Старший брат

Сехун тянется к краю одеяла, пытаясь осторожно вылезти из-под тяжелых складок и удовлетворить собственный организм. Во рту пересыхает, а руки дико трясутся. Сглатывая, Сехун было снимает со своей груди одну из конечностей Лухана, как тот тихо хрипло стонет, недовольно дергаясь и разлепляя неподъемные веки. Глаза в глаза. Нервно дергая уголком губ, Сехун всеми фибрами души надеется, что тот не проснулся окончательно и все ещё находится на периферии сна и реальности. - Ты какого черта не спишь? – несколько зло интересуется Лухан, поднимая голову с его плеча. Впрочем, ничуть не удивившись, что лежала она именно на нем. Отметив его очаровательно помятый и взъерошенный вид, Сехун невольно умиляется. На секунду. Потом приходит время испуганно схватить Лухана за запястье и дернуть на себя. Тот от неожиданности не успевает опереться свободной ладонью о матрац и больно утыкается кнопкой носа в ключицу ойкнувшего Сехуна. – Да что такое? – раздраженно фыркает Лухан, приподнимаясь и потирая тонкими пальцами покрасневший от удара нос. Напряженный взгляд хмуро посматривает на удерживающую его руку Сехуна. – Ты чего себя так ведешь? - Прости, хён… я… просто я… - «Просто если ты сейчас хоть на миллиметр сдвинешься, то проедешь ляжкой по моей эрекции»? Да, именно так. Только Сехуна совесть загрызет, если он посмеет это сказать. Вначале совесть, а потом сам Лухан. Хотя насчет последнего он не был уверен. – Спи. Все в порядке, - в итоге ляпает он с глупой сконфуженной улыбкой. В ответ Лухан с язвительной иронией приподнимает темную бровь и взглядом, в котором отчетливо читается вопрос на вменяемость, смотрит точно в мельтешащие глаза напротив. Сехун заламывает брови и неуверенно улыбается, стараясь сгладить ситуацию, не став при этом ещё подозрительнее. Но, похоже, на Лухана это не действует, потому что в следующий момент тот резко выдёргивает тонкое запястье из его пальцев и садится на колени. Слишком высоко занесенная нога не успевает коснуться возбужденной плоти, и Сехун облегчённо выдыхает, ощущая, как по виску скатывается капля пота. Однако расслабляться слишком рано. Не проходит и мгновения, как с него срывают одеяло, заставляя испуганно вскрикнуть и принять сидячее положение, тут же болезненно морщась от неприятного томления в паху. Быстро собирая мысли в кучу, Сехун, кажется, скрипя суставами, поворачивается к Лухану. На его лице четко можно прочесть страх и обиду. Лухан же с царской невозмутимостью взирает на его бугрящийся под боксерами член и не говорит и слова. Это начинает напрягать. - Хён, я… - Вот чёрт, - устало выдыхает Лухан, запуская руку в спутанные волосы и не отводя меланхоличного взгляда от чужой эрекции. – Вначале поцелуи, теперь это… Впав в ступор, Сехун только приоткрывает и закрывает рот, не понимая, как вести себя в ответ на такую реакцию. Тем более, что особо импульсивно это у него вряд ли получится, ведь весь самоконтроль сейчас направлен строго на борьбу с клубящимся в паху вожделением. Лухан вновь вздыхает, прикрывая глаза, словно что-то для себя решая, а затем опирается на ладони, опаляя свежим дыханием его дрожащие от волнения губы. Сердцебиение начинает зашкаливать. Неужели он хочет?.. Сехун в испуге распахивает глаза и чувствует, как деревенеют конечности. Пульсация внизу живота усиливается. Лухан облизывается и опускает влажную, обжигающую ладонь на его проступающие тазовые косточки. Сехуна словно бьет током. Нет! Лухан просто не посмеет! Это же не поцелуи! Это… Это… Это абсурд! Приоткрывая рот, Сехун на одном дыхании готовится высказать все, что он сейчас думает по поводу очередной «услуги» Лухана и не может побороть яркий румянец, возникающий на его лице. Со стыдом он отмечает, что от собственных догадок возбуждение в его теле только набирает обороты, заполняя каждую клеточку, каждую мысль, и этот пошлый образ в его голове. Абсурд, но… Мягкая рука напрягается, крепче упираясь в бок, а вторая соприкасается с его бедром, принуждая содрогнуться крупной дрожью. Сехун отчётливо понимает, что горло сковал спазм и он не может проронить и слова... Лухан немного наклоняется, позволяя пушистым волосам скрыть чуть подрагивающие ресницы, и вновь