Леону пришлось взять больничный. В сумме ему наложили шестнадцать швов, заставили лежать в общей палате половину недели, а оставшуюся половину попросили провести дома в покое, мотивируя это тем, что швы могут разойтись, и тогда вся работа пойдет насмарку. Делать ещё дополнительные дырки в своем теле парень не желал, потому выполнил все настояния врачей, как самый примерный пациент из примерных пациентов.
В общем, Леон выпал из жизни на целую неделю. Импровизированный отпуск заключался в лежании на кровати, еде, заботе о коте, у которого теперь было имя леоновского начальника, и штудирование интернета и всяких книг по языку жестов. Леона можно было поздравить: он начал понимать систему, даже запомнил несколько простых жестов из разряда «Да», «Нет», «Спасибо», «До свидания» и так далее. Вот только нужный жест, тот самый, который ввел парня в ступор в последний раз, когда он видел Сергея, не просто не находился, он будто не существовал в этой реальности.
Когда неделя больничного прошла, Леон вернулся в участок. Рука и шея все ещё побаливали, но лучше это, чем сидение в четырех стенах без возможности узнать, как продвигается дело (видимо, все были слишком заняты, чтобы хотя бы просто написать).
В департаменте царила странная атмосфера: работа кипела как и всегда, но казалось, будто сами работники в ужасе, будто кто-то заставляет их работать, шантажируя взрывным устройством, которое сдетонирует, как только кто-нибудь встанет из-за стола. Взгляды, которые ловил на себе Леон, были дольше, пронизывающей обычного.
— Привет, — Леон подошел к своему рабочему месту, за столом напротив уже сидела напарница. — Что происходит?
Ада подняла на него свои красные, высохшие от работы глаза, под которыми уже пролегли красноречивые синяки. Со стоном потерла переносицу:
— Кромешный ад происходит, вот что.
— Вы могли позвать меня, я бы помог.
— Не до того было, да и сам понимаешь: если ты придешь и начнешь истекать кровью из незатянувшихся ран, толку будет не много. Ты хоть выздоровел? — Ада встала, подхватывая Леона под здоровую руку.
— Более или менее. Куда мы идем? Капитан уже здесь?
— Да где ж ему ещё быть. Как вернулись, он отпуск отозвал, вплотную занялся делом, а мы с ним. Он сейчас, скорее всего, вместе с Эдди и Вейлоном. Ты бы видел какая тут шумиха поднялась из-за нашего расследования. Весь департамент в курсе, где мы побывали и что нашли. Хотя это как бы конфиденциальная информация. Тиран ни на кого в последнее время не напирал, вот они и распоясались.
— Ага, ясно. А сейчас вы чем занимаетесь?
— Давай по порядку, — она вздохнула, было видно, что ей тяжело. — Первым делом мы отправили G-вирус на экспертизу в лабораторию, и обнаружилось, что этот вирус не просто заставляет мутировать организм, а способствует развитию носителя в особый вид существа, к тому же способного к размножению. Они это проверили. На крысах, разумеется. Вирус захватывает тело в течение суток. Он даже мертвого носителя оживил, а регенерация просто адская (чего с бедными грызунами только не делали). В общем, мы даже не ставим под сомнение, что именно из-за G-вируса вся Маунт-Мэссив превратилась в то… во что превратилась.
Ада сделала передышку и вновь заговорила:
— Во-вторых, Вейлон решил поднять всю информацию, что у нас была на «Амбрелла» и эту психлечебницу. И тут начинается самое веселье. Оказывается, нашу базу данных не так давно взламывали. И знаешь, что пропало? Правильно, всё, что нам было известно об «Амбрелла» и Маунт-Мэссив! Обхохочешься. В бумажном варианте, кроме распечаток, которые я делала для себя, ничего не сохранилось, ведь все данные должны быть компьютеризированы, «зачем занимать столько места бесполезной макулатурой». Тск!
— Та-ак, — хмуро протянул Леон. — А в-третьих?
— А в-третьих, — продолжала Ада, — мы в полной (непечатное слово), потому что уже пять дней Вейлон безрезультатно пытается восстановить информацию, которая нужна нам для расследования. Потому что, кто-то очень уж легко взламывает наши базы (Вейлон сейчас самый злой во всем отделе, точно тебе говорю). Потому что, в конце концов, нас пятерых чуть не обложили штрафом, равным двухмесячной зарплате.
— Отлично, что сказать. Так куда ты меня ведёшь?
— В архивную. Там эта троица и находится последнее время. Мне ты все равно не поможешь: я перевожу в электронный вид те листы, которые печатала для себя, пока какой-нибудь умник не испортил оставшуюся документацию. Боже, храни нас всех, потому что я за себя не отвечаю.
Ада выдала все это и, кажется, даже посветлела лицом. Погладила Леона по плечу, не то соболезнуя, не то поддерживая и ушла восвояси, поцокивая каблуками.
— Привет, — поздоровался Леон, входя в архивную. Там был и Вейлон со своим ноутбуком, и Эдди, привалившийся к стене с какой-то папкой на коленях, и Сергей, задумчиво попивающий что-то из кружки, предположительно, кофе.
