Слежу за тобой.
По коже пробежалась стая мурашек, а Лука ломанулся к окну, выглядывая. Никого здесь не оказалось, а надпись сразу же исчезла, как он её прочитал. Он скомкал бумажку и выкинул, но теперь ему стало не по себе. Не зная почему, Лука для себя решил, что это странное сообщение предназначалось ему, поэтому ужас повис над ним. Лука перестал обращать внимание на что-либо, когда заметил, что вдалеке, прямо в зарослях деревьев стояла фигура. Её лицо так же было скрыто капюшоном, как было... Как было на том фото, которое он нашел на столе у профессор Макгонагалл в ту ночь. Незнакомец смотрел прямо на него, не двигаясь. Лука сделал шаг назад, выдыхая, а затем подпрыгнул от неожиданности, так как к нему притронулся Ян. — Что такое? — Там кто-то есть, — Лука вновь посмотрел в сторону зарослей, но там больше никого не было. — Только что! — Тебе показалось. Там никого нет, — слизеринец подошел ближе к подоконнику, выглядывая на улицу и оглядывая всё территорию. — Скорее всего просто кентавр слишком близко приблизился к Хогвартсу, или ещё какая-то зверюшка. Не забивай голову. — Ян, я уверен, что это был человек! И он следил за нами всё это время! — Кому это надо? — Ян нахмурился. — С чего ты решил? Лука замолчал. Парень задумался, говорить ли лучшему другу о записке, которая благополучно лежала теперь где-то в кустах под окном. Он видел, с каким недоверием Ян смотрел на него. Лучше уже самому всё разузнать, а потом впутывать друзей. Но сам факт, что какой-то серийный убийца, разыскиваемый министерством уже несколько месяцев, о котором твердят газеты, сейчас находится в Запретном лесу и который прошел мимо дементоров, будто те никогда и не были для это чудовища преградой. Так теперь ещё он следит за ним, за Лукой, который даже думать не мог, что как-то связан со всем этим. Его напрягало это всё, даже очень сильно пугало. Лука с легкостью мог сказать об этом Дамблдору, но... Но вдруг это всё ему показалось из-за переутомления, плюс ко всему чай у Хагрида был немного странным, поэтому от него мог быть такой эффект. Лука не хотел, чтобы директор засомневался в его адекватности, так как для предъявления такого нужны доказательства. Ян стоял спиной к окну, закрывая всё, что было там, и Лука не смог увидеть, как из тех же зарослей выходил высокий юноша в форме Когтеврана.***
Весь оставшийся день Лука был на иголках, даже на наказании у Снейпа он жахался от каждого шороха, испуганно смотрел по сторонам, а однажды, когда профессор хотел что-то ему сказать, так вздрогнул и подпрыгнул со скамьи, что Снейп решил направить его в больничное крыло, так как: «Лалльман, у вас вид убитого флоббер-червя. Идите к мадам Помфри и примите лекарство, а то ещё откинетесь возле дверей моего кабинета. Ах да, передайте Элиотту Демори, что за пропуск наказания я удвою ему срок. Всего доброго». С этими словами, Лука оказался за пределами кабинета зельеварения. К мадам Помфри он точно не пойдёт, так как эта женщина была не первого десятка, и сразу из него вытрусит все мысли и переживания, которые были в его голове на данный момент, а ему это не надо. Лука понимал, как глупо сейчас поступает, не рассказывая хоть кому-то из персонала школы про то, что преступник разгуливает рядом с замком. Он подвергал всех опасности, но... Не только фраза о слежении была на той записке.Расскажешь кому-то — пострадает один из первых людей, которых ты любишь.
