Как получить свободу

      Привычное для меня утреннее или дневное начало истории сейчас сменилось ночным. Вся причина в дурацком сне. Не сказать, что кошмар, но и не самый приятный из всех. Начну по порядку: я прогуливаюсь по огромному мегаполису в дорогущем золотом платье и чёрных туфлях на высоких шпильках, цокая каблуками по асфальту. Солнце ласково греет улицы, но обжигает лица прохожих вокруг. Все обращают на меня любопытные взоры: мужские взгляды льстят моему самолюбию, а женская зависть словно бросает мне вызов. Я же смотрю на это с неким презрением и скукой. Рядом тормозит лимузин, откуда выходят богачи с пачками купюр и предлагают мне шубы, бриллианты, золото. Я лишь с презрительной усмешкой на губах иду дальше. Как же это надоело. Хочется чего-нибудь новенького…. Взяв симпатичного мужчину на обозрение, я легко привлекаю его внимание и флиртую с ним до вечера. Он уже готов идти за мной хоть на край света, стоит только пальцем поманить. Ночью мы уже закончили ублажать друг друга, партнёр давно спит, а я лишь лежу, смотрю в потолок и лью тихие слёзы на подушку, вспоминая об ушедших временах. Так в слезах и засыпаю. Утро началось с высокомерной улыбки. Я ловко встала, оделась и ушла из этого дома. Дальше всё сначала. Замкнутый круг.       Утром я думала о своём сне и понимала, что это мне показалась моя альтернативная жизнь, где я так и не влюбилась и пошла в карьеру, а плакала ночами из-за отсутствия собственной семьи и упущенных шансах создать её. Но как тогда смотреть на Шу? Как на шанс создать семью или как на шанс сделать карьеру? Всё это слегка нервирует. Во сне этот блондин не мелькнул ни разу. Неужели я тогда упустила свой шанс? - Шу сегодня как-то слишком никакой, - говорила мне моя коллега Рин, красивая черноволосая кореянка (отец – японец, мать – кореянка). – Раньше он хоть от тебя слегка веселился, а сейчас смотреть тяжело без жалости. Его словно грызёт что-то. - Его и грызёт. Мне кажется, тут дело в девушке, - ответила я, не отрывая взгляд от компьютера. Нужно было забронировать ресторан для встречи вампира с новым клиентом – молодым художником, подающим надежды. Его картины могут очень дорого продаваться, и мы как раз спланировали рекламу и т.п. - Кстати, мы узнали её имя. В журнале напечатали, - она открыла нужную страницу и показала мне. – Некая Аканэ Хаяси. Интересно…. - Что же? То, что простая блондинка-школьница встречается с Шу Сакамаки? - Нет, не это. Мне интересно, как они познакомились. - Так и спроси у него. - Ты чего? Ревнуешь? – Рин лукаво усмехнулась и уставилась мне в глаза. - Моя голова забита другими вещами. У меня ещё бронь ресторана, покупка билетов в Америку для командировок 10 сотрудников, а также присутствие и конспектирование 4 встреч с крупными клиентами. Мне, по-твоему, совсем заняться нечем, кроме как ревновать по мелочам? За имя его девушки спасибо, но остальное мне бесполезно. - Как хочешь, - она грустно вздохнула и ушла на своё рабочее место.       Она права: мой начальник действительно был слишком серьёзен и задумчив. Я решила прибавить ему работы, чтобы он отвлёкся….. И это действительно работает! Он даже с увлечением взялся за крупного клиента, а глаза играли неким азартом. Работа – отдушина во многих ситуациях. Но только к нам на пару минут приехал его отец – Тоуго Сакамаки – известный японский политик – как Шу сбросило: он был суров, холоден и ужасно презрителен. Меня попросили принести гостям кофе. Никогда не видела своего нового директора таким. Он стоял напротив высокого мужчины с тёмными волосами, карими глазами и довольно резкими чертами лица. Внешне они словно не имели какого-либо родства, но их взгляды друг на друга были наполнены такой одинаковой ненавистью и враждебностью, а лица были такими схожими в полном бездействии мышц, словно они смотрели в зеркало. Эта сцена могла выбить из колеи любого спокойного человека, но мне удалось быстро и безопасно сбежать….       Вечером Шу остался у себя в кабинете, но не разбирал бумаги, а лишь смотрел в одну точку. Его глубокие синие глаза были пусты и блёклы. Я принесла ему горячего шоколада и бутылочку своей крови для небольшого успокоения. Молча поставила поднос перед вампиром и села напротив него: - Тебе есть, что рассказать. Прошу, если хочешь, поделись, - холодно, серьёзно и убедительно попросила я.       