— О, Лео, — подал голос Эдди, пытаясь придать ему хоть немного радости. — Давно не слышались. Ты как?
— Уж лучше, чем вы все. Мне уже сказали, что мы в (непечатное слово).
— Вау, какие слова ты знаешь.
— Это не я, это Ада.
Вейлон задумчиво пыхтел, не замечая ничего вокруг, клацал клавишами, то и дело начиная посмеиваться над чем-то. Леон сам не заметил, как пристроился рядом с капитаном, подальше от пугающего программиста, явно не спавшего уже несколько ночей подряд: на столе валялись мятые банки от энергетиков.
— А хорошие новости есть? — попробовал Леон.
Сергей опустил на него глаза. Он посмотрел на Леона как на глупого, но горячо любимого сына.
— Понял. Ну, попытка не пытка.
Сергей допил свой кофе, слушая собственное сердцебиение в ушах и, немного, в кончиках пальцев. Стало жарковато, и почему-то думалось, что это не из-за напитка. Он глянул на Леона сверху вниз, тот смотрел в сторону, но стоял совсем рядом, даже руку полностью вытягивать не надо, чтобы прикоснуться. Сергей пошарил по карманам в поисках блокнота, затем в поисках телефона, но не было ни того, ни другого — блокнот благополучно забыт на столе кабинета, а новый телефон все ещё не куплен, после того, как старый был раздолбан в Маунт-Мэссив. Капитан сглотнул, ощущая как нагреваются его шея и щеки.
Леон почувствовал прикосновение к руке и полуобернулся, встречаясь взглядом с Сергеем. В глотке тут же образовался странный комок, мешающий что-либо сказать.
— М? — протянул он, натягивая на губы полуулыбку.
Сергей показал свою ладонь, и Леон сделал то же самое. Капитан тыкнул в неё пальцем и начал что-то писать, пока парень еле сдерживал приступ беспричинной дрожи в коленях. Он даже не сразу понял, что это не просто способ пощекотать ему нервишки, а попытка донести до него слова, которые Сергей не способен передать вербально. Какой же я эгоист, думал про себя Леон, разгадывая тайный шифр.
—
К.А.К.Т.Ы?
— Как я? В смысле… — прокашлялся парень, когда голос захрипел, — как мои раны? Заживают. Наложили пару швов, но не страшно. Скоро буду как новенький.
—
Х.О.Р.О.Ш.О.
— Угу, — промычал, не раскрывая рот. Стол позади как-то особенно неуютно воткнулся в бедра. Ладонь, на которой чертили послания, сладко чесалась. И снова странный зуд, и снова неуместное возбуждение.
Леон отдернул руку. Сергей оторопел, но вида не подал.
Парень подошел к Вейлону, пустым взглядом упирающегося в мигающую строку недописанного кода:
— Вы пробовали вычислить, кто взламывал компьютер?
— Зачем? — простуженным голосом спросил программист, поднимая на Леона свои уставшие глаза за линзами очков.
— Ну, я подумал, что если мы сможем вычислить, кто это сделал, то, возможно, сможем найти связь между ним и «Амбреллой» (если она есть, конечно). И тогда нам будет незачем пытаться вернуть информацию из базы данных. Нужно зарегистрировать взлом и это станет уликой в деле.
— Ты… гений, Лео, — подскочил Эдди. — Вот что значит свежие мозги! Как мы сами не додумались? Ну, естественно! Дорогой, сможешь выяснить, кто это был?
Вейлон неразборчиво что-то пробурчал:
— Вы знаете к кому обращаетесь? Ну, я могу попробовать выяснить местоположение роутера по его айпи, но не указать на конкретного человека.
— Это уже прорыв, — успокоил его Леон, похлопывая по плечу (ему самому надо успокоиться, остыть. Он все ещё чувствует взгляд Сергея на себе). — Выяснишь местоположение, а дальше им займемся мы.
— Тогда дайте мне пару часов, — воодушевился Вейлон. — И кофе, пожалуйста.
— Кофе я беру на себя, — подхватил Эдди. — А вы отдохните пока, — обратился он к брату и Леону.
Они вышли из архивной, и это был тот момент, когда Леон боялся, что капитан «скажет» что-нибудь ещё, проявит к нему какой-то интерес, когда парню не помешало бы отлучиться в туалет. Но Сергей просто ушел, и Леон почувствовал досаду.
В туалет он все же заглянул.
— Помощь не нужна? — Леон уселся напротив Ады.
— А? — посмотрела она на него, будто впервые. — Нет, спасибо. Продвинулись?
— Если так можно сказать. Сейчас Вейлон пытается выяснить местоположение компьютера, с которого производился взлом.
— О, хорошая идея. Ты подал, да? — улыбнулась она устало.
— Угу, — хмыкнул, не раскрывая рта. — Все ещё разбираешься с документацией?
— Тону в ней, если честно, — горько усмехнулась Ада, переворачивая листок. Пробормотала: — Я что-то хотела сделать… Ах! Леон, ты предлагал свою помощь? Сходи, пожалуйста, в архивы, мне нужно одно Дело…
— А не проще попросить Эдди? — Леон указал взглядом на телефон. — Он же уже там.
