Терра и Космос. Книга вторая: Земля Обетованная

Долгожданная встреча состоялась куда позже. Местное племя амазонок пришло в неописуемую радость и никак не могло успокоиться. Рейнджеры суда всеми силами пытались помешать или хотя бы связаться на худой конец с железными людьми, правда, все их попытки тут же оказались жестко пресечены. Что они, слабые люди в числе двух единиц, могли бы противопоставить великой мощи северных шаманов в плотном кругу толпы воинственных амазонок? Именно — ничего. Стражницы беспрекословно выполнили все указания Зрящего Севера, словно именно он был хранителем Южных Путей, а не исчезнувшая столетия назад линия местных телепатов. По вновь открытому порталу под неистовый скрежет зубов Криса и Киффа эти двое рогатых нагло уводили за собой из-под их плотного надзора семью, ставшую в один момент недоступной ни для железного люда, ни для людей суда. Отрицать родство близнецов оказалось невозможно, впрочем, как только Чара узрела своего родного брата, она, рыдая, заключив его в крепкие объятия, забыла обо всем на свете. Он же ей шептал столь знакомые и когда-то оставленные там далеко в прошлом в лабораториях евгеники космических бастионов Евы слова о том, что всегда любил ее и помнил о ней. Замыкала шествие молодая мулатка, ее амазонки снарядили в путь, чтобы будущая Зрящая Юга, когда наступит время и она обретет полное знание, помноженное на бесконечную силу, смогла найти обратную дорогу в ожидающий ее храм. — Люди космоса забыли, давно это было, а железные и не знали, вернее, особо не задумывались, — пояснял им Зрящий, открывая собственными руками мерцающие врата перехода. — Севером всегда управляли шаманы-мужчины, а вот югом шаманки-женщины. Они обычно носили черные одежды, как сама ночь, хотя среди них все девы отличались исключительной белоснежной кожей, мы же в противовес надевали все белое. Равновесие женского и мужского начала в единой и неделимой системе, мы расписывали всю Землю ходами, как огромную защитную мандату от вторжения извне. Южный портал умер не потому, что он разрушился, нет, здесь все уснуло на столетия беспробудным сном в полной готовности, когда придет время и появится та, что его разбудит. И вот мы все дождались. Ваша дочь наделена даром, и хотя он только начал просыпаться, но этой слабой искры хватило, чтобы я смог проложить прочную дрогу сюда. — Значит, я зря искал поломки? — пробурчал недовольно не к месту Каф, он, понимаешь, голову тут сломал с этой проблемой, когда ее как таковой по сути и не было. — Не совсем так, когда ваш корабль прибыл, я задумался, почему изначально вас смотрители от суда усиленно не пускают в северное полушарие под мое крыло. Вывод напрашивался сам: либо среди вас двоих был телепат, либо вы могли дать ему жизнь. Рассказ моего преемника о том, что он видел на военном лайнере суда, подтвердил мои догадки. Оставалось только дать разрешение железным людям на исследование забытых технологий «якобы почившего» портала. И так как вы зарекомендовали себя среди них непревзойденным механиком, все сложилось наилучшим способом. Да, я рисковал, более того, сделал ставку, что как раз вас туда и увезут, ну и, естественно, вместе с вашей женщиной и ребенком. Кафу было не по себе оттого, что этот мудрый слепой старец все расчитал заранее, словно он видел насквозь людей своими бельмами глаз. — Не хмурьтесь так, поверьте, хоть мы и выбрали не совсем техногенный путь, это не значит, что вы будете простаивать без работы. Кроме того, на Севере полно поселений железных людей, а значит, всегда будет спрос на вас как высококлассного специалиста. И также, нам стоит еще поговорить с вами о ваших незаурядных способностях, природу которых вы и сами не до конца осознаете. Старец непринужденно подхватил Кафа под руку, и они шагнули через еле ощутимую завесу телепорта вместе, где с той стороны в совершенно неизвестном пока для него месте стоял в необычной одежде его старший. Аль