Он холодно посмотрел на меня, отхлебнул какао, чуть отпил моей крови, вздохнул и, опустив голову, начал: - Я всегда ненавидел… отца (последнее словно он еле выдавил из себя). Он был холоден и равнодушен ко всем нам, а ко мне особенно требователен. Одержим своим троном и неким созданием новой расы сильных и бессмертных вампиров. Использует все методы для достижения этой цели. Только я обрёл силу и опыт, как он объявился и решил воспользоваться мной, на что я изо всех сил отказываюсь, - он ещё отхлебнул шоколада. Видно, что он подбирает каждое слово осторожно, опасаясь моей реакции и недоговаривая множество мелких деталей. Жаль, что они мне так нужны. - Ты слишком слаб, чтобы отбиться от него, верно? – серьёзно посмотрела я в глаза этого блондина. Он кивнул, но с неким отвращением. Соперница не должна видеть его таким слабым, а ведь я ему друг. Шу понимает, что нельзя так падать в глазах женщины. Ничего, я выдержу. - Он поймал меня со всех сторон. Нет никаких лазеек, - задумался и посмотрел в окно. - Объясни ситуацию. Мы вместе сможем что-нибудь придумать, и… - Не смей! – он обернулся ко мне и повысил голос так резко, что даже чашка вздрогнула. Не крик, но и не привычный равнодушный тон. Вдруг те самые отметины, которые он мне оставил в ту злополучную ночь, и которые никак не хотели уходить, вспыхнули алым светом и стали разъедать мою кожу вокруг. – Не смей лезть в это дело, это приказ! Сунешься туда – я лично откушу тебе язык, понятно? - Да…, - услышала я собственный голос. Метки погасли, жжение прекратилось. Сам блондин успокоился. Только в голове появилась мысль задать хоть один вопрос по этой ситуации, как жжение началось вновь. Видимо, через эти отметины он может приказать мне что угодно, и стоит мне ослушаться, как я получу наказание в виде прожигания кожи до органов и смерти в конечном итоге.       Пока я всё это пыталась осознать, он схватил меня за руку и дёрнул на себя. Через мгновение я сидела на его коленях, а он зализывал целебной слюной поражённые участки моей кожи. Когда закончил, поправил мне одежду и устремил взгляд в окно, не пуская меня домой. Мне оставалось лишь вздохнуть и смотреть на ночную Японию. Всё такое яркое и красочное, люди сидят в кафе и что-то отмечают, кто-то ходит по ночным улицам, ездят машины, кипит ночная жизнь. Было страшно даже лишний раз моргать. - …Почему ты так беспокоишься обо мне? Мы друзья, но у тебя есть свои проблемы. И я не позволю тебе водружать себе на плечи ещё и мои дела и заботы, - он говорил это самым серьёзным тоном, что сразу стало ясно: перечить бесполезно. - Я просто подумала, что тебе не помешает лишняя голова для раздумий. Можно попытаться нащупать что-то полезное во всём этом, какое-нибудь решение. - Вот я этим и займусь. Людям нельзя соваться в дела нечисти, а ты рушишь все правила. - Мне не привыкать, - я лукаво усмехнулась, на что он поддержал меня заинтересованной ухмылкой. – С такой высоты всё всегда кажется мелким и незначительным - Все кажутся незначительными, мелкими и ничтожными. Но порой думаешь, что тебе одному сидеть на этой высоте и думать: а ведь жалкие не они, а ты. Сидишь тут один, а что толку, если… - Всё самое интересное происходит именно там: в этом муравейнике жизни, - закончила я мысль, и мы оба посмотрели друг другу в глаза. Думаем в одном ключе. В таких моментах бывает смешно, но нам стало жутко. Мы оба встряхнули головами и продолжили смотреть вниз молча, но нас прервал звонок телефона. Шу снял трубку, поговорил со своей девушкой Аканэ, отпустил меня с колен (неохотно) и стал собирать бумаги домой….       «Неужели они живут в одном доме? В том самом, где мы с Шу…?» - думала я, заходя к себе в комнату. – «Но когда они успели? Я абсолютно помню, что в гостиной или в других комнатах не было женской руки. Получается, она переехала к нему совсем недавно. Нет, Шу бы такое сам не одобрил. Получается, это решение он принял под серьёзным давлением отца. Игра принимает серьёзный оборот…. Всё или ничего».