***
Офис погружен в атмосферу безумия из-за последних подготовок к шоу. Чонгук входит в здание с айс латте в руке и вздрагивает из-за количества людей, копошащихся вокруг. В данный момент идет собрание, поэтому Намджун вне зоны видимости, а Хосок занят работой с моделями, необходимой для тренировки перед показом. Чонгук оглядывает заполненную комнату, проникаясь суматохой вокруг и попивая свой кофе. Он предпочитает покой и работу наедине с самим собой, когда некуда торопиться и до окончания сроков еще далеко. Но ему придется перетерпеть этот день. Намджун появляется спустя десять минут, вылетая из комнаты заседаний и сразу же двигаясь к Чонгуку. Он выглядит вымотанным, но все равно улыбается, хотя на лбу видны морщинки, показывающие, что тот долго хмурился. — Утро доброе, Гук, — приветствует он и без разрешения выхватывает кофе, высасывая напиток через трубочку. — Черт, неплохо. Что это? — Айс латте с лесным орехом и ванилью. Намджун недовольно вздергивает нос: — Звучит не очень полезно. — Главное, что вкусно. Намджун отвечает что-то нечленораздельное, прежде чем схватить Чонгука за руку и потащить с собой в другую комнату. — Ты сейчас свободен? — спрашивает старший в процессе. Младший опускает взгляд на часы, чувствуя тяжелый вес камеры на своих плечах. Ему пора бы начать обрабатывать и отправлять на одобрение фотографии к мероприятию. У него впереди еще много работы, но он предпочел прокрастинировать, находя работу с фотошопом слишком однообразной. Но Намджуну, кажется, действительно нужна помощь, судя по тому, как умоляюще смотрят его глаза. — Возможно, а что надо будет делать? — Надо в последний раз снять мерки, прежде чем отправить их для одежды на шоу, — отвечает старший. — Мне надо, чтобы ты снова побыл моим ассистентом, согласен? — А ты мне заплатишь? — Обойдешься. — Что ж, тогда мне придется тебе отказать. Но несмотря на его слова, Намджун продолжает тащить его за собой. Чонгук мог бы сопротивляться, но он знает, что старший сильнее, и это будет бесполезно, так что позволяет завести себя в другую комнату. — Чимин тоже придет? — интересуется Чонгук, чтобы заранее морально подготовить себя. Намджун берет папку с прикрепленными к ней бумагами и просматривает список моделей, которые должны явиться. Когда он поднимает взгляд, улыбки на его лице нет, и он лишь с сожалением кивает. — Да… он продолжает терять вес, так что нам надо проверить все в последний раз. Ты не против? Ты не обязан оставаться. Хотя Чонгук постепенно привыкает к присутствию Чимина, это не означает, что ему полностью комфортно рядом с ним. Перемирие у них или нет, у Чонгука все еще дыра в груди, которую невозможно починить. Способность вести хоть какой-то диалог вовсе не то, что Чонгук на самом деле хочет. Но Намджуну правда нужна помощь. Младший вздыхает и забирает папку, доставая ручку. — Я с тобой, хен, — обещает он. До Чимина в комнату входит несколько человек. Намджун терпеливо выполняет свою работу, как настоящий профессионал, собрано и не переступая положенных границ. Он лишь слегка касается моделей, когда это необходимо, и голос его спокоен, когда он к ним обращается. Есть так много людей, занимающих позиции как Чонгук и Намджун и злоупотребляющих своей властью. Ходит множество ужасных слухов о тех, кто пользуется уязвимостью моделей. Но Чонгук чувствует себя уверенно в своей компании, хорошо зная, что никто из его старших на такое не способен. Чонгук рисует бессмысленные закорючки между параметрами, вставляя цифры, когда ему их называют. Когда он обращает внимание на имена, понимает, что Чимин следующий. — Кто там дальше? Спрашивает Намджун, хотя Чимин уже открыл дверь и осторожно прошел внутрь. Он, как и всегда, выглядит великолепно, хотя, наверное, не может быть такого, чтобы он выглядел иначе, чем невероятно красивым. Его светлые волосы отброшены назад, а одет он в простую футболку и узкие черные джинсы. Даже в такой обычной одежде он выглядит идеально. На его лице довольная улыбка от уха до уха и румянец на щеках. — Доброе утро, — приветствует он сначала Намджуна, слегка кланяясь уважительно. Только после этого он поворачивает свою голову и встречается со взглядом Чонгука. Его глаза смягчаются, но он не произносит ни слова, ему не обязательно это делать. Намджун берет мерную ленту: — Чимин, подойди сюда. И разденься, пожалуйста, по пояс. Чимин незамедлительно подчиняется, безо всяких возражений снимая футболку. Чонгук старается не смотреть в его сторону, фокусируясь на листках перед ним и сильнее сжимая ручку. Если Чимин и заметил его смятение, то виду не подал. Это немного успокаивает фотографа и тот продолжает смотреть на сливающиеся в одно слова перед собой, ожидая слов Намджуна. — Все хорошо, Чимин? — произносит старший вместо цифр. Чонгук моментально поднимает голову и видит Чимина, держащегося за голову, и обеспокоенного Намджуна рядом с ним. Его сердце начинает биться чаще, и он ждет ответа, не способный отвести взгляд. Чимин поднимает глаза, и болезненное выражение на его лице проходит. Заменившее его спокойствие выглядит фальшиво, но он всегда знал, как держаться, несмотря ни на что. — Я в порядке. Давайте уже закончим с этим. Намджун не выглядит убежденным, но не спорит, понимая, что у них есть работа, которую надо сделать. — В руках без изменений, — говорить Намджун, занимаясь делом, и слегка наклоняется, чтобы обвить лентой живот. Он недовольно ворчит. — Минус полдюйма на талии. Чонгук не позволяет своему недовольству отразиться на лице, пока он записывает число, и затем снова сохраняет безразличное выражение, когда слышит о потере в еще одном показателе. — Хорошо. Теперь сними, пожалуйста, джинсы, — просит Намджун и отходит к другой стороне комнаты, чтобы что-то взять. Чонгук все еще не смотрит на модель, которая находится прямо перед ним и снимает джинсы, предпочитая сконцентрировать свое внимание на