Старший брат

Во всем теле ощущается блаженная нега, заставляющая его неспешно приоткрыть чуть заплывшие после сна глаза и тут же сладко потянуться под одеялом, с наслаждением мыча сквозь улыбку. Комната, в отличие от вчерашнего дня, ярко освещена полуденным солнцем, заливающим своими лучами все помещение. Светло-кофейные, как оказалось, шторы распахнуты, и Сехун, окончательно проснувшись, может рассмотреть неброский интерьер комнаты. Особенно взгляд цепляется за идеальную чистоту и множество почетных грамот наряду со спортивными наградами и медалями - весь шкаф напротив письменного стола и кровати ими заполнен. Сехун сонно смаргивает и, зевнув, откидывает с груди одеяло, принимая сидячее положение. Лухана нигде нет. Внутри оседает изморозь. Почему-то в голову прочно забирается мысль, что он попросту свалил, оставив Сехуна одного в чужом доме и, более того, районе. Подскочив с постели, Сехун кидается к двери, распахивая ту и вылетая в коридор. Сбивает с ног самого Лухана и, запнувшись о ковер, падает вниз. Удар. - Твою мать, - кисло тянет Лухан, страдальчески заламывая брови оттого, что лоб Сехуна четко и болезненно приходится на его подбородок. В его глазах вспыхивают аляповатые звездочки, от, кажется, хрустнувшей челюсти. Он сдавленно стонет, упираясь сухими ладонями Сехуну в плечи. - П-прости! – сбивчиво бросает переполошенный Сехун, поднимаясь на руках и с беспокойством заглядывая в искаженное лицо Лухана. – Я не хотел! Больно? Очень больно, хён? Лухан только неясно отмахивается от него рукой, приподнимаясь на локте, и потирает пальцами небольшое покраснение. У Сехуна спирает дыхательные пути. До губ Лухана остаются считанные миллиметры. Сехун сдержанно вздыхает. Лухан приоткрывает ресницы, которые увлажняются от проступивших слез, и вдруг мягко улыбается, глядя прямо в ореховые глаза напротив. Опускает ладонь на пол. - Ничего, - произносит он, горячим воздухом опаляя его кожу, - все в порядке. Улыбка становится шире, проникая в сердце Сехуна и раздирая его изнутри. Становится больно. - Я завтрак сделал, идешь? – до мурашек мягко интересуется Лухан, томно смаргивая и прикусывая ровными зубами пухлую нижнюю губу. В его глазах сверкает нечто пока еще нечитаемое, но будоражащее ожидание Сехуна. *** Лухан зажимает между палочками очередную сосиску и отправляет ту в рот, вдумчиво пережевывая. Проглатывает и облизывается. Сехун чуть не давится чаем. В третий раз за это утро. - Тебе же никуда не надо сегодня, да? – неожиданно интересуется Лухан, прерывая тишину, что образовалась между ними, и тихое бормотание телевизора. Сехун только кивает в ответ, не в силах полностью абстрагироваться от мыслей относительно собственного, не устраивающего его состояния, и продолжает молча жевать спагетти. Хмурый взгляд направлен на экран небольшой плазмы, но изредка мажет по домашнему Лухану, который умудряется есть, не отрывая внимания от телефона. Длинные, ухоженные ногти то и дело звонко стучат по сенсору. - Тогда не против сходить в кино, например? – тут Лухан неожиданно поднимает голову и встречается с ним глазами. Сехун, застигнутый врасплох, немного пугается этого контакта. Его взгляд внезапно начинает метаться по всей кухне, неосознанно ища, за что зацепиться. Лухан широко улыбается, щуря красивые глаза, а до Сехуна только начинает доходить, что тот у него спросил. - Что? – резко срывается с его языка. Сехун роняет из содрогнувшихся пальцев палочки. Суетливо подхватывает их со стола и излишне крепко сжимает в ладони. После всего произошедшего и собственных догадок на этот счет он не может адекватно воспринимать просьбу Лухана. Поэтому такое