Несвятой

1. Разведка доносит, что по просьбе Йорунна Седобородые затеяли призвать Вулфхарта. Танвал не уверен, что эта идея хороша; плохой её трудно назвать тоже, но что-то не так. Конечно, леди Альмалексия предвидела, что Йорунн будет пытаться вернуть на Нирн Исмира, который также известен как Вулфхарт, Дракон Севера, Дыхание Кин, Язык Шора, Серый Ветер, Творец Королей, Пепельный Король, Подземный Король, что спит под горой, пока не понадобится своему народу… Только каждый данмер знает, что Исмир был убит Аландро Сулом, щитоносцем Хортатора Индорил Неревара. Аландро потерял в этой битве зрение, потому что ту’ум Исмира был силён и проник сквозь единственное незащищённое место Призрачной Брони Сула - забрало. Так что под какой именно горой-Башней спит Исмир, большой вопрос - что ж, если леди Альмалексия решит, что ради победы над камаль можно выпустить его дух на свободу, ей решать. Согласно её приказу, Танвал отбывает в Хротгар - миссия тонкая и деликатная, потому лучше не посвящать в неё посторонних. Связной Йорунна, нордский чародей из коллегии Винтерхолда мрачен и угрюм, но портал для него открывает - конечно же, к подножию горы, а не к Храму. У Храма Танвала встречает ещё более мрачный проводник - довольно молодой ординарец по имени Холгунн. Подниматься на Высокий Хротгар по семи тысячам ступеней, объясняет он мёрзнущему и недовольному данмерскому генералу, это древняя традиция. Когда-то основатель ордена Седобородых, Юрген Призыватель Ветра, пытался понять, как Языки могли проиграть в битве у Красной горы. Он избрал молчание и вернулся на родину, чтобы изучать ту'ум в мире, провёл семь лет в медитации и построил этот Храм… Где-то на тысячной ступени и третьей версии этой легенды Танвал с чувством посылает Холгунна в задницу. На трёхтысячной ступени Холгунн добивается того, что Танвал признаёт, что путь Голоса - не пердёж гуарий, а народ, что поклонялся Драконам - не нация кромешных вечно пьяных идиотов. Правда, Холгунн почти сразу обжигается о щит огня, которым Танвал пытается греться во время подъема, и совершает экскурс в мир ещё древнекимерских ругательств: уважение действием чужой святыне Танвал оказать готов, а вот про уважение словом ему никто ничего не говорил. Ну право же, какой-то довакин когда-то давно огрёб пинков под Красной Горой и свалил сюда, поджав хвост, а теперь нужно быть очень почтительным, поднимаясь к месту его размышлений над собственным позором! Чего не сделаешь ради союза перед угрозой чужеземного нашествия… На шестой тысяче ступеней Холгунну приходится согласиться, что данмеры били нордов очень долго (и только они имеют право продолжать это делать, а не какие-то акавирцы), а Неревар Индорил - величайший полководец в истории. На семитысячной ступени оказывается, что “...но только после Исграмора”. Дать в зубы этому Холгунну, сыну огрима и упрямой козы, Танвал откладывает до окончания дипломатической миссии, но не забывает. 2. Седобородые более чем не рады видеть на Глотке Мира данмера, особенно генерала, особенно преодолевшего все ступени лично, особенно с “дарами” от леди Айем. Но им приходится признать, что они могли бы Кричать, призывая Северный Ветер, ещё очень долго, и даже голос Йорунна бы не помог. Танвал передаёт им ларец с некой реликвией, после чего… Нет, он не уверен, что именно видит. Ритуал проходит странно; что находилось в шкатулке? Кусочек души шезаррина, что вернулся на место? Часть силы Сердца Лорхана? Дар живой богини?.. То, что Танвал видит перед собой, на героя не похоже. “Вулфхарт” состоит из доспехов и тумана и изрекает очень странные вещи об акавирцах. Дескать, Акавир - это Тень-Близнец Тамриэля. Живут на том материке четыре больших народа: камаль, цаэски, танг-мо и ка-по-тун, а ещё чёрные и красные драконы, что улетели когда-то от Войны, в которой пали их Жрецы в Тамриэле. Камаль - это “Снежный Ад”, и, по словам Вулфхарта, этот народ желает поглотить атморцев как своих Зеркальных Близнецов. Цаэски означает “Змеиный Дворец”, и змеи-вампиры были когда-то главной силой Акавира (пока не пришёл Тигродракон Тош Рака); цаэски пожрали всех людей Акавира и оттого, видимо, отчасти стали похожи на них обликом. Вулфхарт считает, что люди-рабы Сирода, восставшие против айлейдов, птице-меров и господ, пивших их кровь, являются "отражением" этого конфликта, что отдельно забавляет его, учитывая историю потентатов Империи Реманов и четырёхвековое правление людей-змей в начале второй Эры. Осколки зеркала, ухмыляется туман на месте