Как я и говорил, ночью я думал над смертью Шизо. Нужно было все сделать так, чтобы никто не понял, что это умышленное убийство. Мне ведь не хотелось, чтобы пошли всякие подозрения и чтобы все начали уж так сильно волноваться.
Уже где-то к двум-трем часам ночи я придумал кое-что.
Сейчас все спят. Раньше всех просыпается Шрам– в пять или шесть утра. Он никуда не ходит, просто сидит на кухне и пьет кофе, либо у себя в комнате. Остальные же просыпаются либо в восемь, либо в девять. У меня есть время. Только бы никто не проснулся раньше времени.
Я на цыпочках вышел из комнаты, и уже тут меня подвела дверь. Она предательски громко скрипнула. Тихо обматерив ее я огляделся и так же аккуратно и тихо пошел на кухню. Там, минуты три порыскал в темноте в ящиках и нашел таки нож. С ним в руках я отправился в комнату к Шизофренику.
Уже у него в комнате меня начало одолевать сомнение.
А вдруг я слишком преувеличиваю, и он не должен умирать? Вдруг это я сам себя накрутил? Может он даже и не чувствует ничего большего, чем просто дружба к Элю?
С этими мыслями я стоял спиной к двери и смотрел на мирно спящего Больного. Глаза уже более менее привыкли к темноте, поэтому я в принципе мог различать, что и где находится. В помещении царила тишина. Почти гробовая. Лишь слышалось еле слышное сопение хозяина комнаты.
Стоял я так минут пять, может десять. Что-то внутри меня говорило не совершать убийство, но в тоже время, это самое «что-то» говорило мне, что он заслуживает это. Что
Шизо лишь будет мешать. Что он не должен стоять у меня на пути. Да и к тому же, в команде он самый бесполезный. Драться не умеет, слабый, часто ноет, ну и конечно не нужно забывать, что он псих. В прямом смысле. Он мешается не только мне, но и всей команде в целом. Пусть его некоторые и жалеют, но я уверен, они делают это лишь из жалости. Да их бы совесть загрызла если бы они не помогали и не утешали этого Шизанутого.
Мысли опять смешались в кашу. Причем тягучую такую. Я вообще не понимал, что делать. В конечном итоге я начал медленно подходить к кровати Больного. Пришлось взять нож в зубы, чтобы было удобнее действовать. Освободив руки я аккуратно достал из-под головы Шизо подушку и какое-то время посмотрев на него положил на его лицо эту самую подушку и начал сильно надавливать на ее края, чтобы клон быстрее задохнулся. Через малый промежуток времени, как в принципе и предполагалось он проснулся от того, что его душат. Естественно, Шизофреник пытался отстранить мои руки от подушки, как-то бить их, кричать. Но у него ничего не получалось. На что он вообще надеялся. Хах, слабак и нытик. Наконец, он затих. От него не исходило ни единого звука, он не издавал ни единого действия. Руки медленно опустились на кровать.
Я, все ещё держал одну руку на подушке, проверил его пульс.
Ах, как же я рад. Ничего не чувствовалось. Этот псих заснул. Навсегда. Теперь пора приступать ко второй части моего плана.
Убрав подушку, я поставил Шизо в сидячее положение. Спиной он упирался в стену. Затем, я взял в одну руку нож, а в другую руку Больного. Я закатил рукава его свитера и приложил острие ножа к бледной коже. Немного прикинув как, что нужно делать, сначала не очень сильно, а потом сильнее и глубже провел ножом по руке. Из раны показалась кровь, которая тихонько начала стекать и пачкать одеяло. На лице у меня появилась улыбка, которая становилась все шире и шире. До этого на лице у меня не выражалось никаких эмоций. Я вновь порезал ножом кожу на руке клона. Было так приятно видеть это.
И вот, на руке красуются около шести глубоких порезов, из которых струится кровь.
Я радуюсь. Осталось совсем чуть-чуть и никто не помешает мне и моему любимому клону быть вместе.
Я сделал позу Шизофреника более правдоподобной. Теперь он сидел на своих ногах, чуть сгорбившись и наклонившись в сторону. В руку, которую, ваш скромный повествователь, не трогал, положил нож. Теперь, все выглядело как самоубийство.
Все будут думать, что этот псих сам себя убил.
Я так же тихо, как и пришел, вышел из комнаты и хотел было направился в свою комнату, но тут заметил небольшое количество крови на руках. Придется идти в ванную и пытаться бесшумно отмыть ее.
Так же на цыпочках я прокрался к ванной, зашёл туда и аккуратно включил воду. Через минуты две все было смыто. Руки были чисты. Я направился в свою комнату. Было около четырех часов. Никто не проснулся. Значит все было хорошо. Оставалось ждать утра.
***
Разбудил меня довольно громкий крик, который, возможно, был слышен во всем здании. Сначала я ничего не понял, но услышав быстрые шаги за дверью чуть-чуть понял, что происходит и что было вчера.
Вскочив с кровати я выбежал из комнаты и побежал туда, куда сбежались все– в комнату Шизофреника. Все стояли в огромном шоке. Мне, чтобы не спалиться, нужно было притвориться, что я шокирован, что я и сделал. Все, конечно, знали, что такое в принципе может случиться, но они не ожидали, что это может произойти столь внезапно.
Через пол часа всё, вроде, вернулось в норму. Что сделали с телом я не знаю. Я свалил от туда через минут пятнадцать. Что происходило там во время моего отсутствия я без понятия.
А вообще, внутри себя я ликовал. Был на седьмом небе от счастья. Никто теперь не стоит между мной и Элем. И никто даже не догадался об убийстве. Все просто идеально.
В два-три часа дня, после обеда, который прошел в полной тишине, я просто ходил по коридору. Вдруг, я услышал тихие всхлипы. Они доносились из комнаты. Взглянув на дверь я сразу понял, что это тореадор. Тихонько отворив дверь и заглянув в комнату я увидел как он сидя на краю кровати и уткнувшись лицом в подушку, тихонько всхлипывал и даже плакал. Я аккуратно подошёл к нему и сел рядом. Он заметил меня только тогда, когда я положил руку ему на плечо, а потом стал поглаживать его по спине. Испанец посмотрел на меня заплаканные и глазами минуту или полторы, а потом крепко обнял меня. Я, естественно, обнял его в ответ.
Так приятно… Так тепло… В его объятиях так… Комфортно… Я продолжал гладить его по спине и пытаться хоть как-то успокоить. «Ну почему… Почему он такое сделал? Все же было хорошо… Я-я не понимаю…», — чуть тихо произнес Эль. Я ему попытался сочувствующе ответить:"Ох… Мне бы знать… Он был таким хорошим… Я сам не понимаю, что его сподвигло совершить такое». Я лгал. Я притворялся, что мне грустно.
Но это все ради нашего с Элем счастья. Скоро, я все же признаюсь ему. Он полюбит меня. Я уверен.
