Гарри Поттер и шаманский гашиш 3. Горький, но совершенный

— Папа и Джакиджелла ёбу дадут, — бормотала Луна. — Я должна была выспаться с ними в пив-баре. Не обращая вниманию на бредовую болтовню Луны, даже не пытаясь расспросить, кто такой Джакиджелла, Гарри рулил самолётиком, плавно поворачивал, облетал облака и гнал к Лондону. — Они ёбу дадут! — настаивала Луна. — Кто такой Джакиджелла? — всё же обратил внимание на пассажирку Гарри. — Это наш кот. Он невидимый и неосязаемый. Засвидетельствовать его существование можно, только учуяв. У нас запланирована ночёвка в пив-баре. — А мы как раз в пив-бар летим, не переживай. Вскоре они с Луной уже мчались над уличными фонарями и с той же быстротой лавировали над машинами, которых было не очень густо на улицах. Наконец, Гарри припарковался у бордюра: казалось, его картонный «самолёт» будет смотреться ужасно среди полноценных машин и байков, но он ухитрился поставить его на парковочное место так, что он выглядел вполне прилично. Сбоку виднелись вывеска пив-бара «Ве Бьютифул Бир» и встревоженные Джинни и Дамблдор, выходящие оттуда. — Как классно ты припарковался!.. — начала было Луна, но осеклась, увидев, как Гарри навернулся через борт, выходя из самолёта и распластался на асфальте. — Ты как? — Хочу выпить пивка, — он улыбался, но взгляд был жёстким и очень серьёзным. Встав с асфальта, Гарри хлопнул по борту самолётика. Неловко повозившись со своим ремнём, Луна поспешила следом за Гарри. Он ждал её на тротуаре. — Джинни! Дамблпень! — крикнул Гарри, а когда они обернулись, помахал. Они кинулись к нему, но явное облегчение на их лицах одновременно сменилось изумлением, когда они увидели, кто стоит рядом с ним. Оба в нерешительности остановились в нескольких шагах от них. — Нахер ты притащил эту? — настороженно спросила Джинни. — Так надо, — заявил Гарри. — Пойдёмте в бар и там я всё объясню. — Решил пригласить на свиданку трёх своих любимых девочек, а, Гарри? — лукавым и обольстительным голосом осведомился Дамблдор. По ошарашенным лицам трёх гопников курящих поблизости можно было понять, что им впервые довелось видеть в живую гомосексуала столь почётного и бородатого возраста. — Э-э… нет, заткнитесь, — выдохнул Гарри. — Это не свидание. Просто мне очень нужно с вами всеми троими поговорить. Я хотел ещё и Рона пригласить, но он хуй знает где. Мы просто перекусим и поболтаем ничего больше. — Ну знаешь, Гарри, мы вообще-то пожрали уже с Дамблдором, пока ждали тебя… извини, — Джинни смутилась. — Да пох, я не хочу есть на самом деле, — пожал Гарри плечами. — А вот я бы не прочь перекусить, — Луна говорила негромко, но решительно, потом перевела взгляд на Гарри и обратилась к нему чуть громче: — Не возражаешь, если я закажу ром с колой, жаренного кабана по-вепсски и анальгинку под язык? Тогда я тебе прощу, что ты вытащил меня из дома. — Ага… без проблем… — Гарри прикусил губу, пытаясь по выражению её лица определить, не охуела ли она? Луна самодовольно подмигнула ему. Гарри хлопнул в ладоши и стал толкать всех троих к бару, ему не терпелось приступить к расспросам. С непреклонным видом Гарри распахнул двери бара. Внутри было немноголюдно, едва ли хоть какое-то заведение могло нынче собрать много народу. Гарри заметил, каким взглядом хозяин посмотрел на их компанию, и сам послал в его сторону негативные вибрации. — Столик на четверых? — Мы хотим сесть у туалета, — громко попросил Гарри у хозяина. — Конечно, — хозяин был удивлен и повел их за перегородку, к столику в углу рядом с большим арочным проходом к туалету. На столике красовалась ароматная чашечка с гвоздикой. — Подойдет? — Идеально, — вмешался Дамблдор и сверкнул очаровательной улыбкой, на миг заставив хозяина поплыть. — М-м… официант сейчас подойдет к вам, — растерянно моргая и встряхивая головой, пообещал он, и чуть не отошел к праотцам, но всё же сдержался и просто убежал на кухню. — Нельзя так поступать с людьми, — упрекнул Гарри Дамблдора. — Это некрасиво, гадко. — Поступать? О чём ты? — Пугать их своей рожей, как это вы делаете. Ведёте себя в свои сто пятьдесят так, будто вам пятнадцать. Бедняга сейчас на кухне наверняка отдышаться не может. Дамблдор, кажется, озадачился. — Да ладно вам, — развёл руками Гарри. — Как будто вы не знаете, какое впечатление на унтерменшей производит ваша рожа расписная! Лицо Дамблдора и вправду было расписано охрой в боевые шаманские узоры ржавого цвета, а брови