Враг у твоих дверей

      Горячо. Страх проплывал по венам и тонул в алых реках. Саша запретила спрашивать себя: «Правильно ли я поступаю?» Сильные руки гладили мягкое, податливое тело, останавливаясь на чувствительных местах и пробуя их шершавыми пальцами, заставляя Сашу дышать глубже и чаще. На щеках загорался румянец, а с губ срывался стон.       Может быть, это неправильно и всё должно быть не так? Только поздно поворачивать реку вспять: сильные руки прижали к постели, яут подмял Сашу под себя. Она дёрнулась, упираясь руками в тяжёлую грудь, но яут зарычал и развёл её колени в стороны.       — Тихо, — рыкнул он и нащупал влажный вход.       Грубая, настойчивая ласка пьянила, заставляла выгибаться, стонать и впиваться пальчиками в мягкие шкуры. Остро хотелось подчиниться, отдаться безумию, но червь сомнения постоянно одёргивал не делать этого. И Саша то и дело дёргалась, пытаясь выскользнуть из цепких рук, но каждый раз опытный охотник не выпускал свою жертву. Он кусал её шею, заводил руки за голову, обездвиживал, но ни секунду не прекращал ласки.       — Нет... — в панике прошептала она, чувствуя проникновение.       Туго. Больно. Узко. Она часто задышала и снова попыталась выбраться из-под яута, но он взрыкнул и усилил натиск.       — Да, — с упоением, низко прорычал и толкнулся во влажную тесноту.       — Остановись, остановись...       Он не услышал.       Вместо ответа Моргард толкнулся до предела и замер, наслаждаясь удивительно приятной узостью. Он опирался на локоть, чтобы не раздавить Сашу своим весом, а вторую руку подсунул под ягодицы и приподнял их для удобства.       Саша слушала рычание зверя и отдавала ему себя на растерзание. Она почти пожалела, что согласилась отдаться Моргарду, хотела закричать, позвать на помощь — Косс тут же ворвался бы внутрь и стянул с неё яута.       Моргард потянул Сашу на себя, поднимаясь и вставая на колени. Она ахнула и впилась пальцами во влажную кожу, когда яут посадил её на себя. Тонкие пальцы впились в изумрудную кожу. Горячую. Влажную. Ему нравилось, он щурился и свысока поглядывал на Сашу. Глухо рыкнув, намотал волосы на кулак, потянул и зарычал:       — Смотри мне в глаза.       Саша терпела. Вокруг всё качалось, было душно в тяжёлых объятиях. Яут вонзил рстрые клыки в плечо, не яростно, а по-хозяйски, с урчанием. Выдержать яута нелегко, ох как нелегко. Он заполнял, растягивал, властвовал и проникал глубже, глубже, яростнее.       Саша поёрзала. Моргард зарычал, и толкнулся сильнее. Боль отступала, на смену ей медленно наплывало тягучее желание, жгучее. Накатывало, как грозовая туча, тяжёлая, густая, свинцовая. Неторопливая. Яут приносил такое же удовольствие, опасное и незабываемое. И нырнуть в него страшно, и любопытство не отпускало.       Моргард ещё раз толкнулся внутрь резко, грубо, а потом его движения стали медленнее, легче. Теперь он наслаждался, будто медитировал. Растягивал удовольствие, и Саша ахнула, почувствовав, как распаляется, задышала глубже. Их окутал древесный, терпкий аромат яута. Образы вдруг стали ярче.       — Так лучше? — насмешливо рыкнул Моргард.       Саша простонала. О боги, да! Как же хорошо, жарко. Боль отступала, Саша расслабилась, теперь ей было легче принять яута. Сомнения растаяли, как утренний туман, было легко, хотелось больше. Она извивалась в руках яута, кусала его, сжимала валары и тянула на себя, чтобы целовать жвала. Их языки касались друг друга, и Саша распалялась сильнее.       "Не останавливайся! Ещё! О да! Да!" Саша давила пятками на бёдра самца, поощряя и подсказывая ритм и глубину. Яут не сопротивлялся. Врывался, рычал, словно лев. Его глаза, наполненные жгучей похотью, сверкали и буравили Сашу тяжёлым взглядом.       — Моя! — прорычал он.       — Твоя... — простонала Саша.       Ещё. Ещё. Ещё!       Горячо. Когти впивались в мягкую кожу и царапали. М-м-м-м, ещё! Влажные шершавые пальцы проскальзывали к треугольнику волос. О боги, да! Саша дрожала и как молитву шептала, умоляла не останавливаться, просила сильнее. Срывалась на крик, стонала до неприличия громко. Музыка для слуха яута. Он в ответ рычал и двигался сильнее, грубо, как зверь.       Саша сладко потянулась, зевнула и скинула с себя мягкую ткань. Тяжёлая, ласковая рука погладила бедро, наслаждаясь изгибами, коготь подцепил кудряшку в паху, и Саша улыбнулась, вспоминая прошедшую "ночь". Вопреки ожиданиям было не тошно и не противно, а сладко от всплывавших в памяти картин. А ещё... Неплохо бы искупаться. Хорошо бы в озере или в студёной реке, но и купальня сойдёт. Саша выскользнула из игривых рук и села. По обнажённой коже пробежали мурашки.       