деревянном полу под его ногами. До тех пор, пока Чимин не вздыхает и не начинает падать вперед. Сердце Чонгука подскакивает чуть ли ни до горла, и он действует инстинктивно, не задумываясь. Папка и ручка отброшены, а сам он подается вперед и ловит модель как раз вовремя. Его хватка усиливается вокруг Чимина, удерживая его в вертикальном состоянии. Модель все еще не пришла в себя, рот приоткрыт, а глаза зажмурены. — Черт, — выдыхает Чимин, тихо шипя. Чонгук держит в своих руках любимого человека, но не уверен, что теперь делать или что сказать. Часть его нуждается в ответах, он должен убедиться, что все в порядке, избавить от каждой частички боли. Но вместо этого он молчит и ждет. Намджун возвращается, тревожно смотря на них. — Чимин? Ты как? Что случилось? Никто из них не отвечает. Чонгук прочищает горло, неловко, но крепко держа Чимина. Он не хочет отпускать его на случай, если тот снова не устоит и окажется на земле. — Мне кажется, он чуть не упал в обморок, — шепчет фотограф. — Или что-то подобное. Чимин ничего не говорит, но по его глазам Чонгук понимает, что прав. Сердце его сжимается при мысленном вопросе о том, когда модель в последний раз принимала пищу. Задумывается, ест ли он достаточно, чтобы получить энергию для своего забитого, беспощадного графика. Это ранит, и он не позволяет своему сознанию уходить слишком глубоко, не желая теряться в болезненных мыслях о том, как Чимин пренебрегает собой, чтобы вписываться в общественные стандарты красоты. Чимин красивый. Он сияет ярче, чем кто-либо другой, он постоянно мерцающая звезда, и Чонгук безнадежно и всецело очарован его внешностью. Намджун обеспокоен не меньше, после небольшой паузы он вздыхает, очевидно расстроенный, но скорее ситуацией в целом, чем Чимином. Если кто и является свидетелем его постоянно ухудшающегося состояния, то это Намджун, наиболее близко работающий с ним. — Чимин, не хочешь присесть? — спрашивает старший. Модель отвечает почти моментально, облизывая губы. — Да, если можно. После этой просьбы, ноги Чонгука сами повели его проводить Чимина к креслу. Он аккуратно помогает парню сесть, и тот расслабляется, откидываясь назад. — Я принесу стакан воды, сейчас вернусь. Чонгук чуть не начал умолять Намджуна остаться, боясь находиться с Чимином один на один в данный момент. Не сейчас, когда он так хочет копнуть глубже, понять, что происходит, и помочь. Он хочет прикоснуться к Чимину, физически быть рядом с ним и забрать всю боль. Но он не может это сделать. Ему приходится просто стоять и смотреть, как человек, которого он любит, уничтожает себя, свое здоровье и свое тело. Он ненавидит это. Ненавидит всеми фибрами своей души. — Чонгук, — наконец произносит Чимин. — Я в порядке. Его голос дрожит и не звучит собрано, как обычно. Чонгук хочет избавиться от противного привкуса на языке. Он ненавидит это. — Когда ты в последний раз ел? — спрашивает фотограф, игнорируя то, как эти слова разрывают его на части. Чимин, кажется, задумался, и тот факт, что ему действительно приходится вспоминать, делает ситуацию только хуже. Чонгук без труда расскажет о последнем приеме пищи, как и о том, что был до него, со всеми перекусами вместе, потому что прошло не так много времени, чтобы забыть. — Я не знаю. — Если я дам тебе виноград, или что-то другое легкое, ты поешь? — Чонгук. В голосе слышно предупреждение, возможно, даже угроза, но Чонгук не обращает внимание. Он не может успокоить свои мысли, думая только о Чимине и как он почти потерял сознание. Случалось ли это раньше? Это началось только сейчас или у него подобное состояние постоянно? — Пожалуйста, — умоляет он, потому что не знает, что еще можно сделать. — Пожалуйста, пожалуйста, Чимин. Чимин выглядит виноватым, но при этом раненым. Он делает глубокий вдох, прежде чем ответить, но тут в комнату возвращается Намджун. У старшего в руках стакан воды и энергетик. — Выбирай. Чимин, не задумываясь, тянется к воде, сразу же начиная пить. Он закрывает глаза, глотая как можно больше, затем снова смотрит на них, сначала на Чонгука, затем на Намджуна. — Могу я взять пятиминутный перерыв? — просит модель. — Конечно, Чимин. — Просто хочу немного перекусить. Чимин решает последовать совету Чонгука, потому что эта ситуация влияет на всех, раз это произошло на рабочем месте. Намджун вопросительно хмурит брови, но ничего не говорит против. Старший убирает мерную ленту и отходит. — Что ж, вперед. Надень халат, прежде чем выйти, я буду здесь, чтобы закончить, когда ты вернешься. Чимин медленно поднимается. Чонгук двигается вперед, чтобы придержать модель на случай, если тот не сможет сохранить равновесие. Чимин выглядит несчастным, на его бледном лице видна усталость. Чонгук ждет, не желая переступать границы без необходимости, и смотрит как Чимин пересекает комнату и накидывает халат. Затем модель поворачивается к фотографу, ожидая, что тот возьмет ситуацию под свой контроль. Чонгук прочищает горло, улыбается Намджуну и выводит Чимина в комнату для отдыха. К счастью, в помещении не так много людей. Чимин, кажется, тоже этим фактом обрадован, потому что его плечи расслабляются, а на лице появляется улыбка, хотя выглядит это так, словно ему стоит огромных усилий ее сохранять. — Присаживайся, — говорит Чонгук, направляя Чимина к стулу. Сам он отходит к холодильнику, осматривает еду, которую принес заранее, и останавливается на суши и винограде, вытаскивая их. Чимин замечает дополнение и тут же начинает воротить нос, тряся головой. — Ну уж нет. — Чимин, — голос Чонгука тверд. Фотограф садится напротив парня и для начала протягивает ему упаковку с виноградом. — Тебе нужно поесть. Твоему организму нужны питательные вещества. Суши не сильно повлияют на твои калории. Его не волнует, если он переходит черту, заставляя Чимина. Ему надо, чтобы тот был здоровым и в достаточно приемлемом состоянии, чтобы принимать необходимое