Тонка граница

— Что произошло? — задаёт вопрос Генри, хотя уже смутно обо всём догадывается. Люси бы сама хотела задать ему с десяток вопросов, но всё же отвечает. — На тебя… на вас напали. Наверное, ограбили, я случайно оказалась рядом. Выпавший только что из её рук нож, ужас в глазах, вызванный явно не грабителями, говорят сами за себя. Джекилл ощупывает голову — ужасно болит, волосы в крови — его явно огрели чем-то тяжёлым. Ага, видимо, вот этим, — замечает он валяющийся рядом железный прут. Он пробует встать, но в глазах рябит, голова кружится и больно наступать на одну ногу… Люси успевает его подхватить, когда он теряет равновесие и чуть вновь не теряет сознание, и помогает аккуратно опуститься обратно на землю. После чего вновь резко отстраняется … — Что ты такое, Генри Джекилл? — решается она, наконец, задать единственный вопрос, — Это правда ты? Или я схожу с ума? Генри тяжело вздыхает. — Нет, Люси, вы не сошли с ума. Если среди нас двоих и есть сумасшедший, то это скорее всего я. Я всё вам объясню, по крайней мере постараюсь, но только не здесь. Чтобы добраться до дома, нужно найти экипаж, пешком он идти никак не сможет в своём нынешнем состоянии. Но карманы пусты. Ах, да, точно, его же ограбили… — Думаю, вам сейчас надо в больницу, — осторожно произносит Люси. — Не надо, я сам смогу оказать себе первую помощь, нам с вами надо только добраться до моего дома. Нужен экипаж. Но денег на него у меня нет, всё украли. Люси, мне крайне неудобно Вас просить, но больше увы некого, мне нужна Ваша помощь. — Но у меня тоже нет с собой денег, — Люси растерянно разводит руками, денег у неё итак-то немного, но на одну поездку хватило бы, но она ни захватила с собой ни пенни. Когда она спешно одевалась и выбегала из дома вслед за Хайдом, мыслей о деньгах не возникло. — Вы меня неправильно поняли. Я хотел бы, чтобы вы дошли до моего дома и передали Пулу, дворецкому, помните его? Передали, чтобы он отправил сюда экипаж, а вы покажете дорогу. — Я не думаю, что ваш дворецкий меня послушает. — Вот, держите, это перстень моего отца, — Джекилл снимает одно из колец, — На нём гравировка, Пул знает его, отдайте ему и скажите, что я передал его для подтверждения ваших слов. Этого будет точно достаточно. — А что я ему скажу? — Тоже, что вы сказали мне только что, что на меня напали, а вы случайно оказались рядом. Идите Люси, пожалуйста, идите, чем быстрее вы вернётесь, тем больше шансов, что застанете здесь именно меня. От его слов и тона, которым это было сказано, у Люси мурашки пробежали по телу. Боится здесь не только она. Доктор Генри Джекилл тоже боится. Но кого или чего? Хайда? Мысль о том, что он и есть Хайд, Люси старательно гонит прочь.

***

Генри распоряжается подъехать к особняку с заднего двора, откуда они смогут попасть напрямую в его кабинет и лабораторию. Ни к чему Пулу или кому-то из слуг видеть его в таком виде. Собственно, таким же путём обычно пользовался и Хайд. Люси помогает ему выйти из экипажа и под руку доводит до двери. Сейчас важно быстро и незаметно попасть внутрь и никто не обращает внимание, что незамеченными тут хотят остаться не только они. Мисс Эмма Кэрью наблюдает немного издалека за домом своего жениха из окна другого экипажа, в раздумьях стоит ли сейчас попытаться снова к нему зайти. Кто эти странные люди? Что они здесь делают? И почему входят в дом Джекилла с чёрного хода? Возможно, это участники его эксперимента? Значит ли это, что надо прийти именно сейчас и всё выяснить уже, наконец? Или наоборот, лучше прийти в другой раз, потому что сейчас он точно не захочет её принять, чтобы скрыть их присутствие? Эмма решает, что лучше всё же обдумать сперва полученную информацию и приехать попозже, когда Генри скорее всего будет один.