Данаб дрожащими пальцами скинул с себя глубокий капюшон, украшенный небольшой веткой рога, показывающей, что он один из стражей Звездных Дорог, и теперь, замерев, словно чего-то ждал. — Иди к нему. — Тихий голос Чары, а именно брата из этой рыжей пары близнецов, Каф еле расслышал. В голове шум мешался с туманом, бухало нещадно сердце, шатало только от осознания того, что вот оно, то, что он так желал, и, казалось, утеряв навсегда, теперь снова перед ним. Сестра накрыла вздрогнувшую руку брата, словно эти двое, делившие одно имя на двоих, на миг стали вновь единым целым, как когда-то находившиеся под сердцем давно почившей их матери. Каф не стал оборачиваться на Чар, чьи пальцы переплелись в крепком замке рук. Все и так было ясно: Чара, младший Аль Данаба, делился с ним старшим от чистого сердца, сам добровольно отдавая Кафу ту половину, что всегда принадлежала только ему. Первый шаг дался с великим трудом, а после второй, третий, четвертый... Каф, подойдя к Аль Данабу, наклонившись, доверчиво положил взмыленную, ни черта не соображающую сейчас голову тому на плечо, боясь спугнуть даже лишним вздохом застывшее мгновение. — Здравствуй, младший. — Аль Данаб очертил жаркими ладонями его сгорбленную спину и, положив властно правую ладонь на широкую шею, пригреб к себе. — Я рад, что ты жив, и знаешь… Каф забыл как дышать в этот момент, пытаясь впитывать столь необходимое для него утраченное в прошлом тепло, запах, силу всей своей изголодавшей за эти годы разлуки ошарашенной сущностью. — Прости меня, Каф, за те ошибочные решения… За то, что не смог вовремя наставить, огородить, поддержать и помочь. И когда услышал дерганое от вновь рвано вздохнувшего Кафа: — Все мы ошибаемся, но… я твой младший… был и всегда им буду. Поцеловал. Вокруг них уже начала собираться толпа из полураздетых жриц и других заинтересованных необычной встречей стражников. Весть о том, что появилась новая Зрящая Южных Дорог, облетела словно пожар все радостное поселение. Сама же Велла, сидевшая на руках улыбающейся белоснежной притягательной улыбкой мулатки, смотрела на открывшийся ей новый мир практически не мигая. И ей не было дела до своего непонятного отца, что как неопытный мальчишка млел и таял в руках целующего его черноволосого незнакомца. *** Переплетение тел, судеб, душ… дыхания под унисон стучащих сердец. Жар от желания и то, как Каф полностью бесстыдно открылся перед ним, отпуская наконец-то загнанного себя, срывали предохранители обоим. Аль Данаб его готовил изматывающе долго, совершенно не слушая скулеж младшего про то, что невтерпеж и скорей, скорей… А после брал изнурительно медленно, емкими накатами, аккуратно и нежно толкаясь, пока не защищенная плоть обоих не подстроилась, как в былые времена, друг под друга, и Каф, подчиняясь старшему, наконец-то полностью не расслабился, до упора принимая его налитый член внутрь. Незамысловатые движения бедер по нарастающей, пошлые звуки, удары о раскрытые ягодицы, прерывистое дыхание, вскрики, откровенные стоны того, кто вбирает, и хищные рыки того, что на полную вбивается в податливое, раскрасневшееся тело, вспотевшее под ним. Аль Данаб то, сминая ритм, не давал передыху Кафу, влипая собой в его прогнувшуюся перед ним вспотевшую мощную спину, то, наоборот, чуть отстранялся, с наслаждением смотря, как его налитый до предела член с пошлыми хлюпами елозит в набухшем с непривычки раскрытом анусе. Упоительно и столь чувственно. Крупное ладное тело Кафа в его руках чуть подрагивало, особенно когда Аль цеплял внутри особую область наслаждения, а после выгнуло, подавая на него распахнутые бесстыдно ягодицы, сливая вязкими порциями белесого семени на смятую постель. Заставляя сорваться следом, по зажатому, горячему, кончая до белесых всполохов и черных кругов перед глазами. Они, распластавшись, не отлипали друг от друга, засыпая на короткое время, чтобы позже продолжить опять с новыми силами. И