для существования количество пищи и оставлять ее в своем желудке. Чимин выглядит раздраженным. — Мне обязательно это делать? — Всего лишь два кусочка. Это просто сырая рыба и соевый соус с пониженным содержанием соли. Это тебе не навредит. Чимин, судя по всему, хочет отказаться, но ничего не говорит, упрямо сохраняя молчание и отрывая виноградинки. Он медленно пережевывает, видимо, наслаждаясь вкусом, и делает большие глотки воды между порциями. Он заставляет процесс поедания винограда выглядеть как задачу почти невозможную, словно его пытают. Чонгук задумывается, как тот сможет осилить суши. Он задумывается также и о том, знают ли друзья модели, вроде Тэхена, об этом и пытаются ли как-то помочь. Чонгук направляет свое внимание куда угодно, только не на парня перед собой, стараясь дать тому все время, которое ему необходимо для еды. Когда Чимин, наконец, съедает дюжину виноградинок и выпивает стакан воды, он поворачивается к Чонгуку. Он заметно сомневается, но в итоге все равно тянется к суши перед ним. Более того, он открывает пакетик с соевым соусом и выливает его на тарелку. Чонгук внутренне радуется победе, но внешне остается спокойным и ждет. Чимин медленно откусывает часть суши, используя палочки. Его лицо отражает явное неудовольствие. Когда он заканчивает, то отталкивает подальше от себя тарелку. — Я чувствую такую сильную слабость, — тихо жалуется он, Чонгук не уверен, должен ли он был это услышать. — Я, блять, ненавижу это, Чонгук. Чимин обратился к нему напрямую, а значит он ожидает услышать ответ. Чонгук собирается с мыслями, раздумывая над правильным ответом. Он знает, что между ними сейчас непростые отношения, иначе бы он не побоялся высказать свое честное мнение. Он думает, что Чимин уничтожает свое здоровье, что тот сам на себя не похож, что румянец пропал с его теперь уже впавших щек. Ему столько всего хочется сказать, но он принуждает себя спрятать свои истинные чувства за непроницаемой маской. Он переминается на стуле, теребя одежду, и глубоко вздыхает. Модель терпеливо ждет ответа, пытаясь поймать взгляд Чонгука. — Я знаю, Чимин. Слова должны были прозвучать твердо, но вместо этого получился жалкий слабый шепот. Он ненавидит дрожь в своем голосе. Чимин продолжает смотреть ему прямо в глаза, пытаясь обнаружить боль, которую он сам и причиняет, даже не осознавая этого. Проблемы Чимина с питанием волнуют Чонгука, хотя он знает, что это не его дело. Даже если они больше не в браке, Чонгук не может стереть беспокоящуюся часть своей личности, особенно если это касается Чимина. Чонгук словно загнан в угол. Чимин, кажется, понимает это, потому что выдыхает, а взгляд его смягчается. Он, задумываясь, облизывает губы. — Суши еще есть? — Не надо есть в угоду мне, — сразу же отвечает Чонгук. Он не хочет, чтобы Чимин чувствовал, словно его заставляют. — Не принуждай себя. Просто… У меня есть протеиновый коктейль, не хочешь? — Нет. — Сок? На лице Чимина появляется отвращение: — Они всегда слишком приторные. — Этот с пониженным содержанием сахара, погоди, — он встает со своего места и снова начинает обыскивать холодильник. Хосок принес что-то подобное на работу сегодня, и Чонгук уверен, что тот не будет против, если он украдет его. Это фруктовый коктейль. — Тропические фрукты и немного овощей, все абсолютно натуральное. Чимин смотрит на напиток как на врага, прежде чем протянуть к нему руку. Он разворачивает бутылку и внимательно рассматривает этикетку, подсчитывая цифры на обратной стороне. — Хорошо, — уступает он. Чимин открывает бутылку и начинает пить, облокотившись на спинку стула и откидывая голову назад. Теперь, когда Чонгук точно знает, что желудок модели не пуст, он чувствует себя гораздо лучше.(Labrinth — Jealous)
— Это началось… после? — Чонгук не знает, как произнести слово «развод», которое искренне ненавидит, но он надеется, что Чимин поймет, что он имеет в виду. Он не решается посмотреть на парня перед собой, вместо этого предпочитая теребить салфетку на столе, разрывая ее на кусочки. — После всего, что произошло? Потому что это никогда не был просто развод. Это была длинная цепочка событий, которая привела в итоге к разрыву. Чонгук ненавидит вспоминать ту ссору и ту ночь, он ненавидит то, как четко все еще может представить Чимина, покидающего их квартиру, забрав свои вещи. Он ненавидит, как эти воспоминания снова и снова всплывают в его голове, не теряя своих красок. И за все время, пока они жили вместе и состояли в браке, он ни разу не замечал за Чимином особых проблем с питанием. Его диеты были контролируемы и не уничтожали его здоровье. Чимин неуверенно отнимает бутылку от своих губ и медленно возвращает ее на стол. — Да. Да, после. Есть еще столько вопросов, которые Чонгук хочет задать, после того как получил ответ на предыдущий, ведь есть еще столько всего, о чем он хочет узнать и с чем ему придется смириться. Но он не может позволить себе давить на модель. Он узнал хоть что-то и пока будет держаться за эту информацию, и он благодарен даже за это маленькое окошко в жизнь другого парня. Он не отвечает сразу. — Ты… — Чонгук шумно сглатывает комок, образовавшийся в его горле и заставляющий его голос дрожать. Чимин поднимает взгляд: — «Ты» что? — Я… ты… Ты прекрасен такой, какой есть, Чимин. Глаза модели расширяются, и каждый в комнате мог бы услышать, как он резко задержал дыхание. Он продолжает смотреть на фотографа, но позже ему приходится отвести взгляд из-за наворачивающихся слез. Но Чонгук не собирается брать свои слова назад. Они были искренними. — Пожалуйста, не говори так. — Я не буду извиняться. Это была правда, но ладно, — соглашается Чонгук, ничего больше не добавляя. — Ладно. Чимин ничего не отвечает. Он даже не смотрит в его направлении, концентрируя внимание на небоскребах Манхэттена и суматохе вокруг. На чем угодно, только не на них, сидящих в одной комнате. В конце концов Чимин делает последний глоток. — Давай вернемся и закончим с мерками. Он потуже затягивает халат, полностью пряча свое тело, и встает. Его шаги становятся увереннее, направляясь к комнате, где их ожидает стилист. Чонгук чувствует себя спокойнее, видя, что Чимин снова стал самим собой. Намджун не задает вопросов. Никто из них больше не произносит ни слова.***