Моргард провёл пальцами по Сашиной спине, обводя шрамы узор за узором. Знаки пугающего прошлого. Саша вздрогнула и обняла себя, ёжась, будто от холода.       — Это ты сделал? — спросила она и замерла.       Яут приподнялся и, урча, куснул плечо, нежно, ласково. Саша закрыла глаза и ухватила Моргарда за валары, притянула его к себе и задышала глубже.       — Да, — проурчал он.       — Но почему? — в её голосе звучало испуганное удивление, бьющееся маленьким оленёнком в лапах волка.       — Потому что я ненавидел тебя.       — А сейчас что-то изменилось? — осторожно спросила Саша.       — И сейчас ненавижу.       — Врёшь, — выдохнула Саша.       Коготь медленно поднялся по позвоночнику, скользнул к шее. Рука обхватила тонкое горло. Моргард потянул Сашу к себе, и она, не сопротивляясь, легла к нему и позволила ласкать себя. Ахнула. Сжала зубы и впустила яута в себя. Моргард сжал горло, толкнулся во влажную узость и рыкнул:       — Вру.       Нигнур'ктар рвал и метал. Рычал, как стадо взбешённых медведей, даже устроил показательный хаос: взмахнул рукой и свалил со стола всё, что там было. В стороны полетели осколки колб, переговорное устройство, планшеты, части аву'асы. Его глаза горели, как два разбуженных вулкана, извергали ярость и обжигающую ненависть. Он посылал проклятия на голову молодого яута и клял распоследними словами Сашу. Наконец остановился и упёр кулаки в столешницу, глубоко и тяжело дыша. Тряхнул головой и сверкнул глазами в сторону Саши.       Она сидела на его лежанке, опустив взгляд в пол, и перебирала застёжки комбинезона. Испугалась. Яут чуял этот манящий запах, заставляющий твей кипеть и зовущий вздёрнуть жертву. Нигнур’ктар склонил голову и сдвинул надбровные дуги сильнее. Ох и страшный он сейчас был! Ох и пугающий! Зверь во плоти. Бивни подрагивали и то плотно прижимались к пасти, то расходились в стороны.       — Хочешь, я расскажу тебе, кто такой Моргард? — злобно прорычал Нигнур'ктар.       Саша испуганно посмотрела на него и замерла. Хотела ли она узнать правду? Несомненно. Но хотела ли узнать её прямо сейчас, после всего, что произошло сегодня?       — Нет, — тихо ответила Саша.       — Боишься? — Нигнур'ктар шумно втянул воздух и с упоением заурчал: — Боишься.       Яут двинулся в сторону Саши, наступая, как песчаная буря, смертоносная и всепоглощающая. Убьёт? Всыплет плетей? Но за что? Нигнур'ктар вплотную подошёл к Саше, так, что ей пришлось отползти от него, ощущая, как липкий страх ползёт по спине. А яут не останавливался, он загонял жертву в угол и буравил её тяжёлым взглядом. Клацал бивнями и зловеще урчал. Когда Саша доползла до стены и дальше отступать было некуда, яут заключил её меж своих рук и навис. Кончики валаров касались лица и щекотали кожу. От Нигнур'ктара пахло неизбежностью и кровью.       — Не боюсь, — процедила Саша, и яут схватил её за шею и прижал к стене.       — Моргард — твоя смерть, и ты сама пришла к нему в руки. Он убьёт тебя, ты это понимаешь?       Саша ухватила яута за руку, пытаясь разжать его пальцы, но тщетно. Он лишь крепче сжал пальцы на хрупкой шее и зарычал громче. Снова неравный бой. Яутов это почему-то никогда не смущало: слабый тоже может дать ответ, так что без обид, поделись-ка черепом. Сашу захлестнула жгучая обида, она не хотела быть игрушкой или разменной монетой в руках сильнейших, даже если её не спрашивали от слова совсем. Она живая! Она имела право на выбор, на любой выбор, пусть даже на очень сложный и не совсем правильный. Из двух зол меньшее — не значило лучшее.       Нигнур'ктар — меньшее из зол, но Саша не могла его выбрать, потому что он не позволял этого. Он близко, но в то же время далеко. Ускользал, не давал полюбить себя, не шёл на контакт.       — Тогда будь моим яутом, — взмолилась Саша и погладила державшую её руку.       Нигнур'ктр заурчал, склонил голову и вздохнул.       — Я не могу.       — Потому что я человек, да? — закричала Саша. — Ты хренов сукин сын! Ты похитил меня, держишь в плену... да ты трахал меня, сволочь!       Нигнур'ктар обжёг её стальным взглядом, убрал руку с шеи, и Саша осеклась. Она не помнила, когда и как была близка с этим яутом, но память подбросила краплёную карту, дескать, держи, вот твой козырь. Но что с ним делать?       — И после этого ты отказался от меня? Приручил, увёз с Земли и бросил, — Саша всхлипнула. — Какая же ты сволочь.       Нигнур'ктар отпустил Сашу и что-то прорычал. Снова хотелось коснуться мягкой, бархатистой кожи, уманки, дорогой сердцу. Яут не мог отпустить её. Не хотел. Она нужна ему, нужна. Для всех было бы лучше, если бы он её убил ещё при первой встрече. Что бы ему сделали уманы? Да ничего! Он — яут, а с ним стража, так что перерезали бы всех пьёд амедха. Но нет, ему стало интересно: как это, уман выжил после встречи с некроморфами, тет-а-тет. Разгадка была слишком тяжёлая, все поплатились, чтобы получить ответ.       Саша взяла ладонь яута и прижалась к ней щекой. С Моргардом тяжело, он пугал её, жалил словами и ранил сердце. У него странная любовь, страшная, но он не предавал, не отказывался от неё, не прятался. Он всегда будет рядом, что бы ни случилось. Почему Нигнур'ктар не такой? Благородный, по-своему заботливый, но такой далёкий: он — Луна, а Саша — Земля. Между ними километры боли. Алой, горячей, солёной.       — Я люблю тебя, — прошептала Саша, глотая слёзы. — А ушла к убийце, — прорычал Нигнур'ктар.       Саша осторожно подобралась к яуту, присела рядом и прижалась к его плечу. Сильное, надёжное. Обвела пальчиками пятнышки. Почему всё так сложно, неужели нельзя по-другому? Саша взяла яута за валары и притянула его к себе. Их взгляды встретились: голубые озёра и алое марево, добыча и зверь, жизнь и страшный предсмертный вопль. Губы потянулись к острым клыкам и мягко, ласково коснулись. В ответ бивни кольнули щёки, змеиный язык подался навстречу губам и проник в манящую глубину. Ловкие когтистые пальцы расстегнули застёжки на комбинезоне и скользнули внутрь, стягивая одежду с хрупких плеч. Саша отпрянула.       — Я не могу... я не твоя...       Слова говорили «нет», а сердце колотилось и отстукивало непрестанно «да». Саша дёрнулась. «Отпусти». Когти ухватились за комбинезон, готовые сорвать его с хрупкого и податливого тела.       — Я хочу тебя, — признался яут.       — Позови меня, сделай своей, и я отдамся. Будь моим яутом. Пожалуйста.       — Нет.       Саша приподнялась и ударила Нигнур'ктара в грудь. И закричала:       — Тогда не трогай меня, сволочь!       Яут заурчал, клокот перекатился в тягучее рычание, полное гнева и раздражения. В свирепом взгляде вспыхнули жажда крови и злой мести, но так же быстро погасли. Саша отпрянула. Нигнур'ктар сцапал её, схватив за волосы, и прижал к постели. Его рык срывался на хрип.       — Чем же ты лучше Моргарда? — простонала Саша, изворачиваясь и пытаясь бороться, но чем сильнее она дёргалась, тем крепче прижимал её яут.       — Ничем, — рявкнул Нигнур'ктар. — Я яут, а не мягкотелый уман, мне некогда нянчиться с тобой!       Саша замерла. Вот значит как? Нянчиться? Нигнур'ктар медленно и осторожно отпустил её, погладил по спине и сполз на пол. Обхватив голову, он взрыкнул, поднял с пола тяжёлый наруч и метнул его в стену. По отсеку прокатился гул и эхом отскочил от стен. Саша вздрогнула, с усилием приподнялась на локтях, огляделась. Волосы рассыпались по плечам, липли к щекам и губам. Если бы всё могло быть иначе, она без раздумий выбрала бы его. Нигнур'ктара. Меж двух смертей он — жизнь. Но он ускользал от Саши как вода сквозь пальцы: сколько ни лови, сколько ни приручай, итог один.       Яут до мозга костей.       — Косс! — рыкнул стражника Нигнур'ктар, когда Саша коснулась его плеча.       Багровый яут вошёл в отсек и дал знак Саше подниматься с постели и идти за ним.       — У тебя есть выбор: отречься от Моргарда или принять моё покровительство.       — Покровительство? Это ты называешь покровительством? — Саша ткнула пальцем в стражника. — Ты посадил меня в клетку!       Нигнур'ктар впился в Сашу острым взглядом. Жвала его подрагивали и то прижимались к пасти, то чуть расходились. Он сжал кулаки и ответил твёрдо и холодно:       — Приказ вожака — закон. Ты живёшь в клане, значит, обязана подчиняться мне. Как я сказал, так и будет.       Саша отпрянула от тянувшегося к ней Косса и возмутилась:       — Но так нельзя! Я человек, а не козырь. Не предавай меня, слышишь?       Нигнур'ктар тряхнул головой и рыкнул на Косса, чтобы тот не считал понапрасну каиндэ. Багровый яут чересчур ритуально кивнул и подхватил Сашу под локоть. Она хотела отбрыкнуться, но сила яута перевешивала чашу весов. Он вытолкнул Сашу из отсека, выслушал короткий приказ вожака и вышел.