***
Весь оставшийся день Чонгук проводит сам по себе. Он никогда не боялся одиночества, и ему комфортно наедине с самим собой. Он прогуливается по городу, следуя онлайн-картам и карте подземного транспорта, предложенной отелем. Ориентироваться в большом незнакомом городе поначалу тяжело, и ему требуется немного времени, чтобы освоиться. Он покупает себе однодневный проездной на метро и выходит на каждой станции. С восхищением исследует Ковент-Гарден*, фотографируя бурлящую там жизнь и уличных музыкантов. Он останавливается в Грин-парке* и рассматривает Букингемский дворец*. Монархия всегда была ему непонятна, но это не мешало восторгаться особняками, окруженными любопытными туристами. Он проходит еще примерно полмили и оказывается в Гайд-парке*, где решает задержаться на некоторое время. Там он покупает кофе и сэндвич, после чего занимает столик возле озера и начинает редактировать фото, которые необходимо сдать в ближайшее время. Разум Чонгука очищается от всего лишнего, и парень безмятежно работает, обретя временный душевный покой. Небольшая часть его сознания продолжает просить его связаться с Намджуном, чтобы проверить, как там Чимин, но в остальном он спокоен и невозмутим. Он хочет погрузиться в это чувство. Он хочет наслаждаться им, пока есть возможность. Не так часто ему удается расслабиться, позволяя себе полностью сосредоточиться на поставленной задаче, а не на сознании, которое продолжает его пытать. Ближе к закату Чонгук садится на автобус до Лондонского моста* и делает несколько снимков города перед ним. Вид завораживает, и его муза пребывает в восторге, пока он пытается подобрать лучший ракурс, чтобы запечатлеть подобную красоту. Не с первой попытки, но ему все-таки удается сделать несколько фотографий, которыми он остается доволен. К моменту, когда Чонгук возвращается в отель, он сильно изнурен. Его ноги болят, и он уверен, что натер немало мозолей из-за долгой прогулки. Он еле заставляет себя дойти до лифта, чтобы добраться до своего номера. Чонгук мысленно готовится принять горячий душ, чтобы расслабить напряженные мышцы спины, затем что-нибудь почитать или посмотреть какой-нибудь сериал перед сном. Но как только он входит в комнату, его встречает пустота. На прикроватной тумбочке записка. Почерк ему не знаком. «Привет, Чонгук. Это Тэхен. Чимин не хочет сегодня оставаться с тобой, поэтому он в моей комнате этажом ниже. Номер 456. Он в порядке, и я заставлю его что-нибудь съесть перед сном. Спасибо.» И хотя теперь он знает, что с Чимином все хорошо и он рядом с человеком, который точно о нем позаботиться, Чонгук расстроен. Его злит тот факт, что именно Тэхен сейчас заботится о Чимине, а не он. Он мнет записку и смывает ее в туалет, чтобы слова перестали прожигать его сознание.***
Наступает день первого показа. Лондон переполнен заинтересованными представителями медиа и папарацци. Гости стоят в очереди в своих роскошных брендовых нарядах, ожидая, когда они смогут пройти внутрь. За кулисами творится полнейший беспорядок. Работа Чонгука начнется, только когда двери будут закрыты, и первая модель окажется на подиуме, чтобы очаровать зрителей. Тем не менее, он пришел раньше, чтобы помочь Намджуну и Хосоку с подготовкой к шоу, которое начнется через несколько часов. В части здания, где обосновался Saint Laurent, все спешат и, не останавливаясь, бегают по помещению. Модели сидят перед визажистами, которые быстро приводят их в порядок. Хосок работает над Чимином, слабо улыбаясь. — Дорогой, ты не хочешь перекусить? — спрашивает он модель чересчур «сладким» тоном. Чимин смотрит на свое отражение и хмурится. Он недоволен тем, что видит. Чимин — звезда этого вечера. Именно он будет закрывать мужскую часть показа и, по задумке, должен сиять ярче всех. На нем самый важный наряд осенней коллекции. Плотно прилегающая черная рубашка и блестящий пиджак поверх нее, чтобы дополнить образ. Ничего запоминающегося, но на Чимине это смотрится превосходно. Чонгук не может оторвать свой взгляд. Он позволяет себе смотреть на него чуть подольше. Чимину удается придать одежде особый блеск, словно этот наряд был создан специально для него. Чимин прекрасен. Чимин прекрасен, и он будет выходить на подиум последним в своей категории, привлекая внимание к компании. Сейчас он выступает как лицо Saint Laurent, Чонгук испытывает гордость за него. — Гук, помоги, пожалуйста, — зовет его Намджун. Следующие несколько минут они помогают одной из моделей с ее платьем. Намджун подшивает, где необходимо, а Чонгук держит материал. По окончанию их работы платье смотрится волшебно, и девушка довольно уходит в сторону Хосока для нанесения макияжа. Чонгук смеется над глупой шуткой Намджуна, немного расслабляясь рядом со стилистом. У последнего есть способность быть забавным даже не стараясь, это заложено в нем от природы. В этот момент к ним заходит Чимин, чтобы привести в порядок свой пиджак. Смех фотографа мгновенно прекращается, глаза его опускаются, и на лице снова появляется маска. Ему надо быть осторожнее рядом с Чимином, ему надо быть уверенным, что он не скажет и не сделает ничего лишнего. Он не может позволить себе сорваться снова. Не после предыдущего дня, когда он практически признал свои не исчезающие чувства. Чимин замечает изменения, потому что, прежде чем он подходит к Намджуну, его взгляд, полный отчаяния, на секунду задерживается на Чонгуке. Последний сглатывает и собирает свои вещи, покидая комнату, чтобы ему не пришлось задерживаться рядом с моделью. Только во время первого перерыва Чонгуку удается попасть в комнату персонала, где он находит Чимина. Он сидит рядом с Тэхеном, и они оба перекусывают салатом. Тэхен представляет Gucci, и на нем сияющий зеленый костюм-тройка, расшитый блестками, и модель выглядит в нем завораживающе. Чонгук не пытался рассматривать их намеренно, но это неизбежно, и когда он перемещается по кухне, забирая свою еду, его взгляд возвращается к Чимину. Он внимательно проверяет, как тот ест и ест ли вообще. В какой-то момент последний понимает намерения фотографа и начинает злиться, в результате чего бросает вилку. — Ты в порядке? — задает вопрос Тэхен, когда замечает внезапную перемену в настроении Чимина. Он хмурится и наклоняется ближе к последнему. — Что-то не так с твоей едой? — Все нормально, — выдавливает из себя Чимин. Тэхен не успевает спросить что-то еще, потому что его вызывают на подиум. Тэхен — идеальная, совершенная модель. Тот, кого мечтает заполучить каждая компания. Хорошо сложен, имеет тонкую талию и способность без особых усилий смотреться хорошо в любом наряде. Он также является мечтой любого фотографа, художника или стилиста. Любому специалисту было бы легко с ним работать. — Мне надо идти, — с грустью произносит он, прежде чем оставить поцелуй на щеке Чимина и встать, собирая свои вещи. — Удачи, малыш. Порази их. Чимин краснеет и тянется к другу, чтобы слегка его приобнять. — Тебе тоже удачи. Тэхен даже ни разу не взглянул на Чонгука, быстро покидая комнату. В помещении становится тихо. Чонгуку нечего сказать, не с чего начать разговор. Он прохаживается по кухне, беря то, что ему необходимо для перерыва. Он также надеется, что Чимин вернется к салату, потому он не хочет просить его снова, зная после недавних событий, как закончится данная беседа. — Я делаю тебя несчастным, да? Чонгук тянется за соком в холодильнике, когда слышит вопрос. Он хмурится и поворачивается к источнику голоса и встречается с Чимином, который застенчиво смотрит на него. Он выглядит расстроенным. Искренне опечаленным. Словно он сожалеет. Его губы опущены, и он будто пытается сжаться, чтобы его никто не заметил. — Что? — Чонгук не понимает, откуда мог взяться подобный вопрос. — Что ты имеешь в виду? — Я делаю тебя несчастным. Мои проблемы с питанием, к примеру. Ты перестаешь улыбаться, когда я оказываюсь рядом. Я делаю тебя несчастным, — продолжает модель, вытирая выступившие на глазах слезы. — Я делал тебя несчастным в прошлом, и я делаю тебя несчастным сейчас. Чонгука выбивают из колеи подобные резкие слова. Они полны пренебрежения и ненависти Чимина к самому себе, поэтому ему неприятно их слышать. Он подходит к модели, готовясь все отрицать, но внезапно осознает. Это ведь правда. Чимин действительно делал его несчастным. — Но ведь и я не лучше, — в итоге шепчет он в ответ, не желая, чтобы Чимин брал всю вину на себя. — Правда ведь? Я не смог сделать достаточно, чтобы помочь тебе. Мне, черт возьми, так жаль, Чимин. Я хочу повернуть время вспять и забрать всю твою боль. Я хочу иметь возможность сделать больше. Я хотел быть рядом и вытирать твои слезы. Я хотел обнимать тебя до тех пор, пока твоя скорбь не пройдет. Я не приложил достаточно усилий, и мне жаль, Чимин. Модель ничего не отвечает. Он прочищает горло, смахивает влагу с глаз и встает со своего места. Он не произносит ни слова, когда выходит из комнаты, возвращаясь в примерочную, чтобы подготовиться к своему выходу.***