Рука Чимина переплетена с рукой Тэхена, пока они с важным видом пересекают аэропорт. Панамы скрывают большую часть их лиц, пряча от любопытных, безжалостных глаз. Сокджин идет чуть впереди, его тело напряжено, и он постоянно оглядывается, словно где-то рядом убийца-психопат и ему постоянно надо быть настороже. — Джин-хен, — посмеивается Чимин, прикрывая рот рукой, которой держит паспорт. — Тебе не о чем беспокоиться. Мы в порядке. Менеджер оглядывается на них и только качает головой. — Мы никогда не можем знать, что вытворят фанаты. — Они даже не знают из какого аэропорта мы вылетаем и когда! — перебивает Тэхен, пожимая плечо старшего. — Мы в порядке, хен. Расслабься, хорошо? Но до расслабленного состояния Сокджину далеко. Скорее он еще более напряжен. Словно он собой пополнил ряды охраны, но Чимин больше не может жаловаться. Если его менеджер хочет защитить его любыми способами, то он просто примет это. — Кто еще летит вместе с нами? — спрашивает Чимин, задумываясь, с кем ему придется контактировать вне их компании. Сокджин берет свой iPad, аккуратно лежащий под рукой, снимает блокировку и просматривает списки, все еще находясь начеку. — Похоже, что помимо моделей с нами летит еще команда стилистов и фотографов. — Камилла тоже с нами? Если Камилла будет с ними, это значит, что Чимину придется подстраивать свое поведение соответственно заданной роли. В глазах общественности они являются парой, что на самом деле смешно, учитывая, что они общались на публике только один раз, два раза в течение всей ночи, и так и не ответили ничего конкретного на появившиеся слухи. Но медиа любят находить и раскручивать подобные истории. Губы Сокджина недовольно опускаются. — Нет, не на этот раз. Она вылетит завтра вместе с остальными моделями и будет жить в другом отеле. — А где будем жить мы? — В Найтсбридже*, — Сокджин еще раз смотрит на документы, проверяя детали. — Престижный, элитный район Лондона. Камилла будет в Белгравии*, это всего в десяти минутах от нас. — А где будет проходить показ? — спрашивает Тэхен, идя быстрее, чтобы подглядывать в планшет из-за плеча старшего. — В районе Темпл*. Выглядит красиво, это рядом с рекой. Чимин что-то мычит и обещает себе посмотреть информацию про эти районы позже, когда они будут в самолете. Он поправляет ремни рюкзака, устраивая его поудобнее за спиной. Он совсем не легкий, и модели приходится прилагать усилия, чтобы нести его. Тэхен это замечает и поворачивается к нему, подозрительно щурясь. — Чимин-и, — его голос звучит спокойно, но строго, а голова слегка наклонена. — Все хорошо? Может, я понесу? Гиперопека Тэхена снова дает о себе знать. Он просто хочет помочь хоть как-нибудь и очевидно, что его преданность не знает границ. — Я в порядке, — уверяет Чимин, надеясь, что его голос звучит достаточно твердо. — Я правда в порядке, просто рюкзак немного тяжеловат. И я практически ничего не ел в последние несколько дней, прилагая все усилия ради подготовки к показу. Прости меня. Тэхен вздыхает и не пытается спорить, а просто тянется к одной из сумок на багаже друга и снимает ее, практически не прилагая усилий. — Спасибо, — шепчет он и закидывает ее на спину поверх своих вещей. Чимин бы запротестовал, но, по правде говоря, теперь ему гораздо легче, и он чувствует себя лучше. Без дополнительного веса он может шагать свободнее, не боясь упасть лицом в пол. Сокджин доводит их до места проверки безопасности, где они оставляют свои чемоданы и обувь на конвейере, а следом и всю электронику, которую взяли с собой. Как только все проверки успешно пройдены, они сразу же отправляются на посадку. — Вам взять что-то перекусить? — Сокджин замечает несколько магазинчиков с едой. — Вы сможете поесть в самолете, но до взлета еще час, так что придется подождать. Тэхен утвердительно хмыкает и направляется к магазинам. — Малыш, тебе чего-нибудь хочется? — интересуется он у Чимина. Чимин сглатывает, понимая, что ответ «нет» его друга не устроит. Поэтому он кивает и идет вслед за ним, хватая первый попавшийся злаковый батончик. — Этого будет достаточно. И воду. Тэхен улыбается, и Чимин думает, что пока лицо того сияет, он может продолжать врать. Он просто хочет сделать его счастливым, зная, что лучший друг заслуживает этого, как никто другой. Тэхен оплачивает покупки, и Сокджин ведет их в сторону выхода на посадку, где они показывают паспорта и их провожают к самолету в сторону первого класса. Чимин поражается, видя, куда попал, и рассматривая просторные, роскошные кресла. Он летал на самолете только два раза в своей жизни. Один из них был, когда он совершал один из самых важных шагов в своей жизни. Он сидел рядом с Чонгуком в самолете, направляющемся в Нью-Йорк. Чонгук боится полетов, и из-за охватившей его тогда паники его трясло на протяжении всего перелета. Его руки дрожали, пока они были практически прижаты друг к другу к экономклассе. Но здесь места совсем другие. Стоящие на расстоянии огромные кресла, способные откидываться назад и становиться кроватью. Экран телевизора больше, чем в его воспоминаниях, и закрывает собой практически всю стену напротив сидений. Выглядит уютно и дорого. Чимин задумывается, когда он успел стать настолько удачливым. — Ух ты, вау! — пищит Тэхен, падая в кресло. Сокджин только цокает языком: — Тэхен-а, идиота кусок, отдай мне свою сумку. Ее надо разместить на багажной полке. — Ой, — и со счастливым лицом он передает свои вещи вместе с сумкой Чимина. — Спасибо, хен. Место Чимина по соседству с его другом, чему