только перед ранним завтраком, измотанные и изможденные, разговорились. Каф, прежде необщительный и порой даже зажатый в плане разговоров, своему старшему поведал многое. Он описывал, как проходила их с Чарой казнь, как их выпустили на планету, почему они попали к железным людям и многое другое. Страхи, опустошенность, бессилие постепенно уходили. Аль Данаб не перебивал, давая высказаться, только иногда вставлял нужные вопросы, реплики, продолжая оглаживать по широкой спине вновь обретенного, давно ставшего ему близким человека. Сам же он прокручивал в голове совершенно иное, но не менее радостное и приятное для себя. Его младшие, что раньше на корабле рвали и метали, деля его вдоль и поперек, наконец-то пришли к общему консенсусу. Началось с того, что Чара, прочитав и увидев в видениях Зрящего информацию, которую тот получил во время неофициальных бесед с советом суда, просканировав всех, кто пришел к ним на встречу, немного оторопел. Его сестренка, столь родная и потерянная, казалось, навсегда, была сослана на все ту же мифическую Землю вместе с Кафом, на которой волей судьбы и с подачи Авиора они очутились вместе с Аль Данабом. Шаман в тот момент радовался совершенно по иному поводу — возможности обретения новой Зрящей Южных Путей, хотя, конечно, схожесть в разнополых близнецах уловил сразу. Да и то, как отреагировал на образ Кафа его новый ученик, тем более. «Что будешь делать? Утаишь?» — поинтересовался он тогда у Чары, испытывая. «Нет, скажу правду», — заверил тот, не раздумывая. «Но ведь тогда придется делиться тем, кого ты безмерно любишь», — шаман видел своими бельмами даже то, что Чара пытался в себе так долго похоронить: неприязнь, раздражение, стыд, злость, обиду. Да, время текло, неоспоримо, и пролетело много лет, но... «Душевные раны не так просто излечить, как думают многие», — заверили тогда так и не ответившего ему Чару. Но рыжий младший в этот же вечер рассказал Аль Данабу все как есть. Молчание, что повисло между ними, казалось, можно было резать охотничьим ножом на отдельные длинные полосы, и хотя в этот миг оба испытывали радость и облегчение, что эта связанная с ними богами и самой судьбой пара жива, напряжение не пропадало. Младший терпеливо ждал решение старшего, а тот почему-то в ответ медлил. А когда заговорил, Чара, не веря своим ушам, впал в настоящий ступор. «Позволишь ли ты мне принять Кафа младшим обратно в нашу семью?» Это прозвучало как вопрос равному, тому, кого посчитали не ниже себя по положению. Глаза Аль Данаба прожигали в Чаре сквозные дыры, но тот не отвел взгляда, не потупил, как делал всегда раньше, ответил гордо, соглашаясь на новый этап их семейных непростых отношений, кратко и четко: «Да». И сейчас, пока они с Кафом расставляли свои собственные точки над бесконечными «i», рыжекудрые брат и сестра, забрав общих детишек с собой во временно выделенный прибывшим гостевой дом, позволили побыть Аль Данабу с Кафом вдвоем. Им тоже было о чем поболтать, вспомнить прошлое и задуматься над совместным будущим, правда, по большей части они просто молчали. Да, пока маленькая Велла полностью не научилась управлять своими проявившимися силами, им оказалось суждено жить в закрытом ото всех поселении шаманов под крепкой дланью Зрящего Северных Путей. Детишки, наигравшись с новой для них сестренкой, давно спали. А вот Чарам было явно не до сна, они, обнявшись, просидели всю ночь, разговоры тем, кто чувствовал себя единым целым, оказались не нужны. Они смотрели на спящих рядом детей, иногда поправляя на них сбитые одеяла. Подросшая черноволосая Аин все больше походила на ту, с которой у Чары так и не сложилось дружественных отношений на «Страннице». Тиаки выглядел как вылитый Аль Данаб в детстве, и пока его силы телепата не проявились. Однако Зрящий уже давно предупредил, что у мальчиков они если и появляются, то намного позже девочек, и обычно вообще после полового созревания, как было