отпирсинглены красными пёрышками феникса. Его суровому, морщинистому и бородатому фейсу это придавало особенно шокирующий вид. Он склонил голову набок, в глазах отразилось любопытство. — Значит, мой свиданческий макияж впечатляет тебя? — Мне хочется тухлым помидором вам в нос зарядить. — Брось, я тебя ослепляю! — Ну, ладно, есть немножко, — признался Гарри. К нам подошла официантка, вид у нее был смущённый. Хозяин определённо наговорил ей чего-то. Игриво заложив за ухо волнистую черную прядь, она улыбнулась. — Привет, я Янтарь. Что будете пить? Гарри вопросительно посмотрел на Джинни. Она открыла рот и закрыла. — Мне баварского тёмного. Рыжей — апельсиновый сок. Странной — ром с колой и вазочку с анальгином. А бородатому — по жопе и рыбий жир. — И мне баварское тёмное, — возразил Дамблдор и подмигнул официантке. — А «пожоппе» точно не надо? А то я всё равно не знаю, что это за напиток. — Не надо. — Секундочку! — заверила девушка с теплой улыбкой и ушла. Спустя несколько мгновений она вернулась с пивом, соком, ромом и с вазочкой полной таблеток. Расставляя их на столе, она наклонилась и случайно притронулась к лицу Дамблдора сиськой. Тот весело улыбнулся. — Вы хотите заказать какой-нибудь еды? — спросила официантка. Гарри назвал первое, что вычитал в меню: — Эм-м… мне говно с грибами. — Извините, но вы должны читать слово shit в названии как «схит», а не «говно». Схит — это традиционное скифо-сарматское блюдо, его обожал Александр Македонский. — Пох. Давайте свой схит. Луна заказала кабана. — А вам? — официантка одарила Джинни и Дамблдора кокетливой улыбкой. — Мы жрамши. — Если передумаете — скажите мне, — официантка ушла. Гарри пригубил пивас, потом начал пить большими глотками, удивляясь неожиданно напавшей жажде. Опомнился он, когда его стакан был уже пуст, а остальные даже не успели притронуться к своим напиткам. — Мелкие стаканы, — пробормотал Гарри. Смял двухлитровый стакан и бросил в урну. От ледяного напитка ему стало зябко, и он поёжился. — Ты замёрз? — спросила Джинни. — Это от пива, — объяснил Гарри. — Плюс не отошёл от полёта, я же прилетел на самолётике, а наверху там ветер и минус двадцать. — А ты в одном свитере — укоризненно сказала она. — Ничего, я прихватила с собой твою куртку. — Давай, — Джинни вытащила из своей сумки синюю курточку с бежевой внутренней подкладкой. — Блять, ну зачем эту-то? — с досадой сказал Гарри. — Её только на похороны. У меня же другая — нормальная куртка была. — Что с этой не так? Гарри взял протянутую ему куртку. Он не хотел говорить, что просто именно в одеянии такого цвета его похоронят в 2142-ом. Куртка из тёмно-синей замши один в один походила на его похоронную тунику, а бежевая подкладка была, как его литургические чулки. Гарри поёжился. Ему показалось, что от куртки пахнуло формальдегидом и ладаном. — Этот синий цвет хорошо гармонирует с твоей кожей, — заметила Джинни, разглядывая его, когда он надел куртку. Гарри удивился, потом посмотрел на Джинни негодующе. Джинни хмыкнула и придвинула к себе Лунину вазочку с таблетками. Выбрала одну со слоником и принялась грызть её и морщиться, потому что таблетка была горькая. — Ты нервничаешь, — заметил Гарри, стараясь настроится на серьёзную волну и нахмуриться. — Значит, ты уже догадываешься, какие вопросы я хочу сегодня поднять? Джинни ошеломлённо уставилась на него. — Что? — Когда ты злишься и психуешь, ты начинаешь грызть что-нибудь несъедобное: уголь, кору дуба или извёстку. Я успел изучить тебя, пока мы жили с тобой в пещере, — продолжил Гарри. — Я постоянно грызу извёстку, — заметила Луна, — поэтому я такая белая. Джинни прищурилась. — Ты изучал меня? — Угу, — Гарри разглядывал пальцы, изображая безразличие. — Надеюсь, в тех местах, в которых надо… или ты подсматривал только за тем, как я ем угольки из нашего очага? — Она еле заметно улыбнулась, подтрунивая над ним, но глаза её сделались настороженными и, ещё, немного печальными. — Меня Гарри тоже изучал, — созналась Луна. — Как фольклорное явление... — уточнил Гарри, твёрдо и без страха взирая на Джинни. Глаза Джинни оставались печальными, но здесь она понимающе улыбнулась. — Ты имеешь ввиду легенды её рода? — Именно. — Гарри, обо мне ходит много легенд, — встрял Дамблдор, — если ты такой страстный фольклорист, ты можешь поизучать меня. В этот момент к ним за перегородку принесли заказ. Официантка поставила тарелку — схит с грибами в ней выглядел