Позже в этот же день, Чимин буквально завладевает подиумом. Его походка уверенная и сексуальная. Благодаря излучаемой ауре, он притягивает взгляды зрителей. Всего за две минуты ему удается привлечь внимание всех гостей, все смотрят только на него, а он словно расцветает от подобной реакции зала. Чонгук восхищается им через видоискатель своей камеры, с трудом сохраняя стабильное дыхание во время выхода Чимина. Потому что тот ослепителен. В его походке заложена завораживающая сила и естественная красота. Ему не надо прикладывать усилия. Он делает это с легкостью. Есть что-то поразительное в том, как он умеет преподносить себя. Чонгук делает фотографии и записывает, как зрители аплодируют в конце шоу. Чимин ни разу не посмотрел ему в глаза.***
Чимин и Чонгук — 19 лет. Чимина нет дома. Снова. Квартира кажется пустой, и Чонгук сдерживается, чтобы не вздохнуть, а отчаяние и разочарование накатывают на него, когда он двигается в сторону кухни. Он открывает холодильник, но тот оказывается пустым. Нет даже молока, поэтому все его надежды на хлопья в качестве ужина рушатся. На столе лежит записка. Почерк Чимина неаккуратен, словно тот торопился. «Буду допоздна в универе, а потом пойду выпить с друзьями. Скучаю! Х» Чонгук смотрит на листочек несколько секунд, а затем мнет его и отправляет в мусорную корзину. Он оглядывает квартиру и понимает, что она в полном беспорядке. Будь здесь его мать, ее бы хватил удар от подобного вида, и он чувствует себя неряхой. — Мам, ты гордишься мной? — с горечью шепчет Чонгук, пиная дверцу холодильника. Звук хлопка откликается по всей квартире. Чонгук не должен быть расстроен. Они с Чимином разговаривали о том, что у них есть жизнь вне их отношений. Они не обязаны все время быть вместе. У них могут быть разные интересы. Они могут общаться с новыми людьми. Они хотят испытать на себе все прелести студенческой жизни, некоторые из которых они уже упускают, так как не живут в общежитии. На журнальном столике лежит закрытое письмо, адресованное Чонгуку. Оно из компании, в которую он подавал заявление на стажировку. Его способности в фотографии медленно, но уверенно развиваются, и он начинает работать над своим портфолио. Но ему нужен опыт, список компаний и людей, который он сможет упоминать. Эта компания небольшая и практически никому не известная, но это может стать хорошим началом. Первым шагом. Он открывает конверт, ожидая увидеть извинения и отказ. Он не волнуется, знает, что произойдет. Вместо этого он фокусируется на урчании живота, который чувствуется болезненно пустым. Что Чонгук не ожидает увидеть, так это положительный ответ. Его приняли на шестимесячную стажировку. Он прошел. Чонгук пару раз моргает, с трудом осознавая происходящее и не понимая, действительно ли это реальность. Он просматривает письмо несколько раз, но смысл слов остается прежним. Он действительно будет работать в компании, совмещая стажировку с учебой. Чонгук обычно старается не беспокоить Чимина, когда они не вместе, желая, чтобы тот наслаждался своим временем с друзьями, но эта новость того стоит. Он хочет, чтобы его муж знал о его достижениях. Чимин поднимает трубку на третьем гудке, еле дыша, словно он только что пробежал марафон. — Да? Алло? Малыш, все в порядке? Чонгук чувствует облегчение, когда слышит голос Чимина, и становится теплее на сердце. Он прижимает письмо сильнее к груди, сминая его в руке, но его это не волнует. Он делает глубокий вдох и произносит полушепотом: — Чимин, малыш. Меня приняли на стажировку! Я прошел! Следует долгая пауза, и он слышит крики на заднем плане, звон бокалов, радостные восклицания и то, как кто-то зовет Чимина. Молчание затягивается, но потом раздается голос. — Дорогой, это потрясающе! — отвечает наконец Чимин, он искренне рад. — Я так тобой горжусь. Когда она начинается? — Через три недели. — Правда? И ты будешь работать параллельно с университетом? — Да! Занятия будут в первой половине дня, а по вечерам и целый день в пятницу я буду там. Снова молчание. С тех пор как они переехали в Нью-Йорк и начали учиться, снимая собственную квартиру, они постоянно нуждаются в деньгах. Чимину пришлось устроиться на подработку, так как его расписание не такое забитое, поэтому по выходным весь день он работает в местном магазине модной одежды. — В таком случае у нас вообще не будет свободного времени, — замечает голос на другом конце. — Мы сможем что-нибудь придумать? — Но даже сейчас у нас никогда нет времени друг на друга. Он снова слышит звон стекла и смех где-то рядом с Чимином. Похоже, что он в окружении людей в каком-то баре. В Чонгуке нарастает иррациональное раздражение. — У нас бы было время, Чимин, если бы ты сейчас был здесь, со своим мужем, а не со своими друзьями. Внезапно он понимает, что именно говорит, и пытается быстро исправиться. Они никогда не были такой парой. — Ладно, тебе ведь тоже можно немного повеселиться. Ты сейчас занят? Я тебя отвлекаю. На другом конце слышится невеселый смех и, видимо, Чимин решил проигнорировать все, что было сказано в его сторону. — Да, я занят. Мы поговорим, когда я вернусь, хорошо? И нормально отпразднуем? — Да… да, конечно. — Здорово, — отзывается Чимин, звуча немного отрешенно. — Я вернусь где-то через час. Не могу обещать, что буду трезвым. Конечно же нет. Но у Чонгука нет права злиться. Не то чтобы он вел себя лучше. Он нашел новых друзей в университете, они безрассудные и хотят веселиться каждый день, но он выбирает вместо этого пойти домой. Не то чтобы в этом был какой-то смысл. Слишком часто его ожидает пустая квартира. — Чимин, ну где ты там? — звучит знакомый голос. — Это Тэхен? — хмурясь, спрашивает Чонгук. Тэхен — новый и единственный друг из Кореи, которого смог найти Чимин, помимо Юнги, конечно. Но Юнги всегда был ближе к Чонгуку, так как часто занимался с ним, да и общего у них больше. В любом случае, было в Тэхене что-то такое, что не давало Чонгуку покоя, и он отказывается называть это чувство ревностью. — Ага? — осторожно отвечает Чимин. — Что-то не так? — Нет! — отрицает он моментально. — Конечно, нет. Повеселись там, пока. — Люблю тебя, пока. Они заканчивают разговор, и Чонгук откладывает телефон, падая на диван с письмом в руке. Ничего не изменилось. Они все еще в браке, все еще живут вместе и все еще посещают один и тот же университет. Они все еще абсолютно безнадежно влюблены друг в друга. Но в то же время ничего уже не как раньше. Чонгук чувствует, что это начало конца. Позже, когда Чимин возвращается — в более трезвом состоянии, чем ожидал Чонгук — они вместе принимают душ. Чимин прижимает Чонгука к стенке, входя глубоко в него. Его член проходит прямо по простате, и Чонгук не может сдержать стонов, повторяя имя Чимина снова и снова. Чимин опирается на стекло, в тесной душевой становится душно, но в этот момент это не важно. Он кончает первым, оставаясь внутри Чонгука и выкрикивая его имя, и тот вскоре следует за ним. Удовлетворенные, они вместе добираются до постели. — Знаешь… — шепчет Чимин, притягивая Чонгука ближе и накрывая их одеялом. — Не важно куда мы уходим и что делаем, потому что в конце концов вечером мы всегда возвращаемся друг к другу, так ведь? Он словно ищет какое-то подтверждение, отчаянно пытаясь зацепиться хоть за что-то. — Давай пообещаем друг другу, — предлагает Чонгук. — Что именно? — Что бы ни произошло, каждый день мы будем возвращаться домой друг к другу. Каждый день мы будем спать вместе. Мы можем общаться с кем хотим, работать где хотим, но, пожалуйста, давай каждую ночь возвращаться друг к другу. Небольшая улыбка появляется на губах Чимина, несмотря на то, что глаза его закрываются от усталости. Он кивает и оставляет поцелуй на губах Чонгука. — Конечно. Обещаю. Обещание дается просто. Они еще не понимают, что исполнить его будет гораздо сложнее.