с самим Чарой. Велла же вобрала в себя самое лучшее как от матери, так и отца, вот только ее белесые кудри так и не стали отливать рыжиной. — Сожалеешь? — единственное, о чем спросила скупо сестра. — Нет, — ответил практически так же задумавшийся о чем-то своем брат. Мулатка Чары, меж тем, оставив их наедине, спала в соседней комнате, даже она понимала, что сейчас лишняя для этих двоих. Дети посапывали, в очаге горел живой огонь, наполняя давно пустовавший дом теплом и уютом. Да, там, в их с Аль Данабом доме, на их широкой постели, теперь возлежал рядом со страшим утерянный и вновь приобретенный Каф. Но Чара не лукавил перед собой, он действительно не сожалел и, делясь, как и прежде на «Пилигриме Пустыни», с Кафом, получал взамен намного большее, о чем раньше не мог даже вообразить. Их судьба вновь изменилась, но в какую строну: лучшую или худшую, не ведал никто, даже слепой Зрящий северных запутанных звездных троп. *** Авиор впервые стоял на Терре, и не просто в очередном мире, открытом людьми и заселенном колониями переселенцев, — нет, в том мифическом, что считали изначальной колыбелью всего человечества. Закрытая планета Суда казалась ему приветливой и прекрасной. После короткого перелета на челноке немного кружило голову и ощутимо покачивало. Он ощущал пульс и вечную динамику системы, планетарная болезнь с непривычки давала о себе знать, не помогали даже подавители, коими его щедро обкололи перед стартом на корабле. А еще было чувство, что он как будто находится в самом центре вселенной и именно вокруг него вращается весь изученный и открытый на сегодняшний день человеческий мир. Не прошло и пары часов, как вдалеке показались те, кого он не видел десять стандартных лет, да что там, уже и не чаял встретить вновь. Странные крупные звери, лохматые, с подвижными хоботами и изогнутыми бивнями на морде шли в такт, немного подухивая. Мамуты или ледяные шерстистые слоны, на других языках этой планеты их звали еще мамонтами — автоматически вспомнил необходимую информацию Авиор. Животных тревожил незнакомый предмет из космоса, поэтому наездники остановили свою процессию чуть в стороне. Гостившего у них на корабле дикаря Авиор узнал сразу, еще бы забыть такую неординарную сильную личность — молодого вождя погонщиков мамутов. Они, не приближаясь, поприветствовали друг друга издалека, взмахнув ответно руками. К нему же навстречу вышел только один. Аль Данаб в странной меховой одежде улыбался ему, протягивая руку. Браслет из белоснежного металла щелкнул и перешел обратно истинному владельцу. — Как объяснишь судьям, что он вновь у тебя? — Не твоя печаль-забота, сокрою на время, а потом выдам, что случайно нашел на том же «Пилигриме». Но сам пойми, я не в курсе, как сложится теперь твоя жизнь, однако на любой Наднебесной этот девайс поднимет неслыханный шум. Авиор сгреб Аль Данаба по-дружески в охапку, обнимая и отмечая взглядом через его плечо, как тут же с мамонтов спрыгивают двое. Крепкую фигуру Кафа, что сидел за спиной Аодхи, он узнал сразу, а вот того, кто восседал на белоснежном мамонте, не совсем, мешало скрытое лицо как у шаманов, но голову, как привык видеть Авиор по сеансам встречи, венчали не рога, а нечто напоминавшее венец из желтоватого витиеватого материала, явно выточенного вручную. Пока этот «незнакомец» не оголил голову, показывая всем присутствующим волны рыжих волос, сплетенных в сложные мелкие косички. Утонченный Чара, что по последним данным от железных людей принял преемственность Зрящего Северного Пути, встал плечом к плечу с некогда ненавистным ему Кафом. И по их напряженным ликам открыто читалось, что им обоим явно не нравилась данная незапланированная встреча. Но соскользнувшая следом с белого мамонта похожая на Чару дева остановила обоих, молча кладя на мужские плечи тонкие ладони. Однако Авиор наделал шороху, решив под видом последней проверки следов так и не найденного последнего ящера опуститься