облизывается. Сехуну кажется, что сердце сейчас разорвется от переполняющего его адреналина. Он не может оторвать от Лухана широко распахнутых глаз. Пальцы сгребают простынь. Губы пересыхают, покрываясь колючей корочкой. Лухан ненормально близко от его возбужденного члена. - Хён, - рывок и… его размечтавшаяся задница встречается с полом в чувственном до мозга костей поцелуе. В нос забивается пыль. - Ты знаешь, где ванная, - в это время слышится над его головой издевательски-скучающий голос Лухана с проскальзывающим в нем садизмом. Со страдальческим стоном, отдирая себя, любимого, от ковра, Сехун тяжело переворачивается, буквально прибивая лопатки к ковру. Он изнемогающе смотрит на Лухана, мысленно желая тому скоропостижно скончаться, и едва ли не скрипит зубами от негодования. Лухан же зевает и, небрежно почесывая затылок, откидывается назад на заведенную за спину руку, позволяя проступающим мышцам пресса соблазнительно сократиться под алебастровой кожей. Смиряя Сехуна каким-то прохладно-саркастическим взглядом, он легко улыбается. - Ведь если ты испачкаешь простыни, я оторву тебе яйца, - сладким голосом оповещает его Лухан и по-детски плюхается на матрац, мило зарываясь в безразмерное, во сне откинутое одеяло, тут же затихая. Он Сехуна почти бесит, но тот предпочитает промолчать. Лишь пораженно хлопает ресницами, сверля взглядом виднеющуюся из-под одеяла светлую макушку Лухана. Потом переводит какой-то унылый взгляд на свою промежность и вздыхает. Возбуждение немного спало… Но неожиданно в голове вспыхивают картины недавних минут, и член призывно вздрагивает, заставляя парня на рефлексе дернуть широко расставленными коленками. Переводя глаза на кровать, Сехун бросает что-то матерное себе под нос и поднимается на ватных ногах, опираясь неожиданно ослабевшей рукой о прикроватную тумбочку. Где ванная - он запомнил. Проблема только в том, что придется спускаться со второго этажа, и это заставляет Сехуна страдальчески вскинуть взгляд к потолку. За что ему все это? Почему за какой-то долбанный день в его жизни стало неожиданно много потрясений и ненужных мыслей? Почему именно ему достался этот Лухан? Почему именно он? Ему не нравится, что за чувства вызывает в нем этот блондин с аморальными замашками, и, стараясь как можно бесшумнее закрыть дверь его комнаты, Сехун зарекается, что больше никогда не позволит себе лишнего в отношении Лухана. Даже сейчас, направляясь в ванную, он четко ставит перед собой цель по-быстрому справиться с эрекцией и, забрав одеяло с подушкой, проследовать обратно в зал. Как-нибудь, но до рассвета он заснет! *** А спустя минуты, быстро и грубо мастурбируя, Сехун представляет пухлые розовые губы, обхватывающие головку его пульсирующего члена, мягкие и тонкие пальцы на его эрекции и горячее дыхание, оседающее наслаждением на чувствительной коже. До боли в желваках стискивая челюсти, лишь бы не обронить постыдного стона, Сехун зажмуривается до хаотичных пятен перед глазами и внезапно резко задерживает дыхание… Сползая вдоль прозрачной стенки душевой кабинки, Сехун ссутуливается, чувствуя, как тяжелые капли воды обрушиваются на его плечи, смывая с тела проступившую испарину и вязкие мазки белесой спермы. Судорожно глотает скоблящий легкие кислород. Скулы почти пылают от неутихающего румянца, а в груди жжет от стыда, потопившего его под собой. - Черт… *** Засыпает он в комнате Лухана, который – Сехун готов поклясться, - едва не урчит, сладко посапывая в пухлые подушки. Он что-то неразборчиво бормочет во сне, свернувшись в клубок прямо посреди постели. Сехун, устало хмурясь, забирается под свое одеяло и старается как можно удобнее разместиться на выделенном для него минимальном пространстве кровати. Замирает. Потом возмущенно фыркает, хмурясь, и резко разворачивается, нагло обхватывая Лухана за талию. Старается не думать, что выглядит сейчас, как обиженный детсадовский ребенок, и только прижимает парня к себе плотнее, расслабляясь. - Ты за это ответишь, - смущенно шипит Сехун в пушистую, приятно пахнущую макушку и, краснея, глубже зарывается носом в мягкие волосы, поддаваясь сну. Лухан растягивает губы в улыбке, жмуря хитрые, почти счастливо поблескивающие глаза.