он очень благодарен. Он располагается на своем месте и берет лежащую перед ним карту бара. Прошло достаточно много времени с тех пор, как он позволял себе большое количество алкоголя, особенно без повода, так как это влияет на калории. Но возможность выпадает слишком хорошая, чтобы ее упускать. — Можно мне заказать бокал красного вина? — спрашивает Тэхен у Сокджина. Место менеджера находится напротив, и тот вздыхает, наконец, присаживаясь на место. — Делай что хочешь. На борту шумно из-за входящих людей: богатые бизнесмены и влиятельные женщины, пахнущие дорогим парфюмом. Он узнает несколько моделей, с которыми имел возможность познакомиться в процессе совместной работы. Все они занимают места недалеко от него. Чимин расслабляется, скидывает с плеч кожаную куртку и начинает пролистывать список фильмов, которые можно посмотреть. До тех пор, пока в самолет не заходят Чонгук, Намджун и Хосок. Даже со своего места Чимин замечает тревожность фотографа. Это видно по его лицу и напряженным плечам. Чонгук никогда не любил перелеты и, судя по всему, эта его черта не изменилась. Его немного потрясывает, но рядом Намджун, который успокаивающе поглаживает его по спине. — Вот твое место, Гук, — указывает стилист в направлении кресла перед Сокджином. Чимин сдерживается, чтобы не закатить глаза. Само собой, место Чонгука прямо рядом с ними. Сам фотограф, однако, слишком погружен в водоворот собственных проблем, чтобы заметить свое окружение. Он осторожно садится и поднимает взгляд на Намджуна, сводя брови. — Хен, я не уверен, что- — Все будет в порядке, — уверяет старший, беря в руки карту бара. — Выбери себе скотч, хорошо? Это поможет расслабиться. — Ты издеваешься? Я не хочу пить. Хосок взрывается смехом и, качая головой, направляется в другую часть самолета, чтобы занять свое место. Намджун наблюдает за визажистом, но затем снова обращает свое внимание на Чонгука, тепло улыбаясь. — Все будет в порядке. Мы будем прямо там, хорошо? Если мы тебе понадобимся, то быстро окажемся рядом. Чонгук, кажется, хочет возразить, но в итоге закрывает рот и кивает. Его челюсть сжата, а руки в кулаках лежат на столике перед ним. Он все же берет лист с алкоголем, но спустя пару секунд, прочитав название буквально двух напитков, откидывает его на пол. Чимин понимает, что пялится, со стороны наблюдая за поведением фотографа. Это не совсем нормально, но он ничего не может с собой поделать. Особенно, когда он знает о боязни полетов Чонгука. Чимину просто надо убедиться, что тот в порядке, и тогда он сможет сконцентрироваться на чем-то другом, успокоив свое неугомонное сознание. Видимо, Чонгук все же расслабляется. Его дыхание больше не кажется тяжелым, а тело не напряжено, как прежде. Он просматривает список фильмов и заказывает немного воды, крепко сжимая пластиковый стаканчик, пока пьет. Чимин заставляет себя отвернуться. Тэхен уже приготовился длинному рейсу, надев наушники и откинув кресло назад, чтобы с удобством пересматривать «Друзей»*. Сокджин заплатил за доступ к Wi-Fi и почти сразу же начал работать. Когда звучит голос бортпроводника и самолет начинает двигаться, что сопровождается громким шумом двигателя, глаза модели сразу же возвращаются к Чонгуку. Парень выглядит еще более нерешительно. Его тело трясет, а глаза метаются в поисках кого-то, кто сможет его успокоить. Он смотрит в сторону Намджуна и Хосока и, кажется, уже готов выпрыгнуть из кресла и побежать к ним, так как его руки разбираются с ремнем безопасности, несмотря на строгое правило, что в данный момент, ремни должны быть пристегнуты. Чимин поднимается и направляется к нему, практически инстинктивно пытаясь защитить Чонгука. Рядом с фотографом есть свободное место, и модель тихо занимает его, не задумываясь о своих действиях. Чонгук вздрагивает, когда чувствует чужое присутствие, и с опаской оборачивается. Его глаза расширяются, когда он видит человека рядом. — Что ты делаешь? — удается ему спросить, хотя голос дрожит и в итоге становится больше похож на писк. Кажется, он хочет спрятаться. Чимин хочет сделать непринужденный вид, словно это не такое уж и большое дело, но сейчас не время. Вместо этого он рискует и хватает парня рядом за руку, переплетая пальцы. Чонгук сразу же пытается выдернуть свою руку. — Прекрати, — просит Чимин и кладет их соединенные руки к себе на колени. — Ты боишься летать, а мое присутствие раньше помогало. Не отталкивай меня. Чимин хочет забрать себе всю тревогу фотографа. Он хочет, чтобы Чонгуку было комфортно и его не накрыл приступ панической атаки, как это случилось в прошлом. Тот колеблется и не расслабляется. Он смотрит на их руки, словно не может поверить в происходящее. — Мы держимся за руки, — ошарашено подмечает он и несколько раз моргает. — Мы держимся за руки. — Мм, — все-таки улыбается Чимин. — Судя по всему, да. Чимин не забыл ни единую деталь о своем бывшем муже. Он помнит все, начиная с того, как он просыпается по утрам и как начинает день, и заканчивая тем, каким образом облегчить его переживания. Эти небольшие кусочки информации всегда будут с ним. Всю свою жизнь он будет хранить воспоминания о том, как хорошо знал его. Чонгук вздыхает и наконец позволяет себе расслабиться. Он откидывается на спинку кресла и закрывает глаза, концентрируясь на том, чтобы пройти через следующие пугающие несколько минут полета. Стюардессы стоят между рядами и рассказывают инструкции по безопасности, которые по большей части бесполезные и однообразные. Тем не менее, к удовольствию Чонгука, Чимин внимательно слушает. Когда самолет двигается по взлетной полосе и набирает скорость, чтобы взлететь, Чонгук напрягается и сжимает пальцы. Это почти болезненно, но Чимин не против. Он внимательно рассматривает Чонгука и прижимает их руки ближе. В течение следующих нескольких секунд они оказываются в воздухе. Чонгук разворачивает свое тело и, не тратя