в челноке, хитро отвертевшись от навязчивого сопровождения членов суда. Да, было трудно, но оно того стоило — однозначно. — Как ты? — Нормально, как видишь, снова старший в разросшемся семействе. — Тебя эти красавцы еще не заваливают под себя? Оспаривая ведущую роль? — усмехнулся Авиор на столь агрессивное поведение к себе младших Аль Данаба. — А тебя? Тот же Кит Денеб? — подъебнули ответно, обнимая руками. — Вообще Каф, как ни странно, но нет. Ему, как активу, хватает наших женщин, он даже к Чаре сейчас не пристает. Жрицы у нас очень красивые, да и сестра Чары, как видишь, пока с нами и никогда ему не отказывает в этом деле. — А что насчет самого Чары? — усмехнулся понятливо Авиор, от Аль Данаба пахло костром и пряными травами, непривычно по меркам человека космоса, раздражающе. — Мальчик-то вырос. — А вот тут да, думаю через пару лет уступить и попробовать новую, невиданную ранее для себя роль, тем самым расширив свои познания в плане секса, — усмехнулся немного нервно Аль Данаб. Ветер приносил Авиору запахи животных и неизвестных мелких лиловых цветов, что покрывали ковром широкие болотные пустоши. Он был рад, что у его братьев по кораблю все вполне сложилось в жизни, и хотя их дороги круто разошлись в разные стороны по мирозданию, но чем только не шутят космические боги запутанных подпространств. Штурман бы не был самим собой, если не задал бы Аль Данабу столь провокационный вопрос: — Понимаю, что близнецам, как и Кафу, космос заказан, но насчет тебя Старейшины Суда готовы прикрыть глаза. Лингвистов среди нас, как и раньше, очень мало, тем более такого высокого уровня. Более того, теперь с новыми пакетами технологий, что нам передали люди с Марса, издевательства над экстрасенсами временно приостановлены. Марсиане вообще потребовали себе за счет новых переговоров определенный процент телепатов из космических людей. Матери сейчас носятся с новым веянием выращивания детей на фабриках в искусственных матках, так что идея с мужчинами подкласса АИП зачахла на корню. — Он рассказывал обо всем долго и подробно, явно пытаясь убедить лингвиста в том, что сейчас никто преследовать его за скоропалительный побег с «Пилигрима» не будет. В конце же всего своего монолога закруглив предсказуемым вопросом: — Так что скажешь, Аль Данаб? — Нет, друг. — Аль отстранился от Авиора, емко хлопнув ему по плечу. — Я уже связал свою жизнь с Землей. И ты был прав: столько языков, как здесь, я не найду нигде. Разве ж я откажусь от такой бесконечной на щедроты богатой сокровищницы, а насчет «приостановлены». То на сколько? Технологии Марса выращивания живых кораблей только на ранних этапах развития, думаешь, многим людям космоса подобное будет по нраву? Сдвинется опять что-нибудь в головах у совета старейшин, и начнется новый виток опытов. Да и гильдия матерей не внушает мне, как и раньше, особого доверия, там всегда было множество скрытых течений. И потом фабрики по искусственному выращиванию… Еще скажи клонирование, это уже было в истории человечества в разных мирах Терры и ничем хорошим, увы, не кончилось. Нет уж, моя жизнь теперь здесь. А ты, если что, прилетай, Чара сказал, что ты полностью восстановился. Это пока не видно, так как экстрасенсорные способности настолько бывают разными, что не все телепаты, как я понимаю, вылавливаются частым гребнем гильдий. Авиор вздрогнул, слышать про себя подобные слова от Аль Данаба было непривычно. Да, с него после завершения многолетней затянувшейся миссии в Солнечной системе по вылову ящеров уробороса временно сняли обязанности исполнителя суда, и корабль снова стал «Пилигримом». Но как надолго? И сколько времени он сможет водить всех за нос по поводу своего вновь проснувшегося дара? — Я учту. Может, вообще рассмотрю варианты работы с марсианами. Кстати, мы так одного ящера и не нашли. И хотя все посчитали, что он сгинул, раз до сих пор не проявил себя, как другие уничтоженные нами, будь