***
Чтобы понять, что он больше не живет один, заняло у Сэма еще одну неделю. Как и то, что Дин переехал к нему надолго. Он повернул ключ в замке и вошел внутрь, тут же посмеявшись про себя над видом брата, развалившегося на его диване и смотрящего старый вестерн на большом плазменном экране, жуя чипсы. Он расслабленно сидел, широко расставив ноги в расшнурованных ботинках, и Сэм был почти удивлен, что тот все еще был в джинсах. Поначалу он неосознанно вздрагивал каждый раз, когда заходил в свою квартиру и находил там еще одного человека, не привыкший, что рядом кто-то есть, но сейчас он это ожидал. И даже приветствовал. Это оживляло его дом, заставляло его чувствовать себя менее одиноким, даже если он никогда раньше не выражал по этому поводу никаких эмоций. Невозможность доказать обратное. — Весь день в работе? — пошутил Сэм, бросив ключи на кофейный столик и стаскивая плащ. Брат закинул в рот полную горсть чипсов, отвечая с набитым ртом. — Знаешь, я всегда думал, что это чушь, — сказал он, указывая большим пальцем на телевизор. — Но он и правда может показывать настоящий черный. Сэм растянул губы в слабой улыбке. — Это подарок от клиента. Я передам ему, что ты оценил. Дин хрюкнул от глупой шутки и запрокинул голову назад на подушки, и Сэм мог видеть его перевернутую ухмылку. — Привет, дорогой, — насмешливо протянул он. — Как работа? С такого близкого расстояния Сэм смог разглядеть отпечатки темно-красной помады под подбородком Дина и мятые складки на воротнике его рубашки. Все это ясно давало понять, что тот не сидел весь день один. Это немного подпортило впечатление от его приветственного поддразнивания, но не настолько серьезно, чтобы Сэм не смог не обращать на это внимание. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не приводил ее сюда, — нерешительно сказал он, проходя мимо брата на кухню и осторожно кладя на стол сумку с ноутбуком. — Ты самый настоящий джентльмен, Сэмми, — отозвал Дин, но большая часть его внимания была занята фильмом. — И не позволяй никому говорить, что это не так. Из другой комнаты было слышно, как Клинт Иствуд попросил какого-то старика приготовить три гроба, и Дин хрипло рассмеялся над его фразой. Излишне драматичный саундтрек было слышно на всю гостиную, что подсказывало Сэму о предстоящей перестрелке. — Нет, правда, — спросил Дин, перекрикивая музыку, — как прошел твой день? Сэм вернулся в гостиную и провел пальцами по волосам, чтобы убедиться, что он все еще презентабельно выглядит после долгого дня. — Неважно, — признался он, но плохие новости не тяготили его так, как должны были. — Проебался на суде? Сэм прикусил нижнюю губу, стараясь не поддаваться на провокации брата. — Мы проиграли, — спокойно ответил он. — Я бы не назвал это «проебались». — Конечно, старик, — фыркнул Дин, — убеждай себя. Сэм успокоил раздражение при помощи глубокого вдоха и, шагнув вперед, прислонился бедром к дивану, глядя на то, как Клинт Иствуд отпустил шутку и тут же за десять секунд уложил четверых стрелков. — Ты ведь понимаешь, насколько нелепые здесь диалоги? — негромко спросил он. Дин фыркнул на его слова. — На самом деле он не говорит о своем гребаном осле, чувак, — ощетинился он, обижаясь за фильм, и его рубашка плотно обтянула плечи. — Это круто. — Конечно, старик, — тут же вернул ему его же подколку Сэм. — Убеждай себя. Дин перевел на него довольный взгляд, принимая честно заслуженную подначку. — Так что там с твоим делом? — спросил он спустя пару минут. Сэм вздохнул и уселся рядом с ним, с отвращением отмахиваясь от