Ему было страшно, ему было жутко. Он был всего лишь мальчиком, который не знал, что ему делать. Поговорить. Нужно было поговорить хоть с кем-то, а то Лука точно сойдет с ума от всего этого. Лучше бы он не ходил к Хагриду, лучше бы остался сидеть в своей гостиной. Элиотт... Интересно, почему Элиотт не пришел на наказание. Ведь он в курсе о том, что Снейп с него может кожу содрать. Ещё один повод переживать. Нужно найти Элиотта. Это тот человек, с которым разговор остаётся только их личным, тем, что не узнает вся школа. Лука быстро выбрался из подземелий замка, чувствуя или придумывая себе, что на него кто-то смотрит: с портретов, из-за углов, из темноты. Он шел по коридору, оглядываясь по сторонам, всматриваясь в каждое лицо студента, не замечая в ответ никакой заинтересованности. Подходя к Большому залу, Лука застыл, так как услышал от мимо проходящих девочек с курса четвертого: «Да, два парня из Пуффендуя и Когтеврана целовались в каком-то кабинете». Лука оглянулся на них, но девочки скрылись в толпе. Что за?... Пуффендуец вошел в Большой зал, в котором было шумнее, чем обычно. Он подошел к своем столу и сел, а прямо перед ним появилась тарелка. Через минуту рядом с ним села Иман, которая была чем-то недовольна. — Привет, Лукас, — она слабо улыбнулась, беря из глубокой тарелки мягкую булочку и откусывая. — Слышал новости? — Что за новости? — Лука поднял брови, осторожно посматривая в сторону стола Когтеврана. Элиотт был там, и он был хмур. Парень не замечал внимания со стороны пуффендуйского стола, но Лука видел, как Люсиль что-то говорит ему, а лицо Элиотта становится всё серее и серее. — То, что кто-то из парней вашего факультета и парня из факультета Когтеврана вместе. — Удивительно, что именно ты говоришь со мной об этом, а не Дафна. Если ты думаешь, что я в курсе, кто это был, то нет, я не знаю, — Лука принялся за ужин, а Иман продолжала прожигать в нём дыру. — Да что? — В любом случае, это слухи. Школа не знает же, кто именно целовался вчера. Странно, что вообще эта история так разлетелась. — Кто вообще придумал её? — Призрак из женского туалета. Она всем привидениям рассказала, ну, а потом об этом узнала вся школа. Не знаю, где она их видела, но... — Иман замолчала, наблюдая за тем, как Лука гневно пытается наколоть на вилку кусочек брокколи уже третий раз. — В общем, если что-то тебе будет известно, расскажешь? У Дафны проснулось дикое желание привести в студию двух геев. Иногда я не понимаю, как контролировать её действия... Лука больше её не слушал, уже напрямую смотря в сторону Элиотта. Тот тоже посмотрел на на него в ответ, пока его за плечо не дернула Люсиль, и он не встал, уходя прочь из Большого зала. — Прости, Иман, мне надо идти, — Лука отодвинул от себя тарелку, вскочил и побежал на выход, оставляя девушку одну. Она закатила глаза, проговорив: "Эти мальчишки". Лука выбежал в коридор, оглядываясь. Он заметил, как вдалеке, за углом, скрылся Элиотт, поэтому побежал за ним. И, когда пуффендуец был уже близко, то почувствовал, как чьи-то пальцы схватили его за локоть и потянули на себя, затаскивая в темноту. Лукас охнул, оглядывая остановившего, а его сердце часто забилось, так как он чересчур близко к нему. Спиной он почувствовал холодную стену, поэтому такой контраст жара и холода немного затуманил его голову. — Ты бы хоть не так палевно за мной побежал, — Элиотт часто дышал. Из-за полумрака в этом кармане в стене Лука не мог увидеть взгляд Элиотта, но он понимал, как именно сейчас он на него смотрит. Напряжение между ними возросло, а сердце Луки готовилось уже выпрыгнуть из груди и убежать в неизвестном направлении. — С тобой всё хорошо? Я видел, как Люсиль орала на тебя, — пуффендуец вжался в стенку, поджимая губы и смотря по сторонам, в надежде, что никто не решит зайти в этот коридор прямо сейчас. — Просто повздорили. Слышал новости? — О чём? — Лука теперь со всеми будет делать вид, что не знает последние новости? — О том, что два парня из наших факультетов целовались вчера. Неожиданно, да? — Лука даже в темноте видел, как Элиотт ухмыльнулся, а затем, как его сильные руки облокотились