вроде как обычное предложение посмотреть фильм настойчиво и упорно наталкивает Сехуна на предположение о свидании… - В кино сходим? Сегодня, говорят, премьера нового блокбастера, - в свою очередь Лухан спокойно улыбается и поворачивает андроид экраном к Сехуну. Тот улавливает, что на его экране видна броская афиша и мелкие строчки подробностей. Сехун шмыгает носом и откладывает в сторону палочки, задумчиво хмуря брови. А почему бы и нет? - Хорошо. А сколько стоит? – в итоге соглашается он, чуть улыбаясь. Лухан тут же меняется в лице, очевидно вдохновляясь, чем немного смущает Сехуна. - Не волнуйся, я заплачу. Это за наше знакомство, - весело выдает Лухан, поднимается с места и, убирая телефон в задний карман домашних штанов, принимается собирать со стола тарелки. С удивлением глядя на удаляющуюся к раковине спину Лухана, Сехун не может найти слов. «Это. Реально. Похоже. На. Свидание», - пульсирующим сигналом опасности загорается в его сознании. - Кстати, - голос Лухана прогоняет по телу Сехуна приятные мурашки, - звонил господин О, просил передать, что они, как только проснулись, поехали по делам. Им что-то необходимо уладить с местом проведения свадьбы, возможно, будем праздновать не в Сеуле, а где-то за границей. Наверное, Таиланд. - Ого... – немного отстраненно вздыхает Сехун, вставая со стула, и, прихватив опустошенный стакан от сока, направляется к раковине. – А почему не в Корее? Опуская его на дно с характерным металлическим лязгом, Сехун невольно касается рукой плеча Лухана и вздрагивает, когда по нервным окончаниям проходит трещащее электричество. Лухан не замечает, и смущенный своей реакцией Сехун спешно отходит на пару шагов в сторону. Поворачивается спиной к разделочному столу и, облокотившись об него поясницей, цепляется вниманием за действия Лухана. - Не знаю, - отмахивается Лухан, стряхивая воду с последней тарелки и протягивая руку за полотенцем. – Приедут вечером, спросишь. - А ты почему не воспользовался посудомойкой? – глупый вопрос назойливо вертится на языке и срывается в самый неподходящий момент. Сехун борется с желанием ударить себя ладонью по лицу. Лухан потерянно смаргивает, приподнимая темные брови, но тут же расплывается в снисходительной улыбке. - Так посуды же немного было. И это понятно. И то, что Сехун дурак – тоже. Разливается молчание. Лухан хлопает по крану, отключая льющуюся воду, и хочет взять пульт, чтобы выключить ненужный телевизор. Сехун мнется рядом. Только узкая ладонь сжимается на крепкой пластмассе, как по кухне разносится резкая, гудящая мелодия. Пульт со звонким треском опадает на кафель, а Лухан испуганно оборачивается. Сехун, виновато улыбаясь, выбегает из кухни, несясь в прихожую и выуживая из кожанки разрывающийся в душераздирающих всплесках рока телефон. - Слушаю! – слишком резко. Но Сехуну сейчас плевать. - Оуоуоу! – тут же примирительно раздается по ту сторону сети со сквозящей в голосе улыбкой. Тот Сехун узнает сразу и расслабленно выдыхает, распрямляя ссутуленные плечи. Подносит к лицу свободную руку и потирает пальцами переносицу. – Ты чего такой злой с утра пораньше? Не позавтракал? - Да пошел ты со своими завтраками, Минсок! – беззлобно выдыхает Сехун и невольно улыбается. – Только ты, не пожрав, можешь заварить атомную войну! В ухе слышится заразительный смех и ещё чье-то ворчание на заднем фоне. - Да сейчас, сейчас! Успокойся, - произносит приглушенно Минсок, явно отстраняя трубку от лица, но затем вновь возвращаясь к разговору. – Слушай, Сехун! Мы тут с Чондэ в автоматы собрались. Давай с нами, а? Вздохнув и прикусив губу, Сехун на мгновение замирает. Взгляд невольно