй на кончике её носа, а последний — на переносице, и, обняв её за плечи, ведёт в заведение, под вывеской которого была назначена встреча. Мятным неоновым горит «У Маз». Рей здесь ещё ни разу не бывала. — Кондитерская? — удивленно спрашивает она, когда они оказываются внутри и им открывается вид на стеклянные витрины, где, залитые ярким светом, манят всевозможными цветами и формами муссы, пирожные, вафли и прочее, прочее. — Кондитерская «Маз», — отвечает Кайло. — Она легендарна, и она снова открылась. — Так ты сладкоежка?! Боже, если ещё окажется, что это так, то Рей совсем потеряет чувство реальности и придумает себе легенду о двух близнецах, один из которых жестоко убивает людей, оставляя позади себя лужи крови, а второй мнёт ей по вечерам ступни и трепетно снимает обёртку с кекса с крутой вершиной из розового крема. — Нет, — Кайло улыбается, прищурившись. — Но ты — да. — Откуда ты… — Я расспросил Платта о том, что ты любишь, и узнал, что на втором месте после справедливости для тебя стоят сладости. Но ты делаешь вид, что уже взрослая и вроде как правильно питаешься. Да, она питается правильно, но этот запах… Кайло склоняется к ней и шепчет на ухо, щекотно и жарко: — Но иногда же можно. Боже, да. Они усаживаются за белый мраморный прилавок, Кайло заказывает чай, а к нему целый поднос всевозможных сладостей по фирменным рецептам Маз: марципановые конфеты, пирожные, меренги, печенье — у Рей разбегаются глаза и она не хочет пропустить ни одного вкуса, даже если придётся делать лишь укус-другой и переходить к следующему. Она пробует, прикрывая глаза от удовольствия, а Кайло пробует её, обнимая лицо своими широкими мозолистыми ладонями. — Бен Соло! Крик отражается от глянцевой облицовки и стеклянных витрин и звучит резко, как выстрел. Даже прочие посетители вздрагивают, а работник чуть не проливает на себя кофе, готовящийся на вынос. Кайло отрывается от неё и заглядывает за прилавок, где стоит, сложа руки на груди, маленькая старая женщина с жёлтой кожей, так мелко испещрённой морщинами, что не сразу их замечаешь. — Бен Соло! — повторяет она с той же резкостью, но и с весельем. — Какими судьбами? — Друзья зовут меня Кайло. Рей приятно, что она узнала его настоящее имя от него самого, а не вот так. Но откуда его знает эта старушка? — Клиенты зовут тебя Кайло, — Маз поправляет его и свои огромные очки с толстыми линзами. Её глаза выглядят впечатляюще через их призму. — А друзей ты не заводишь. Старушка ставит раскладную лесенку и взбирается на неё, наконец-то оказываясь выше прилавка.  — Рада, что пожаловал. А тебя как зовут, дитя? — Рей. — Неужто подружка? — Моя осенняя девушка, — отвечает Кайло. — Как же, как же. — Хозяйка поправляет очки, будто желает разглядеть её получше. Рей странно. — Восполняете осенний дефицит тепла? Что ж зимой-то творить будете? — Маз, у тебя на кухне ничего не горит? — спрашивает Кайло, напрягшись. Старушка оборачивается: смотрит и принюхивается. — Не горит, вроде. — Так стоит, может, самой сходить проверить? — Да не горит… Ах, ну да! — она вновь поправляет очки. Кажется, те так огромны и тяжелы, что всё норовят сползти на кончик маленького носа. — Намекаешь, чтоб проваливала? — У нас мало времени. Я к тебе потом зайду поболтать. — Заходи, Бен, заходи. Всё перетрём. Крепок союз Гильдии пекарей-кондитеров и Гильдии киллеров! — Я не состою в Гильдии, ты же знаешь. — Ну их к лешему тогда! Маз машет своей усохшей лапкой, посылая Гильдию. А потом подаётся вперёд и, оперевшись рукой на прилавок, заглядывает в их лица. Её взгляд, как и тон голоса, серьёзен: — Послушайте меня, старую женщину. Я живу достаточно долго, чтобы распознавать взгляды, читать по глазам. — Она ещё приближает свои очки. — Поэтому не смейте делать это в туалете моего заведения. Ясно тебе, Бен Соло? Мы только открылись! После она