***
Такси привозит Намджуна, Хосока и Чонгука в Темпл, где Saint Laurent устраивает вечеринку, чтобы отпраздновать успех показа. Престижный закрытый вечер, куда пускают только сотрудников компании и особых гостей. Это заставляет Чонгука чувствовать себя не в своей тарелке, когда он выходит из машины, поправляя пиджак и разглаживая узкий черный галстук. Он редко надевает официальные костюмы, но Чимин всегда говорил ему, что он выглядит в них невероятно привлекательно. Хосок смотрит на него, притягивая ближе к себе за плечо. — Ты готов напиться до потери сознания? Еще со студенческих дней Чонгук относится к алкоголю довольно прохладно. Во-первых, он не особо хорошо его переносит, во-вторых, он уже выпил столько, что ему хватит на всю оставшуюся жизнь. Алкоголь ассоциируется у него с его разрушенными отношениями, и он старается держаться от него подальше. Но это всего лишь одна ночь, и Чонгук ее заслужил. Он упорно трудится каждый день, стараясь оправдать ожидания компании. Он идеальный сотрудник, никогда не задерживает сроки и ни на что не жалуется. Это его единственный шанс расслабиться, и Чонгук имеет право им воспользоваться. — Возможно не до потери сознания, так, до небольшого головокружения, — говорит он. Глаза Хосока сияют, и он кивает: — Возможно, очень даже хорошее решение. Завтра у нас нет никакой работы, поэтому сдерживаться я не планирую. — Я в этом и не сомневался. Намджун показывает их пропуска, и они проходят дальше по коридору и спускаются вниз, где проходит сама вечеринка. Свет приглушен, но светопроекция падает на большую часть помещения. Здесь собралось огромное количество самых разных людей, представляющих разные бренды, и все одеты так, чтобы производить впечатление. Чонгук чувствует себя белой вороной и старается держаться ближе к Намджуну, отказываясь отходить далеко, пока они пробираются сквозь толпу. — Ты будешь что-нибудь пить? — интересуется Намджун, когда они подходят к бару. Чонгук оглядывает коллекцию алкоголя на полках за барменом. Там находятся дорогие бутылки вина и лучшие виды шампанского. Он уже хочет отказаться от предложения и ограничиться стаканом диетической колы, но Хосок и Намджун смотрят на него выжидающе, и ему хочется приглушить тяжелые удары своего сердца. Если Чонгук собирается вернуться в пустой номер отеля этой ночью, то ему лучше запить эту дыру в груди. — Виски, пожалуйста. Фотограф ждет, когда бармен приготовит их напитки, и позже с благодарностью принимает свой заказ. Вечеринки никогда не были любимыми мероприятиями Чонгука, и он не уверен, почему он снова оказался на одной из них. Несмотря на то, что этот вечер заметно отличается от тех, что были в его прошлом, и его не отпускает чувство, что он не достоин здесь находиться, ему все еще не нравится. Но Намджун помогает ему освоиться. Они сидят в креслах и не контактируют ни с кем другим. Разговаривают между собой, обсуждая шоу и их оставшееся расписание. — Чимин завладел этим показом, — признает Хосок, слегка пожимая плечами и делая глоток водки с лимонадом. — Он действительно разорвал зал. Чонгук соглашается, потому что невозможно отрицать факты. Чимин работает моделью уже некоторое время, у него были контракты с менее известными компаниями, и само собой он выходил на подиум до этого, но это был первый его показ на подобном уровне. Это первый показ, к которому приковано столько внимания и который может изменить жизнь. И Чимин справился, смог доказать свой уровень. Чонгук гордится им, и он бы хотел иметь возможность сказать это модели лично. — Но тот парень, Джошуа, тоже безупречен. Я начинаю завидовать, — добавляет Намджун. Они беседуют на разные темы, периодически обновляя напитки. Сознание Чонгука постепенно мутнеет, но он не против. Ему комфортно рядом со старшими. Позже к ним присоединяются другие их коллеги, но он привыкает. — Я пойду покурю, — сообщает Чонгук и встает, беря с собой пачку сигарет, прежде чем отойти. На свежем воздухе прохладно, по коже Чонгука бегут мурашки, и он оборачивает руки вокруг своего тела. Он прикрывается от ветра, чтобы зажечь сигарету, и делает длинную затяжку. Когда бы он ни курил, ему всегда кажется, что напряжение выходит из него с каждым выдохом. Вредная привычка появилась у него только после ухода Чимина, и, хотя зависимости у него пока нет, он возвращается к ней время от времени. Снаружи находится Тэхен вместе с группой незнакомых моделей. Тот без проблем находит общий язык со всеми. На его лице довольная улыбка, он смеется и его слова иногда путаются из-за выпитого алкоголя. В руках у него сигарета и в какой-то момент он спотыкается, но его удерживает парень рядом. Чонгук задумывается, где же Чимин, если Тэхен сейчас здесь. Он старается пока не думать над этим, делает еще несколько затяжек, а через пару минут притаптывает сигарету туфлей и направляется обратно в помещение.(Charlie Puth — Attention)
Он достаточно быстро узнает, где именно сейчас Чимин. Парень находится на танцполе, в его руке стакан пива, а позади него стоит кто-то еще. Этот другой человек — модель, тоже из Saint Laurent, Чонгук успел поработать с ним несколько раз. Он привлекателен и востребован. Две восходящие модели, чьи имена сейчас у всех на устах, вместе. Танцуют. Чонгук чувствует появляющуюся во рту горечь, и его ногти впиваются в ладонь, пока он пытается успокоить накрывающие его эмоции. Он не должен удивляться. Прошло два года, даже почти три, само собой Чимин флиртовал с огромным количеством людей. Но Чонгуку точно не обязательно видеть это собственными глазами. Чимин в танце излучает сексуальность. Но в данный момент модель даже не старается, потому что Чонгук знает, как тот может двигаться. Сейчас же тот чаще обращает внимание на свой напиток, не придавая значения происходящему, но второй парень настойчив. Его рука крепко держит Чимина за талию, притягивая последнего ближе с каждой секундой. К черту все это. Чимин поднимает незаинтересованный взгляд, и его глаза встречаются с глазами Чонгука. На секунду они словно оказались одни в этой комнате. Но даже при этом Чимин остается совершенно безразличным. Его поведение никак не меняется, он не останавливается и не начинает вести себя более вызывающе. Смотреть на него, будто смотреть на оболочку человека, пустую и почти безжизненную. Чонгуку не нужно этого видеть. Он отходит, возвращается обратно к Намджуну и Хосоку, и заказывает себе больше алкоголя, чувствуя себя достаточно смелым, чтобы повысить градус. Он выпивает все достаточно быстро, не давая своему организму осмыслить происходящее. Ему становится еще хуже, когда он видит Чимина во второй раз. На этот раз тот