Изгой

      Хосок сначала не верил слухам, думал болтливые девчонки снова придумывают новые сплетни для разговоров, активно пища и поздравляя хорошенькую девочку, что ей в этой жизни слишком круто повезло. Не верил и только злился, сжимая крепче свои учебники в руках, проходя по длинным коридорам, едва сдерживаясь, чтобы не начать кричать, доказывая свою правду. — И кто это у нас тут?       От противного насмешливого голоса Чон вздрогнул, увеличивая шаг, но его путь перегородили, вынуждая остановится. — Не уж то наш изгой.       Он знал этих ребят, что вечно ошиваются рядом с Чимином, но они крайне редко цеплялись за него, только пару колких шуток иногда кидали. Тот, что был повыше, резко дернул рюкзак на себя и Хосок потерял равновесие, едва удерживаясь на ногах, но его друг помог ему закончить дело, толкая. Боль от падения слишком привычная, совсем теперь безболезненная и Хосок даже дерзко поднимает свой рассерженный взгляд вверх, за что сразу же получает удар в скулу. — Тут слух прошел, — присаживается на корточки один из них. — Что ты пидор, на парней засматриваешься и девочек наших обижаешь.       «И все же та стерва одноклассница пожаловалась» — сразу понял Чон, неожиданно решив дать сдачи, решительно поднимаясь, но моментально оседая, при виде знакомой фигуры за их спинами. И все же слух был правдой и его страшный кошмар воплотился в жизнь. Чимин так нежно и близко прижимал ту девчонку, улыбаясь ей в ответ, что Чон сразу задохнулся, выпадая из реальности. Его маленький мир, державшийся на лживой надежде стал рассыпаться, вот-вот наровясь придавить несчастного парня, не оставив от него и следа, и лучше бы так и было, чем эта мучительная расползающаяся боль под ребрами. Хосок совсем перестал реагировать на издевки и удары, продолжая смотреть только на него, пока их взгляды не встретились. Чимин хотел сделать вид, что не заметил, продолжая уходить с девчонкой дальше, отводя взгляд на прекрасное небо, пытаясь даже вникнуть в суть разговора этой болтливой особы, но так и не смог. — Чего вы тут столпились? — его голос звучал ровно и не заинтересованно.       Но Хосок совсем низко голову опустил, сдерживая слезы, но пара капель упала на холодный пол, оставляя мокрые пятнышки. И лучше бы он не подходил, ничего не говорил и исчез из его жизни навсегда. Может, Хосок не справился бы, но быть рядом, таким униженным и ничтожным перед ним, слишком больно. — Да так, перевоспитываем, — раздался смех. — У нас тут пидор в школе завелся, представляешь.       Хосок быстро стирает соль, впиваясь сердитым взглядом в Чимина и видит в его расширенных зрачках дикий страх. Он боится за свою репутацию, Хосок видит это, ощущая превосходство, наблюдая, как на его прекрасном лице ничего не дрогнуло, только застыла немая мольба в глазах. И можно разрушить и его жизнь тоже, выплюнув всю правду в лицо, но Чон выбирает сгореть в одиночестве, низко опуская голову. Он обещал. Никому и никогда. — Хватит, — брезгливо бросает Пак, разворачиваясь. — А то заразитесь от него и ни одна девчонка вам будет не нужна.       Слова Чимина на удивление срабатывают, и его друзья плетутся следом за ним, совершенно теряя интерес к изгою. А Хосок быстро поднимается на ноги, уносясь в сторону мужского туалета, в маленькую грязную кабинку, где уже захлебываясь слезами пришлось поверить в эту правду.

~

      Чимин больше не приходит ни танцевать, ни на свою тренировку, и Хосок разбивает костяшки в кровь, надеясь, что ему хотя бы скажут в лицо, что все было ложью и ничего больше между ними нет. Швыряет свои и так потрепанные учебники и кричит от боли, даже не стирая соленые дорожки слез. Кажется, небо плачет вместе с ним, роняя свои холодные капли на землю. Он ощущает, как замёрзшие пальцы колит от холода и его тело начинает охватывать дрожь, ведь прилипшая мокрая одежда больше не греет. И хорошо, что матери нет дома, проходя в свою комнату он обессилено садится на пол, снова задыхаясь от подступившего кома в горле, все же решая пойти на этот выпускной, чтобы быть с ним до конца.       Тяжелые экзамены отнимают много сил и уносят из вечных раздумий, забирая все свое время себе. Хосок активно отдавал себя учебе и танцам, но каждый раз осекался при виде Чимина и его счастливой подружки, приковывая взгляд в пол. Но роковая судьба свела их снова, в этом убогом мужском туалете, где после звонка не осталось никого. — Нам нужно поговорить, — решает первым начать Чимин, делая шаг на встречу.       Хосок молчит, думая о чем-то своем и, махнув отрицательно головой, обходит обескураженного парня. Его запястье снова ловят и в голове проноситься их первый поцелуй, заставляя сердце учащённо биться, но парень вырывает руку, стремительно несясь к двери. Все его нутро переворачивалось и тело тянуло обратно в теплые любимые объятья, но Хосок упорно шел по коридору, кусая губы до крови. — Все кончено, тебе надо забыть, — причитал он, настырно стирая непрошенные слезы. — Забыть.       Шаги становились все медленнее пока совсем не прекратились, и Хосок уронил свой рюкзак на пол, зажимая ладонью рот. Его плечи вздрогнули и завернувшись, он сорвался на бег, возвращаясь в туалет. — Чимин!       Крик разнесся по пустой комнате, ударяясь об холодный белый кафель и разбился на острые осколки, как и его последняя надежда, рассыпаясь под ногами. И пускай он обещал себе, что забудет, но все равно солгал, снова задыхаясь.