аппетитно, — и живо повернулась к Луне. — Ваш кабан будет готов через минуту, — сказала она. — Ага, спасибо. — Мне ещё пива, будьте любезны, — добавил Гарри. — Сейчас. Ой, блять, — официантка споткнулась на развороте, покраснела и ушла. — Так что за вопросы? — спросила Джинни. — Клянёшься мизинчиком, что не будешь в этот раз делать вид, будто не понимаешь о чём речь? — Гарри моргнул. — А если я и правда не пойму? — Она вскинула бровь, голос дрожал. — Неважно. Тогда сделай вид, будто поняла. — А как же. Официантка принесла кабана и пиво. На этот раз она поставила их на стол молча и сразу ушла, тщательно смотря под ноги. Гарри сделал глоток. — Да говори уже, заебал, — поторопила Джинни нервно. — Я начну с самого простого вопроса. На мой взгляд. Ты убивала людей? Или вернее — как много ты убивала людей? Не глядя на Гарри, Джинни медленно сложила изящные ладошки вместе на столе. Потом взглянула на него из-под ресниц, и на лице возникла грустная усмешка. — Дальше. — Но этот же самый лёгкий, — возразил Гарри. — Дальше, — повторила она настойчиво. В недоумении Гарри отвёл взгляд, взял вилку, положил схит в рот и задумчиво принялся жевать. Грибы вкусные, и ещё в составе была, похоже, хлебная мякушка вымоченная в кумысе. Проглотив схит и запив глотком пива, Гарри снова посмотрел Джинни в глаза. — Ты злая? — спросил он. — Нет, но я высасываю из людей души, — призналась она шёпотом. — А потом я перемалываю их в ступке, лишая души возможности дальнейшей реинкарнации или загробной жизни любого рода. Фактически я единственное существо на Земле, полностью уничтожающее души в своих эгоистических целях. Ошеломлённый, Гарри сидел молча, мысли стали бессвязными. Дамблдор прикрыл ладошкой рот, а потом неодобрительно поцокал языком. Луна тыкала вилкой кабана, и выбрать кусочек посочнее ей было явно интересней, чем слушать разговор. — Доволен? — спросила Джинни. — Теперь мы можем вернуться в нашу пещеру, потрахаться и спокойно лечь спать? — Это обязательно, — подтвердил Гарри, лихорадочно размышляя, что бы ещё придумать и как продолжить разговор. — Можно мне с вами? — поинтересовался Дамблдор. Гарри не обратил на старпёрище внимания. — А можно подробностей? — Сначала в пещеру. — Почему? — Ну или хотя бы под открытое небо. Посвящать в тайну сверхлемурийцев в таком заурядном и неромантичном месте — плохая примета. — Так всё дело в романтичности? Ну, давай уйдём отсюда. Официантка появилась в тот же миг — профессионалка. — Ну, как у вас дела? — спросила она. — Счёт, пожалуйста. Благодарю. — Голос Гарри прозвучал громко и излишне резко. Это расстроило официантку. — Да-да, — сбивчиво выговорила она. — Вот, пожалуйста, — вынув маленькую кожаную папку из кармана своего тёмно-каштанового фартука, она положила её перед Гарри. Гарри открыл папку, нарисовал внутри фигу и вернул официантке. А потом достал бубен и оглушил её. — Сдачи не надо, — Гарри слегка улыбнулся и встал, и остальные поднялись следом. — Ты попадёшь в ад за это, — заметил Дамблдор. — Разве вы до сих пор не поняли, что жизнь на этой планете — и есть ад. — Бедная Янтарь. Официантка осталась лежать на полу с вежливой улыбкой, когда они открыли двери бара — снаружи была непроглядная темнота — и ушли. Бар находился в пригороде и прямо за его углом начиналась тихая улица, застроенная одноэтажными домами. Лёгкая пороша снега искрилась под светом фонарей и своей первозданной нетронутостью — никаких следов шин или ног — намекала на то, что улица полностью необитаема. Своим видом она больше подходила для прогулки, чем большая улица со стороны парковки. Гарри, Луна, Джинни и Дамблдор пошли по ней. — Это я всё разболтала Гарри про сверхлемурийцев, — хвастливо призналась Луна, ступая намеренно размашисто, чтобы снег под подошвами её кроссовок хрустел громче. — Поздравляю, — хмуро, с притворным равнодушием сказала Джинни. — Убейся лицом об забор. — Как ты это делаешь? — задал вопрос Гарри. — Как высасываешь души? Ртом? — Глазами. — Я знал это! — вскрикнул Гарри, и даже прихлопнул ладонями, в его голове словно всё разом сошлось и легло по полочкам. — Я знал, что с твоими глазами что-то не так! Что они... высасывают душу. А я-то думал — это любовь. Прекрасные глаза Джинни намокли и, как и на снегу, в них тоже стали мерцать искорки отражённого от фонарей света. — А тебе не интересно спросить, зачем я это делаю? — прошептала Джинни. — Мне не интересны твоя оправдания, мне