стоит вместе с Тэхеном и Камиллой. Это лишь постановка, чтобы поддержать слухи, но от этого Чонгуку не легче. Он начинает злиться, и ревность снова дает о себе знать. Камилла наклоняется и целует Чимина в щеку, а тот краснеет, посмеиваясь. Из дальнего угла кто-то фотографирует данную сцену. Чимин это замечает и начинает позировать. Просто к черту. Их взгляды снова пересекаются. Чимин словно знает, где именно находится Чонгук и специально провоцирует его. Фотограф встает, извиняется перед друзьями и вызывает машину, чтобы вернуться в отель. Чонгук не пробыл в пустом отельном номере и пятнадцати минут, как открывается дверь и в комнату входит Чимин. Его щеки пылают, а волосы растрепаны, словно кто-то всю ночь проводил по локонам пальцами. Его рубашка практически расстегнута и открывает вид на гладкую загорелую кожу под ней. Вид Чимин представляет то еще зрелище, и он подходит прямо к Чонгуку. Секунду они просто смотрят друг на друга, но потом Чимин начинает говорить. — Ты ревнуешь. Ты ревнуешь меня, — произносит он. Разве это и так не очевидно? Чонгук лишь смеется, отступая назад, чтобы создать необходимую дистанцию между ними. — И что? И что, если я ревную? — Тебе не нравится Камилла. — Она мне никогда не нравилась. — И тебе не нравилось, когда я танцевал с тем парнем. — Это не мое дело. Чимин усмехается и закатывает глаза: — Ты, черт возьми, ревнуешь. — Да, блять, так и есть! — кричит в ответ фотограф, понимая, что у него закончились силы, чтобы сдерживаться и сохранять условленные границы. С тех пор, как он оказался в Лондоне, его не покидает чувство, что его испытывают. — Да, Чимин, я ревную. Ты выглядел непристойно, когда я фотографировал тебя практически голым, и ты выглядел непристойно этой ночью. Дело в тебе, все хотят тебя, и да, я ревную! Никогда не наступит тот день, когда Чонгук не будет ревновать, никогда он не сможет сохранять равнодушие при виде обнаженного тела Чимина или того, как тот танцует с кем-то другим. Это невыполнимая задача. Он даже не будет пытаться пробовать. Проходит мгновение, и Чимин тяжело вздыхает. — У тебя нет права ревновать. — Почему ты так выглядишь? — задает в ответ вопрос Чонгук, чтобы сменить тему, потому что знает, что сказанное ранее — правда. Он указывает на внешний вид модели. — Словно ты уже с кем-то потрахался? Ты пришел, чтобы заставить меня ревновать еще сильнее? В этом твой план? — Возможно. А возможно, я действительно потрахался с кем-то. И что ты собираешься делать с этой информацией, Чонгук? Звучит как приглашение, которое Чонгуку не следует принимать. Он знает, что они уже не состоялись как пара и как отдельные личности. Между ними и так достаточно обид и неприязни, чтобы сейчас поддаваться слабости, которая обернется только еще большей болью и разрушением. Но Чимин смотрит на него так, что становится душно, и его тон говорит о том, что тот этого хочет.(ZAYN — She Don’t Love Me)
— Иди к черту, — буквально выплевывает Чонгук, сокращая расстояние между ними. Он хватает Чимина за ворот рубашки так, чтобы их тела соприкасались. Дыхание модели прерывается, он подается навстречу касанию, глаза прикрыты. Когда он открывает их снова, его зрачки выглядят значительно темнее. — Поцелуй меня, — умоляет Чимин шепотом. — Я эгоист и не заслуживаю этого, но мне это нужно. Поцелуй меня. Чонгук делает глубокий вдох и решает просто отключиться — перестать слушать свое сознание и обратиться к своему сердцу. Потому что сейчас оно бьется до смешного быстро, и сам он охвачен желанием, нуждой и похотью. Чимин — все, что он когда-либо хотел. Все, что он когда-либо захочет. Он соединяет их губы, и по ощущениям это можно сравнить с возвращением к жизни. Впервые за долгое время у него есть возможность почувствовать Чимина снова. Конечно, простой поцелуй даже близко не способен сравниться со всеми его темными, отчаянными мыслями, которые приходят к нему по ночам, когда он мастурбирует, думая о Чимине, но этого достаточно. Полные губы модели приоткрываются, позволяя языку Чонгука проникнуть внутрь. Он стонет в губы фотографа, мягко и еле дыша, но этого хватает, чтобы внизу живота Чонгука появилось напряжение и его член начал возбуждаться. Они целуются, словно их время на исходе, словно скоро наступит конец света. Их языки пошло переплетаются, и в комнате раздаются звуки их прерванного дыхания, пока они страстно двигаются навстречу друг к другу. Рука Чимина тянется к Чонгуку, и он пытается стянуть с последнего пиджак, а затем немного отстраняется, чтобы прошептать: — Хочу сорвать его с тебя. Чонгук был бы не против, если бы эта вещь не была дорогой и уникальной из коллекции Saint Laurent, и вместо ответа он возвращается к губам Чимина. Их тела не отрываются друг от друга, пока модель не падает на кровать, после чего Чонгуку приходится присоединиться к нему. Они отчаянно пытаются раздеть друг друга, уже расстегнутая рубашка Чимина оказывается отброшена на другую сторону комнаты. — Низ, — требует Чимин. Чонгук отстраняется, расстегивает свои брюки и откидывает их подальше. Как только они полностью обнажены, они останавливаются и мгновение смотрят друг на друга. Чонгук делает глубокий вдох и, прежде чем горечь начнет пожирать его изнутри и он сорвется на Чимине, аккуратно обхватывает лицо модели. — Ты в этом уверен? Чимин облизывает губы, берет руку фотографа и обводит своим языком его пальцы. Он берет их глубже, обсасывая полностью и смотря на парня своими большими похотливыми глазами. Чонгук тяжело выдыхает, и его член твердеет до неловкого быстро. — Ты собираешься меня трахнуть или нет? Отлично. Чонгук раздвигает ноги модели, прижимая его сильнее к кровати и отнимая свои пальцы. После сразу же соединяет их губы, не желая тратить ни секунды из представившейся возможности. Он истосковался по этим поцелуям, будучи лишенным их на протяжении двух лет и восполняя их нехватку сейчас. Чимин не против и даже сам двигается бедрами навстречу Чонгуку, касаясь своим возбуждением его. — Черт, Чимин. — Давай же, трахни меня. Черт возьми, хватит медлить. — Медлить? — повторяет Чонгук, не веря своим ушам, и жестко ведет рукой по члену Чимина. — Теперь доволен? Модель закатывает глаза и откидывает голову на подушку, простанывая «черт, да» и пытаясь добиться повторения движения. Но Чонгук не позволяет, свободной рукой все еще прижимая его к матрасу, а второй надрачивая партнеру. С каждой секундой Чимин становится все более нетерпеливым. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — произносит он настойчиво, звуча почти раздавлено. — Умоляешь прямо как раньше. Ты также ведешь себя с другими? — Другими? — хмурится Чимин. — Теми, кто хочет и получает тебя. Наступает пауза. Чимин нервно покусывает кожу губ. — А ты также много разговариваешь, когда трахаешь других людей, а, Чонгук? — выплевывает в итоге он. Несмотря на то, что модель с трудом может двигаться, он все еще пытается добиться своего. Чонгук раздраженно рычит и поднимает его ноги так, чтобы открыть себе вид на его задницу. Черт. Она все также прекрасна. Чонгук грубо шлепает по ягодице, вырывая несдержанный стон у Чимина. — Блять. — Не двигайся. Будь доволен тем, что я даю тебе. — Тогда трахни меня. — Где смазка? Чимин указывает на свою дорожную сумку и прячет свое лицо в подушке, ожидая. Чонгук отстраняется ненадолго, чтобы дойти до чемодана и вытащить смазку. Презервативов он не находит. — Что насчет презервативов? — Я чист, — моментально отвечает модель. — Что насчет тебя? Я не спал ни с кем два с половиной года, Чимин. Я никогда не занимался сексом ни с кем, кроме тебя. — Да, я тоже чист. Чимин смотрит на него в ожидании, разведя ноги, словно приглашая. На его лице предвкушение. Чонгук грубо переворачивает модель на живот. Ненадолго придавливает его голову к кровати, чтобы до того дошло, что