полупустой пачки чипсов, которой тряс перед ним Дин. — Присяжные вынесли решение в пользу обвинения, — сказал он. — Все просто. Разбили нашу стратегию. Это первое за долгое время проигранное нами дело. — А что с тем парнем? — продолжил выпытывать Дин, все еще пялясь на экран. — Он был виновен? — Чертовски виновен, — печально улыбнулся Сэм. И этого было достаточно, чтобы брат обратил на него внимание. — Может, не все так плохо? — заметил Дин. — Ага, — отозвался Сэм. Он задумался над сказанным. Может, его разум не был вовлечен в игру практически на всем протяжении судебного разбирательства. Может, он и был косвенной причиной случившегося — взыграла его совесть. — Думаю, ты прав, — тихо согласился он. Дин приподнял уголок рта в кривоватой улыбке и вернулся к просмотру фильма. Они смотрели его вместе в дружеском молчании: Дин действительно был поглощен происходящим, Сэм не совсем, но только до тех пор, пока Человек Без Имени не покинул город в облаке пыли под финальные титры. Сэм выключил телевизор и придвинулся к краю дивана. — Так, — сказал он, неприязненно глядя на блестящий слой соли и крошек на пальцах брата, — это все, что ты будешь есть на ужин? У меня есть дополнительная порция риса с цветной капустой, могу с тобой поделиться. — Я лучше сдохну, — немедленно ответил Дин без каких-либо сомнений. Сэм прикусил щеку изнутри. — Раньше ты никогда не отказывался от бесплатной еды. — Ключевое слово — «еды». — Брат облизал пальцы один за другим, и сердце Сэма подскочило к глотке, а пульс забился под ключицей. Он заставил себя отвернуться, пока его не понесло, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом и блуждая взглядом по комнате. По изысканной художественной коллекции, украшающей его высокие стены. На бело-голубой свет от балконных светильников, пробивающийся через окно. На старый и потрепанный ноутбук на краю кофейного столика, который Сэм не мог припомнить. Должно быть, он принадлежал Дину. Он на мгновение задумался, почему не видел его раньше. Должно быть, потому что Дин просто хранил его у себя в комнате. Брат рядом с ним прокашлялся, и Сэм почувствовал, как покалывало его нервы от понимания, насколько близко друг к другу они сидят, пусть фильм уже закончился. Его плечи каким-то образом сдавило прямо под кожей. — Эй… — Дин почесал большим пальцем шрам на брови. — Я хотел предупредить тебя, что я, возможно, скоро уеду. Сэм дернул головой и неверяще уставился на него. Внезапный звон в ушах заглушал то, что он мог услышать. — Что? — переспросил он. Дин моргнул, на долгие мгновения закрывая глаза. — Я просто предупредил, — потер он большим пальцем костяшки на правой руке — очевидная нервная привычка. — Есть кое-какие вещи, о которых я должен позаботиться. — Он издал неопределенный звук. — Да и не похоже, что я тебе тут нужен, так ведь? — О чем ты говоришь, Дин? — спросил Сэм. Или попытался. Его горло внезапно сжалось, и слова выходили с трудом. — Я думал, мы… Он не смог закончить мысль. Они сидели слишком близко для того, чтобы говорить об этом. Сэм уперся руками в колени, вставая и разрывая между ними дистанцию. И сейчас он нависал над все еще сидящим братом. — Что происходит? — Это пустяки. — Дин все еще не смотрел на него. — Ты можешь остаться, — выпалил Сэм, прерывая объяснения Дина. И он действительно этого хотел. Отчаянно. Хотел больше, чем за все прошедшие годы. Он сжал кулаки и тут же расслабил их, будто в его крови было слишком много волнительной энергии. — Неа, я и правда не могу, чувак. — Можешь, — сказал Сэм. И он мог