на стенку. Между их лицами были всего каких-то пара сантиметров. И какой раз они находятся в такой непростительной близости друг с другом? — Интересная новость, — голос Луки захрипел, поэтому ему пришлось откашляться. — Снейп сказал мне, что удвоит твоё наказание за сегодняшний его прогул. — Мне всё равно на него. В любом случае, придраться на занятиях он не может из-за моего мастерства, а другого повода выгнать меня с уроков он не может найти. А наказания я всегда гуляю, мне всё равно на преподавателей. — Почему ты такой? — Какой? — Элиотт поднял одну бровь. — Непредсказуемый... Для когтевранцев важна учеба, прогулы для них — ужасный поступок. — Ты мыслишь стереотипами, Лука. И я надеюсь, что только в случае с моим факультетом, — Элиотт наконец отодвинулся от него. — Я не смогу на этой неделе приходить на занятия, прости. Тренируйся сам. — Почему? Что случилось? — Лука хотел ещё что-то сказать, но Элиотт уже скрылся. Пуффендуец выдохнул носом, а затем со всей силы ударил рукой о стену. Он ничерта не понял, но почувствовал всей своей душой, что в последний момент от Элиотта был холод похлеще, чем от дементоров. Он злился. Но на что? Переживания накрывают Луку с головой. И он уже устал бороться с ними.***
Следующие две недели прошли как в тумане. Лука заметил, что Элиотт перестал появляться в Большом зале абсолютно. Если раньше он иногда пропускал или завтраки, или ужины, то сейчас его не было на всех. Люсиль так же часто пропадала, что ещё больше напрягало Луку. Он скучал по когтевранцу, и сейчас, когда тот неожиданно исчез, на его душе начали скрести кошки. Патронус опять перестал у него получаться. Как бы он не пытался, какие бы манипуляции не проделывал, всё было просто напрасно. Лука чувствовал себя беспомощным. Слухи про двух парней из Пуффендуя и Когтеврана немного утихли, однако всё равно Лука иногда ловил на себе взгляды своих подруг, которые часто шушукались, когда он проходил мимо. Он помнил те слова Алексии, поэтому был уверен в том, что они думают, что это он и Элиотт целовались в тот злополучный вечер. Теплые воспоминания начали изменяться на угнетающие. Лука не знал, что с собой делать. Он действительно устал. Через неделю прогремела новость о том, что разыскиваемый преступник был замечен местной жительницей одной из деревушек, которая находилась недалеко от Хогвартса. Дамблдору пришлось усилить охрану территории, некоторые студенты пугались, другие даже находили повод над этим шутить, а Лука всё больше и больше думал о том, чтобы поскорее этот год закончился. Ян уже который раз пытался вытянуть из него хоть что-то, но Лука продолжал делать вид, что ничего не произошло. Даже Базиль, которому всё равно на весь мир, кроме Дафны, заметил что-то неладное в поведении Луки. За каверзные вопросы в сторону Лалльмана получил подушкой по лицу. Ещё больше настроение портило наказание у Снейпа, а так же постоянные унижения с его стороны. Осталась всего неделя, когда Лука шел в пятницу после очередного уничтожения грязи с котлов, и эта новость хоть немного, но поднимала его настроение. Было уже довольно поздно, поэтому Луке даже пришлось вызывать Люмос, ибо в коридорах не были зажжены факелы. Парень уже даже забил на то, что на него ещё кто-то может напасть, потому что в любом случае ещё хуже, чем сейчас, он чувствовать себя точно не будет. Лука закрылся от всех, и это действительно его может погубить. Парень уже подходил к лестнице, как услышал шепот. Странные шепот из темноты. Это были звуки, похожие на шипение змей, а к ним прибавлялось нечеловеческое бормотание. Лука остановился, освещая темноту своей палочкой, но там никого не было. Идея помереть прямо сейчас уже не казалась ему классной. Пуффендуец сделал шаг назад, спотыкаясь о ступеньку и падая. Он заскулил от боли в ноге и зажмурился. — Ты чего? Лука резко повернул голову. На него смотрела Манон. У неё на плече сидела её сова, которая спрятала свою мордаху за крыльями. — Просто сижу, — Лука сделал вид, что ему вообще не больно и уселся, беря в руки палочку. — Нельзя что ли? — Посреди коридора? — И? Манон нахмурилась, а затем подошла ближе