интересно как можно живее представить какое ты чудовище, — едко произнёс Гарри. Джинни обиделась и замолчала. За дальнейшие разъяснения взялся Дамблдор. — Глаза сверхлемурийца — тончайший магический инструмент. Мы можем использовать их даже вместо бубнов, отбивая по ним ритм подушечками пальцев. — Рассказал Дамблдор. — Мы? — сделал ударение Гарри. — То есть вы подтверждаете, что вы тоже сверхлемуриец? Может вы ещё и Рон, вернувшийся назад во времени? — Да это так, — спокойно ответил Дамблдор. — Когда-то я действительно был Роном Уизли. Очень небольшую часть своей жизни, надо сказать. И я эту часть даже не помню, но не потому что память дырявая, а потому что я её стёр — память. Мне было ужасно стыдно за то, каким олухом и днищем я был, поэтому когда я попал в прошлое, в XIX век, и понял, что застрял в нём, я стёр почти все воспоминания о предыдущей жизни, чтобы начать новую жизнь ПО НАСТОЯЩЕМУ с чистого листа. Поэтому я и стал в итоге величайшим волшебником нашего времени. Я имел преимущество, о котором обычный человек мог бы только мечтать — я не помнил ни единой глупости совершённой мной, ни единого кринжового момента своей жизни, я освободился от КАЖДОГО мучительного воспоминания о неловком разговоре или неловкой ситуации в прошлом; вот мой великий секрет, вот как я достиг своего невероятного могущества, вот что возвысило меня над рядовым обывателем! И хоть я и не помню — каково это быть Роном Уизли, всё же, если поскрести меня, снять корочку, под ней обнаружится всё тот же весёлый распиздяй Рон! — Пидорилло рыжее... — тихо сказал Гарри, чувствуя то ли зависть, то ли обиду на друга за то, что он столько времени его обманывал. Притворялся лучшим другом, а в итоге оказался Дамблдором. Гнида. — Вы гоните?! — вскинулась Джинни. Она выглядела ещё более шокированной, чем Гарри. — Нет, систер, я изрекаю правду, — сказал Дамблдор и широко раскинул руки в дружелюбном жесте, — иди сюда — обниму! Джинни и не подумала обниматься. Она продолжала смотреть на бородатого с сомнением и негодованием. — Я знала, что вы тоже сверхлемуриец, потому что папа рассказывал, как встретил вас однажды на охоте, но что вы — Рон... это совсем уже полный пиздец! — Ежели ты не веришь мне, то я расскажу тебе случай из нашего совместного детства, о котором только мы двоё знаем, — начал Дамблдор. — Ведь я стёр память выборочно о своих собственных косяках, но чужие-то помню. Помню, по-о-омню-ю-ю! Как то раз, когда тебе было пять, ты в огороде гонялась за утёнком и провалилась одной ногой в сортир, там края ямы обсыпались, поэтому легко было провалиться. Ты застряла, а потом тебя искусали гуси. Ты так плакала и материлась! А мамка услышала, что ты материшься, и, после того, как вытащила, так тебя за это отпиздила, что чуть ли искры не летели! Джинни покраснела. — Пидорилло рыжее, — буркнула она и пошла дальше, сунув руки в карманы и уткнувшись взглядом в дорогу прямо под ногами. По её реакции Гарри понял, что это было правдой, и окончательно убедился в «сомнительно-рыжем» происхождении Дамблдора. — Даже я знала тайну твоего брата, — самодовольно сказала Луна Джинни. — А ты не знала — лохушка. Я во сне увидела, что Рон Уизли — это Дамблдор! — Да пошла ты нахуй! — огрызнулась Джинни. Эти воспоминания и перепалка настолько выставляли Джинни и Дамблдора обычными, нормальными людьми, что Гарри потерял возможность видеть в них «загадочных» сверхлемурийцев. Теперь он не мог представить, чтобы они высасывали и уничтожали чьи-то души. — Оки-доки! — сказал Гарри с натянутой весёлостью. — Давайте вернёмся к древней Лемурии. Я хочу знать всё с самого начала. — Я бы тоже этого хотел, — сказал Дамблдор задумчиво. — И я, — добавила Луна. Гарри ожидал, что сейчас услышит захватывающую историю, но Дамблдор, вместо того, чтобы рассказывать, стал посвистывать и пританцовывать на ходу, как пьяная стриптизёрша. Гарри захотелось ударить его за это по голове стеклянной бутылкой из под пива. Он уже даже вытащил бутылку из урны, когда Дамблдор всё-таки заговорил. — Во мне и Джинни действительно есть несколько капель крови древних сверхлемурийцев, но что важнее, мы обладаем их знаниями и являемся приемниками их традиций, и это — то, что делает нас ими. Но всё, что мы знаем о нашем происхождении — какие-то обрывки сведений, которые передавались из поколения в поколение в нашей маленькой, изолированной семье. Всё, что я знаю — это то, что рассказали