чувствовать, как трещина в его самоконтроле становилась все больше от предстоящей утраты. Больше, чем за прошедшие несколько недель. Дин постоянно и ненароком ломал возведенные Сэмом стены с момента, когда он появился в том отвратительном мотельном номере. Или еще раньше. С того самого сна, заставившего его проснуться с непрошенными слезами на глазах и тяжелым куском льда на сердце, говорящем ему — кричащем — что чего-то недостает. Все эмоции, которые Сэм за последние семнадцать лет похоронил под толстым слоем цемента, начали разрушать и ломать выстроенную плотину… Пока он просто не открыл все шлюзы, пока он не дал этому волю. Потому что Сэм больше не хотел так жить. Он не должен был. — Просто останься здесь со мной, — практически не дыша предложил Сэм, полный надежды. — Тебе не обязательно заниматься всей этой охотничьей дрянью. — Я не должен возвращаться, — безэмоционально повторил Дин, твердо стоя на своем. В его тоне слышалось предупреждение. — Если только ты на самом деле не хочешь. Дин яростно раздул ноздри и Сэм знал, что перешел границу, но не мог заставить себя пожалеть об этом. — Это моя жизнь, — сказал брат. Напряженный. Его ногти впивались в грубую ткань джинсов, обтягивающих его бедра. — Так не может больше быть, — сказал ему Сэм. — Не сейчас. Дин не дрогнул ни на секунду, готовясь к их собственной мировой войне, но вдруг он заметил что-то во взгляде Сэма, что-то новое, и все напряжение исчезло в одно мгновение. Вытекло из него, как вода через сито. — Это твой дом, Сэмми, — сказал он низким и хриплым голосом. — Не мой. — Но может стать твоим, — попытался рассмеяться Сэм, но получилось какое-то дрожащее мычание. Он так давно не давал волю чувствам, что сейчас тонул в них. — Он может стать и твоим домом, Дин. Почему нет? Дин вскинул голову с пренебрежительным звуком, но Сэм не отставал. — Почему нет? — Он разрубил ребром ладони воздух между ними, умоляя. — У меня достаточно денег для нас обоих. Ты можешь перестать мухлевать на бильярде и с кредитками. И ты можешь делать что-нибудь еще — да что угодно — в своей жизни. Разве так не лучше? — Сэм… — Ты ведь этого хотел, да? — продолжил он, становясь более безрассудным с каждым последующим словом. — Все эти годы назад. Когда мы были детьми. Когда ты пришел в Стэнфорд, чтобы забрать меня. — Сэм прикусил язык, сомневаясь, стоит ли продолжать, но в конце-концов собрался с мужеством и сказал это. — Всю нашу жизнь. Дин молча вздрогнул от упоминания, не двигался долгое время, оставался практически неподвижным, пока не позволил себе тихий выдох, похоже, что это забрало у него последние силы. — Это было очень давно, — тихо сказал он. Сэм дернул плечом. — Сейчас я здесь. — Он дал им успокоиться. Дал Дину услышать все, что он скажет. Все, что он не скажет. — Не уходи. Но Дин просто зажмурил глаза, и Сэм знал, что должен прибегнуть к крайним мерам. Ноги сами понесли его из комнаты до того, как он понял, куда именно. Это было очевидно, правда. — Чувак, что ты делаешь? — позвал его брат, раздраженный и обессиленный. Когда Сэм не ответил, он с усилием поднялся с дивана, проследовав за ним на кухню. Подозрительный, как всегда. Сэм подошел к кухонному столу и достал самый большой разделочный нож, остро заточенный. — Ты хочешь быть, как Энни Уилкс? — сухо поинтересовался брат. — Хочешь зарезать меня, чтоб я остался здесь? — Не драматизируй, — поддразнил Сэм и вонзил кончик ножа прямо в центр дурацкого модного дизайнерского стола. Закаленная сталь вспорола дерево, как натуральное, без ГМО, манго. Сначала Сэм