— Я бы не рисковала отрывать его от Вейлона в такой момент. Недаром тот перетащил свой драгоценный ноутбук в пыльную архивную.
— Оу, понял, принял.
— Дело номер… Хотя знаешь, давай я лучше запишу, — она начала поднимать бумаги со стола и из их недр достала какую-то пустую целлофановую обертку. — Черт, стикеры закончились. Ладно, все равно. Дай свою руку.
— Что? Зачем? — опешил Леон, вспоминая свою реакцию на прикосновение к ладони.
— Напишу на ней номер, не глупи. Потом сотрешь.
— А, ладно, — все ещё сомневаясь, Леон протянул ей свою кисть. Она быстрыми движениями начертила шестизначный номер, и за этот короткий промежуток времени парень не почувствовал ничего. Нет, он ощутил холодноватый кончик шариковой ручки, то, как он скользил по коже, но не более. Никакой радости (радости?) от того, что к его ладони прикоснулись, никакого комка в горле или сводящего челюсти до неспособности говорить возбуждения. Леон ещё пару секунд отстраненно смотрел на номер, написанный на руке, прежде чем уйти за документами. Ему нужно это обдумать.
Сергей огорченно вздохнул и опустился на диванчик в своем кабинете. Голова безвольно откинулась назад, только чудом не встретившись со стеной. В помещении раздался ещё полувздох-полустон. Чего он добился своими поползновениями? Отвращения со стороны Леона? Отлично. Тот понял, что значит тот жест — Сергей сделал его ещё раз, непроизвольно, а когда заметил это, ударил кулаком по колену и завалился на бок, чтобы лечь, — и капитан стал ему противен. Это вполне естественно: «я не трогаю гомосексуалов, пока они не трогают меня». Этот девиз часто бегает по устам мужчин современного мира. Жаль только… нет таблички на лбу, сообщающей о недоступности индивида.
Нет никакой объективной причины, чтобы Леон хотел и дальше общаться с Сергеем, даже если тот назовет эти чувства «ошибкой», даже если напишет где-нибудь на видном месте, типа асфальта: «Прости, это не то, что я имел в виду». «На самом деле я не люблю тебя». «Давно не использовал жесты, поэтому перепутал»… Множество интерпретаций однородного вранья можно использовать, чтобы Леон… перестал отдергивать руки.
Сергей зло поднялся и с той же эмоцией засунул блокнот и ручку в нагрудный карман. И телефон нужно будет приобрести.
На часах двенадцать дня, можно сходить перекусить.
Напротив департамента с незапамятных времен стоит семейный ресторан, в который Сергей любит ходить в обеденные перерывы. Здесь его давно знают и уже справедливо считают постоянным клиентом. Еда на пятизвездочную не тянет, но место подкупает отношением к клиентам и атмосферой. Сергей принялся выбирать блюда.
— Здесь не занято? — раздался голос напротив.
Сергей оторвал голову от меню и встретился с сиреневыми (из-за цветных линз) глазами красноволосой девушки. Она улыбалась и уже держалась за спинку стула, готовая в любой момент отодвинуть его. Капитан нахмурился и оглянулся, сразу подмечая, что ещё больше половины мест в ресторане свободны. Флирт? Вздохнув, Сергей начал быстро размышлять как правильней поступить. Ему не хотелось заводить новых знакомств: настроение к этому не располагало. Если он кивнет головой в попытке сказать: «Да, занято», она может расценить это как: «Свободно, садитесь», если же он попробует качнуть головой, говоря: «Нет, занято», то она поймет это как: «Нет, не занято». При любом раскладе она займет это злосчастное место напротив. Сергей уже потянулся за своим блокнотом, как откуда ни возьмись прозвучал голос Леона:
— Прости, он со мной.
Девушка цыкнула и удалилась, занимая место через два стола.
Леон сел напротив, и Сергей почувствовал смесь огорчения с облегчением. Он уже ничего не понимает.
— Я не помешал? — капитан долго смотрел на парня, ничего не отвечая. — О боже, не говори мне, что помешал. Это была твоя знакомая?
Сергей тихо, на уровне намека два раза щелкнул пальцами:
—
Нет.
— Фух, не представляешь, каким напряженным ты заставляешь меня себя чувствовать, — фыркнул Леон, не имея в виду ничего плохого, но Сергей немного поник. Почти незаметно. Почти. — Что-то случилось?
Сергей заглянул парню в лицо и удивился тому, как сильно оно отличается от того, что он успел ухватить в архивной: то ли солнечный свет так сильно меняет ощущения, то ли искусственное освещение так любит коверкать плоскости, но теперь Леон выглядел иначе. Осунувшийся, бледный, с синяками под глазами, даже аккуратный пробор взбит, и волосы лежат то тут, то там.
Леон медленно протянул свою ладонь, предлагая общаться через неё (ему все ещё нужно проверить, почувствует ли он что-нибудь), но Сергей мотнул головой, с кислым лицом (никто кроме Леона не заметил, как изменились эмоции) достал из кармана блокнот. Парень опешил, но в конечном итоге решил, что это логично — отказываться от такого способа общения, если есть возможность сделать всё быстрее и понятнее.