отец с матерью в детстве. А Молли и Артур, как ты сам понимаешь, довольно хреновые ретрансляторы информации. Я знаю, что лемурийцы — это коренные обитатели Земли, а нынешнее человечество появилось на ней всего лишь два с половиной миллиона лет назад в результате какого-то презабавного случая. У богини Ильматар — прародительницы мира — был сын по имени Вявяйянеманя. Однажды Вявяйянеманя трахнул морское чудовище Ику-Турсо. Праматерь Ильматар пришла, спросила: — «кто трахнул?». Вявяйянеманя боялся признаваться, что это он оприходывал Ику-Турсо и сказал: — «вот они!»; и достал из воздуха первых людей. От них и пошёл весь современный вид Хомо Сапиенсов. Откуда Вявяйянеманя достал людей, где они были до этого — загадка. Но они расплодились, а после грандиозной катастрофы, когда цивилизации древних атлантов и лемурийцев были уничтожены, люди и вовсе стали хозяевами планеты. — Это правда, или какая-то мифологическая чепуха? — спросил Гарри. — Разумеется это правда! — возмутился Дамблдор, словно Гарри его в чём-то лично обвинил. — Если тебе кажется, что это звучит нереалистично, то это твои проблемы. В древние времена в мире действовали другие законы физики и логики. — Ладно, неважно, я не про человечество хочу узнать, а про сверхлемурийцев. Почему они «сверх»? — Получили приставку в честь одного вещества. — Так и знал, что без веществ здесь не обошлось. — А вот и не угадал! До «веществ» мы дойдём позднее, а я говорю о так называемом сверхпятом элементе — веществе из слюны Миллы Йовович и сладкого полинезийского перца, которое синтезировали в XXI веке, в Отделе Тайн, и отправили назад во времени, чтобы вылечить мамонтов от эпидемии мамонтовой кори. Но сверхпятый элемент перехватили пережившие Катастрофу потомки лемурийцев и использовали в качестве лекарства для себя; в итоге — мамонты до наших дней не дожили, а лемурийцы — дожили, но об этом никто не знает. — Почему сверхлемурийцы такие монстры, что аж души уничтожают? — нетерпеливо спросил Гарри, которому не было никакого дела до Миллы Йовович и мамонтов. — Тут ситуация, как в той сказке про алкоголика, — сравнил Дамблдор. — Маленький мальчик спрашивает алкаша: — Почему так много пьёшь? — Хочу забыть, — говорит алкаш. — Чего ты хочешь забыть? — Хочу забыть, что мне стыдно. — А от чего тебе стыдно? — Стыдно оттого, что пью, как свинья. — Разорви порочный круг, перестань пить! — Пошёл нахуй, пиздюк, будет ещё тут умничать! — говорит алкаш, и как долбанёт маленького мальчика пустой бутылкой в лоб! Луна заливисто расхохоталась от этой сказки и захлопала ладошами по коленям. — Вот и со сверхлемурийцами похожая «порочнокружная» история. Древние сверхлемурийцы творили невероятные ужасы, бесконечно более ужасные, чем те, что делают современные сверхлемурийцы. И отголоски тёмных дел наших предков до сих пор преследуют нас. Я не знаю, то ли это проклятие, наложенное на нас жертвами, над которыми мы творили свои преступления, то ли это что-то другое... Но современный сверхлемуриец буквально не может СПАТЬ СПОКОЙНО, — Дамблдор выделил последние слова особенно драматичным тоном. — Если я или Джинни попытаемся уснуть, не приняв кое что — вот тут мы и добрались до «веществ» — то увидим во снах деяния древних сверхлемурийцев, а это страшно до усрачки! Эти кошмарные сновидения о наших предках буквально свели бы нас с ума за пару недель. Но есть средство. Особый наркотик, изготовленный по рецептам Древней Лемурии. Мы называем его — Совершенный Стратосферный Снег. — Обычно кокаин называют «снегом», «снежком», — сказал Гарри, который был известным знатоком в этом деле. — Один их сленговых вариантов. — Совершенный Стратосферный Снег куда древнее кокаина, — ответил на это замечание Дамблдор. — Ещё кусты коки на Земле не появились в ходе эволюции, а в Древней Лемурии ССС уже приготавливали и употребляли. На ведийском санскрите он назывался Samskrtaa Stratumspairasya Sneeha. А на праиндоевропейском — Supersexi Stratumspaires Sneigwos, и, поверь, Гарри, я боюсь тебе даже сказать, как его название звучало на древнелемурийском! Одна из особенностей этого наркотика — он действует не на физическое тело, а на тонкое астральное тело. Собственно, ССС это не какое-то вещество, которое можно потрогать, это энергетическая субстанция, приготовленная из очень тонких энергий. Ну, и основной компонент — это порошок из перемолотой души разумного существа. — А ещё какие ингредиенты в