начертил «S» — пять прямых линий, складывающихся в первую букву его инициалов. Маленькие стружки скапливались в царапинах и витали в воздухе. Она получилась немного угловатой, чем ему хотелось бы, но была читаемой. Это было важнее на данный момент. С «W» было проще — четыре быстрых диагональных надреза. А затем две точки. «S.W». Точно такие же, как и тридцать лет назад в другой жизни. Единственное отличие — Дин тогда сделал ему набросок. Всегда защищающий, проверяющий, чтобы Сэм не поранил себя настоящим лезвием, таким огромным в маленьких руках. Когда он поднял взгляд, Дин просто пялился на него. Сэм перевернул нож и протянул его брату ручкой вперед, но тот отказался его брать. Он не отходил от дверного проема. — Хочешь, чтобы твои тоже я вырезал? — спросил Сэм, не ожидая ответа. — Ладно. Он набросился на стол с решимостью, которая граничила с благоговением. Чуть не отрезав себе пальцы, он вырезал трапецевидную «D», поправил съехавшие с переносицы очки левой рукой, и с легкостью закончил начатое. «D.W.» расположилось рядом с его собственными инициалами. — Сейчас это принадлежит нам, — сказал Сэм. — Это так работает. Ты сказал мне это, когда мы сделали то же самое в Импале. Дин тяжело сглотнул, и Сэм проследил движение его кадыка. — Мы были глупыми детьми, — ответил брат. — Отец отчитал нас за этот гребаный бунт, когда увидел, как мы исцарапали этот подоконник. — Отец сейчас не с нами, — прошипел Сэм, и Дин отшатнулся от внезапного яда в его голосе. Сэм втянул воздух сквозь зубы, сдерживая себя. — Ты можешь остаться, — снова сказал он. — Дин, просто оставайся. — Ну же, — дрожащим голосом сказал Дин. — Я не нужен тебе. Я только нарушаю твою привычную рутину. — Дин, меня не волнует моя глупая проклятая рутина. — Сэм стиснул зубы, чтобы не закричать. — Пожалуйста, — умолял он. — Просто останься. Дин наконец-то зашел в кухню, переступил линию чисто-белой плитки ободранным носком ботинка. — Хорошо, Сэмми, — сказал он, вытаскивая нож из пальцев Сэма и кладя широкую, горячую ладонь на его плечо. — Хорошо.***
Утром, когда Сэм проснулся, Дин уже ушел. Его кровать была заправлена, а сумок не было на месте. Импалы не было в гараже, остались только следы от шин. Даже мерзкий фаст-фуд, который Дин поедал каждый день, был убран из шкафчика. Но пиво он оставил, стоящее в холодильнике в ряд, как охотники. Одинокое. Как будто он думал, что Сэм захотел бы его оставить. Это было единственное напоминание о нем во всем доме. Будто его тут и не было.***
После этого время смешалось и размылось. Сэм чувствовал безразличие, будто его обычная жизнь была сном, а мечты — реальностью. Только в них он мог увидеть Дина, пусть это и происходило в его голове. Он взял отгул еще на одну неделю, и его не волновало, что работники о нем скажут. Что бы то ни было, они оказались бы правы. Сэм проживал день за днем, даже не считая их. Его новая домработница держала дом в чистоте и ходила за продуктами, но он почти не ел. Он даже не потрудился запомнить ее имя. Она была профессионалом, ходила по дому, как призрак. Сэм редко с ней пересекался, пусть они и находились в одном помещении. Она прибиралась, отправляла на переработку пустые бутылки… И не спала с его братом. Ну, хоть кто-то. Сэм достаточно знал. Тот мог мгновенно подцепить кого угодно и где угодно, может быть, в баре, или на охоте, или в мотеле. Возможно, Дин присмотрел для себя первую доступную женщину сразу же, как только ушел из жизни Сэма. Из его постели сразу же в чью-то чужую. Он тяжело выдохнул от неожиданной игры слов, его