—
Со мной — ничего. А ты как? — Сергей указал на синяки под глазами, и Леон смутился:
— А… Это… Это просто, ну, знаете… Я не очень хорошо сплю в последнее время.
—
Хочешь поговорить об этом?
Тут подошел официант, спрашивая, что принести. Капитан указал на то, что уже выбрал, Леон же заказал черный кофе без сахара (что было просто удивительно, если помнить про его любовь к сладкому) и какой-то салат. Официант удалился, забрав меню.
— Тут не о чем разговаривать, — нахмурился Леон, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди. — Просто обычные кошмары, — он не хотел признавать свою слабость, как и любой другой нормальный мужчина. — Это пройдет.
—
Да, пройдет.
—
Почему такой выбор напитка? — пишет Сергей через пару секунд. —
Ты ведь любишь сладкий кофе.
— Больше эспрессо, меньше депрессо, — неразборчиво бубнит Леон, и больше подобных вопросов не возникает. Чужих тараканов иногда лучше оставить в покое.
Они едят. Леон иногда говорит что-то глупое, рассказывая, чем занимался на больничном, Сергей слушает его и иногда отрывается от еды, заменяя вилку ручкой, чтобы вставить свое невербальное слово. Это даже забавно. Потому что всякий раз, когда капитан начинает что-то писать, Леон послушно замолкает, с нетерпением ожидая, что же окажется на листочке.
Эта идиллия длится весь обеденный перерыв, и даже не стыдно признать, что ни один из полицейских не хочет, чтобы это прекратилось. Но время, как и еда, кончается, намекая, что пора вернуться в участок и заняться своими рабочими делами. Снова. Бесконечное множество одинаковых дней. Сергей нахмурился, но когда он перевёл взгляд с часов на Леона, его отпустило. Полегчало.
— Как думаешь, эта затея может сработать? — неуверенно спросил Леон, поднимаясь из-за стола. — С выяснением местонахождения взломщика.
—
Не знаю. Но это лучшее, что у нас есть сейчас. Ты дал нам надежду, — пишет Сергей, и его собственные слова волнуют его: он чуть не написал «мне» вместо «нам».
— Тогда остаётся только понадеяться на нашего ведущего программиста, — отворачивается парень, потому что лицо начинает гореть.
— Леон, — неожиданно зовёт Сергей. Они стоят на светофоре, ожидая когда загорится зелёный для пешеходов, впереди туда-сюда гоняют машины, в конце концов становясь лишь размытыми пятнами, издающими рокочущий звук моторов, сквозь который прорывается грубый голос капитана. У него светлые глаза, и тёмное пятно расширенного зрачка выделяется отчетливей, чем когда-либо. —
Всё будет хорошо, — будто говорит этот взгляд.
— Знаешь, я заметил, — хрипит Леон на одной ноте, не отводя глаз от лица Сергея, — что ты можешь произнести только моё имя.
Сергей смотрит, будто знает что-то, недоступное обычным людям. Сокровенную тайну, которой не поделиться ни с кем и никогда.
Эдди хмуро перечитывал какую-то документацию, как услышал удивлённый возглас Вейлона. За ним следует тихое:
— Получилось…!
Он подрывается, утыкаясь взглядом в компьютер. И хотя ничего в этом не понимает, но чувствует, что раз Вейлон так часто моргает, смотря на него, то они и правда приблизились к «Амбрелла».
Они прикасаются губами целомудренно, почти незаметно, и Эдди улыбается в поцелуй:
— Дорогой, ты умница.
Вейлон фыркает, откидываясь на спинку стула.
— Мы не вовремя? — раздаётся со стороны двери.
Вейлон и Эдди оборачиваются и видят улыбающегося Леона, за спиной которого стоит нахмуренный Сергей.
— Нет, наоборот, — Вейлон не может сдержать самодовольной улыбки, кивая на ноутбук.
— Правда? — подскакивает Леон к нему, как Эдди несколько мгновений назад. — Получилось?
— Это координаты, — пояснил Вейлон, видя, как парень хмурится. — Надо найти на карте и всё, а с этим нам поможет всемогущий Интернет.
Они быстро нашли нужный им адрес.
— Глядите, может, ещё не все потеряно: дом-то жилой.
— А могло быть иначе?
— Ну, взломщик мог использовать компьютер интернет-кафе, и тогда пришлось бы сложнее, — Вейлон встал, хрустя костями. — Ну и чего стоите? Идите ордер выписывайте. Лео? Что-то не так?
У него сердце ухнуло да так и осталось в районе поджелудочной, выбивая своими ударами глухое: «Не может быть. Не может быть…»:
— Мне знаком этот адрес.
— Леон… — девушка в растянутой мягкой майке и шортах приоткрыла дверь, смотря на парня исподлобья. Капитан и Ада стояли рядом, но на них глаза так и не перевелись. — Что-то произошло?
— Клэр, — с тоскливой нежностью произнёс Леон. — Что ты наделала?
— Я? Эм…
— Будет неплохо, если вы нас впустите, — подала голос Ада. — Стоять на пороге не слишком прилично.
— А вы кто?
— Мы полицейские раккунского департамента, — они вдвоём, Сергей и Ада, показали значки. — И у нас есть вопросы.