составе? — спросил Гарри с нескрываемым любопытством. Он, конечно же, не мог пройти мимо рецепта новой для себя дурмяшечки. — Всего ингредиентов тринадцать... — начал Дамблдор. — Ну, в самом деле!.. — прервала Джинни, притопнув ногой, — ты так спрашиваешь, будто это что-то смешное, обычное. Но это нихуя не смешно! Изготовление Совершенного Стратосферного Снега это омерзительный и страшный процесс. Ты можешь быть счастлив уже хотя бы потому, что тебе никогда не довелось этим заниматься. Джинни замолчала, снова глядя прямо под ноги. Гарри переключил своё внимание на неё и лицо его сразу стало холодным и суровым. — Так значит, ты ещё и наркоманка? — Ну, есть маленько... — едва слышимым голосом прошептала Джинни, и её глаза снова наполнились слезами. — Угу. И ты даже не боишься ходить в одежде, оставляющей руки открытыми? — Я же не колюсь. — И зубы не выпадают? — На месте. Покрепче твоих будут. — А депрессия, бессонница, ломки? — Дозы всегда есть, какие ломки, — она помедлила и добавила: — И у меня не бывает депрессий. До Гарри даже не сразу дошло, что она сказала. — ЧТО, ВООБЩЕ НЕ БЫВАЕТ?! — Плохое настроение иногда накатывает на пару часов, но я быстро отхожу и никогда не застреваю в этом, — еле слышно проговорила она и с меланхоличным видом уставилась Гарри прямо в глаза. — И это особенность моего характера, если что. А не следствие того, что я сверхлемурийка, или, что употребляю ССС. — Невероятно! Уникально! Под взглядом серо-голубых глаз Гарри растерял все мысли, и только таращился на неё, пока она не отвела взгляд. — О самом главном ты до сих пор не спросил. — Голос прозвучал резко, Джинни даже пнула кусок льда под ногами и тот пролетел десять метров вперёд дороги. Гарри растерянно заморгал. — Разве? О чём это? — А разве тебе не интересно, из какого именно типа людей я вытягиваю души для приготовления СС-Снега? — саркастически уточнила Джинни. — Из каких-нибудь преступников, ворюг, убийц и и бюрократов? — предположил Гарри. — Не можешь же ты быть настолько плохой, чтобы... — Нет, могу, — с отчаянной злобой ответила Джинни. — Это было бы очень здорово — использовать души преступников и плохих людей. Но из таких душ «снег» получается слишком резким, нестабильным и опасным для употребления. Только из чистых и тонких душ может получиться хороший «снег». Поэтому нам приходится охотиться исключительно на молодых юношей и девушек, которые никогда не совершали и не планировали совершить какого бы то не было серьёзного зла. Мы выслеживаем их по всему миру, а потом заманиваем в темноту особым древнелемурийским криком. Мы выучили этот крик у рептилоидов; поэтому, когда мы издаём этот крик, визуально мы превращаемся в нечто среднее между ящерами и пауками... — Стопэ, Джинни, стопэ! — закричал Гарри в ужасе, — это слишком много информации за один присест! Дай отдышаться. На лице Джинни отразилось садомазохистское удовлетворение: она наконец-то добилась от Гарри той реакции, которой ожидала с самого начала. — Я просто не хочу представлять тебя как... не млекопитающее, — добавил Гарри, запнувшись. — Я млекопитающее, — скромно сказала Джинни. — Я не рептилоид, скрывающийся под человеческой кожей, не бойся. Я просто... превращаюсь в нечто рептилоидоподобное, когда кричу особым, «заманивающим-в-темноту» криком; это сродни анимагии. — Кровь сверхлемурийца лишь на десятитысячную долю процента отличается от кровушки обычного человека, Гарри, не бзди, — сказала Дамблдор. — Моя кровь на 99,9997 процентов — банан, — ляпнула Луна. — Или баобаб. Я точно не помню. К этому моменту их улица для прогулки подошла к концу и уперлась в объездное шоссе, за которым начинался пустырь. Заброшенные дома здесь были заброшены ещё даже до вторжения инопланетян. Сады за невысокими каменными заборами густо заросли высокой травой и кустами сирени и тиса. Пришлось остановиться в круге света, отбрасываемого последним фонарём в ряде фонарей, освещающих улицу. На добрых три минуты повисла тишина. Только негромкие гудение проводов и завывание ветра доносились из непроглядной темноты со стороны пустыря. Гарри подумалось, что именно в такую тьму Джинни заманивает невинных юношей и девушек и убивает, пока он не видит. — Гарри, я не чудовище, — заплакала Джинни, повернувшись к нему лицом с мольбой в глазах. — Да, я приманиваю людей особым криком, высасываю из них души и перемалываю души в ступке, чтобы изготовить энергетическую субстанцию с