и тоже села на ступеньки. — Лука, тебе будет лучше, если ты всё-таки расскажешь, что с тобой, — девушка вытянула руку вперед, выставляя палец, чтобы заткнуть парня, пока он не начал перечить ей. — Мы знаем, что с тобой что-то не так. И хотим помочь. — Манон, всё хорошо, правда. Я просто... Устал. Вот и всё. — Лука, я знаю тебя уже столько лет и научилась определять твоё состояние. Когда ты устаёшь, ты ведешь себя совсем по-другому, понимаешь? Сейчас ты разбит, и я... Я хочу помочь тебе. — Почему ты не хочешь помочь самой себе? — вспылил Лука, а затем до него дошло, что он только что сказал. Гриффиндорка вздохнула, отворачиваясь. — Не всегда ты можешь помочь сам себе, поэтому пытаешься сделать лучше другим. Разве ты сам этого не знаешь? — девушка вновь посмотрела на него, а в её глазах стояли слёзы. Лука вновь повел себя ужасно, поэтому единственное, что он смог сейчас сделать, это обнять свою подругу, утыкаясь носом в её плечо, передавая все свои эмоции через этот жест. А Манон и так всё поняла. Любовь действительно уничтожает людей.***
Это случилось вечером воскресенья. Перед этим, в субботу, Лука провел день в улётной студии вместе с девочками. В ту ночь, когда Лука и Манон стали ближе душевно, поэтому сейчас Лука чувствовал себя немного лучше. Он избегал бойз сквад, на что Манон только качала головой. Ведь так нельзя, они тоже его друзья, лучшие друзья. — Ни Ян, ни Артур, ни Базиль не заслужили незнание, — говорила девушка, а её подруги глядели на их разговор со стороны. Манон сдержала слово, они ничего им не рассказала. В ту ночь Лука впервые написал Элиотту. Тот ответил только одной фразой:Завтра.
Это завтра случилось очень быстро, и время летело так катастрофически, что Лука даже не заметил, как наступил вечер. Он вновь сидел в гостиной, вновь делал домашнюю работу, вновь слушал бессмысленные разговоры Артура и Базиля, вновь наблюдал за влюбленной парочкой в углу. Элиотт так и не появился. А Лука и перестал надеяться на то, что его обещание исполнится. Он уже не боялся ничего: ни то, что чувствует, ни то, что может сделать ему больно. Слухи перестали казаться проблемой за эти две недели. Лука уже просто хотел, чтобы всё стало как прежде. И если сегодня закончится, как и вчера, позавчера, как другие дни, то значит всё нужно закончить. Патронус Лука так и не вызвал. Он в последний раз заглянул в свой блокнот, уже не веря в то, что Элиотт что-то может там написать, но...Встречаемся на пятом этаже, возле статуи Бориса Бестолкового. Прямо сейчас.
Луку передернуло. Он захлопнул книгу и посмотрел в камин, где потрескивали брёвна. Парень смотрел на них долгие минуты, не обращая ни на кого внимания. Идти или не идти? Сделать этот шаг, наконец перестать отталкивать самого себя. А если... А если Элиотт хочет наоборот всё разрушить? Хотя... Что можно разрушить, если ничего ещё и не было. Только надежды. Только они. Лука встал, откидывая блокнот в сторону, заколдовав его на склеивание. Он ничего не объяснил друзьям, просто вышел из гостиной, не обращая внимания на крики за своей спиной. Лука всего за каких-то пять минут добрался до пятого этажа, к той самой статуе, о которой написал Элиотт. Тот уже стоял там, оперевшись на стенку. — Привет, — когтевранец первым нарушил тишину. Он подошел к Луке, вглядываясь в его глаза. — Привет, — только смог сказать Лука, немного отворачиваясь. Сейчас ему тяжело смотреть в эти глаза напротив. — Пойдём, — Элиотт взял его за руку и повел влево, а Лука только сейчас заметил, что на его плече было полотенце. — Куда? — Увидишь. Они прошли всего пару метров, пока не остановились возле красивой, деревянной двери, на которой был изображен символ воды. Лука оглядел её, хмурясь. — Это ванная старост что ли? — Она самая, — Элиотт взялся за ручку и сказал: — «Воздушные шары». Дверь открылась от его слов, выпуская из своей комнаты приятные ароматы. Лука не понимал, зачем они идут туда, но ему было так интересно заглянуть в это известное место, ведь он никогда не был ни старостой, ни капитаном команд. Разузнать пароль от него было очень сложно, поэтому Лука был удивлен, что Элиотт знает