плечи опустились. Сэм цеплялся за метафоры, как будто его брат действительно побывал в его постели, а не просто ночевал в гостевой комнате. Непреднамеренный намек, но это заставило слова звучать так, будто он значил для Дина больше, чем… Что он принадлежит Дину, а Дин принадлежит ему. Это невозможно и глупо. Это то, от чего Сэм отказался, когда ему было шестнадцать. То, от чего он отказался в девятнадцать, пытаясь снова не увязнуть в этом. То, от чего он отказывается снова прямо сейчас, после рецидива, в тридцать пять. Хорошая новость — у него все еще оставалась половина упаковки снотворного, на которое он может рассчитывать. В последние недели он перестал принимать его, но сейчас снова начал. Единственное отличие — в этот раз это было не ради того, чтобы прекратить отравляющий его поток воспоминаний, пока он ночью не мог заснуть. А сейчас таблетки позволяли ему видеть сны, самостоятельно создавать новые воспоминания, пусть они даже и нереальны. Дин в костюме и шляпе моды двадцатых годов с равнодушным светло-голубым льдом во взгляде. Дин с расцветающей на его скуле царапиной, обнимающий его у Импалы, позволяющий ему плакать на своем плече. Дин, прижимающий его к узкой кровати, оставляющий отчаянные поцелуи на его длинной шее. Сэм просыпался или возбужденный, или с заплаканным лицом. Иногда и с тем, и с другим. Он мог полностью прочувствовать все. Его ассистентка Мария оповещала его смсками, запрашивая уточнение деталей по делу, или просто спрашивала, когда он собирается посетить офис. Сэм игнорировал их все. Нгуен не звонил. Да и зачем ему? То, что старший партнер сломался — для него только плюс. Он, скорей всего, уже празднует в своем угловом офисе. Сэм наконец-то заставил себя выйти из дома, когда закончились таблетки. Было рискованно отдавать рецепт Оксане, чтобы она купила их. Нет, не Оксана — другая. Новая. Она старше, в ее волосах больше седины. Неважно. Он не доверял ей. Он никому не доверял, не должен был. Это важный урок, который нужно заучить. Сэм надел то, что попалось под руку, и поехал на своей Tesla Model S к аптеке на окраине города, куда добираться на двадцать минут дольше, чем в обычную аптеку. На всякий случай. Он не хотел столкнуться с кем-нибудь из знакомых. Когда он вернулся с полной баночкой гремящих в ней таблеток, солнце только начало садиться, возвышаясь над верхушками деревьев. Нежно-розовый и оранжевый свет заполнил частную дорожку к дому, придавая теням более резкие очертания. Скоро наступят сумерки. Сэм припарковал машину, заглушил мотор и поспешил оказаться на крыльце, не желая больше задерживаться на улице. Он порылся в карманах в поисках ключей, чтобы отпереть дверь, но она легко и беспрепятственно распахнулась в ту же секунду, когда он навалился на нее. Замок был взломан. Отсутствие царапин на краях ручки говорило о том, что сработано было чисто. Он должен был проявить беспокойство. Черт возьми, да он должен был быть в ужасе. Есть тысячи вариантов, кто мог вломиться в его дом, начиная с заурядного грабителя и заканчивая упущенным монстром, ведомым жаждой кровавой мести сыну Джона Винчестера. Но Сэм мог думать только об одном преступнике, которого он хотел увидеть ждущим внутри. Даже если это и были несбыточные надежды. Пусть даже это просто какой-нибудь ублюдок в лыжной маске и с пистолетом или же вервульф, желающий получить его сердце. Сэм, откровенно говоря, склонялся к тому, чтобы сдаться. Не то чтобы ему это нужно было для чего-нибудь еще. Он молчаливо вошел в дом, закрыл за собой дверь настолько