двигаться не стоит. Чимин намек понимает, не сопротивляясь и становясь послушным. Он приподнимает свои бедра, обеспечивая Чонгуку лучший доступ к своему телу. И Чонгук берет. Его пальцы проходят вокруг ануса, и он ни теряет больше ни секунды, сразу же вводя первый палец. Чимин реагирует моментально, бессознательно двигаясь навстречу, стараясь удержать ощущение. Чонгук сжимает его бедра, впиваясь ногтями так, чтобы неизбежно остались следы, молча предупреждая и начиная двигать пальцем. Они оба стонут, голос Чимина приглушен из-за позиции, в которой он находится. Как только Чонгук не торопясь растянул модель, используя уже три пальца и задевая периодически простату, Чимин начинает умолять снова. Он пытается облегчить свое состояние соприкосновениями с постельным бельем, пачкая его предэякулятом. На его глазах выступают слезы удовольствия. — Пожалуйста, малыш. Дай мне то, что я так хочу. Эти слова заставляют что-то в животе Чонгука сжаться, и он игнорировал свое собственное возбуждение слишком долго, чтобы продолжать медлить, когда Чимин выглядит настолько сломленным просто от его пальцев. Чонгук осторожно входит в Чимина, дает тому немного времени, чтобы привыкнуть, и начинает двигаться внутри него. Когда модель пытается прикоснуться к своему собственному члену, Чонгук его останавливает и заводит его руки за спину. — Нет, — шипит он. — Ты, блять, примешь то, что дают. Из Чимина вырывается пошлый стон. Он находится в затруднительном положении, не имея возможности как двигаться в такт толчкам, так и дотронуться до себя. Он может только подчиниться, тихо скуля и позволяя Чонгуку пользоваться собой. Так Чонгук выпускает свое отчаяние. Чувство, которое не покидало его с того самого момента, как Чимин ушел. Он вбивается в модель быстро и безжалостно, не задумываясь попадая точно по простате. Чимин пытается разжать его пальцы, чтобы выбраться из хватки, но ему это не удается. — Пожалуйста. Я хочу кончить. — Хочешь кончить? — смеется Чонгук, и ему не нравится, как сильно его возбуждает мысль о том, что даже после всего произошедшего, он все еще способен заставить Чимина кончить без прикосновений к себе. — Ну давай, — разрешает он, меняя темп на более медленный, но входя при этом глубже. Чимин кончает по команде, прогибаясь в спине, и тихое сдавленное «Гук» слетает с его губ. Прямо как он звал его раньше. Это вызывает бурную реакцию внутри Чонгука, и вскоре он тоже достигает разрядки, входя в Чимина, пока стенки ануса сжимаются вокруг его члена. Фотограф выходит как раз вовремя, чтобы кончить на задницу модели. Они оба тяжело дышат, пытаясь прийти в себя после полученного оргазма. Осознание произошедшего тяжело повисает в воздухе между ними, но никто не произносит ни слова. Через некоторое время Чонгук встает, доходит до стола, чтобы взять салфетки, и аккуратно вытирает сперму с кожи Чимина. Как только он чист, модель перекатывается на спину и уютнее устраивается в кровати. — Я хочу пойти к Тэхену чуть попозже, — произносит он мягко. — Ничего страшного? Забавная ситуация. Они переспали спустя два года после расставания, но нет никакого счастливого воссоединения, поцелуев и объятий после. Только огромная пустота, и они точно будут жалеть об этом завтра. Чонгук проглатывает образовавшийся в горле ком и садится на край кровати, вытирая потные ладони о свои бедра. Он ненавидит то, насколько грязно, но при этом правильно, он себя сейчас чувствует. И он ненавидит то, что секс для них значит теперь. Неловкость, попытки избегать друг друга и покидающий его Чимин. Он снова уходит от него. — Да, ничего другого я и не ожидал. Двадцать минут проходят в полнейшей тишине, после чего Чимин еле слышно поднимается с кровати и одевается. Он лишь шепчет тихое «спокойной ночи», прежде чем выйти из номера и направиться к Тэхену.***
Чимин и Чонгук — 19 лет. — Разве ты не нарушаешь ваше правило? Чонгук оглядывается на задавшего вопрос Юнги, ковыряясь ложкой в тающем мороженом. Он берет немного десерта и отправляет его в рот, не желая отвечать на вопрос и признавать вину, но это становится невозможным, когда старший задает вопросы настолько прямолинейно. — Какое правило? — Ваше «возвращаемся домой друг к другу» правило. Ты сегодня собираешься остаться у меня. Чимин об этом знает? Чонгук смотрит вниз на свой телефон. Ни одного звонка или сообщения. А на часах час ночи. Он должен был вернуться домой с работы в фотостудии почти пять часов назад, но незаметно, чтобы Чимин сильно переживал. Так почему Чонгук должен переживать из-за нарушения одного глупого правила? — А это важно? Юнги дотрагивается до предплечья младшего и мягко сжимает его, хмурясь и выглядя обеспокоенным. — Конечно. Ты любишь его. А эта ситуация тебя убивает. Они общаются всего шесть месяцев или около того, но Юнги уже знает его. Он словно способен читать между строк и понимать его без каких-либо подсказок. Чонгуку спокойно рядом с ним, и этого достаточно, чтобы он мог открыться старшему. — Я действительно люблю его. И всегда буду любить, — легко соглашается он. — Но мы отдаляемся друг от друга. — Можешь объяснить? — Мы постоянно заняты, что понятно. Но у Чимина никогда нет на меня времени. Ему интереснее проводить его с Тэхеном. Он намеренно создает дистанцию между нами… Как думаешь, он изменяет мне? С Тэхеном? Юнги смотрит на него в недоумении, прежде чем взорваться смехом, делая вид, что вытирает слезы. — Ты смеешься надо мной? Чимин готов целовать землю, по которой ты ходишь. — Тогда почему он ведет себя так? — А разве ты поступаешь иначе? — прямо спрашивает старший сразу же. — Ты тоже ведешь себя отстраненно, и нарушаешь единственное правило, которое вообще есть в ваших отношениях. Как думаешь, как чувствует себя сейчас Чимин? Чем ты лучше него? В этих словах нет ничего, кроме правды. Юнги никогда не любил ходить вокруг да около, и Чонгуку никогда не приходится гадать, что тот имеет в виду. Старший является человеком очень вдумчивым и эмоциональным. Его круг общения не очень широк, но если он впускает в него кого-то, то он не будет сдерживать свой характер рядом с ним. Чонгук чувствует удар от его беспощадной честности, но ничего другого он и не ожидал. — Ему плевать на меня. — Чонгук, — посмеивается Юнги. — Конечно же ему не плевать. — Он даже не позвонил. Ему больше нет дела до меня. Он слишком занят с… с делами, которые у него там есть. Чонгук даже не знает распорядок дня Чимина и его расписание. Он чувствует, что тот находится вне зоны его досягаемости и они уже никогда не смогут вернуть то, что было прежде. Их связь медленно, но уверенно исчезает. Но Чонгук отчаянно цепляется за нее, стараясь ее спасти. То, что между ними, не должно растворяться с годами. Если этому и суждено погаснуть, то только для того, чтобы разгореться снова, потому что пламя не может быть ярким все время. Они отдаляются, чтобы после вернуться к друг другу и стать еще ближе, они позволяют собственной жизни поглотить их сейчас, чтобы освободить время для них двоих в будущем. Чонгук оттягивает этот запутанный процесс, нарушая их правило и оставаясь на ночь у Юнги, только из-за неловкости. Чем больше времени он проводит с Чимином, тем очевиднее становится дистанция между ними, что приносит ему физическую боль, с которой он не знает, как справляться. Юнги снова становится серьезным, делая глубокий вдох. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно, — обещает старший, слабо улыбаясь. — Будешь спать со мной? Естественно, только до тех пор, пока не начнешь пинаться во сне. — Договорились. Вечером следующего дня, когда Чонгук возвращается, Чимин, к его удивлению, находится дома. Он обнажен, но сверху на нем накинут не застегнутый халат. Он берет кусочек заказанной на дом пиццы, а рядом валяются упаковки с другой едой, которой должно было хватить на двоих. — Кто еще здесь был? — первое, что спрашивает Чонгук, спустя почти два дня игнорирования друг друга. Чимин молчит, прежде чем медленно поднять голову, пережевывая пиццу. Он проглатывает кусок, слизывает остатки крошек со своих губ и только после этого отвечает. — Тэхен. — Конечно, кто же еще, — горько шепчет Чонгук, откидывая свои ключи на кухонную тумбочку и наблюдая, как они скользят по мраморной поверхности. Чимин не выглядит смущенным тем фактом, что он куда с большей охотой проведет время с Тэхеном, чем позвонит Чонгуку. Он просто возвращает свой взгляд к телевизору и берет еще один кусочек пиццы, пальцами разделяя плавленый сыр. — Где ты был? — в конце концов спрашивает он. — У Юнги-хена. — О, здорово. А сегодня мы спим вместе? Чонгук пожимает плечами, уходя на кухню, чтобы поставить чайник и приготовить чашку кофе, несмотря на позднее время. Он не собирается спать сегодня ночью. — Если хочешь. Забавно, как все выходит. Раньше они тянулись друг к другу, беззаветно давая друг другу клятвы. Всего месяц назад они давали слово проводить ночи вместе, несмотря ни на что. А сейчас между ними пропасть, заполненная этими же пустыми обещаниями. Чимин равнодушно пожимает плечами: — Хорошо. Чонгук с чашкой кофе присоединяется к своему мужу на диване. Чимин пересматривает свою любимую дораму, ту, где слишком много ненужных звуковых эффектов и слишком сентиментальный сюжет. Чимин всегда говорил, что возвращается к ней, когда скучает по Дому, Пусану, пляжу и своим родителям. Это его механизм защиты. Что-то не так. Возможно, дело в нарушенном Чонгуком правиле, возможно, Чимина беспокоит что-то, не связанное с их отношениями. Но Чонгуку не кажется верным решением спрашивать об этом сейчас, поэтому он молчит. Когда заканчивается серия, Чимин поднимается с дивана, выкидывает коробки из-под еды, и направляется в спальню. Чонгук остается в гостиной чуть дольше, допивая свой напиток, а затем следует за ним. Они трахаются. Грязно и быстро. Чимин лежит на спине, уткнувшись взглядом в потолок, пока Чонгук толкается в него. Минутой позже они оба кончают, и на этом все заканчивается. Они лежат в тишине, не способные обменяться какими-либо имеющими смысл словами. — Ты же не собираешься меня бросить, да? — через несколько минут нарушает молчание Чимин. Его голос срывается, словно он находится на грани слез и кое-как сдерживает себя. Его тело дрожит. — Ты нарушил наше правило. Ты хочешь уйти от меня? Сердце Чонгука сжимается, и он немедленно разворачивается к мужу, натыкаясь на его спину. Он осторожно обнимает парня, притягивая ближе к своей груди. Чимин расслабляется и нервно выдыхает. — Ты и я вместе навсегда. У нас впереди еще бесконечность вместе, помнишь? Ты помнишь наши клятвы? — напоминает Чонгук, несмотря на то, как ранят его эти воспоминания. Они больше не там, они здесь, в этом моменте, и слова звучат чужими. Все изменилось, и он не может сказать точно, когда это началось, с какого момента все пошло не так и начало рушиться. — У нас бывают плохие дни, но мы же не можем быть счастливы все время, не так ли? Чимин не отвечает и несколькими минутами позже засыпает. Когда именно все пошло не так становится очевидным через неделю. У них у обоих было свободное время, и вместо того, чтобы посвятить его друг другу, они решили пойти на университетскую вечеринку. Они оба устали, и неизвестно, когда в последний раз имели возможность выспаться, не находя времени на отдых в своем расписании. Что им необходимо, так это сон, присутствие друг друга и немного объятий. Но вместо этого они окружены незнакомцами, шумными студентами и возомнившими о себе неизвестно что друзьями Чимина, которые также начинающие модели. Отдельно можно выделить Тэхена. Чонгук никогда не питал к нему теплых чувств. Кто-то подходит к ним. Чимин и Чонгук стоят рядом, вместе деля коктейль. Голова Чимина качается в такт музыке, наполняющей комнату, и Чонгук наслаждается видом такого обычного действия, потому что из-за него парень выглядит очаровательно. Они оглядываются, замечая присутствие нового человека рядом, которого Чонгук не может узнать. — Чимин! — говорит парень, обнимая Чимина и оставляя смазанный поцелуй на его щеке. — Как дела, мой друг? Чимин хихикает и выглядит более оживленным, чем за всю ночь рядом с Чонгуком. Ему гораздо веселее с этим незнакомцем, чем со своим мужем, и это жестокое осознание остается прожигать сознание Чонгука. Румянец выступает на щеках Чимина, и он пожимает плечами, прежде чем ответить. — Хорошо, как сам? — В порядке. Эта вечеринка просто бешеная! — он перемещает взгляд на Чонгука, выглядя настороженно, но не прекращая улыбаться, чтобы сохранить свой дружелюбный вид. — Кто это? — Мой друг, Чонгук. Чимин легко произносит это слово и даже не задумывается о том, что именно говорит. Наступает оглушающая тишина, обволакивающая напряжение, возникшее между ними. Глаза Чонгука расширяются, и он поворачивается к Чимину, угрожающе хмурясь. — Друг? — в ярости почти кричит он. Он его муж. Как он посмел представить его как друга. Это оскорбительно и уже сейчас заставляет его мучиться, порождая неприятное чувство в животе. Чимин выглядит таким же шокированным, очевидно не понимая, что он сказал и как это слетело с его языка легче, чем правда. Его почти не слышно, когда он поправляет себя: — Мой муж, Чонгук. Не друг. Он мой муж, и мы очень сильно друг друга любим. Чимин переигрывает, стараясь загладить вину, чтобы Чонгук почувствовал себя лучше. Звучит неискренне. Чонгуку не нужны его слова. Он не хочет слышать их сейчас. Он хочет спрятаться в углу от унижения. Парень перед ними выглядит удивленным, улыбка уже не такая уверенная на его лице. — Точно… — смеется он, кивая. — Что ж, тогда занимайтесь своими делами, мужья, — произносит почти с издевкой, словно он не до конца верит им. — Увидимся позже, Чимин! Чонгук помнит, как в ту ночь подумал, что вот он момент, когда все пошло не так. Вот он момент, который он может отметить и запомнить навсегда. Первый показатель того, что они уже не те, кем были раньше. Слово друг пришло в голову Чимина быстрее, чем муж. Они больше не принадлежат друг другу и лишь делают друг друга несчастными. Они отдаляются, и даже секс уже не имеет смысла. Но они продолжают держаться рядом, потому что они родственные души. Им суждено быть вместе до конца. Но Чонгук помнит, как он смотрел на Чимина в приглушенном свете вечеринки и в голове у него было: «Чимин больше не мой».***
Их отношения, ожидаемо, вернулись к изначальной точке. Не то чтобы они становились лучше, но между ними установилось некое перемирие, благодаря которому они могли общаться хоть каким-то образом, но после недавних событий все снова скатилось в пропасть. Чимин старается находиться вне номера так часто, насколько это возможно, всегда держится рядом с Тэхеном. Эти двое больше ни на шаг не отходят друг от друга. Они посещают вместе вечеринки, вместе гуляют с другими моделями, и Чимин несколько раз оказывается замеченным вместе с Камиллой. Это причиняет Чонгуку острую боль, и он ненавидит отвратительное чувство, которое появилось после проведенной с Чимином ночи. Одним вечером, модели приходится остаться в их номере. — Тэхен вышел кое с кем, — объясняет Чимин, заходя в комнату почти в полночь, выглядя изможденным. Чонгук задумывается, ел ли он и когда вообще в последний раз принимал пищу. — Ты не против, если я останусь здесь? Чонгук выбирается из кровати, на которой успел удобно расположиться, и спускается на пол, где все еще была разложена его постель. Чимин хмурится: — Тебе не обязательно спать на полу. В конце концов, это я явился без приглашения. — Мы делим эту комнату вместе, Чимин, — устало произносит Чонгук, выдыхая под конец. — Тебе не нужно приглашение. Просто забирай кровать. Чимин сомневается, но в итоге неуверенно выбирается из своей обуви и с тяжелым звуком падает в постель. Он накрывает себя одеялом, укладываясь головой на подушку. В комнате абсолютная тишина, и они могут слышать, как таксисты гудят на улицах Найтсбриджа. Все эти дни Лондон был достаточно мрачным. Чонгук не был способен наслаждаться своим пребыванием в нем. И, хотя город прекрасен и вполне способен стать источником вдохновения, ему тяжело хорошо провести в нем время. Он чувствует необходимость улететь обратно в Бруклин, но знает, что там его встретят лишь разочарование и боль, которые всегда поджидают его в этом городе. — Мне нужно в душ, — спустя несколько минут объявляет Чимин. Он говорит об этом в пустоту и встает, чтобы скрыться в ванной. Через некоторое время становится слышно, как стекают тяжелые струи воды. Чонгук перекатывается на полу, пытаясь достать до своего телефона. 