— Что, но я…
— Клэр, позволь помочь, — попросил Леон, и девушка, помедлив, впустила их, располагая в гостиной.
— Чаю?
— Нет, спасибо.
— Тогда давайте сразу к делу, — Клэр разместилась в кресле, подбирая одно колено, кладя на него подбородок. Руками обхватила ступню.
— Я детектив Ада Вонг, а это капитан Сергей Глускин. С офицером Леоном Кеннеди, я так понимаю, вы уже знакомы.
— Да. Моё имя Клэр Рэдфилд.
— Хорошо. Мы здесь, чтобы поговорить, Клэр. Вам не нужно нас бояться.
Леон медленно шёл по периметру комнаты, осматриваясь. Не было ничего необычного, только книги, мебель, бытовая техника — обычная квартира. Она совсем не изменилась.
— У тебя есть предположение, почему мы пришли именно к тебе? — спросил Леон, не поворачиваясь.
— Возможно, — Клэр смотрела ему в спину, и во взгляде была такая странная преданность, что Сергей почувствовал себя глупо. Она обратилась к Аде: — Прошу, давай на «ты».
— Недавно базу данных департамента взломали, — сказала Ада, и голос её был холоден. — Ты должна понимать, что это серьёзное преступление.
— Да, наверняка, это ужасно, — ответила Клэр, не сводя с Леона глаз.
— Ты знаешь, кто это мог быть? — продолжала Ада.
— Да, я знаю.
— Не поделишься с нами?
Клэр наконец посмотрела на неё, и в этом взгляде было столько тепла и понимания:
— Это была я.
— Зачем тебе понадобилось взламывать базу данных?
Она промолчала, вновь отворачиваясь к спине Леона.
— Клэр…
— Я расскажу, но не вам.
— А кому?
— Леону.
— Почему ему? — спросила Ада отрешенно. Сергей, к своему удивлению, уловил тот оттенок отношений между ними, который предпочёл бы не замечать. Капитан отметил напряжение леоновых мышц.
— Он поймёт.
— Но мы тоже…
— Ада, — обратился Леон, — прошу. Сергей…
Капитан кивнул и Аде пришлось подчиниться.
Леон с Клэр уединились на кухне, и Аде это не нравилось. Сергей нервно постукивал пальцем по обивке дивана, на котором сидел.
На тумбочках и шкафах, один из которых был книжным, были расставлены рамки с фотографиями. Среди прочих особенно выделялись те, на которых был запечатлён Леон.
— Что это должно значить? — Ада прикусила ноготь на большом пальце, хмуря брови. С кухни доносились лишь редкие обрывки разговора, отзвук слов, значение которых никак не доходило до Сергея. — Кто эта девушка?
Капитан медленно подошёл к шкафу и, подобрав фото, на котором Леон улыбался самой своей светлой улыбкой, смотря при этом не в камеру, а на Клэр, передал его Аде. Она пару секунд поразглядывала карточку, шурупчики в её голове закрутились.
— Стоило догадаться.
Сергей пожал плечами. На секунду ему показалось, что Леон может предать
его отдел и помочь этой Клэр сбежать, фальсифицировать показания, совершить подлог… Все что угодно. Просто потому, что они когда-то встречались. И эту мысль капитан не мог отогнать от себя очень долго. Он смог расслабиться, только когда они вернулись в гостиную. Леон выглядел злым, и это было столь необычно, что капитан засмотрелся. Красные глаза Клэр он заметит ещё не скоро.
— Расскажи им все то, что ты рассказала мне, — попросил Леон тоном, не терпящим возражений.
— Но…
— Клэр, — строго прервал Леон, скрещивая руки на груди. — Я понимаю. Но это преступление.
Девушка пожала губы, сминая подол майки в тонких пальцах. Сергей выжидал, хотя ему хотелось отвести Леона подальше отсюда, накормить парфе или ещё чем сладким и уложить спать. Кожа у него совсем истончилась.
— Это я… Взломала базу данных, — выдохнула Клэр, вновь забираясь на кресло. Леон отошёл и сел на диван, между Сергеем и Адой. Капитан сжал его плечо, и получил благодарный взгляд. — Два года назад я работала в одной IТ-компании штатным программистом, а спустя полгода меня… переманили в крупную корпорацию, занимающуюся программированием генетического кода. Несмотря на то, что сама корпорация специализировалась на лекарствах, толковые специалисты по компьютерной технологии им тоже были нужны, чтобы создавать модели экспериментов и опытов в виртуальном виде. Так мне говорили, когда заманивали туда, — она подняла на них глаза. — Вы уже поняли, что это была «Амбрелла».
— Больше года я работала на них, — продолжала Клэр. — Затем уволилась, потому что поняла, что программирование — не то, чему я бы хотела посвятить свою жизнь. Два месяца назад, — она вздохнула, и голос её треснул, захрипел, а на глаза навернулись противные слезы, — мне позвонили. Я так и не поняла кто это был, номер был неизвестен… Он угрожал мне убийством брата, шантажировал и… требовал сделать кое-что, что сможет спасти его жизнь. Я испугалась, не знала, что делать.
— Почему ты не обратилась в полицию? — спросила Ада.
