***
На корабле Персиваль не хотел выделяться среди фешенебельной немагической публики, занимавшей первый класс: ему бы пришлось поведать, кто он, а они обязательно прицепятся с вопросами, пытаясь выведать что-нибудь интересное о новом знакомом. Представители богатого сословия немногочисленны и так или иначе заочно знакомы — они сразу насторожатся, увидев чужака. Ехать третьим классом Персиваль находил не столько унизительным для своего достоинства, сколько опасным. Небогатые люди всегда внимательнее к деталям, чем те, кто не видит дальше собственного носа. Многие из них алчны и ищут выгоды: никогда нельзя быть уверенным, что кто-то не продаст сведения о нем за щедрое вознаграждение. А вознаграждение будет, Персиваль не сомневался — у МАКУСА повсюду свои уши. Путешествие вторым классом Персиваль находил самым удобным, чтобы жить в комфорте и не выделяться. Основную массу пассажиров здесь составляли мелкие предприниматели, преподаватели и ученые, цирюльники, владельцы небольших магазинов. Персиваль старался ни с кем не пересекаться и не заводить разговоров. В столовую он приходил либо как можно раньше, пока остальная публика неспешно подтягивалась, либо предупреждал стюардов, что желал бы подойти в самом конце трапезы, когда основной поток пассажиров второго класса уже разойдется по прогулочным палубам, каютам и курительным салонам. Вот и сейчас он предпочел отложить обед как минимум на час, устроившись в шезлонге под открытым небом. На палубе, кроме него, почти не осталось желающих насладиться свежим воздухом — небо над Атлантикой хмурилось, того и гляди пойдет дождь. Персивалю даже показалось, что на лицо и руки упала пара капель. Он был возмущен, что с поисками тянули так долго. Криденса будто след простыл еще в декабре, сразу после того, как обскур разрушил станцию метро Сити-Холл и половину Нью-Йорка в придачу. И это было еще полбеды, потому что в июне Гриндельвальд совершил побег, когда Рудольф Шпильман (начальник отдела тюрем Международной конфедерации магов) собирался перевезти его в Европу. А сейчас уже сентябрь! Кто знает, может, он нашел Криденса, сумел лестью или силой убедить его примкнуть к своему революционному движению и готовил операцию, способную пошатнуть устои магического сообщества всего мира. Персиваль отвлекся, заметив мужчину, который с любопытством наблюдал за ним, но не решался подойти, чтобы заговорить. Он был невысокого роста, полноват и носил пышные усы. Персиваль посмотрел на него в упор, что было не очень вежливо для джентльмена, и тот будто вышел из оцепенения. — Простите мою назойливость, но я вас знаю, — бодро заявил мужчина. — Вы Персиваль Грейвз. Персиваль напрягся и подумал, не достать ли ему волшебную палочку, чтобы сразу наложить на того Обливиэйт. — Не переживайте, я немаг, — уточнил незнакомец, но это насторожило еще больше. Он подошел ближе, протянул руку и представился: — Якоб Ковальски. Имя показалось Персивалю смутно знакомым. Подумав, он все же решил пока не накладывать заклинание Забвения и посмотреть, что будет дальше. Он пожал протянутую руку. — Куини мне сказала, что вас нашли и все закончилось благополучно, — с улыбкой сообщил мистер Ковальски и сразу помрачнел: — Вы ведь знаете Куини? Она сестра Тины Голдштейн. Персиваль мгновенно расслабился. Конечно, сестры Голдштейн любили лезть не в свои дела, но опасности не представляли. — Ну, — замялся Якоб и махнул рукой. — Я, пожалуй, пойду на обед. Рад был встрече. Он отступил назад, потоптался на месте и, видимо, неожиданно даже для себя самого выдал: — Не хотите составить компанию? — Он задрал голову к небу. — Дождь начинается. Персиваль задумчиво нахмурился, чем, кажется, заставил Якоба пожалеть о своем предложении, но решил пойти навстречу. — С удовольствием, мистер Ковальски. Якоб казался славным малым, но не это заставило Персиваля согласиться. Что-то вынудило того отплыть из Нью-Йорка в Гавр, и Персивалю стало любопытно, что именно. В большой столовой-ресторане второго класса, рассчитанной на две с половиной сотни человек, они заняли небольшой свободный столик в самом углу, чтобы не привлекать случайных слушателей. Минут пять они изучали меню, чтобы сделать заказ, и попутно обдумывали темы для разговора, которые не покажутся