наркотическим эффектом, но я не чудовище! Гарри поморщился и тяжело вздохнул. Джинни продолжала оправдываться: — Если я не буду одурманивать своё астральное тело Совершенным Стратосферным Снегом, то не смогу спать и сойду с ума. Я просто следую традициям своего народа. И это есть традиция моего народа — одурманивать себя до забытья, чтобы не вспоминать ужасные, древние деяния своего народа. Меня научили этому до того, как я смогла спросить, чему меня учат. Задолго до того, как я задалась вопросами об этике и своём праве отнимать человеческие жизни... — Прекрати реветь, — раздражённо произнёс Гарри. — Это не важно. Это всё, конечно, очень грустно, но не конец света. Или ты думаешь, что я брошу тебя из-за такой ерунды? Так вот — хрен дождёшься! — Для тебя это правда не имеет значения? — спросила Джинни с надеждой в голосе. — Да, — подтвердил Гарри уверенно. Луна уселась жопой в снег, широко раздвинула ноги и всплеснула руками. — Мне ску-у-учно! — заныла она. И стала хлопать ладошами по бёдрам и коленям, словно играя на барабанах. Дамблдору поступок Луны очень понравился. Он тоже плюхнулся жопой в снег и присоединился к ней в её «хлопушках». Джинни и Гарри рассмеялись и даже взялись за руки. Согревающая ладонь Джинни неожиданно подарила Гарри давно утерянный душевный покой. — Так вот, почему ты так любишь спать. Ты во сне торчишь по-тихому? — пошутил он. — Почти, — улыбнулась Джинни. — Фактически я всегда под кайфом. Но только когда я настраиваюсь на своё астральное тело, я могу это ощутить. Хочешь посмотреть на мою дурмяшку? Она достала из кармана крохотный сосуд из высушенной тыковки. Гарри замечал у неё этот сосуд и раньше, но принимал его за мусор. У Джинни в карманах постоянно были какие-то фантики и шелуха от семечек. Джинни вывернула крохотную крышечку. Внутренний объём сосуда составлял от силы пять или шесть миллилитров, но внутри, на первый взгляд, ничего не было — совершенно сухие стенки. Гарри прищурился. — Где? — Ну, для твоих глаз эта субстанция — слишком тонкая, — задорно прищурилась Джинни. — Пора к окулисту — выписывать новые очки, — пробормотал Гарри, а она ухмыльнулась. — Я могу изменить направление твоих глаз, — сказала Джинни, а затем нежно обхватила его плечи и стукнулась лбом об его лоб. У Гарри на миг всё посерело в глазах, а когда прояснилось — мир вокруг стал выглядеть немного иначе. Всё словно испускало свой собственный внутренний, едва заметный свет. Было и ещё что-то, но Гарри не мог сказать — что. Но когда он посмотрел внутрь тыковки в руках Джинни, то увидел, что она наполнена порошком из прозрачно-белых, нитевидных кристаллов. — Ужасно горькая дрянь, — поведала Джинни. — Хорошо, что одной дозы хватает на две недели. Зато спится под неё — волшебно! — И совесть совсем не мучает, — подхватил Гарри весело. — Больше у тебя от меня нет никаких тайн? — Есть, — призналась Джинни честно. А потом даже рассмеялась во весь голос и отскочила в сторону. Гарри смотрел на неё в недоумении. Дамблдор поднял жопу со снега и встал рядом с Джинни. Оба хихикали и смотрели на Гарри с выражением «ебать, ты лох!» на лицах. Гарри стало ужасно неуютно. — Что ещё? — спросил он. — Не ошибайся, думая, будто быть сверхлемурийцем — значит кричать из темноты, перемалывать души в ступках и жрать вместо снотворного Совершенный Стратосферный Снег, — проговорил Дамблдор назидательно. — Это всё, конечно, звучит очень впечатляюще для обычного человека. Но с точки сверхлемурийца это весьма незначительная часть сверхлемурийского образа жизни. — Незначительная? — ужаснулся Гарри. — Наша жизнь связана с тайнами, которые ты даже не можешь вообразить! — сказала Джинни. — Буквально, — сказал Дамблдор. — Воображению обычного шамана никогда не поддастся самая значительная сфера жизни сверхлемурийца, потому что это нечто абсолютно непохожее на что бы то не было знакомое обычному шаману. Это нечто столь далёкое от всего того, что ты знаешь, что описать это тебе словами невозможно — это всё равно, как попытаться описать цвет слепому от рождения человеку. Это можно только пережить на собственном опыте. — Я видел видос на YouTube-е, где дети пытались описать цвет слепому от рождения чуваку, — сказал Гарри задумчиво. — И у них получилось? — спросил Дамблдор с сомнением. — Нет. Дети так нихуя и не поняли, что чувак реально ничего никогда не видел. Ничего. Никогда. — С нашей точки зрения, ты так же слеп в отношении