тихо, насколько это было возможно. В гостиной ничего не было. Никаких признаков вторжения, желаемых или нежелаемых. Тут было пусто, и Сэм двинулся дальше. Он почти начал искать любые признаки присутствия вещей Дина в гостевой спальне, но что-то повело его на балкон. Та его часть, похороненная глубоко внутри него, просто знала. Его маяк не был сломан, он просто дремал. Четкий силуэт отбрасывал тень на стеклянную перегородку, и когда Сэм отодвинул ее в сторону, Дин не шелохнулся, все еще глядя на двухмилионный вид из окна Сэма. Он должен был разозлиться, или хотя бы обеспокоиться. Он должен был выставить его из дома после всего, через что этот придурок заставил его пройти. Но все, что он мог чувствовать — это затеплившийся огонек облегчения. Дин здесь, с ним, а больше ничего и не нужно. Брат снова курил, Сэм понял это, подойдя ближе. Стойкий, едкий запах развевался легким ветерком. А потом появился медный сладковатый запах крови, болезненно знакомый, который Сэм никогда бы не смог забыть. Все его детство практически полностью было им пропитано. Он исходил от крови из раны на левом плече Дина, от пропитанной футболки и ткани фланелевой рубашки, и стекающей вниз по руке. Она окрашивала светло-синюю ткань в ржаво-коричневую до самого его локтя. Брат наконец-то повернул голову, замечая Сэма, и тот заметил несколько свежих царапин на его подбородке. — Я дал одному уйти, — сказал Дин. Никаких «привет», никаких «прости, что исчез», никаких «я идиот и я скучал по тебе». Только долгая и медленная затяжка. И еще более медленный выдох. — Кому? — подыграл ему Сэм, вопреки себе. Дин опустил голову, с самообвиняющей усмешкой. — Гулю. — Он стряхнул большим пальцем пепел. — Я никогда так раньше не делал. — Что случилось? — спросил Сэм, вставая рядом с ним и опираясь локтями о перила. Медленно, чтобы не спугнуть его. Он бросил на него взгляд, но его брови все еще были нахмурены. Ставшая постоянной складка между ними создавала впечатление, что Дин всегда хмурится. Наедине с собой Сэм скорбел по той жизни, которая была причиной этому. — Она никому не причиняла вреда, — ответил Дин. — Ну, никому живому. В полицейских отчетах говорилось о мародере, и я поехал проверить. На всякий случай. Сэм кивнул, подталкивая брата продолжать и стараясь уложить в голове понимание, что Дин сейчас с ним, что он просто уезжал на охоту. Всего лишь на пару недель, как делал их отец. Он не хотел спрашивать Дина, собирался ли он изначально вернуться или же сделал выбор на полпути. Был ли Сэм причиной для смены решения. Он не уверен, что хотел бы знать ответ. Дин снова затянулся, рукава на его запястьях задрались слишком высоко. — Она… Эм, она просто питалась, — продолжил он. — Не охотилась на семьи трупов, старалась не выдавать себя. Она просто… — Он неопределенно махнул рукой, пытаясь закончить мысль и расчерчивая дымом от сигареты Калифорнийский закат. — Я взял ее на прицел с близкого расстояния — легко можно было выстрелить в голову — и она начала плакать. — Он вздохнул, будто до сих пор не мог поверить. — Она выглядела, как двадцатилетний ребенок, но кто ж знает. Но она плакала и умоляла меня, говорила, что никогда не причиняла никому вреда, и я просто не смог это сделать. Закат стал еще красивее, золото смешалось с лучами нежно-розового и оранжевого, когда солнце стало заходить за холмы, пересекаемое черными и тонкими черточками проводов линий электропередач и темно-зелеными пиками деревьев. — Это было справедливо, — спокойно ответил Сэм. — Ага, — хмыкнул Дин, — но я и правда никогда об