запретными и слишком личными. Хотя Персиваль для себя уже решил, что Якоб точно не станет информатором МАКУСА: он казался слишком прямолинейным и открытым. — Как вас занесло на борт «Иль де Франс»? — перешел сразу к делу Персиваль, когда официант принял у них заказ и удалился. — Куини, — с горечью «объяснил» Якоб и глотнул воды из стакана. — Она здесь? — с любопытством спросил Персиваль и даже огляделся по сторонам, будто мог ее заметить за дальним столиком. — Нет, она уехала с Тиной во Францию. Улыбчивый Якоб сразу приуныл, и Персивалю стало его жалко, а еще неловко за свой вопрос «в лоб». С Тиной Голдштейн, восстановленной в должности аврора после поимки Гриндельвальда Персиваль больше не поддерживал общение — это было небезопасно. Он боялся, что в МАКУСА могут использовать это против обоих. Именно его Тина после своего отстранения попросила присматривать за Криденсом, чем Персиваль и занимался, пока его не похитил Гриндельвальд. Чувствительная девушка не справилась со своей жалостью, когда того жестоко наказывала приемная мать. Но теперь она снова была на своем месте, в отличие от Персиваля. А хуже всего оказалось то (и по этой причине он также не горел желанием общаться с ней), что Тина, как и прочие коллеги, смотрела на него не только с жалостью, но и виновато. Потому что понимала — именно просьба «присматривать за Криденсом» стала роковой для Персиваля, именно поэтому Гриндельвальд выбрал его, а не кого-то другого, чтобы внедриться в МАКУСА. — Я знаю Тину, мы вместе работали с ней в Аврорате, пока я не ушел, — сухо поделился Персиваль и кисло улыбнулся, чтобы смягчить фразу. — Да, Куини говорила, — понимающе ответил Якоб. — Слушайте, мне неловко к вам обращаться за помощью… но я не знаю, где ее искать во Франции и с чего начать. Он мрачно уставился на хлебную палочку и переломил ее пополам, будто представлял, что с той же легкостью может сокрушить возникшие препятствия. — Мы повздорили, и она последовала за Тиной, — заговорщически поведал Якоб, склонившись над столом. — Не хочу, чтобы она держала на меня обиду. Мне нужно увидеть ее. Персиваль был мало знаком с ситуацией Куини и Якоба. Из отчетов МАКУСА и — по большей части — от Тесея Скамандера, своего друга, он знал, что его младший брат Ньют прибыл в Америку, чтобы выпустить на волю гром-птицу, став невольным участником поимки Гриндельвальда. Вместе с Ньютом в этом участвовал… Точно, Якоб Ковальски! Вот откуда ему знакомо это имя! Ньют и Якоб вместе с сестрами Голдштейн пытались достучаться до Криденса Бэрбоуна, чтобы он не натворил больших бед в форме обскура. Ньют рассказал Тесею, что Куини и Якоб прониклись друг к другу симпатией, но после Ковальски пришлось стереть память. Якоб — немаг, а Куини — волшебница, и по закону Раппапорт им нельзя быть вместе. Однако… кажется, что-то пошло не так, раз Якоб до сих пор ее помнит. Более того — они продолжают общаться! Во всяком случае — общались до неприятной ссоры, о которой упомянул Якоб. — Что произошло? Ньют Скамандер с помощью яда пикирующего злыдня заставил забыть весь Нью-Йорк об увиденном в тот вечер. Как вышло, что вы все помните? Вы ведь помните? — настороженно спросил Персиваль. — О да. — Якоб просиял и тут же нахмурился. — На самом деле сначала я все забыл. Открыл свою булочную, — он сообщил об этом с нескрываемой гордостью и мечтательно добавил: — А потом пришла Куини, посмотрела на меня, улыбнулась… И это было как… БУМ! — Он хлопнул по столу и тут же виновато заозирался по сторонам, а потом торжественно объявил: — И тогда я все вспомнил. Персиваль был поражен. Он знал, что яд пикирующего злыдня стирает преимущественно нежелательные воспоминания… Похоже, чувства Якоба были сильнее и искреннее любых зелий, яд дал лишь кратковременный эффект. — А еще я вспомнил, что видел вас, — вновь склонившись над столом, прошептал Якоб. — Вернее, не вас, а того опасного волшебника. — Гриндельвальда, — сухо подсказал Персиваль. — Его. Ньют наложил на него какое-то заклятие… — Ревелио, — вновь подсказал тот, на этот раз мягче. Тесей пересказывал ему события на станции метро со слов Ньюта. — Возвращает предметам их истинный облик. Якоб понимающе кивнул. Для немага он многому научился за то время, что общался с Ньютом. Это делало