— Да, это логичный вопрос. Я бы обратилась в полицию, рассказала все, а потом получила бы сообщение от неизвестного, что мой брат мёртв, а я совершила глупую ошибку. И они бы нашли другого программиста, и не факт что это был бы кто-то не из ваших знакомых. Я обошлась меньшей кровью, — она стёрла выступившую слезу.
Если бы такой звонок поступил Вейлону и ему угрожали жизнью, например, Эдди… Почему-то Сергей знал, что Вейлон поступил бы в точности как Клэр.
— Ладно, что было дальше?
— Мне сказали, что нужно взломать кое-что и выкрасть оттуда информацию. Я сразу поняла, что все не так просто, и долго не решалась. Но часики тикали, а топор над головой моего брата опускался все ниже. Я не могла больше тянуть и согласилась. Только тогда я узнала подробности того… преступления, которое мне предстояло совершить. Они не говорили, как именно нужно убрать данные, лишь поставили перед фактом, им было все равно на меня и на то, что со мной будет.
— И ты взломала базу данных департамента? Так просто?
— Это не было просто, — горько усмехнулась Клэр, — я больше месяца обходила защиту на один лишь файл, несмотря на то, что мне дали множество наводок и подсказок. Больше недели понадобилось на расшифровку и столько же я пыталась скрыть свои следы. Как видите, безуспешно.
— Файлы, которые тебе нужно было убрать… Это связано с «Амбрелла»?
— Да, любые упоминания этой корпорации мне нужно было стереть. Даже самые незначительные.
— Неужели они не думали, что это будет слишком заметно?
— Скорее всего, — прошептала Клэр, смотря в пол, — им это уже безразлично. Наверняка, они давно свалили из этого города.
— Я так не думаю, — сообщил Леон. — Почти наверняка, что Маунт-Мэссив слишком важна для них. Они оставили там все стратегически важное. Просто где-то укрываются, размышляя что делать с пациентами.
— Почему ты так считаешь? — спросила Клэр, шмыгая носом.
— Потому что мы были внутри. Мы видели все своими глазами. Я не удивлюсь, если пока мы тут пытаемся во все разобраться, — Леон хмыкнул, подкидывая ладонь в воздух, — они по-тихому зачистят Маунт-Мэссив, чтобы потом во всеуслышанье соврать по новостям очередную ложь.
В комнате повисла тишина.
— Клэр Рэдфилд, вам придётся пройти с нами, — Ада встала, доставая наручники. — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?
День был длинным. Клэр созналась в том, что совершила, ей предоставили адвоката. На допросе она вновь рассказала все, что от неё требовали.
— И вот она… Она… Взломала мою защиту? Да сколько ей лет вообще? — Вейлон не унимался, хотя время приближалось к концу рабочего дня.
— Она моя одногодка, — фыркнул Леон. — Но вундеркинд, наверное.
— Вы были близки? — подкралась Ада незаметно.
— Мы встречались, — ни один мускул на лице Сергея не дрогнул, когда он услышал это. Он ведь и сам догадался.
— И тебе совсем её не жаль?
— Жалость — это не то, что я чувствую, — ответил Леон, пожимая плечами. — Мы остались друзьями после расставания, и заметь, не я её бросил. А произошло это… Больше полутора месяцев назад, — он задумчиво пожевал губу и прошептал: — Эх, сходится…
— А что ты чувствуешь? — не унималась Ада.
— Я удивлён. И переживаю. Вот что я чувствую, — поставил точку он в этом разговоре.
Эдди все пытался уговорить Вейлона пойти домой, но тот всеми конечностями хватался за свой ноутбук, приговаривая, что не сдался в отношении файлов на «Амбрелла». Почему-то Леон верил, что тому удастся их восстановить. Рано или поздно.
Леон тоже собирается уходить и, по привычке прощаясь со всеми, не находит капитана глазами. Ушёл уже что ли?
Сергей нашёлся в своём кабинете. Он стоял, уперев задумчивый взгляд в одну из грамот, стоящих в шкафу, как будто винил её во всех своих невзгодах.
— Сделай лицо попроще, — прерывает его раздумья Леон, подходя с боку. — Мы собираемся по домам, а ты? Ещё работаешь?
Сергей помотал головой, смотря Леону в глаза. У них интересный цвет.
— А, ну, я просто зашёл попрощаться. Это как ритуал.
Капитан кивнул и, выхватив из кармана блокнот, оставил там несколько слов:
—
Я на машине. Тебя подвезти?
Леон раздумывает над предложением, будто намереваясь согласиться, но в последний момент отказывается:
— Ещё не темно, да и я подышу свежим воздухом.
Если бы машина не оставалась тут, Сергей мог бы плюнуть на все и прогуляться вместе с Леоном (на самом деле машина — просто причина для самого себя, чтобы не рваться провожать; причина достаточно хлипкая и готова развалиться от любого леоновского слова).
Они выходят из здания вместе. На улице пахнет озоном и прелыми листьями. Люди шныряют туда-сюда, а Леон уютно поднимает воротник куртки, вжимая голову в плечи. Сергей достаёт откуда-то шапку с маленьким помпоном, и вкупе с длинным чёрным пальто это смотрится на удивление гармонично, вызывая у Леона тепло где-то в глотке. Он отходит футов на тридцать, но, будто вспомнив что-то, поворачивается и видит, как Сергей смотрит ему вслед, так и не сдвинувшись с места.