скользит в направлении кухни. - Я не могу, хен… - сконфуженно выдыхает Сехун, зажмуриваясь и отворачиваясь к двери. Понижает тон и надеется, что Лухан его не слышит. – Сегодня занят. - Как так? - разочарованно тянет Минсок в телефон, чуть ли не хныкая. – Ну, ты чего! Мы и так тебя раз в пятилетку видим… - Мы учимся в одной школе, - возмущенно вставляет Сехун. - Ну и что? – настаивает на своем Минсок, явно не преминув топнуть ногой, подобно ребенку. – Гулять-то мы тебя зовем не так часто! А тут ты еще смеешь отка… Голос Минсока неожиданно потухает, оборванный неприятным шумом, бесчисленными разговорами и шорохами. Это заставляет Сехуна напрячься. В динамике раздается другой тембр: - Какого чёрта «не можешь»? – недовольно буркают по ту сторону. Теперь Сехун закатывает глаза. Чондэ. А если до него снизошел поговорить сам Чондэ, то Сехун просто обязан тащить свою задницу туда, куда ему скажут. Себе дороже. – Мы разве так много просим, а? Лишний раз твою царскую жопу не трогаем, а тут решили хоть одни выходные повеселиться с другом, как он «не может»! Да мы скоро забудем, как ты выглядишь, в курсе? Заносчивая шепелявка! - Ну, прости, Чондэ, - виновато говорит Сехун, почти не обижаясь на детское прозвище. Он разворачивается и аккуратно присаживается на небольшой комод у выхода. Именно из него Лисан тогда вытаскивала зонтик. – У меня были планы… - К чёрту твои планы, Сехун! Чтобы сейчас же был у нашего кафе! Минсок соскучился! – гудки. Раздраженно выдыхая, Сехун еле сдерживается, чтобы не отправить смартфон в свободный полет. Взвинченный, он грубо закидывает его обратно в карман и тяжелым шагом направляется на кухню. У Чондэ, видите ли, Минсок соскучился! Его, похоже, вообще никто кроме этого обжоры не волнует! Да Сехун готов был поспорить, что каким бы Чондэ ни был хорошим другом, ему все равно, где пропадает Сехун. Но тут же Минсоку засвербило в одном месте, и все! Весь мир к его ногам! - Порой я начинаю подозревать, что никакие они не друзья, – фыркает Сехун, перешагивая порог помещения. Лухан, все же отключив телевизор, по-прежнему сидит за столом, подтянув к себе правую ногу, и, обхватив её рукой, пьет кофе, что-то листая в телефоне. Только завидев боковым зрением Сехуна, он отвлекается от экрана и, поднимая голову, улыбается. - Что, не получится сегодня в кино? Вопросом он несколько оглушает Сехуна. Последний сглатывает и отводит глаза, сокрушенно осознавая, что Лухан все слышал. По крайней мере, его «монолог». - Ну, да, - едва слышимо тянет Сехун, с легким удивлением отмечая, что чувствует себя перед Луханом виновато. А еще ему до щемящего дискомфорта в груди обидно. И это его немного пугает, пусть он и старается не заострять на этом внимание. - Ничего, - будто почувствовав его настроение, с утешением произносит Лухан, делая небольшой глоток кофе, запах которого пропитал воздух, и отставляет чашку в сторону. – В следующий раз сходим. От того, что Лухан в состоянии читать его, как раскрытую книгу, Сехун ощущает себя еще хуже, но не смеет и слова сказать против. Почему-то тот факт, что Лухан пытается его успокоить, заставляет нечто теплое внутри Сехуна мурчать и томиться. Лухан поднимается на ноги и в несколько шагов преодолевает разделяющее их расстояние. Сухие губы касаются уголка рта Сехуна. В животе того как конфетти взрываются пестрые бабочки. Громко, ярко, возбуждением впрыскиваясь в стенки желудка, пропитывая организм и учащая сердцебиение. Сехун с шокировано распахнутыми глазами смотрит на Лухана. - Хочешь, подвезу? – тихо шепчет он ему в губы, привычно улыбаясь. Сехун сглатывает и кивает. Кажется, ему пора привыкнуть к поцелуям.