Там, где поют птицы

7 апреля 2013 года Первый раз произошёл по пьяни. Клаус выжрал бутылку дешевого виски в одну харю и сидел кучей в углу какого-то убогого клуба. В тот день духи как-то особенно доставали его. Сил терпеть не было. Он хотел умереть, но никак не мог решиться на реальные действия. Он всегда был трусом, в конце концов. А вдруг и там они не отстанут от него? Парень был потрясающе красив — с глазами цвета лазури, телом Аполлона и… ВИЧ-положительным статусом. Поэтому он и обратил внимание на Клауса. Тому в таком состоянии было наплевать. Клауса ебали прямо у аварийного выхода, а он хватался за ручку этой дверцы и стонал, как блядь, пока его хорошенько драли. Утром у Клауса болело всё тело, очко особенно, было жуткое похмелье, а в кармане записка: «проверься». Это могло значить только одно. Клаус запаниковал. Бена не было две недели. Клаус проверился в бесплатной клинике — результат был отрицательный. То ли его кто-то очень любил там сверху, то ли он был просто крайне везучим мудаком. Когда Бен всё же появился, Клаус не мог смотреть ему в глаза. — Не знаю, что сказать. Прости. — Это было ожидаемо. — Бен вздохнул. — Я тебя понимаю. Насколько Бен был спокойным, настолько же взвинченным чувствовал себя Клаус. Он хотел вывернуться наизнанку, чтобы доказать, насколько он любит Бена, насколько ему Бен важен. — Я больше не буду, — всё, что он смог выдавить из себя. — Будешь. — Но я правда не хочу. — Я знаю. Клаус схватился за волосы. — И не понимаю, почему так произошло. Мне даже не понравилось. Было ужасно, грязно, больно и стыдно. Бен посмотрел на него так, как будто видел насквозь. Наверное, так и было на самом деле. Не было в Клаусе ничего особенного, он был прозрачен, как стёклышко. — Ты не можешь прекратить разрушать себя. В этом всё твоё существо. Алкоголь, наркотики, секс без обязательств. В детстве ты даже пытался резать руки, но отец заметил и запер тебя в склепе на сутки. Всё это симптомы одной болезни. И откуда Бен такой умный, чёрт возьми? Он же не дожил и до восемнадцати. Это Клаус должен был быть опытным и мудрым. — И что же это за болезнь? — Ненависть к себе, Клаус. И всем, кто тебя любит, очень тяжело на это смотреть. Ты как будто бомба, которая скоро взорвётся и старается сделать так, чтобы взрывная волна захватила как можно больше человек вокруг. — Я не хочу, чтобы попало в тебя, — честно сказал Клаус. — Меня уже давно разорвало первым зарядом. — Я пойму, если ты больше не будешь мне являться. Бен покачал головой. — Клаус, ты не понимаешь. — Не понимаю, — согласился Клаус. — Я подписался на всё это с самого начала. На все твои загоны, наркоманию, блядство и нытьё. Я полюбил тебя таким, и как бы мне ни было больно, я не собираюсь тебя менять, потому что… Просто потому что. Клаус приложил руки ко рту, сел на кровать и начал раскачиваться. — Ты святой. — Я мёртвый. Это не одно и то же. — В твоём случае — одно. 21 мая 2019 года Клаус не принимал ничего с тех пор, как они сели в автобус, чтобы быть начеку в случае чего, и сейчас его уже начинало подкумаривать. Закидываться сейчас чем-то могло быть слишком опасно, а он не хотел подвергать Бена опасности. Но чуть-чуть натурального расслабона не помешает. Клаус вышел на балкон гостевой комнаты и начал скручивать косяк. Там его застал Хейзел. — Тебе не крипово в этом месте? — спросил Клаус. Он смотрел на еловые лапы и, казалось, видел каждую иголочку. Быстро же его сегодня взяло. И теперь он стоял и мирно собирался побеседовать с человеком, который пытал его до полусмерти. Жизнь всё-таки хоть и бессердечная сука, но с потрясающим чувством юмора. — Поделишься? Клаусу было не жалко. Хейзел затянулся. — Да ты знаешь, тут немного жутковато, но Агнес здесь буквально расцвела. Как я могу сказать ей, что от этого места очко сжимается? — Вот и у меня такой мощный жим-жим, что я ничего с собой поделать не могу. Травка действовала хорошо, мягко, страх постепенно отступал, хотя некоторых, как Клаус слышал, начинало кошмарить от травы. — Хорошо, — сказал Хейзел, облокачиваясь на перила. — Ты совсем не врубаешься, что это за место? — В душе не ебу. И вся эта хуйня с тем, что волны какие-то синхронизируются? По мне, так — полная чушь. Хотя я и не семи пядей. Но за что купил, за то продаю. Пятый сказал, что о нём никто не знает, и это самое главное. — Ты ему веришь? — было странно говорить так о собственном брате, но это же был Пятый. Он вполне мог устроить какой-нибудь дикий эксперимент и никому не сказать. — А что мне остаётся? — И то верно. Они спокойно раскурили косяк, и Клаус зашёл обратно в комнату. Бен раскладывал нехитрые пожитки. Если они тут задержатся, этого не хватит. Да и наркоты ему на пару недель. О чём вообще Пятый думал? Или он планировал решить вопрос с Беном быстрее? Наверное, так. Как интересно, он собирался решать этот вопрос? Посмотреть на боссов этими щенячьими глазками тринадцатилетки? Могло выгореть, кстати. Бен выглядел грустным. — Смотрю, ты не очень рад уехать из дома и из своего времени заодно? Бен помялся и сказал: — Я очень скучаю. — По семье? — По тебе. — О! — воскликнул Клаус. Об этом он не подумал. Ведь не только он был разлучен со своим Беном, но и этот Бен был разлучён со своим Клаусом. Голова шла кругом. Скуренное не помогало выстроить эту сложную логическую цепочку. Клаусу хотелось консервированных ананасов. — Не знаю, насколько вы были близки с моим призраком, но там, в шестом году мы очень дружили. Они подбирались к очень опасной теме. Ничего не сказать — это практически соврать, а сказать — обязать к чему-то большему. Что хуже? — Мы были постоянно вместе, — туманно ответил Клаус. — Я был в тебя влюблён, — выпалил Бен. Он стоял спиной, и лица его Клаус не видел. Вся трава мигом выветрилась из головы Клауса. И что он теперь должен был сделать? Отпустить дурацкую шутку? Признаться и спросить, как он относится к тридцатилетним наркоманам? Признаться и посочувствовать им обоим? — До меня доходил такой слух. Зачем-то он приплёл к дурацкой шутке Эллисон. — Но ты не… И вот тут Клаус пытался разрядить бомбу, которая могла в любой момент рвануть. — Ты же из прошлого. Если я скажу, будут последствия, глупыш, — сказал Клаус, тронув указательным пальцем нос Бена. — Но я уже в будущем. Это так не работает. Но Клаус уже ушёл. Он не был готов к этому разговору. Он ни к чему этому не был готов, если честно.