его. — Откуда ты?... — Есть преимущество, когда ты встречаешься со старостой, — Люсиль. Лука нахмурился, глядя на затылок Элиотта. Они вдвоем зашли внутрь, а Лука продолжал думать о девушке этого когтевранца. Это была просторная, светлая комната. На высоких окнах красовались невероятные витражи, Лука даже увидел на одном из них живую русалку, которая сразу же, заприметив вошедших юношей, начала кокетливо улыбаться и бить хвостом. В центре этого помещения был глубокий и довольно широкий бассейн, с несколькими зонами глубины. Даже отсюда Лука видел красивые мраморные ступеньки, а по углам этой ванной располагались сотни золотых кранов, которые поблескивали в этом освещении. Пуффендуец заметил, как Элиотт взмахнул палочкой, открывая все краны разом. Из них полилась разноцветная вода и пена, которая быстро начала заполнять бассейн. Ароматы удвоились, а то и утроились, немного одурманивая. Лука до сих пор не мог понять, что они тут делали, пока Элиотт не принялся снимать с себя рубашку. — Эм, Элиотт, зачем мы сюда пришли? — Хочу искупаться, — когтевранец скинул с себя ненужную вещь и принялся за штаны, а Луке пришлось отвернуться, так как ему было до жути неловко. — Ты позвал меня, чтобы я смотрел, как ты купаешься или что? — Я хочу, чтобы мы искупались вместе, — Лука чувствовал всеми фибрами души, как Элиотт смотрит на него. И он не знал, куда себя деть в данный момент. Ему было до жути неловко, и весь его азарт и бесстрашие куда-то испарились, когда Лука краем глаза заметил, что штаны Элиотта тоже улетели в неизвестном направлении. Затем он услышал плеск воды. Когтевранец прыгнул в воду. — Ну, и чего ты стоишь ко мне спиной? Давай, я не кусаюсь, — Луке пришлось аккуратно развернуться, при этом стараясь держать себя в руках, потому что вид мокрого Элиотта сводил его с ума. — Лука? Лалльман сглотнул, принявшись снимать с себя галстук. — Слушай, иди сюда, у тебя что-то в волосах, — Элиотт улыбнулся, подплывая к бортику. Луку это действие ещё больше озадачило, но он послушно присел, выдыхая. Элиотт ещё больше усмехнулся, убирая локон с его лба. Лука даже не понял, как уже оказался в воде. Мантия неприятно прилипла к его телу, а рубашка странным образом расстегнулась и принялась плавать на поверхности. Элиотт стянул его в воду в одежде! — Ты... Ты издеваешься что ли?! — Лука начал злиться, а былая неловкость ушла в никуда. На её место пришло негодование. Парень недовольно смотрел на смеющегося Элиотта. — Зачем ты это сделал? — Если бы я не сделал это, то сейчас бы ты до сих пор сто лет снимал этот чертов галстук, а потом лез бы в воду с причитанием, что не хочешь. Лука, ты очевиден, поэтому я решил немного ускорить процесс. — Так значит я ещё и очевиден! Демори, ты невыносим... — и всё, трубу прорвало, — зачем ты вообще появился в моей жизни? Зачем делаешь это всё? Сначала пропадаешь, потом игнорируешь, потом вновь делаешь что-то, что переворачивает мою жизнь с ног на голову, потом опять пропадаешь на несколько недель, а я путаюсь, пытаюсь разобраться во всём сам. Хотя... Хотя нужно, чтобы это делали два человека, которые в этом замешаны. Ты просто... Я ненавижу тебя всем сердцем! — Лука, ты чего... — Элиотт не успел договорить, как Лука подплыл к нему и сжал его плечи. — Та встреча просто изменила мою жизнь. Я перестал быть прежним Лалльманом. Ты будто зажег во мне пламя, которое разгорается каждую секунду. Эти полтора месяца я метаюсь из одной пропасти в другую, я пытаюсь удержаться хотя бы в одной из них, но ты тянешь меня обратно. Эти события, Хлоя, ты, тот странный тип, который следит за мной из лесу, — Лука продолжал и продолжал говорить, а Элиотт просто молчал. Не этого он хотел. — О Мерлин, я, наверное, пожалею, что сейчас скажу. Но... Но я больше не могу молчать, Элиотт. Это невыносимо держать всё в себе. — Что именно ты держишь в себе? — Элиотт смотрел прямо в его глаза. — Вот это, — и в следующую секунду Лука накрыл губы Элиотта своими, обнимая когтевранца за талию и погружая глубоко под воду. В тот момент они задыхались. Но не от воды. А от друг друга. И это то самое, что хотел Демори в тот момент.