4%. Наверное, стоит поставить его заряжаться. Ему он понадобится для завтрашнего дня, когда будет проходить последний показ Saint Laurent, где его ожидает еще один рабочий день, в течение которого ему придется фотографировать моделей на подиуме. Его зарядное устройство подключено к розетке рядом с кроватью, так как он занимал ее с тех пор, как Чимин стал пропадать. Он бросает взгляд на дверь, убеждаясь, что модель все еще в душе, прежде чем подняться и доползти до прикроватного столика. Он подключает свой телефон к зарядному устройству и ждет появления значка, оповещающего о том, что тот заряжается. Фотограф разворачивается, уже готовый вернуться на свое место на полу, но внезапно кое-что привлекает его внимание. Небольшой блеск, знакомый Чонгуку слишком хорошо. Проглатывая образовавшийся в горле ком, он поворачивает голову в сторону кровати Чимина. Под подушкой виднеется цепочка, на которой висят два кольца. Чонгук чувствует, что не должен был их увидеть. Судя по всему, они должны были быть спрятаны, надежно укрыты под подушкой. Но сверкание колец слишком заметно, и он очень хорошо знает их. Помолвочное кольцо. Обручальное кольцо. Идентичные тем, что Чонгук бережно хранит в своем фотоальбоме. Оба кольца прикреплены к золотой цепочке, спрятанной под подушкой, словно модель спит вместе с ними. Чимин их не выкинул. Он их сохранил и хранит до сих пор поближе к себе. Слезы наворачиваются на глаза Чонгука, прежде чем он успевает это осознать. Как жалко с его стороны дойти до такого состояния просто из-за мимолетного взгляда на кольца, которые он однажды дал Чимину. Он помнит себя окрыленным любовью подростком, который не мог позволить дорогих украшений, но Чимин был доволен и малым. Он помнит, как надевал эти кольца на Чимина, и как глаза второго горели в те моменты. Сначала на пляже в Пусане, когда он делал предложение, а после в здании городской администрации в день их свадьбы в Манхэттене. Чимин сохранил их, и он спит вместе с ними. И это открытие никак не может покинуть его голову. Даже когда он возвращается на пол и пытается заснуть, даже когда Чимин выходит из душа и мягко шепчет «спокойной ночи», даже тогда Чонгук все еще думает об этом.***
Это их второй показ, и Чимин начинает паниковать. Он знает, что хорош в своей работе. В конце концов, он безостановочно тренировался с восемнадцати лет, смог создать свой собственный стиль и закрепить свое имя в индустрии. После всех приложенных усилий, он наконец получает признание и славу. После всего, через что он прошел и чем пожертвовал, его старания начали окупаться, и это заметно. Люди были впечатлены его работой на подиуме и одарили его нескончаемой похвалой. Но теперь появились новые ожидания, которым он должен соответствовать. Он должен показать себя лучше, чем в прошлый раз. Уже только это заставляет его нервничать. Сокджин замечает его состояние, хмурясь, и тянется, чтобы сжать его руку. — Эй, мой хороший, успокойся, — пытается он облегчить его тревожность тихим голосом. Теплой улыбки менеджера достаточно, чтобы приглушить его внутренний пожар. — Ты справишься на отлично. Я же показывал тебе все эти статьи о том, как люди влюбляются в тебя. О чем вообще ты беспокоишься? Чимин беспомощно теребит свои пальцы, находясь на заднем сиденье такси. За их машиной следует остальная команда, включающая Намджуна, Хосока, еще двух стилистов и Чонгука. Все они должны прибыть на место одновременно, и скорее всего там их будут поджидать папарацци. Папарацци — худшая цена славы. Они беспощадны, и даже просто выполняя свою работу, они заставляют выйти наружу все опасения Чимина. — Я просто не хочу споткнуться или что-то подобное, — терпеливо объясняет модель. — Я справился однажды, но это не означает, что и в этот раз все пройдет идеально. Сокджин цокает языком и трясет головой: — Ты на работе как рыба в воде. Тебе не о чем беспокоиться. — Если ты так говоришь… — Я уверен в своих словах. Хватит волноваться, все будет хорошо. Чимин пытается верить менеджеру, позволяя заверениям того отпечататься в его сознании. Как только ему удается взять себя в руки и морально подготовиться к грядущему, он даже улыбается Сокджину. — Спасибо, хен. Тот только кивает головой, одаривая его улыбкой, прежде чем вернуться к сообщениям, которые он читал на своем планшете. Чимин перенаправляет свое внимание на вид за окном, наблюдая за огнями города, пока они не подъезжают к нужному месту. Как и ожидалось, оно заполнено людьми. Папарацци со всех сторон окружают небольшую красную дорожку, ведущую моделей внутрь. Чимин чувствует себя неуютно из-за сложившейся ситуации. Хоть он знаменитость, подобное ему не нравится. Он в отчаянии поворачивается к Сокджину, но тот только кивает, убеждая парня выйти. Модель делает глубокий вдох, прежде чем дверь машины открывается и ему приходится выйти наружу под мерцающие вспышки камер. Сразу за ним из другой припаркованной машины выбирается Чонгук, за которым следуют Намджун и Хосок. Рука Сокджина крепко удерживает его со спины, помогая пройти этот путь. Чонгук находится позади, одетый в черную кожаную куртку и в почти полностью скрывающую лицо черную панаму. Он всегда предпочитал оставаться за кулисами, прятаться, показывая миру лишь свои работы. Он всегда был загадкой. И он практически не смотрит на Чимина, но его присутствие помогает модели. Вспышки ослепляют, пока Чимин идет по проложенному пути, и он почти добирается до входа. Пока кто-то не выкрикивает из толпы: — Чимин! Пак Чимин! У вас анорексия? Почему вы такой худой? Вы больны и скоро умрете? В этот момент мир перед моделью словно замирает, и он не способен сделать ни шага дальше, а его голова оборачивается на голос. Его встречает рой папарацци, и он не может понять, кого именно ищет. Несмотря на это, камеры продолжают снимать, и Чимин моргает пару раз, чтобы привыкнуть. В грудной клетке появляется тяжесть, а дыхание перехватывает. Единственная вещь, которой он так боялся, становится реальностью. Прежде чем он или Сокджин успевают ответить, перед ними оказывается Чонгук. — Почему бы тебе, блять, не съебаться нахуй отсюда, пока ты не остался без работы? — кричит он разъяренно, явно готовый драться, если понадобится. — Не заставляй, блять, меня- Чимин не слышит окончание фразы. Сокджин осторожно тянет его вперед ко входу в здание, чтобы напомнить модели о главной цели их прибытия. Чимин оказывается в примерочной, где практически падает в кресло. — Нет времени на слезы, — с сожалением шепчет менеджер. — У нас есть работа. Шоу должно продолжаться. Чонгук вступился за него и защитил. Фотограф волнуется за него, а шоу должно продолжаться.***
(One Republic — What You Wanted)