все же осторожен. Наступило время прощаться. Мамуты топтались в нетерпении, челнок им не нравился, и даже Аодха никак не мог их успокоить, так как и сам сильно нервничал. Вдруг Аль пойдет с этим властным человеком, которого он помнил по кораблю? Но общающиеся о чем-то своем крайне увлеченном мужчины, обменявшись еще раз братскими жимками и ударами по плечам, к его радости, разошлись. Аль Данаб, развернувшись от застывшего Авиора, шел навстречу к ним, ожидающим новостей. И Чара, не вытерпев, сбросив ладонь сестры с плеча, наплевав на весь свой высокий статус преемника Зрящего, помчался к нему навстречу. Все же не удалось. Авиор смотрел, как к обнявшимся со спины Аль Данаба прижался подошедший к ним Каф. Аодха что-то прокричал на местном, белоснежный мамонт трубно взревел, остальные два пришли в движение, иногда громко подухивая. Ему еще раз приветливо помахали издалека, прежде чем, оседлав необычный местный воистину варварский транспорт, удалились. Что ж, и ему пора тоже возвращаться к своим, а то Кит Денеб вновь укатает на нервной почве их младшего Хека. Открытая во все стороны вселенная ждала Авиора — бессменного штурмана «Пилигрима пустыни» — и не желала, словно ревнивая жена, отпускать из своих цепких объятий истинного мужчину космоса. *** В небе тающий след от ушедшего юркого челнока превратился давно в разрозненную стайку перистых облаков. На мху еще были видны следы от мамонтов, когда на вересковую пустошь резво выбежал на задних проворных лапах двухвостый ящер. «Вот они... наконец-то я нашел... — подумал тот, кого так никто и не смог выследить, вычислить и предугадать, благодаря осторожности в тактике, уму и сообразительности. — Слабый след, но это точно тот самый телепат. Неужели кластеры все же просчитались? И мы засекли суммарное воздействие, два из которых после тут же погибли? Тогда для завоевания этой дыры паразитов нет более преград, осталось только выкрасть его, как требует приказ старших — живьем, — и подать сигнал для нападения!» Ящер не сомневался, что на смену погибшим пятнадцатым в эту систему уже послали хоть один разведывательный челнок. И тогда... благородный лик второго всплыл в его памяти как желанный приз. Он точно отложит кладку с ним, и не одну. Главное, Таби выследил того, за кем так долго гонялся по этой демонической планете. И как замечательно, что этот челнок выдал место расположения телепата, конфигурацию мысли которого он так долго искал. Все оказалось куда примитивнее, чем ему вбивали старшие по кластеру. Да он просто гений, непревзойденный и прекрасный в своих одинаковых подвижных и гибких хвостах. Таби уже мысленно видел, как эта планета паразитов превращается в безжизненный черный, полыхающий, изъеденный аннигиляционными дырами остывающий безжизненный шар. О да, он не зря столько вынес и страдал, опустившись по повадкам до дикого зверя. Рептилоид, хищно облизнувшись раздвоенным языком, повернул вслед тому, кого так долго жаждал найти и поймать, но сильная волна неизвестного происхождения словно отрезала столь вожделенный путь, и ему навстречу из-за валуна вышел странный человеческий ребенок. «Ты не принадлежишь этой земле», — произнесло задумчиво полупрозрачное дитя, смотря, как ящер уробороса в муках умирает под ее пристальным безжалостным взглядом. Ни сожалений, ни сочувствия, ни сомнений… словно спокойная гладь вод, что поглотила душу ящера полностью и бесповоротно. Последние судороги... Девочка холодно отметила, что жизнь покинула преследователя ее семьи, а после растворилась. Ей тоже пора было возвращаться назад. Ведь маме это жутко не нравилось, когда она, пренебрегая советами старших, уходила бродить по земным дорогам в гордом одиночестве. Кроме того, дядя Чара лично обещал научить ее путешествовать среди звезд, чтобы исполнить заветную мечту и встретиться с той, оставшейся там далеко среди народа космоса рядом со второй любящей мамой, имя которой теперь стало ее. Конец