определённых знаний об окружающей тебя вселенной. — Но хоть намекните, о чём речь-то, бля! — попросил Гарри. — Мы говорим о мире, в который мы попадем через туманы, — сказала Джинни, — и о многом другом. — А я могу попасть в этот мир-через-туманы? — спросил Гарри, — и пережить на собственном опыте то, что вы не можете описать? — Ну, ты можешь, — сказала Джинни смущённо, — но для этого... — Что? Джинни затеребила штанину и отвела взгляд. — Для этого мы должны будем расчленить тебя и семь дней варить куски твоего тела в котле, а потом собрать тебя заново. Это необходимо для полного очищения и обновления, иначе ты просто никогда не вернёшься оттуда. — Или вернёшься с покалеченной психикой, — уточнил Дамблдор, — как Вальбурга Блэк-Делерий. Но скорее всего — нет. Ты останешься там навсегда, если не пройдёшь эту процедуру. — Так это туда пропало целое поколение шаманов семьдесят лет назад? — при упоминании имени Вальбурги, Гарри вспомнил историю, которую рассказал им отец Пургагон в Краю Таинственной Поебени. — Когда произошло крушение Хогвартс-Экспресса и все пропали, и только Вальбурга Блэк-Делерий вернулась в пятидесятых? — Да, в туманах, особенно в туманах некоторых мест, что-то, бывает, заманивает простых людей в тот мир. Смертельно опасно пытаться сунуться туда без проводника и без надлежащей перестройки физического тела. Но сверхлемурийцам там по кайфу. Мы отыскиваем там много необыкновенных вещей. — Я хочу туда. Я готов на варку в котле. — Заявил Гарри смело. — Мы даже не знаем — сработает ли процедура варки в наше время, может ты просто сдохнешь, — сказал Дамблдор с сомнением. — В Древней Лемурии шаманы так делали, да. Но как я уже говорил — в древности в мире действовали немного другие законы физики и логики. — Мне похер, я готов рискнуть. — Почему ты так рвёшься к тайнам нашего мира? — спросил Дамблдор с любопытством. Гарри смотрел на Джинни, стоящую на фоне заброшенного дома, заросшего кустами, зияющего чёрными провалами разбитых окон. Она со своей сверхлемурийностью казалась ему символом света и энергии; символом противостоящим разрухе привычного, хорошо знакомого мира, который как большая могила, где всё только умирает и гниёт, и из которой нет никакого выхода. — Потому что я знаю своё будущее. И оно безрадостно. И если я могу найти в мире что-то большее, чем стать порноактёром, рок-звездой и Папой Римским, то я обязательно буду это искать, и ни за что не упущу свой шанс. — Ответил Гарри. — Что плохо — быть Папой Римским? — не догнал Дамблдор. — Фу-у, старпёрище, — сказал Гарри. — Ты не поймёшь. Верни Луну назад, к ней домой. А потом я хочу узнать больше подробностей по поводу варки в котле. — Не надо меня возвращать, — испугалась Луна, — то есть прямо домой не надо. Меня папа заругает, если узнает, что я тусила с вами. Можете меня трансгрессировать куда-то рядом с домом, но так чтобы из окошек вас видно не было? — Я могу тебя на крышу твоего дома запульнуть, — предложил Дамблдор. — Крыша моего дома — гигантская бутылка водки. Я соскользну и наебнусь прямо в трубу. — Это будет очень больно, — посочувствовал Дамблдор, — ладно, попробуем десантировать тебя в каком-нибудь лесочке за километр. Луна и Дамблдор исчезли в вихре трансгрессии. Гарри и Джинни остались на пустой улице одни. Почему-то Гарри ужасно захотелось вернуться в пив-бар «Ве Бьютифул Бир» и отдать официантке деньги за ужин. Он так и сделал. А потом ещё и наслал Империо на хозяина бара, чтобы тот повысил Янтарь в должности и поднял ей зарплату. На немой вопрос Джинни он ответил: — Просто хотел сделать что-то доброе. Гарри вдруг вспомнил термин Испанский стыд: когда тебе стыдно за смущающие поступки другого человека. И он подумал: а есть ли такой же термин, но когда тебя мучает совесть за чудовищные преступления другого человека? В частности — твоей девушки? Гарри побоялся спросить об этом у Джинни. Вдруг она после такого вопроса станет расчленять его более болезненным способом или будет варить в котле не семь дней, а семь дней и одну минуту? — Это здорово, если тебе тоже удастся побывать в мире за туманом, — проговорила Джинни с надеждой, — но что мы будем делать, когда вернёмся? — Зима нынче холодная грядёт. Навряд ли мы сможем провести её в пещере Секс-трепета. Надо будет найти какую-нибудь тёплую хижину с печкой и засесть в ней на зимовку. — Рассудил Гарри. Затем вернулся Дамблдор и забрал их в Край Таинственной Поебени.