Чимин первым возвращается в отель после показа, уставший из-за всего произошедшего, и сразу же бросается на кровать. Он не хочет ни с кем разговаривать. Он вообще не хочет ничего делать. Он не будет отрицать тот факт, что после атаки папарацци вопросом о его проблемах с питанием, вся его энергия пропала. Из него словно высосали всю жизненную силу. Он сворачивается под одеялом, натягивая его до подбородка, и зарывается в подушку. Часть Чимина хочет заплакать, но он способен лишь всхлипывать время от времени. Он знает, что фотографии инцидента уже выпущены, как и видео с его реакцией на вопрос, и даже малейшая мысль об этом заставляет его желудок сжаться. Он никогда не просил этого. Вмешательства в личную жизнь и толпу папарацци, преследующих его. Он думает, что должен к этому привыкнуть. К цене за карьеру, которую он так желает. Другая часть Чимина хочет остаться на ночь у Сокджина. Каким бы заботливым ни был Тэхен, его друг еще и очень любопытный, а он сам сейчас не в том состоянии, чтобы рассказывать о своих потаенных темных секретах. Сокджин легче принимает его скверное настроение и знает, что с ним делать, заваривая ему чашку чая и даже предлагая теплые объятия. Дверь открывается, и это может быть только один человек. Еще во времена, когда они были женаты, простого появления Чонгука было достаточно, чтобы скрасить печаль Чимина. И даже сейчас, несмотря на постоянные американские горки в их отношениях с тех пор, как они оказались в Лондоне, его присутствие все также обладает целительным эффектом. Чонгук тихо перемещается по комнате, стараясь ступать легко, чтобы не беспокоить модель. Он подходит к столу, берет стакан и открывает бутылку с водой, перед тем как подойти к Чимину. — Держи, — еле внятно произносит он, протягивая стакан. Чимин внимательно изучает его, словно ожидая какой-то подвох, вроде яда. Заметив реакцию модели Чонгук спешит объяснить: — Просто… когда тебе грустно, ты любил смотреть дорамы и пил много воды, и я решил, что… Чимин моргает пару раз, прежде чем принять сидячее положение и взять стакан. — Спасибо. — Не за что, — с пустыми руками фотограф чувствует себя неловко, переминаясь с ноги на ногу. — Как ты? Чимин делает глоток воды, и прохладная жидкость смывает неприятные ощущения в его горле. Он тяжело вздыхает, допивает до конца и ставит стакан на прикроватный столик. — В порядке. — Тот папарацци… вопрос того парня был настолько неуместен и- — Все хорошо, Чонгук. — Я мог реально покалечить его- — Хватит, — умоляет Чимин, крепко сжимая веки. Он принимает все слишком близко к сердцу. Это не такое большое дело, просто новый опыт, справляться с которым ему еще предстоит научиться. Он делает еще один глубокий вдох. — Можешь, пожалуйста, полежать со мной? Можешь сегодня поспать рядом? Фотограф некоторое время обдумывает предложение и затем кивает. — Хорошо. Мурашки пробегают по спине модели, и он освобождает место для Чонгука. Тот, колеблясь, выбирается из своих туфель, снимает куртку и забирается в постель. Они лежат на разных сторонах кровати, сохраняя приличную дистанцию между ними. — Пожалуйста, ближе, — просит Чимин. И Чонгук подчиняется. Он сокращает дистанцию до тех пор, пока Чимин не способен чувствовать тепло его тела и запах одеколона. Через минуту или две руки Чонгука наконец обвивают талию модели. Он прижимает последнего ближе в свои объятия. Они обнимаются, и это чувство настолько знакомое, но при этом чужое, что глаза Чимина начинают обжигать слезы. Ему приходится смахивать их, практически задерживая дыхание. Слишком многое происходит в данный момент, но это все, что Чимин хочет и что не может иметь. Чонгук, очевидно, чувствует себя неловко. Его тело напряжено рядом с Чимином, но модель все еще может чувствовать его дыхание. Он спиной ощущает, как грудь фотографа двигается при каждом его выдохе. Чимин закрывает глаза и позволяет этому чувству поглотить себя. Он любит Чонгука. Он любит Чонгука так сильно. Это все, что Чимин хочет. — Ты все еще беспокоишься за меня, — пытается сказать модель, но его голос ломается, а по щекам начинают стекать соленые капли. — Ты так сильно беспокоишься за меня, правда ведь? Ты вступился за меня. Ты ненавидишь быть на публике, но ты вышел вперед и защитил меня, — он уже не сдерживает слез. — Ты все еще беспокоишься. Чонгук мрачно смеется. Его руки сжимают модель крепче, а сам он носом зарывается ему в шею и кивает. — Когда ты уже поймешь? Я говорил об этом, и не один раз. — Прости меня. — За что? — За то, что не верил тебе. Я думал, что тебе плевать. Чонгук снова смеется и качает головой, принимая решение не отвечать. Они продолжают обниматься. Шум за окном постепенно стихает, вечер превращается в ночь, и люди спешат вернуться домой или в отели. Наступает тишина, граничащая с безмятежностью. — Чимин, почему ты ушел от меня? — спрашивает затем Чонгук. Это вопрос, которого Чимин очень боялся. Он заставляет его плакать еще сильнее. Как ему объяснить, что он никогда не хотел уходить? В тот момент это было правильным решением. Это было то, о чем Чонгук его практически тогда попросил. Чимин не может ответить. Но Чонгук продолжает говорить: — Почему, Чимин? Почему ты, черт возьми, поступил так со мной? Почему ты разбил мое сердце? Тело Чимина содрогается в рыданиях, и он шепчет извинения, которые остаются неуслышанными. Его мысли путаются, и нет ничего, чего бы Чимин хотел сейчас больше, чем показать Чонгуку, что он на самом деле чувствует. Как он жалеет о своем решении каждый божий день. Как он не может забыть Чонгука и не сможет никогда. Он никогда не сможет полюбить кого-то снова. Если он не может быть с Чонгуком, то ему не нужен никто другой. Фотограф перестает спрашивать, как только понимает, что переступает опасную грань, и в какой-то момент они засыпают, прижавшись друг к другу. Когда Чимин просыпается на следующее утро, Чонгука рядом нет. Они должны вылететь обратно в Нью-Йорк этим вечером, и Чонгук уже собрал вещи и убрал свою часть номера так, словно его никогда там и не было.***
Чимин и Чонгук — 20 лет. Год был неспокойным для них. Тем не менее они держались, потому что являются родственными душами и им суждено быть вместе. Они начинают понимать расписание и загруженные графики друг друга и стараются выжать из них максимум. Они не изменяют своим привычкам, продолжая оставаться допоздна с друзьями, и все еще идут против единственного правила, которое у них есть, не то чтобы это кого-то волновало. Они ссорятся, они занимаются сексом, они мирятся. Они дают новые обещания и снова их нарушают. Они делают друг друга несчастными, а затем снова счастливыми. Они кидаются друг в друга злыми, жестокими словами, а затем смягчают их последствия поцелуями и сентиментальными признаниями. С ними все будет хорошо. У них просто трудные времена, и Чонгук искренне, на самом деле верит, что все наладится. Уже сейчас становится лучше. Уже скоро наступят небольшие каникулы, которые позволят им сбросить груз забитого расписания. Они смогут посвятить это время друг другу. Они смогут с этим справиться. Они будут в порядке. Так он думает, пока однажды Чимин не заходит в их спальню в три часа ночи. Он выскользнул ранее, чтобы ответить на звонок, а сам Чонгук даже толком не обратил на это внимание, переворачиваясь на другой бок и возвращаясь ко сну. Несколькими часами позже Чимин забирается обратно. Он осторожно трясет Чонгука, настойчиво пытаясь его разбудить. — Ч-что? — рычит тот, недовольный внезапным пробуждением. — Чимин, что такое? Когда он открывает глаза и привыкает к темноте, то сразу же осознает серьезность ситуации. Чимин сидит перед ним, а из его глаз стекают слезы, пока он чуть ли не давится собственной слюной, содрогаясь в рыданиях. Он сгибается пополам, плача уже в плечо Чонгука. Последний напрягается, и его рука тут же тянется придержать Чимина. — Чимин, какого черта? Что случилось? — Мои родители мертвы, — кое-как выдавливает тот. — Произошла автомобильная авария, и они погибли. Их больше нет. Вот это настоящее начало конца.