Тонка граница

— Эмма? — Джекилл подскакивает на кровати, оглядывается, постепенно осознавая происходящее, — Ты что здесь де… — Генри, любовь моя, прости, я не должна была… — Но как ты вообще сюда попала? Да ещё и в такое время. — Никто не знает, что я здесь, я обманула Пула, и тайком пробралась в твою лабораторию. Генри, только не злись, прошу тебя. Я, наверное, схожу с ума. Отец твердит мне, что разум потерял ты, но теперь я боюсь, что безумна я сама… — Что ты имеешь ввиду? — заявление настолько шокирует Джекилла, что разом пропадает вспыхнувшее было раздражение из-за поступка невесты. — Понимаешь, я видела как сюда кто-то зашёл, не ты, это был совсем другой человек. Я уверена в этом! Я видела его лицо и слышала голос! Я не могла ошибиться! Хотя… он вёл себя совсем как у себя дома, — продолжает Эмма с сомнением, — и лёг спать и заснул вот здесь… где сейчас ты… Генри, мне страшно, я хотела выяснить что с тобой происходит, но не понимаю, неужели это со мной самой что-то не то? Я определенно схожу с ума… Но почему ты так одет? Что всё это значит, Генри?! — Эмма, тише-тише, успойкойся, — он обхватывает её лицо руками, целует в лоб в попытке успокоить, — с тобой всё в порядке. Но ты не должна была сюда приходить! Тем более одна! Тайком! — от мысли, что Эмма была здесь наедине с Хайдом, Джекилла прошибает холодный пот, — это бесконечная удача, что он тебя не заметил. — Он? — Эмма… ты же знаешь про мою формулу? — Да, конечно, я знаю над чем ты всё это время работал, про твою идею по отделению зла, но причём здесь ещё кто-то? — Понимаешь… — Генри несколько секунд мнётся, но всё же набирается решимости, чтобы во всём признаться, — я провёл эксперимент на себе. — Но… почему? Ты же считал, что это нужно применять на больных разумом или на преступниках, почему на себе? — На добро и зло можно разделить абсолютно каждого, я имел это ввиду с самого начала, но до того дня, как совет отказал мне в испытании на человеке, не понимал до конца, что именно это значит. А тогда я ясно осознал, что надо начать с самого себя. Зло есть в каждом, поэтому я и решил начать проверку с себя, я должен был, понимаешь? — Возможно, возможно ты и прав, насчёт каждого, но это всё равно пока ничего не объясняет, — Эмма непонимающе качает головой. — Формула работает, но не совсем так, как я рассчитывал. Точнее…совсем не так! Зло действительно отделилось, но…оно выделилось в отдельного человека. Впрочем, не совсем отдельного, он как-то существует внутри меня, периодически обретая контроль над моим телом и сознанием. Его ты и видела. Он зовёт себя Эдвард Хайд. На самом деле, происходящее с трудом поддаётся объяснению и пониманию. Джекилл замолчал, ожидая реакции от невесты. Эмма усиленно пыталась понять всю полученную информацию и как к ней относиться. Но выходило плохо. Слишком всё было фантастичным. Тем более, если не учитывать внешний вид, сейчас перед ней сидел всё тот же Генри… по крайней мере, ей хотелось верить, что тот же… Но он утверждал, что превращается в другого… — В то, что ты говоришь очень трудно поверить…практически невозможно, — произнесла она тихо. — Увы, но это правда, ты и сама всё видела. — И… что теперь мы будем с этим делать? — осторожно спросила Эмма. — Я работаю над новой формулой, чтобы всё исправить, но пока безуспешно. Эмма… я не знал как всё это тебе рассказать, надеялся что удастся всё уладить, не впутывая тебя…но теперь, когда всё зашло так далеко и я даже не представляю, что будет дальше и смогу ли я справится с этим, любовь моя, думаю, что нам надо отменить свадьбу. — Что?! — Эмма замирает в шоке. — Эмма, пойми, я опасен! Ты даже не представляешь насколько! Я почти не могу контролировать превращения и совсем не контролирую Хайда, да для него просто не существует понятия контроля. Это чудо, что всё обошлось, но даже сейчас тебе всё ещё опасно здесь находиться. — Нет, Генри Джекилл. Нет! — Эмма приходит в негодование о услышанного и начинает нервно метаться по комнате, — Вместе! Ты же помнишь? Ты же обещал мне, мы через всё пройдём вместе! И ещё недавно ты сам умолял меня не бросать тебя. Так вот, я не собираюсь бросать тебя, чтобы ни случилось, но и ты не можешь меня оставить! — Эмма, ну послушай же меня! — Джекилл встаёт вслед за ней, — Я просто хочу защитить тебя, мне самому очень трудно принимать это решение… — Нет, это ты меня послушай! Ты ошибся, что-то не учёл, но это не конец