Дары и дроиды

Как только генералу полегчало — а после очистки основных суставов ему явно стало намного лучше — он тут же развил бурную деятельность. Я впервые была на сто процентов солидарна с Элл — заперевшись в лаборатории, мы пустились во все биологические тяжкие, бурно изучая все генные изменения, внесенные в плесень, и стараясь не обращать внимания на бодрый лязг скачущего туда-сюда генерала, который то и дело доносился из коридора. А уж когда доставили изготовленный по моей формуле «нержавин», как я его в шутку окрестила… Если бы калиш мог вспотеть, наверное, он был бы весь мокрый от постоянной беготни. Видимо, пытался отыграться за период вынужденного бездействия. Впрочем, благодаря такому активному участию самого генерала — а он успевал и командовать, и самостоятельно манипуляторами работал («Петр Первый на верфях!» — мысленно обозвала его я и вернулась к микроскопу) — уже через три дня все дроиды, до этого сваленные на нижних уровнях флагмана, снова были в строю и носились по всему кораблю, приводя его в порядок после долгого простоя и явно готовились начать контрнаступление. Честно говоря, более счастливым калиша я еще ни разу не видела — он рычал, с откровенным наслаждением регулярно ломал нерасторопных дроидов, ругался, кашлял и строил планы, какого джедая убьет при ближайшем же наступлении на оборзевшие республиканские войска. Граф Дуку царственно кивнул, объявил свое благорасположение мне, заявил, что генерал не безнадежен и, возможно, скоро он, Дуку, будет гордиться своим учеником, и Гривус и вовсе слегка сошел с ума от восторга, принявшись с удвоенным фанатизмом гонять дроидов и тренироваться со световыми мечами. Я понимала, что он пытается выслужиться (а то скромная биологичка успела получить благодарность графа, пока он болел!), да и просто засиделся-залежался, но все равно было немного обидно — очень уж я привыкла к его молчаливой фигуре в углу лаборатории. Только, понимаешь, начала думать, что небезразлична «покровителю» — а стоило снять с него кандалы болезни, и он тут же умчался быстрее паровоза. Элл была со мной солидарна. Точнее, это были как раз по большей части остатки эмоций прежней владелицы тела, я-то сама строила на Гривуса планы исключительно по собственному выживанию, а вот бедной девочке печальный генерал, кажется, понравился не только платонически. «Извращенка!» — припечатала ее я. Элл, вроде бы, вздохнула. Ей всегда нравились плохие мальчики. А плохие мальчики, которых можно жалеть — это ж вообще праздник! — Мисс Дэй, можно? — Вопрос был риторическим? — Выгнула бровь я, наблюдая, как Гривус («Легок на помине!»), не дожидаясь моего ответа, проходит к своему операционному столу. — А? — Сначала спрашивают, потом получают разрешение войти, а только после этого входят! Вдруг у меня тут важнейший опыт в разгаре был бы? — пояснила свое недовольство я. Генерал отмахнулся, закашлявшись. — Так что вам надо? — Я хотел попросить вас обработать разделяющие суставы, а то верхние манипуляторы разделять почти не могу. Я вздохнула и подошла к нему с привычной синей жижей во флаконе и ватной палочкой. — А сами не могли с таким пустяком справиться? — Ворчливо спросила я. — Мог, но вы же сказали в случае любых жалоб обращаться к вам, а не заниматься самодеятельностью! — Обезоруживающе сощурился он, словно игривый кот, который преотлично знает, что за веревочку дергает человек, но очень уж хочет повеселить своего двуногого друга и лишь поэтому так потешно нападает на цветную шуршащую бумажку, привязанную к концу нитки. — Мужчины… — Пробурчала я. Гривус от гордости слегка распрямился, но кашель тут же заставил его снова согнуться вдвое. И это встревожило и меня, и Элл — до этого визита в мою обитель мы с генералом после его ремонта-лечения не пересекались дольше, чем на две-три минуты. — Кашель слабее не стал? — А, ерунда, кашель постоянный, последствия кибернизации! — Отмахнулся свободной рукой Гривус. Я оторвалась от его суставов и резко развернулась к дверям. — Мисс Дэй? — Значит так! Мой нержавин купирует последствия на пластике, но неизвестно, как эти бактерии действуют на ваши внутренние органы! Вдруг вы тут уже умираете? Я захлопнула дверь, надела и застегнула на все пуговицы халат, нацепила на лицо маску и очки и обработала руки антисептиком. — А вы чего ждете? Лягте и постарайтесь не двигаться! Гривус фыркнул и развалился на операционном столе. А потом защитные грудные панели, негромко заурчав сервоприводами, разъехались в сторону, позволяя мне заглянуть буквально внутрь киборга. Мерно и медленно бьющееся в небольшой прозрачной колбе сердце завораживало, и лично я зависла на несколько секунд, наблюдая за этими спокойными толчками, пока Элл деловито, но весьма деликатно набирала кровь и какую-то слизь на анализ. Легкие даже внешне были покрыты какой-то не очень приятной коростой, которая то и дело трескалась, заставляя генерала покашливать. — Закрывайте, — похлопала я по раздвинутой панели ладонью, и грудная клетка снова сомкнулась, спрятав все внутренние органы калиша в надежный чехол из металла. — Ну-с, больной, что я могу сказать? Вы дебил! Гривус ошарашенно уставился на меня и даже неожиданно шевельнул ушной пластиной, словно проверяя, не послышалось ли ему. Резкий приступ настроения: «Какая милота!» едва не свалил меня с ног, но я удержала на лице скорбное выражение лица. — Простите? — Поняв, что пояснений он не дождется, и вроде бы ему не послышалось, с мягкой яростью тихо переспросил Гривус. — И я идиотка, — добила я его, удаляясь к микроскопу. — Хотела быть вежливой, пыталась проявлять уважение к чужому личному пространству… Если бы сразу заглянула внутрь после того, как обработала ваши суставы — вы бы вообще из лаборатории не вылезли! А если бы вы сразу пожаловались, что кашель не ослабел после обработки, я бы уже разрабатывала средство, а теперь вам придется еще несколько дней провести на корабле, в лаборатории. И никаких джедаев! Иначе наябедничаю графу!