Леон прощается, хотя Сергей сначала и не понимает этого, ведь обычно парень сопровождает свой уход громким «До завтра» — в этот раз лишь поднимает ладонь и пару раз сжимает пальцы. Капитан приходит в немой восторг и повторяет жест, тут же получая улыбку в ответ. Идея приходит в голову быстрее, чем Леон успевает отвернуться, и Сергей, не опуская руки, повторяет жест, который показал неделю назад. Раскрытая ладонь, согнуть средний и безымянный пальцы. И он видит — Леон не понимает значения. Факт этого странно будоражит, говорит о безнаказанности и подначивает «сказать» больше, но капитан опускает руку. Она горит.
— Что это значит? — громко спрашивает Леон с расстояния, все ещё продолжая улыбаться.
Но Сергей не разъясняет. Качает головой. Будь Леон на пару метров ближе, он бы увидел, как приподнялся уголок губ его капитана. Но он не видит и лишь следит за тем, как мужчина уходит, оставляя его без ответов.
Леон долго не может уснуть. Ему стратегически важно узнать, что значит этот жест. Но капитан молчит о его значении. Парень переворачивается на бок и медленно бледнеет, чувствуя, как мало в комнате становится кислорода. А вдруг это знак говорит о неприязни? Или это какая-то шутка, которую Леон не в силах понять? А может у него вообще нет значения, и Сергей так просто его мучает?
Леон долго не может уснуть…
Они ужасно устали работать над этим делом. Один Леон пытался мыслить оптимистично, но и в его глазах была заметна задолбанность. Проблемы приходили одна за другой — даже если все, кто хоть немного участвовал в расследовании, понимали, что дело не чисто, доказательств не хватало, а на каждый ответ находились сотни вопросов.
Суд над Клэр был в самом разгаре, Леон и Ада присутствовали на процессе, Сергей вновь погряз в бумагах, но был даже рад этому, Вейлон и Эдди пытались найти связь между звонившим и «Амбрелла». Если бы они смогли понять, кто звонил, Клэр можно было бы использовать в качестве свидетеля, и её показания стали бы решающими в этом деле. В этом случае, возможно, её срок можно было бы перевести в домашний арест. Всё зависело от того, смогут ли они выяснить личность шантажиста.
— Мы идиоты, — вдруг заявляет Вейлон на третий день. Он подходит к Леону и Аде и чуть ли не швыряет свои очки им на стол. — Нам нужен ордер?.. Господи, почему нужные идеи приходят так поздно?
— Что происходит? — спрашивает Ада и получает гневный взгляд от программиста.
— Почему самые простые решения никогда не приходят на ум первыми? — задаёт он риторический вопрос. — Телефон. Нам нужен телефон из её квартиры, и если нам повезёт…
— Что там с телефоном? — поднимается Леон.
— Клэр — современная молодая девушка, но звонок поступил не на мобильный телефон, не так ли? Значит — на стационарный. Мы так сильно привязались к «неизвестный номер» в словах Клэр, что даже не додумались сами проверить это! Если она сказала «неизвестный номер», значит, она видела, что номер не определился, значит нам просто нужно пробить его!
— Но как мы это сделаем? Номера-то у нас нет, — не понял Леон.
— Вот для этого нам и нужен телефон из квартиры Клэр. Если подумать, покупая стационарный телефон, она наверняка тратилась не на старую модель, а современные делают с определителем номера.
— Логично, так чего мы ждём?
— Я потому и говорю «если нам повезёт». Стационарный телефон, даже самый навороченный, имеет ограничение в сохранении, так называемой «истории вызовов». Если Клэр часто пользовалась телефоном, то вся затея может накрыться медным тазом.
— Пока не попробуем — не узнаем, — хмыкнул Леон возбуждено. — Нужно сказать капитану.
Ушли ещё сутки, чтобы выяснить владельца номера, за это время Сергей успел купить себе мобильный телефон. Как только тот появился, он вновь обменялся контактами с сотрудниками. Появился огромный плюс — можно было общаться через смс, то есть капитану не нужно было даже выходить из своего кабинета, все, что хотелось сказать, можно было отразить в сообщении. Это было просто замечательно. Даже Леон считал, что это значительно упростит задачу общения.
Первые три часа.
Не то, чтобы отсутствие Сергея под боком угнетало, но все-таки Леон чувствовал себя не в своей тарелке. Как будто щенка бросили под колеса проезжающей мимо машины, а он даже пискнуть не успел. Сообщения — это отлично, да, но живое общение, даже если не словами — глазами, было намного лучше.
Признавать не хотелось, но за все время работы в отделе, Леон эгоистично выделял себя среди всех сотрудников, считая если не особенным, то хотя бы достаточно близким капитану, чтобы тот мог общаться с ним на равных, минуя формальности. А потом получил сообщение с вопросом о продвижении дела.
Смс — это круто. Но это не то.
— Это так раздражает, — Леон трёт глаза пальцами и стонет, усаживаясь на стол рядом с Вейлоном.