ни секунды, зарывается головой в грудь Чимина. Пульс модели ускоряется, потому что они впервые более чем за два года находятся так близко друг другу. Чимин задерживает дыхание, боясь, что его реакция будет воспринята в негативном ключе. — Все хорошо, — тихо проговаривает Чимин, неуверенный, что его голос слышен за шумом двигателя. — Я рядом. Все хорошо. Чонгуку требуется еще некоторое время, чтобы привыкнуть, и он практически не меняет своего положения. Он ждет, когда самолет будет в окончательно горизонтальном положении и таблички дадут знать, что можно расстегнуть ремни безопасности, что позволит пассажирам свободно перемещаться. — Спасибо, — шепчет Чонгук. — Ты будешь в порядке? — Д-да, — его голос все еще слабый, но он отодвигается и забирает свою руку, словно прикосновение прожгло его кожу до костей. — Я буду в порядке. Чимин отказывается задумываться о щемящем чувстве в своем животе, в момент, когда он перестал чувствовать тепло Чонгука. Его запах остался прежним, и чувства от его прикосновений тоже. Это все, чего так не хватает Чимину, но он не может это получить. Он просто не может. Он не может обладать тем единственным, чего так сильно хочет, и это все его собственная вина. Он резко выдыхает и отстегивает ремень безопасности, поднимаясь с места. — Если что, ты всегда можешь позвать Намджуна или Хосока, — напоминает он Чонгуку, чтобы тот не чувствовал себя обязанным терпеть восьмичасовой перелет в одиночестве. Чимин уходит, но все равно большую часть перелета присматривает за Чонгуком, иногда даже не осознавая этого.***
Полет был невыносимым, и Чонгук рад снова оказаться на земле. За эти восемь часов он практически ничего не съел. Его аппетит пропал, как только они оказались в воздухе, сразу после неожиданного появления Чимина. Вместо этого он пролистывал список доступных фильмов, но так и не смог определиться с выбором. Он хотел заняться обработкой фотографий, но вдохновения не было, и он чувствовал, что просто бессмысленно тычет в экран. Пытался заснуть, но нервозность и беспокойство не позволяли ему расслабиться. В итоге Чонгук просто страдал, поэтому сейчас он чувствует огромное облегчение, ощущая под ногами твердую землю. Намджун и Хосок находятся рядом с ним, пока они проходят через паспортный контроль в Хитроу*. Ожидая в очереди, он смотрит на монотонный вид из окна на дождливый Лондон. — Оказывается, дождь здесь постоянно, — замечает Хосок, явно разочарованный данным фактом. В его руке зонт, который он подготовил заранее. — Лондон известен отвратительной погодой. — До тех пор, пока это не мешает нашим планам, меня это не волнует, — высказывается Намджун. — А какие у нас планы? — спрашивает Чонгук, вдруг осознавая, что не произнес практически ни одного слова за последние восемь часов. — Сегодня вечером будет вечеринка, но я не в настроении, да и хочу передохнуть из-за разницы во времени, — объясняет стилист. — Завтра с утра у нас примерка, чтобы убедиться, что все готово, а потом еще одна вечеринка. А послезавтра показ. — Что-ж, довольно загруженные дни. — Показ тоже будет не из легких. На нас два выхода. Их разговор временно прекращается, пока они проходят регистрацию, показывают свои паспорта и получают необходимый штамп. Они доходят до места выдачи багажа и воссоединяются с оставшейся частью команды. Чимин стоит рядом с Тэхеном и Сокджином, яркая улыбка играет на его лице. Ему максимально комфортно рядом с людьми, которым он доверяет. Модель перекатывается с ноги на ногу, и рюкзак на спине подпрыгивает в такт его движениям. Тэхен выглядит одновременно довольным и раздраженным, когда заключает Чимина в свои объятия, чтобы успокоить гиперактивность последнего. — Как семья, — еле слышно шепчет Хосок, также замечая троицу друзей. Чонгук никак это не комментирует. Он отрывает от них свой взгляд, в горле появляется ком из-за воспоминаний о том, что произошло около девяти часов назад. Он держался за руки с Чимином, чувствовал вес чужих пальцев вокруг своих собственных. После получения своих вещей, они сразу же заказывают такси до отеля в Найтсбридже. В центре района машина останавливается перед «The Beaufort»*, и Чонгук ненадолго застывает, наслаждаясь видом здания. У входа стоят охранники в форме. — Вау, хен, — выходит из машины Чонгук с пораженным видом. Он не привык к подобной роскоши. Несмотря на хорошие доходы, он живет совершенно обычной жизнью далеко не в самой лучшей части Бруклина. — Здесь так красиво. — И не поспоришь. В то же время позади них оказывается еще одна машина. Чонгук не обращает на это внимание, пока помогает своим друзьям с багажом, вытаскивая чемодан Хосока, который очевидно перегружен, и помогает им подняться по лестнице. Они входят в холл, и глаза Чонгука расширяются, осматривая их окружение. — Наши собрания тоже будут проходить в этом отеле. Здесь вся компания, — делится информацией визажист, проходя к стойке регистрации, чтобы разобраться с деталями их заселения. Чонгук оглядывается вокруг, восхищаясь мраморными колоннами, сияющими керамическими плитками пола и атмосферой богатства в целом. Все здесь кричит о дороговизне, и у фотографа появляется чувство, что он не достоин находиться здесь, слушая мягкое звучание классической музыки из колонок. Но его оцепенение спадает, когда из-за двери появляется Чимин. Потому что конечно же Чонгуку придется жить в одном отеле с моделью. Но сейчас Чимин выглядит изможденным. Длинный перелет, кажется, наконец дал о себе знать. В ушах у него наушники, а взгляд направлен вниз. — Чимин, ты в порядке? — интересуется Тэхен, крепко держа друга за предплечье. Что-то не так. Намджун, судя по всему, тоже это заметил, и, не теряя времени, направился прямо к Сокджину. — Он в порядке? — обеспокоенно спрашивает он. Менеджер тяжело вздыхает и поднимает голову, снимая солнечные очки, хотя на улице холод и нет ни намека на солнце. — Встретили