Не покидай

      —Анна Викторовна, вы прекрасно выглядите!—сказал Штольман, не отводя взгляда от девушки. Как же ей шёл синий цвет! Светлые волнистые волосы спадали с плеч лунным водопадом, а вплетённая миниатюрная диадема сверкала при свете фонарей. Но только вот девушка не выглядела счастливой, что не укрылось от следователя. Вчера девушка вела себя как обычно, ничего не предвещало какой-либо беды. Неужели что-то произошло за прошедшую ночь?       Мужчина протянул Анне руку, помогая подняться в экипаж.       —У вас всё в порядке, Анна Викторовна? Вы выглядите расстроенной,—обеспокоенно произнёс следователь.       —Нет-нет, всё хорошо , Яков Платонович, не беспокойтесь,—как можно увереннее произнесла Анна, изображая улыбку.       По дороге к особняку Анна больше не проронила ни слова, однако старалась делать вид, что всё в порядке.       —Прошу вас, Анна Викторовна.       Девушка взяла следователя за руку и они направились к мраморным ступеням, ведущим в особняк Верещагиных.       —Яков Платонович, Анна Викторовна, рад вас видеть,— им навстречу вышел хозяин дома.       Штольман приветственно кивнул головой, а Анна склонилась в реверансе.       Вечер летел весело и беззаботно.       —Анна Викторовна, окажите мне честь,—как только зазвучал вальс, Яков Платонович сразу же протянул руку девушке.       Как только его рука легла на тонкую талию, Анну бросило в дрожь. Её пронзила буря эмоций, доныне не знакомых. Наяву всё было иначе, чем во сне. Она была готова многое отдать, чтобы этот момент длился вечность.       Штольман вёл элегантно и грациозно, не отводя взгляда от своей прекрасной спутницы.       Она улыбалась ему, но в её голубых глазах отчётливо читалась печаль. У следователя что-то больно сжалось внутри. В глубине души он понимал, что привязался к этой необычной девушке гораздо сильнее, чем он мог подумать. Просто боялся признаться в этом самому себе.       Вальс завершился, и пары склонились в реверансах, расходясь к столам с различными явствами и изысканного дорогого вина.       —Анна Викторовна, вам нехорошо?—спросил следователь, заметив, что девушка еле стоит на ногах.       —Здесь очень душно, Яков Платонович,—тихо произнесла Анна,—я пойду, выйду на свежий воздух.       —Я пойду с вами,—он осторожно приобнял девушку за плечи и они направились к двери, ведущей в сад.       Яков Платонович довёл Анну до скамейки, и затем сам опустился рядом с ней.       —Как вам вечер, Анна Викторовна?—поинтересовался следователь.       —Великолепно, Яков Платонович,—как-то равнодушно ответила девушка.       —Вы ничего не хотите мне рассказать, Анна Викторовна? Я что-то не узнаю вас сегодня. Вас что-то тревожит?       —Нет, что вы! Быть может, это вы хотите мне что-то сказать?—резко произнесла Анна.       —Вообще-то, мне есть, что вам сказать. Не знаю, Анна Викторовна, как вы отреагируете на это, но...—Штольман сделал паузу,—дело в том, что я возвращаюсь в Петербург.       Анна замерла, словно сердце её перестало биться. В этот миг внутри неё рухнуло всё, чем она жила с момента встречи с этим мужчиной. Она так надеялась, что он не скажет ей этого, что в кабинете с Антоном Андреевичем он говорил это всё не всерьёз.       Девушка выпрямила спину, подавляя желание расплакаться. Слова горьким тугим комом застряли встали поперёк горла.       —Анна Викторовна, прежде, чем уехать, я хотел бы сказать вам, что...       Но девушка не дала ему договорить.       —Что ж, я рада за вас. Вы ведь так хотели вернуться,—холодно произнесла Анна,—я полагаю, вы всё же приняли предложение госпожи Нежинской?       —Откуда вы знаете?—возмущённо спросил следователь.       Анна поджала губы.       —Неужели она вам не рассказывала о нашем разговоре?       —Она приходила к вам?—удивлённо сказал Штольман,—и вы мне ничего не сказали об этом?       —А почему я должна была вам об этом говорить?       —Хотя бы потому, что мы с вами договаривались!       —О чём?—громко воскликнула Анна.       —О том, что вы не будете ничего скрывать от меня!       —Вам незачем было знать об этом. Госпожа Нежинская мне всё отчётливо объяснила.       Следователь резко встал со скамейки.       —Что она наговорила вам, Анна Викторовна?!       —Какое это имеет значение, Яков Платонович?—голос девушки срывался, а слёзы душили. Но она не хотела, чтобы он видел её слабость.       —Что бы то ни было, это неправда, Анна Викторовна. Дайте угадаю, она сказала вам, что сделает всё возможное, чтобы вытащить меня отсюда, не так ли? Что ещё она вам сказала?       —Я не собираюсь это с вами обсуждать! Поезжайте в свой Петербург, скатертью дорога!—девушка тоже вскочила со скамьи и хотела броситься прочь, но Яков Платонович ловко ухватил её за локоть, притягивая к себе.       —Анна Викторовна, я не знаю, что Нина вбила вам в голову, но уезжаю я совсем по другим причинам! А между мной и Ниной всё кончено, слышите?       —С какой стати я должна вам верить? Прошлый раз вы мне тоже сказали, что всё кончено!—девушка не выдержала и в голубых глазах заблестели слёзы.       —Почему вы вновь заставляете меня оправдываться?—резко возразил Штольман.       —Что вы, Яков Платонович, что вы!—чуть ли не кричала Анна,—я ведь просто надоедливая девчонка, которая всё время путается у вас под ногами! Что ж, ваше счастье, что вы возвращаетесь в Петербург, ведь там не будет меня!       Анна с силой дёрнула локоть, освобождаясь от цепкой хватки следователя, и быстрым шагом направилась в сторону дома. Пройдя пару метров, она развернулась, снова подошла к Штольману, и громко произнесла:       —Прощайте!       —Анна Викторовна!       Девушка не обернулась. Она пробежала через шумную залу и села в экипаж, приказав как можно скорее отвезти её домой. Слёзы лились по румяным щекам, а сердце билось, словно раненая пташка.       Яков Платонович тем временем сидел на той же скамейке посреди кустов с алыми розами. Внутри него всё пылало. Он запутался сам в себе, в своих собственных желаниях и чувствах. Почему она не поверила ему? Почему не захотела выслушать?       Следователь опустил руку в карман и вдруг наткнулся на листок бумаги, который выронила сегодня Анна Викторовна, когда заходила утром к ним в отделение. Тогда он не обратил на него внимания, так как было необходимо в срочном порядке уладить некоторые вопросы.       Только сейчас он увидел, что на бумаге выведено аккуратным почерком "Я.П. Штольману".       Следователь дрожащей рукой развернул лист бумаги и принялся читать.