света. Я верю в тебя! Ты сможешь изобрести противоядие и всё исправить. Ты должен это сделать! Ты сделал это с собой, сам! Значит, сможешь и исправить! — До свадьбы всего несколько дней, я не успею… Он бессильно опускает руки, и сам будто становится ниже, сгибаясь под ношей непосильной задачи. Эмма замечает его состояние и немного успокаивается, понимая, что ему сейчас нужна не её истерика, а поддержка. — Ничего страшного, ничего… Значит, продолжишь после. Или ты просто отказываешься от меня? Ты меня больше не любишь? Поэтому хочешь разорвать помолвку? Ответь мне, Генри! — Господи, Эмма! Ну что ты такое говоришь! Конечно же, я люблю тебя! И именно поэтому не хочу подвергать тебя такой опасности. — Я не боюсь. Мы что-нибудь придумаем, — Эмма обнимает Джекилла, — ты справишься, ты обязательно справишься, а я помогу тебе, чем только смогу. Она целует Генри, прижимается к его груди, впервые касаясь руками обнажённой кожи… от него исходит слабый запах пота, алкоголя и… другой женщины? Эмма отстраняется и вспоминает как видела утром заходящую в дом странную пару, и задумывается. — Генри, милый, а вот это отделившееся «зло», этот Хайд… ты говоришь, что он опасен, а что именно он делает, ты знаешь? — Я…я не знаю всего точно, но догадываюсь о многом. Это действительно страшный человек, если его вообще можно назвать человеком. — Но формулу выпил ты, значит, он то «зло», что отделилось именно от тебя? Если бы её выпил кто-то другой, то и последствия были бы другими? — Скорее всего, но пока я не понял как мне справиться с Хайдом, применять её всё равно нельзя, поэтому мы не узнаем наверняка. Но почему ты спрашиваешь? — Просто, пытаюсь кое-что понять… Эмма Кэрью, конечно, приличная благовоспитанная девушка, но мысли которые её сейчас одолевали, многим бы показались неподобающими для леди. Но это её мало заботило. Кое-что о взаимодействии мужчин и женщин она знала. И конечно же знала о борделях, и о том зачем туда ходят такие же благовоспитанные джентльмены. Эмма вновь оглядывает Джекилла. Растрёпанные волосы он собрал в небрежный хвост, как только проснулся, поэтому шея мужчины сейчас открыта, так что можно разглядеть ключицы и пульсирующие жилки. Непривычно облегающие кожаные брюки, рубашка завязана на поясе так, что между ней и ремнём видна полоска обнажённой кожи, грудь и вовсе практически полностью обнажена. Тело девушки охватывает жар, о природе которого она весьма смутно, но всё же догадывается. Также неотрывно глядя на жениха, дрожащими от волнения пальцами она начинает развязывать шнуровку платья. Джекилл смотрит на неё в недоумении и успевает поймать ткань и удержать платье на невесте на секунду раньше, чем оно чуть не спадает с её плеч на пол. — Господи, Эмма, что ты делаешь? — Я видела, как это твоё альтер-эго приводило сюда женщину… Генри, если тебе нужно… Ну в общем, не обязательно ждать свадьбы, я готова дать тебе всё, что ты пожелаешь, если это поможет. — Эмма, бог мой, милая, это-то здесь причём? Смутившись своего порыва и внезапной смелости, Эмма отворачивается, и спешно шнурует платье обратно. Щёки её пылают от стыда. — Ты теперь считаешь меня распущенной? Презираешь? — задаёт она вопрос, не решаясь взглянуть на Джекилла. Он обнимает её со спины и аккуратно гладит по волосам, успокаивая. — Нет, конечно, я так не считаю, — он целует её в макушку, — и я запрещаю тебе самой так говорить. — Я не должна была, но я… Генри, я люблю тебя, я очень тебя люблю, — она поворачивается в его объятиях и снова смотрит в глаза, — что бы с тобой не происходило, ты не должен меня бросать…если конечно, тоже всё ещё любишь… — Конечно же, я люблю тебя, — он снова целует её, — И никто никого не бросает. Но тебе сейчас правда нужно уходить. — Но ты обещаешь? Обещаешь мне, что разработаешь лекарство для себя? — Я сделаю всё, что в моих силах, обещаю. — И не разорвёшь помолвку? — И не разорву помолвку. Но до свадьбы нам лучше больше не видеться. На всякий случай. — Хорошо, я сделаю так как ты скажешь. Обещаю, что больше не появлюсь здесь. Ты правда всё равно собрался жениться? — слышит он голос собственной совести, — Хочешь, чтобы твоя будущая жена жила под одной крышей с убийцей и насильником? Теперь она всё знает и сама приняла это решение, — мысленно оправдывает себя Джекилл. Всё? — не унимается внутренний голос, — а разве ты рассказал ей всё? Я рассказал ей достаточно, — убеждает он сам себя в ответ.