толпу папарацци, вот и все, — с сожалением объясняет Сокджин. — Мы не ожидали этого, поэтому не были готовы. Чимин оказался в самом центре хаоса. Мы в порядке. Уголки губ стилиста недовольно опускаются. — Вам нужна какая-то помощь? Когда Чонгук слышит, что произошло, в нем просыпается необходимость сделать что-нибудь. Что угодно. Ему хочется притянуть Чимина ближе к себе, хочется прикоснуться ко всему, что модель мог повредить во время падений в давке. Он хочет проклянуть папарацци за их отсутствия понимания слов «частная жизнь» и «личное пространство». Он хочет сделать много чего, но вместо этого просто стоит на месте, наблюдая за разворачивающейся сценой со стороны. Тэхен же выглядит как якорь, опора, которая так необходима сейчас Чимину. Он проводит последнего к креслу и помогает тому сесть. — Я зарегистрируюсь за нас, хорошо? У тебя своя собственная комната, поэтому ты сможешь подняться и просто проспать до конца дня, малыш. Сегодня от тебя больше ничего не требуется, — обещает Тэхен. Чимин что-то мычит и кивает головой. Когда наступает очередь Чонгука на регистрацию, женщина за стойкой ведет себя вежливо и дружелюбно. Она вводит данные в компьютер, и внезапно улыбка с ее лица пропадает, сменяясь озадаченностью. — Сэр, — она старается сохранять голос спокойным. — Могу я уточнить, какой номер вы бронировали? — Одноместная комната. — В нашей системе вы записаны в двухместный номер с еще одним человеком. Вы уверены, что не ошибаетесь? Вопрос вызывает у Чонгука возмущение. Естественно он бы не стал бронировать двухместный номер. Он делает глубокий вдох, терпеливо качая головой, потому что понимает, что женщина просто пытается выполнить свою работу, но он измотан и очень хочет спать. — Нет, я абсолютно точно уверен, что не бронировал номер с кем-то еще. — Я… — женщина выглядит неуверенно, предложение остается недосказанным, и она хмурится. — Одну секунду, сэр. Подождите немного. Чонгук облокачивается на стойку и ждет, пока женщина лихорадочно что-то печатает, одновременно созваниваясь с кем-то, подтверждая детали. Намджун подходит к нему, желая разобраться в ситуации. — Что происходит? — Они забронировали меня в двухместном номере, когда я заказывал одноместный, — объясняет Чонгук, стараясь не звучать слишком раздраженно. Он сильнее сжимает свою сумку, стараясь перенаправить свое недовольство. — Это означает, что мне придется делить комнату еще с кем-то, а я правда не в настроении для подобного. — Кто второй? — Я не знаю. Да и не хочу знать. Женщина прочищает горло, стараясь привлечь к себе внимание. На ее лице сожаление, а в руках две ключ-карты. — Сэр, нам искренне жаль, но система случайно записала вас в двухместный номер вместе с еще одним человеком. Я пыталась найти вам другой одноместный номер, но из-за недели моды все номера заняты. Я абсолютно ничего не могу с этим сделать. И мне правда жаль. Мы можем предложить вам только этот двухместный номер, но мы полностью компенсируем– — Подождите, — вздыхает Чонгук. — С кем именно я в номере? — Ммм… Мистер Пак Чимин. Я понимаю, что вы, возможно, не знаете этого человека, и более того- — Я не буду делить номер с Чимином, — говорит он скорее Намджуну, чем женщине за стойкой. — Хен, пожалуйста. Я не могу это сделать. Намджун вздыхает и тянется к младшему, успокаивающе сжимая его плечо. — Слушай, нам придется искать тебе другой отель, а это худшее из возможных решений. Вся наша работа проходит здесь, все собрания тоже здесь, как и большая часть нашей компании. Все отели сейчас переполнены. Если тебе по-настоящему некомфортно, мы… мы попробуем что-нибудь придумать. Реальность накрывает его, и Чонгук понимает, что у него нет выбора. Они ничего не могут сделать в этой ситуации. Ему придется делить номер с Чимином на протяжении полутора недель, и он еще никогда не боялся чего-то настолько сильно.***
— Я тоже этому не рад. Чонгук прикладывает усилие, чтобы не вздохнуть измученно, пока открывает дверь в комнату. Чимин не особо возмущался из-за новости, что им придется жить в одной комнате, с готовностью принимая свою судьбу. Он вообще не подал вид, что что-то не так, спокойно беря ключ и благодаря женщину за стойкой за потраченное время. В то время как Чонгук бы скорее убежал в противоположное направление. Из этого не может выйти ничего хорошего. В последнее время он встречается с Чимином гораздо чаще, но если маленькие порции боли он еще как-то может вытерпеть, то он не знает, как будет справляться, если модель будет рядом постоянно. Они не только будут видеться на работе и поблизости, они также будут вместе, приходя домой, и будут спать в одном помещении. Его настрой окончательно мрачнеет, когда он видит, что в комнате только одна огромная кровать. Сам номер достаточно больших размеров и выглядит роскошно. Цветовые решения приятны глазу — смесь нейтральных оттенков и темно-сливового. Комната просторна и по размерам напоминает квартиру Чонгука в Бруклине. Огромное окно на всю стену открывает вид на красоту и суматоху Найтсбриджа, из него виден «Harrods»* и кружащие вокруг него туристы. Все здесь говорит об огромных деньгах, и Чонгук не может до конца насладиться этим моментом. Чимин стоит посередине комнаты, чувствуя себя неловко, но его глаза тоже бегают из стороны в сторону. — Ты не выглядел сильно недовольным, — подмечает фотограф, глубоко вдыхая, закрывая дверь и ставя сумки на пол. — Это бы ничего не изменило. — Действительно. Уголки губ Чимина опускаются, когда он смотрит на кровать. — Что будем делать? — Мы не будем спать на одной кровати, если ты об этом. Голос Чонгука звучит твердо, но ему рано радоваться по этому поводу. Он может и способен поддерживать небольшой диалог с Чимином, даже держался с ним за руки и обнимал в момент слабости, но он не может позволить зайти себе еще дальше. — И что ты тогда предлагаешь? Чонгук подходит к платиновому шкафу и ищет