***

— Не трогайте здесь ничего! — слышит Люси окрик Джекилла и испуганно отдёргивает руку от стеллажа, где её внимание привлекли колбы с цветными жидкостями. — Я извиняюсь, я не собиралась ничего брать, — отвечает она испуганно и виновато. — Я вовсе не хотел вас пугать или в чём-то обвинять, — тут же опомнился мужчина и попытался её успокоить, — просто это может быть опасно. Здесь есть препараты, которые могут разъесть вам кожу или даже взорваться, если не знаешь, что к чему, то лучше держаться от всех этих склянок подальше. — Я поняла, — Люси аккуратно отходит от стеллажа, озираясь по сторонам. Всевозможные колбы, банки и пробирки здесь расставлены практически вдоль всех стен, а где их нет, там стоят шкафы и трюмо с бесконечным числом маленьких ящичков и стол, на котором тоже жидкости, порошки и какие-то инструменты. Всё это безумно сложно и было бы интересно, если бы не обстоятельства в которых она сюда попала. Генри открывает одну из дверей — она ведёт в кабинет. — Подождите меня здесь буквально пару минут — я переоденусь. Он возвращается к ней уже в своих обычных брюках и рубашке, зовёт Пула и распоряжается принести в лабораторию всё необходимое для обработки ран, а также завтрак для него и мисс Харрис. Тактичный и преданный дворецкий не задаёт никаких вопросов. С помощью прислуги Джекилл промыл и обработал себе раны, забинтовал ногу, благо обошлось без перелома, видимо просто ушиб и растяжение — скоро пройдёт. И вот они уже завтракали вместе с Люси у него в кабинете. В других обстоятельствах Люси была бы бесконечно счастлива снова встретиться с Джекиллом и тем более, вот так вот позавтракать с ним вместе, у него дома… Но сейчас она не знала, что думать и чувствовать. Ей очень хотелось расслабиться и представить Генри Джекилла так, каким она представляла себе его при первом визите сюда. Но сейчас она вспоминала его в одежде Хайда и порезы на его груди… И ждала когда он, наконец, хоть что-то расскажет. Генри малодушно медлил. Он уже даже пожалел, что не попытался убедить Люси, что она не в себе. Что если бы она и правда поверила, что он это Хайд, а Генри ей там только чудится? Он же наоборот пообещал рассказать то, о чём не знает как говорить, о чём не говорил ещё никому. — Мисс Харрис… Люси, — их общение с того самого момента, как он очнулся в переулке, скачет с ты на вы и обратно, — я полагаю, ты уже итак многое поняла, но без подтверждения этих неверотяных фактов, не веришь сама себе. Люси молча кивнула. — Некоторое время назад я начал эксперимент… И он рассказал ей, как мог доступно, о своей идее про разделение добра и зла, отказе совета и решении применить формулу на себе. И о появлении Хайда, который теперь регулярно захватывал его тело, разум и сознание. — Эксперимент вышел из-под контроля, — завершил свой рассказ Джекилл, — я пытаюсь видоизменить формулу и управлять этим, но пока ничего не вышло. Я виноват, Люси, я бесконечно виноват. Перед тобой, перед…многими, — его губы дрожат, руки теребят пустую чашку из-под чая — доктор близок к истерике. — Вы не виноваты, — Люси смелеет и берёт его за руки в попытке успокоить, — у Вас же были добрые намерения, — продолжает она, стараясь всеми силами игнорировать мысль о том, во что эти намерения вылились для неё лично. Она любит Генри Джекилла, даже если Хайд появился по его вине, он не контролирует его и не отвечает за его поступки. Но доктор же умный, он сумел придумать эту формулу, значит, придумает и другую. Хайд пропадёт в никуда, откуда и возник, а Генри останется. И если она сейчас попробует помочь ему, то, возможно, останется с ней. Люси встаёт из-за стола и подходит к Джекиллу, она обнимает его за голову и гладит по волосам. Возможно, он и тот, кто может спасти тебя от твоей жизни, но до этого, видимо, придётся сперва спасти его. — Люси, тебе лучше уйти, как можно скоре, — Джекилл внезапно приходит в себя и подскакивает со своего места, — Тебе вообще следует уехать. Подальше от меня…и от него, чем дальше, тем лучше, и тогда… — Я никуда не уеду. — Это опасно, тебе очень опасно оставаться, слышишь меня? Я же говорил, я не контролирую это, он может появиться в любой момент, даже прямо сейчас! — Но я не боюсь, тебе плохо и я останусь с тобой, потому что беспокоюсь за тебя и я… пожалуйста, не прогоняй меня. На самом деле у Люси не очень большой опыт общения с мужчинами, именно общения, а не секса с клиентами или ругани от Спайдера, поэтому она просто не понимает, как ей следует объясняться с Джекиллом и что ему сказать. — Нет…нет…нельзя, это всё неправильно…тебе надо уйти, — твердит доктор. — Я не оставлю тебя, потому что люблю тебя, — решается Люси на признание и вновь, как и в первый визит, делает попытку поцеловать — это единственное, как она может выразить свои чувства. Едва их губы соприкасаются, как Джекилл вновь её отталкивает. — Люси, нет, не надо. У меня есть невеста, я люблю её и… Люси замирает, глядя на него. Взгляд её устремляется к кольцу на безымянном пальце. Почему она не замечала его раньше? Или замечала, но игнорировала. Хотя... Что значит помолвка для благородного джентльмена? Это же, как правило, просто сделка. Мало кто испытывает что-то большее, чем симпатию к своим будущим супругам, важна лишь выгода. Но ведь Генри не такой, он же лучше, честнее. Ха! — смеётся она мысленно сама над собой, — что ты вообще о нём знаешь? Ты же просто придумала его! Придумала сама себе! И тут Люси понимает… — Сейчас, я уйду, потому что у благородного Генри Джекилла есть невеста и у него не может быть ничего общего с женщиной из борделя… А вечером в «Красную крысу» придёт он, придёт Хайд. Я права?! — Я не знаю, я же сказал, что не контролирую его, — Джекилл отводит глаза. — Нет, ты знаешь. Он придёт. Потому что это тебе нельзя, а ему всё можно. Ведь Эдвард Хайд это не какое-то абстрактное зло. Это всё то, в чём вы себя ограничиваете, не так ли? Генри шокированно смотрит на Люси. Как она так сразу поняла то, что он даже сам не сразу осознал и даже до конца всё ещё отказывался в это верить? И Люси уходит. Она больше не жалеет Генри Джекилла. Она жалеет только себя и свои разрушенные мечты.