его бороды, стали замещать отражение. Танг-Мо означает «Острова Тысячи Обезьян». Вулфхарт говорит, что имга давно продали свои души, и ему всё равно, Им-га или Танг-мо. Ка-По-Тун означает “Империя Тигродракона”. Этим кошачьим народом правит божественный Тош Рака. Вулфхарт произносит Тош Рака как Акатош и смеётся. Тень Времени, Пожирателя Мира, конечно же, захочет поглотить оригинал, но не в этом столетии. “Сосуд Предназначения” же однажды расколет ему брюхо на число частей, равно числу спиц в Колесе. Потом Вулфхарт издаёт Крик, и небеса преисполняются бурями и снегом. От всех этих откровений и у Седобородых, и у Танвала, и у Йорунна немного пухнет голова, потому Вулфхарту - если это он - предлагается помолчать, пока его боевая мощь не понадобится. Танвал отбывает через портал - на сей раз открытый, где нужно, - чтобы доложить Альмалексии, что ритуал прошёл верным образом, и что следует готовиться к обороне. Сын огрима и козы отправляется вместе с ним как новый связной и по прибытии в данмерский лагерь получает униформу, рацион, гуара, место в палатке личного адъютанта и грандмастерскую зуботычину. Леди Айем сотрудничеством довольна. Танвал предпочитает даже внутри своей души не спорить с приказами Матери Морровинда, но на сердце его тревога: не должны просто так ходить по земле мёртвые, а Вулфхарт, если верить легендам, возрождается далеко не первый раз. Что именно такое Дир-Камаль и какого скампа он ищет, если требуется столь неочевидное и рискованное вмешательство?.. 3. Вместе Вулфхарт и Йорунн, ещё не коронованный официально, но уже приободрившийся, поднимают нордов Восточного Скайрима, призвав под свои знамёна Рифт и окраины Истмарка, и укрепляют Рифтен. Дир-Камаль, наконец дограбивший Виндхельм, выдвигается на юг от города. Танвал - да и не только он - совершенно не представляют себе, какой логикой руководствуются ледяные демоны, что им вообще надо? Выжившие утверждают, что камаль собирают в основном драгоценные камни и камни душ; золото, провиант или оружие их не интересуют. Женщин они не насилуют, но при сопротивлении могут вырезать деревню целиком, включая не только стариков, женщин и детей, но и животных до самого мелкого. Призвать Вулфхарта оказывается отличной идеей: если до этого ледяная магия камаль сопротивлялась любым попыткам, совместные Крики Йорунна и Подземного Короля делают небо слишком чистым, чтобы те призывали снежные бури себе в помощь, а без непогоды камаль, несмотря на свой страшный облик, отлично уничтожаются мечами и заклинаниями. Но даже столкнувшись с силой ту’ум, Дир-Камаль настойчиво ищет свой “Сосуд Предназначения”, чем или кем бы ни был этот артефакт, и бои, кажется, его не волнуют сами по себе: видя, что Рифтен защищают вдохновлённые присутствием Вульфхарта норды, что они воинственно настроены и жаждут схватки, Дир-Камаль попросту обходит город. Любой другой дал бы бой, придушил бы и Йорунна, и Вулфхарта, отрубил бы сопротивлению обе головы… Но Дир-Камаль выбирает двинуться на Морнхолд: через Рифт, горы Велоти, Стоунфоллз и дешаанские болота. Когда Танвал впервые лично видит демона, пойманного в окрестностях форта Вирак, то сперва думает, что тот состоит из магии: это не ледяной атронах, а существо, подобное меру или человеку, но с полностью промёрзшей и холодной наощупть полупрозрачной плотью. Одето оно в замысловатые доспехи из застывшего металла, напоминающего ртуть, но не хрупкие. Больше всего камаль напоминают ледяные скульптуры, вырезанные грубо и небрежно, но с большим вниманием к выразительности, потому что тварь смотрит с какой-то потусторонней, отрешённой ненавистью и скалит мелкие, скорее аргонианские зубы. И молчит. Танвал прожигает ей голову направленным заклинанием Искры - но акавирец, если у него вообще есть пол, молчит всё равно... Ещё камаль, как оказывается, способны обращаться в пар - но не живут долго в воздухе, в котором не могут сгуститься и замёрзнуть снова. У них наверняка есть какие-то обычаи, какие-то мысли, какие-то желания - только пленные все похожи один на другого. Танвал не любит такие понятия, как “абсолютное зло” - не в данмерской культуре выбирать столь однозначно - но от камаль веет чуждостью. Даже змеи-вампиры, цаэски, при всей причудливости их облика, вполне прижились в Тамриэле и жили его заботами; Танвал знал нескольких потомков амнистированных захватчиков времён Первого Вторжения, и пусть они не производили приятного впечатления, они были… понятны. Понять камаль признали невозможным даже Телванни.