его ценным союзником, если Персивалю самому понадобится его помощь. — И сначала он выглядел как вы… потом волосы побелели, лицо изменилось. А затем его арестовали, — сбивчиво поведал Якоб. — Именно поэтому я понял, что вы — это вы, мистер Грейвз. Настоящий. Персиваль улыбнулся наблюдательности Якоба, а потом уже менее радостно поведал: — Гриндельвальд сбежал. Глаза Якоба потрясенно округлились. — Не может быть! Когда? — Пару недель назад. — Но тогда… — Якоб сосредоточенно нахмурился. Он пытливо посмотрел на Персиваля, точно хотел окончательно убедиться, что может ему доверять, но тут официант принес им обед, и разговор пришлось прервать. Персиваль не хотел горячиться и выкладывать все Якобу. Тесей бы понял его, но в последние время с ним слишком трудно было поддерживать связь. А теперь после месяцев одиночества он наконец повстречал того, с кем можно было обсудить происходящее и не переживать, что услышит в ответ осуждение или просьбы не лезть не в свое дело. Он потерял в этой жизни слишком многое, чтобы теперь сидеть сложа руки и пытаться найти смысл в той пародии на жизнь, которая у него осталась. Ему больше нечего было терять. Какой бы животрепещущей ни была тема, Персиваль предложил Якобу продолжить после обеда в каком-нибудь уединенном месте, где можно будет все обсудить без свидетелей. Появление официанта вернуло его в реальность: они были не одни на лайнере, а он так легкомысленно потерял бдительность. Повсюду могли быть агенты МАКУСА или Гриндельвальда. — Расскажите, что у вас произошло с Куини, — попросил Персиваль. Эта тема показалась ему наименее опасной. Якоб помрачнел пуще прежнего, вяло потыкал вилкой в ростбиф и с болью взглянул на Персиваля, словно они были закадычными друзьями, и тот понимал его с полуслова. Его прямолинейность обескураживала. — Куини заколдовала меня. Персиваль поперхнулся водой с лимоном. — Хотите сказать… Якоб развел руками: — Я не очень разбираюсь в ваших магических… штучках, но могу отличить, когда я уже не я. Это было что-то вроде приворота. Так объяснила Тина. Сказать, что Персиваль был поражен, значит ничего не сказать! Куини Голдштейн — приветливая и внимательная девушка, и вдруг приворот! — А вы уверены, что это была Куини? — После «знакомства» Персиваля с Гриндельвальдом идея подмены уже не казалась такой невероятной. — Если бы, — вздохнул Якоб. — Уж Тина точно была уверена, что это ее сестра. Персиваль вопросительно взглянул на него, и Якоб продолжил: — Я вроде бы все вспомнил о тех событиях… но у меня начались новые провалы в памяти. Я стал плохо помнить предыдущие дни… Когда я очнулся — передо мной была Тина. Она сердилась. И тут я вспомнил, как мы ссорились с Куини. Вернее ссорилась она — мне ничего и говорить не пришлось… Ну, вы знаете. Чтение мыслей. И все из-за этого вашего дурацкого правила про отношения магов и немагов… Якоб неодобрительно поджал губы и слегка пристукнул по столу. Персиваль понимающе покивал. Как бы ни было неприятно это признавать, но в словах Гриндельвальда насчет отмены статута секретности имелся некий смысл. Волшебники слишком долго прятались в тени, и на фоне Британии Америка проигрывала своей консервативностью взглядов. Если у британцев были хотя бы возможны браки с немагами, то американским волшебникам оставалось только признать поражение или эмигрировать туда, где закон Раппапорт не имел силы. — Я не хотел, чтобы Куини наказали за наши отношения, — грустно объяснил Якоб. — Но она и слышать ничего не желала! Тина сняла любовное заклятие, а потом Куини предъявила мне, что я недостаточно мужественен, чтобы пойти наперекор обществу. Но знаете… — он горько хмыкнул, — я даже не имею отношения к этому обществу, не знаю его законов! — он посерьезнел. — Но я очень хочу найти Куини. Мы расстались на не очень приятной ноте… Слушая его рассказ, Персиваль параллельно анализировал ситуацию: по всему выходило, что его цели шли в ногу с целями Якоба, о чем он и поведал после во время вечерней прогулки по палубе. Якоб отправился во Францию, чтобы найти Куини, которая последовала за сестрой. Персивалю не составило труда догадаться, что Тина пересекла океан в поисках Криденса. Загадкой было — как она поняла, где нужно искать? Хотя у него напрашивался один ответ — Ньют