спрыгивает с лесенки и, зажав ту подмышкой, скрывается на кухне. Рей и смешно, и грустно. Смешно над тем, как лихо их раскусили, а грустно, потому что… — За зиму у нас с тобой еще уговора не было, — говорит вдруг Кайло, словно прочтя её мысли. Нервничая, он отпивает чаю, держа кружку не за ручку, а по ободу. — Я не хотел связывать тебя обещаниями. Рей кивает и тоже делает глоток, пряча взгляд в кружке. Раз он сам такой дурак, то пусть сидит и думает и нервно рвёт ярлычок от чайного пакетика. — Но что, если я хочу связать обещаниями тебя? — заговаривает она, когда он уже хорошенько потомился. — Как тебе такое, Бен Соло? — И насколько? — спрашивает он, затаив дыхание. Не то чтобы она хотела быть такой навязчивой, но… — Бессрочно. Кайло только приоткрывает рот с уголками, недоверчиво вздёрнутыми вверх, и смотрит на неё как на шутницу. — Что? — теперь уже Рей чувствует, что теряет почву под ногами. — Слишком долго? Он ничего не говорит, но с видом человека, знающего слишком много и слишком от этого балдеющего, коротко мотает головой, продолжая глядеть на неё недоверчиво и даже опасливо. Занервничав, Рей ёрзает на стуле. Почему он до сих пор не дал однозначного ответа? — Я растерян, — признаётся он с улыбкой. — С чего бы? — Не знаю пока, что делать с таким счастьем. Теперь уже Рей нервно теребит ярлычок от своего чайного пакетика. Так это да или нет? — Давай заведём детей. Она поднимает на него ошалелый взгляд, но Кайло серьёзен и, может быть, слегка перевозбуждён. — Сейчас?! Он опять не видит ничего, кроме неё: в такие моменты у него взгляд становится тёмным, немигающим. Взволнованно Кайло предлагает ей руку. Это же бред! Абсурд! Они ещё не женаты и встречаются всего месяц. Он киллер, а она правозащитник. И она ещё не заработала себе имя и карьеру. Какие дети?! Именно поэтому Рей трахается с ним в туалете кондитерской Маз и не просит вынуть. *** Он проводит свою девушку — просто девушку, не летнюю, не осеннюю, — до работы, а в контору возвращается пешком, время от времени поддевая носком ботинка сухие листья на тротуарах. Эта осень кажется ярче, чётче, и спустя некоторое время до Кайло доходит, что в этот раз он запомнил сентябрь. Осенняя хандра отменяется. Завидев крыльцо «Рен и Ко», он так же замечает на нём фигуру в полицейской форме. Полисмен проворно подбирает свежий номер «Корусантского вестника», но тут же роняет свою добычу и подскакивает, получив добротного пинка. Они молча буравят друг друга взглядом: Кайло на правах владельца печатного экземпляра глядит свирепее и выходит из ситуации победителем. Полицейский с позором изгоняется. Но только до следующего раза. Отворив дверь конторы, Кайло вдруг останавливается. Помещение, долгие годы служившее ему и домом, и рабочим местом, внезапно кажется таким чужим. Здесь всё не так. Да и в нём самом уже — тоже. Из старого, привычного, в конторе только витрина с холодным оружием. Всё остальное так или иначе заменено или вычищено или заново обито — как, например, софа. Где привычный мусор, где тенёта под потолком, где книги? Где запах табака и бутылки, початые и ещё нет — ими было заставлено пространство сбоку от стола? Где, в конце концов, вся живность? Хотя одно животное всё-таки имеется. Из-за занавески показывается Хакс, соорудивший себе сэндвич. Он идеально дополняет собой картину всех случившихся перемен. Кайло прикрывает дверь, чтобы не дуло, но напарник всё равно замечает: — Ты выстудил контору. Обогреватель и так работает на полную. — Зачем тебе обогреватель? — Кайло ухмыляется, подходит к столу и поправляет на стене рядом то давнее фото, на котором Хакс так неотразим в малиновом атласе. — Ты ж хладнокровное. Хакс поджимает губы и дарит ему разозленный взгляд. А чего он завёлся-то? Кайло пожимает плечами и поднимается к себе наверх. Там в туалете у Маз Рей его вымотала.