этом не думал. — Он с присвистом вздохнул. — Они монстры. Я уничтожаю их. Конец. Сэм не вспоминал Эми, даже когда терялся в своих подростковых воспоминаниях. Она была «монстром» и спасла ему жизнь — важный урок, который Сэм получил в свои нежные пятнадцать. До Дина это дошло медленней. — Ты поступил правильно, отпустив ее, Дин, — мягко и уверенно сказал он. — Не вини себя за то, что ты хороший человек. — Он еле слышно усмехнулся и кивнул на очевидные раны брата. — И как ты получил это, раз она не причиняет вреда людям? Дин выбросил в окно сигарету, даже не потушив ее. — Врезался в парочку надгробий, преследуя ее, — ответил он низким и хриплым голосом. — Угол одного неплохо меня зацепил. — Ты идиот, — сказал Сэм с любящей улыбкой. — Да, да, заткнись. Сэм подхватил брата за локоть и потащил его в дом, хотя Дин и не сопротивлялся. — В ванной есть аптечка. Дай мне тебя осмотреть. — Боже, — проворчал Дин. — Просто плесни немного алкоголя, и я буду в порядке. Сэм затолкал его в ванную и зашел следом за ним, пока тот не сбежал, преграждая путь. — Серьезно, Дин, — не терпящим возражений тоном сказал он, хлопая ладонью по кровавому пятну на его одежде. — Хватит. Дин послушался без особых возражений, сдергивая футболку через голову и бурча что-то себе под нос. Сэм тяжело сглотнул, когда увидел загорелую и покрытую шрамами кожу, кажущуюся еще бледнее по сравнению с чернилами татуировок и красным росчерком раны. Или это все из-за кровопотери? Он занял себя, доставая аптечку из шкафчика, так как не мог объяснить жар, растекающийся по его лицу. Благо, что Дин просто сел на закрытую сидушку унитаза, как хороший и послушный пациент. Сэм со щелчком открыл коробку и опустился на колени между его расставленных ног, стирая ватным диском засохшую кровь. — Ты надолго пропал, — между делом сказал он. — Ездил далеко в Теннесси, — объяснил Дин. Его темные ресницы почти прикрывали глаза, когда он наблюдал за работой Сэма, его голос был расслабленным и звучал, как тихий рокот приближающегося грома. — Штатские заметили меня, обедающего в Биггерсоне в Фармингтоне. Надо было стряхнуть их с хвоста, пока я не заехал на I-55. — Они преследовали тебя до сюда? — Очередной ватный диск очистил от крови его дельтовидную мышцу. — Неа. — Дин фыркнул, снисходительно рассмеявшись, его грудь приподнялась от движения. Сэм не мог понять, должен ли доверять такому самонадеянному чувству безнаказанности брата, раз уж он все равно уже увяз в этом обеими ногами. — Я не видел Импалу, — отметил он, промокая края раны антисептиком. — Когда приехал. — Я одолжил твой гараж, — сказал Дин. — Надеюсь, ты не против. — Нет. — Сэм выбросил окровавленную салфетку в мусорную корзину. — Я не против. — Он потянулся к аптечке за пинцетом, убирая волосы за уши. — Рубашка безнадежно утеряна. — Как и я, — на автомате пробормотал в ответ Дин, но в этих словах не было уверенности. Они оба. Сэм не знал, что ответить, так что он просто сжал бедро брата. Мышцы под его рукой дернулись. — В рану попал довольно жуткий кусок цемента, — предупредил он. — Мне бы следовало его убрать. — Неженка, — тепло поддразнил его Дин. — Я просто хотел сказать, что он может причинить тебе вред, говнюк, — огрызнулся Сэм, но тот знал, что он улыбался. Дина затрясло еще до того, как металл коснулся его, просто от ожидания прикосновения. Или же от ощущения рук Сэма. Как будто он распадался на части, а Сэм был единственным, кто мог его собрать обратно. Кожа Дина была горячей под пальцами, и Сэм не хотел больше прикасаться ни к чему другому.