— Несговорчивость Уильяма Биркина? Меня тоже, — хмыкает программист, хрустя костяшками. Этот «неизвестный звонивший» не сильно сопротивлялся, когда его задерживали, но с того момента из него и слова не удалось вытянуть.
— Нет, эти смс-ки для сотрудников. Они так раздражают; мне было гораздо легче, когда капитан приходил, пихал записку в руки и уходил. Теперь он, конечно, может писать чаще, но меня ловит нервный тик, когда я слышу звук входящего сообщения. И…!
— Так, стоп, Лео. О каких сообщения ты говоришь? — забеспокоился Вейлон, видя дергающуюся у парня на виске вену.
— Которые пишет Сергей. Он же купил новый телефон и теперь со всеми общается с помощью сообщений.
— Не знаю как другие, — пожал плечами программист, — но со мной он не связывался со вчерашнего дня. Никаких смс или записок, даже сам не объявлялся.
— То есть… Вообще? Ни единого сообщения?
— Не-а.
Леон задумался, осмотрел потерянным взглядом комнату, в которой находился, и спрыгнул со стола, подтягивая брюки:
— Так, ладно. Извини, что прервал. Нужно идти работать.
— Ага, удачи.
Леон столкнулся с Эдди, когда выходил в коридор.
— Что происходит? — Эдди лениво подошёл к Вейлону, нагинаясь и устраивал свои ладони у него на коленях.
— Похоже, твой братец устраивает себе личную жизнь.
— Да? — Эдди скрыл непонимание за весёлой улыбкой и чмокнул Дорогого в щеку.
Леон спросил про сообщения ещё у Ады и другого сотрудника, у которого слышал уведомления. Напарница ответила, что это просто интернет-магазин устроил день скидок и закидывает всех своих пользователей подарочными купонами (Леон удивился, что Ада пользуется подобными сайтами, но вида не подал); коллега же с кривой улыбкой ответил, что это ему пишет жена. Озадаченность Леона можно было потрогать рукой, настолько она была ощутима.
Работа вновь возобновилась. Кто-то особо сообразительный смог вытянуть из Биркина что-то и, сопоставив некоторые факты, определить род деятельности Уильяма и его отношение к «Амбрелла». Расследование наконец давало те плоды, которых все так ждали. Если кому-нибудь ещё удастся надавить на задержанного, выпытав у него цели корпорации и мотивы, то всё: всех причастных можно было рассортировывать в тюрьмы по всему земному шару, надеясь, что эти психи никогда не окажутся ни то что в одной камере, ни в одном секторе. Над Клэр в скором времени заново проведут слушание, хотя никому доподлинно не известно, каким может быть новый приговор.
Рабочий день шёл на убыль, и Леон, пытаясь разобраться в происходящем между ним и его прямым начальником, задумчиво листал беседу, намереваясь во что бы то ни стало найти там подсказки. Ада тактично его пыхтения не замечала, сама углубляясь в свой телефон (они оба просто пытались дождаться, когда стрелка часов закончит свой путь, разрешая уйти им домой).
В какой-то неизведанно бесконечный момент одна мысль проскочила в голове Леона, но была она такой быстрой, что он даже не успел понять, что именно произошло.
Леон встал. Он сначала этого не понял, можно сказать, действовал интуитивно, но, когда уже осознал, вновь оказался у архивной. В этом месте все началось и, кажется, именно здесь и содержались ответы на его вопросы.
Эдди вышел из-за двери, и они с Леоном чуть вновь не столкнулись.
— Ты знаешь, — чуть шепча, начал парень, — язык жестов?
— Ну, знал когда-то, — неловко отодвинулся назад Эдди. Шрамы странно натянулись на его лице, и слепой глаз чуть приоткрылся, являя миру бельмо некогда голубой радужки. — Брат учил для общения, а я вместе с ним. За компанию.
Леон поднял руку, и движение само отразилось на его кисти: средний палец, как и безымянный, прижат к ладони, все остальные оставлены прямо:
— Знаешь такое?
— М? Да. Это «Ты мне нравишься», ну, знаешь, в романтическом смысле. Как «Я люблю тебя».
Леон зажмурился; было ощущение, что язык внезапно опух.
— Но «Я люблю тебя»… там же другие знаки. Их там три… я смотрел, — как будто сам в это не веря, признался Леон, будто это немыслимо, что даже такую вероятность развития событий он проверил.
— Да, но, проще говоря, все эти три жеста можно заменить одним, тем, который ты сейчас показал.
— Я понял, ага.
— Ты в порядке, Лео? Может врача?
— Нет, — отмахнулся он. — Нет, я не в порядке. Но и врача мне не надо. Я пойду. Передай Вейлону… Спасибо.
— Что… За что? Лео? Ну, ладно, — парень скрылся за поворотом. — А куда я шёл?
Ты мне нравишься
Ты мне нравишься.
Ты. Мне. Нравишься.
Люблю тебя
Леон прижал кулак к груди, где сердце билось как в последний раз; в горле опять привкус крови, рука и шея болели, как будто их заново распороли, но облегчение, которое он почувствовал, заполонило собой все. И одна мысль, стратегически важная, набатом отдавалась в мозгу. Он чувствует то же самое.