запасной комплект постельного белья. Когда находит запасное одеяло и подушку, он вытаскивает их и направляется к другой стороне кровати, где бросает все на пространство на полу рядом. Чимин хмурится, но ничего не говорит. До тех пор, пока Чонгук сам не садится на пол поверх всего. — Ты не будешь спать на полу. — Я серьезно. Мы не будем спать на одной кровати. — Но ты не можешь спать на полу! — повышает голос модель. — Это еще почему? — У тебя будет много работы, а из-за подобного твоя спина будет болеть. — Прекрати. Мы не будем спорить из-за этого. Мы не будем спать вместе, а мое место прямо здесь. Чимин, кажется, понимает, помня об упрямой стороне Чонгука, потому что он сдается и больше ничего не говорит. По Чимину видно, что ему необходим хороший сон после долгого полета и встречи с папарацци, так как модель сворачивается на кровати и почти моментально засыпает. Прошло достаточно много времени с тех пор, как Чонгук в последний раз видел спящего Чимина. Последний выглядит абсолютно расслабленным. Черты его лица смягчаются и морщинки пропадают. Его носик дергается во сне, и он бессознательно причмокивает губами. Чимин обычно спит очень беспокойно, выгибаясь на кровати, полностью забирая на себя одеяло и часто оказываясь в итоге на человеке рядом. Чонгук позволяет себе немного понаблюдать. Затем он поднимается, берет свежую одежду и заставляет себя пойти в душ, прежде чем он начинает плакать под горячими струями воды о том, как в прошлом тепло тела Чимина грело его самого в ночи.***
(BTS-Hold Me Tight)
Чимин и Чонгук — 18 лет. Чонгук лежит на потрепанном матрасе, который они купили по дешевке в комиссионном магазине. Он вспоминает Пусан, где ему не приходилось спать на столь неудобной вещице. Но он не против. Это их вторая ночь в Нью-Йорке и теперь у них есть квартира. Помещение по большей степени все еще пустое. Они привезли кое-что из дома, и родители Чимина дали им небольшую сумму на покупку самого необходимого. На кухне полно старых, в основном поломанных, приборов, а на стене рисунок их нового города. Чимин пытался добавить немного уюта, принеся какое-то растение, однако это мало что изменило. Но для Чонгука это место самое лучшее. Не потому что оно расположено в Гринвич-Виллидж в Манхэттене, и они потратили на него огромные деньги, лишь бы быть ближе к университету, и не потому что они в Нью-Йорке. А потому что рядом с ним Чимин. Чонгук не против неудобного матраса и непривычно маленького пространства. Он не против студентов, гуляющих под их окнами и включающих музыку на полную громкость посреди ночи. Он не против слишком высокой арендной платы за подобную квартиру. Он не против, потому что его жених лежит рядом с ним. Чимин выглядит уставшим. Переезд в другую страну высосал из него последние силы, оставляя лишь оболочку человека, которым он является. Его веки полуопущены, и он часто сонно моргает, нуждаясь во сне, но не желая засыпать без Чонгука. — Засыпай, любимый, — шепчет последний. Он касается его лица, наблюдая как Чимин подается навстречу его руке и тяжело вздыхает. — Ты так устал. Чимин мягко улыбается. — Да, но я хочу дождаться тебя. — Почему? — Просто… Я скучаю по тебе. Чонгук хмурится, не понимая. Они были неразлучны весь последний месяц, а теперь они даже живут вместе. Не было ни секунды, когда бы они были порознь. — Малыш, что ты имеешь в виду? — Это глупо, — пытается отмахнуться Чимин, отворачиваясь, но Чонгук останавливает его. — Просто… У меня такое чувство… Мы всегда вместе, но мы так заняты с переездом и поступлением, и я скучаю. Я скучаю по нам. По нашим разговорам в кровати о жизни, когда я могу просто смотреть на тебя и восхищаться твоей красотой. — Восхищаться моей красотой? — повторяет Чонгук и начинает смеяться. — Не слишком сопливо для тебя? Ты даже хуже меня. — Ничего не могу с этим поделать, — говорит Чимин и тянется к рукам Чонгука на своих щеках, чтобы прикоснуться губами к костяшкам. Они лежат несколько минут в тишине. Чонгук смотрит на лицо Чимина, стараясь запомнить каждую черту, но потом понимает, что и так знает того вдоль и поперек. Он выдыхает, чувствуя, как его переполняет нежность. Он настолько влюблен, что не уверен, что когда-либо сможет познать это необъятное чувство, как и тот факт, что он никогда не сможет свыкнуться с отсутствием Чимина в его жизни. В этой жизни не будет ни дня, когда он не будет влюблен в Чимина. — Эй, Чимин. — Хмм? — отзывается тот. — Угадай что? — Что? — На следующей неделе у нас свадьба, — напоминает он, хотя они оба прекрасно об этом знают. Они готовились к этому с того момента, как Чонгук сделал предложение, и теперь их план начинает осуществляться. Дата определена, торт заказан, их костюмы тоже. Родители Чимина прилетают на следующей неделе. Все уже готово. — Ты можешь в это поверить? Вокруг глаз Чимина появляются морщинки, когда он улыбается, кивая. — Я могу в это поверить. — Мы любим друг друга уже целых пять лет. — Так и есть, — смеется парень, зарываясь в шею Чонгука и оставляя поцелуй на его ключице. — И еще много лет впереди. — Насколько много? — Около вечности. Ты никогда не сможешь уйти от меня. Я не позволю. Привяжу тебя к кровати. — Ммм, а я и не против. Чимин ухмыляется и тихонько бьет того по плечу, прижимаясь еще ближе. Чонгук начинает смеяться сильнее, а на его щеках появляется румянец из-за разыгравшегося воображения. Он целует макушку Чимина, не в силах сдержать улыбку. — Спокойной ночи, малыш, — говорит Чимин еле слышно. — Спокойной ночи, любовь моя. На следующей неделе они официально расписываются в городской администрации. Церемония была небольшой и на ней присутствовали только несколько близких друзей. Родители Чимина держали их за руки по пути к алтарю. Чонгук и Чимин пообещали друг другу бесконечность, которую они проведут вместе. Тогда они еще не осознавали, что им осталось провести вместе всего лишь один год.