Скамандер. С другой стороны нельзя было исключать, что МАКУСА отправило ее из-за Гриндельвальда. Так или иначе — его поиски логично было начинать с поисков Криденса. Но казалось, что Криденс Бэрбоун исчез со всех магических радаров. Как жалко бы это не звучало — побег Гриндельвальда будто запустил цепную реакцию. До этого Международная конфедерация магов при содействии министерств магии большинства стран топтались на месте с поисками Криденса. — Хотя возможно не очень старались, — рассудил Персиваль. Около недели назад с ним связался Тесей и попросил помочь в одном опасном деле — найти Криденса раньше Гриндельвальда. Изначально эта задача была поручена Ньюту, но из-за нарушения таможенных правил и переполоха, случившегося в Нью-Йорке, министерство магии Британии вынесло запрет покидать территорию страны, пока тот не пройдет слушание. Тесей сказал, что Ньют провалил его уже пять раз. Сам Тесей, будучи главой британского аврората, избегал возможностей открыто принимать чью-либо сторону, потому что… — Невеста Тесея утверждает, что Криденс — ее младший брат, — объяснил Персиваль. Якоб в изумлении распахнул рот. — Но как это возможно?! Персиваль оглянулся по сторонам, чтобы проверить, не подслушивает ли их кто-нибудь поблизости, и пояснил шепотом: — Когда брату Литы был год, его отдали на усыновление. Больше о нем ничего не слышали. Изумление на лице Якоба сменилось робким восторгом: — Значит, он наконец сможет обрести семью. Персиваль едва заметно улыбнулся — глаза Якоба горели энтузиазмом. Он сделал верную ставку — Якоб сможет ему помочь, пусть и не владеет магией. Персиваль уперся поясницей в фальшборт и невинно пожал плечами: — Найдем Криденса — найдем и Куини с Тиной, — озвучил он донельзя простой вывод. — Найдем Криденса — найдем и Гриндельвальда. Якоб мрачно глянул на обманчиво спокойную гладь океана, а потом перевел взгляд на Персиваля. — Не поймите неправильно, но я не горю желанием встречать Гриндельвальда. Я мало что могу ему противопоставить. Но если мы найдем девушек и Криденса… — Якоб улыбнулся в усы и протянул руку: — Я готов с вами сотрудничать, мистер Грейвз. Персиваль с улыбкой хмыкнул в ответ и пожал его ладонь. — Спасибо. И можно просто «Персиваль». — Персиваль, — повторил тот за ним и согласно покивал. — Тогда зовите меня Якобом.***
До прибытия в Гавр оставалась пара дней по заверениям экипажа, и Персиваль с Якобом заблаговременно начали планировать свои дальнейшие действия, обсуждая то, что им обоим было известно. Со слов Тесея Персиваль знал, что Криденс находится в Париже. Он получил эту информацию через Ньюта от Альбуса Дамблдора — преподавателя школы чародейства и волшебства Хогвартс, являвшегося одним из сильнейших магов современности. Ему прочили блестящую карьеру вплоть до министра магии, но тот каждый раз отказывался. Утверждали, что только он сможет противостоять Гриндельвальду. Но вместо того, чтобы открыто выступить против в смутное время, Дамблдор предпочел обучать юных чародеев. Однако, как догадывался Персиваль, не сидел в Хогвартсе без дела и вел свою большую игру прямо оттуда. Наверняка именно поэтому он и просил Ньюта о помощи. Но Ньют благоразумно поделился полученной информацией с братом и своей школьной подругой Литой. — Очень жаль, что Ньют не сможет к нам присоединиться, — посетовал Якоб. — Он здорово выручил меня. Хотя сам же и втянул в ту историю, но я ему безмерно благодарен. Моя жизнь словно обрела смысл. Персиваль по-дружески хлопнул его плечу, но от этих слов стало горько. Его смысл был потерян с того самого злополучного декабря. Возможно именно это путешествие вновь сможет вернуть его. Он, конечно, слабо в это верил, но больше ему не на что было надеяться. Многие волшебники считали, что только Дамблдор может остановить Гриндельвальда. Но вдруг это лишь заблуждение? Персиваль готов был проверить свои силы во второй раз. По правде говоря именно это он видел своей целью — поиски Криденса были лишь предлогом, чтобы отправиться в Европу. Кто знает, может это ошибка, и он совсем не брат Литы. Но что не подвергалось сомнениям — Криденс был носителем обскура, и Гриндельвальд искал его. «Найдем Криденса — найдем и Гриндельвальда», — так он повторял про себя весь остаток плавания до Гавра.