Враг у твоих дверей

      Саша свесила ноги с лежанки. Уже не тошнило. Желудок не перекручивало в спазмах и вроде бы даже понемногу отпускало. Только легче никак не становилось. Тело — да, просыпалось, а вот израненная, измученная душа отказывалась оживать. Шутка ли: стать в плену у инопланетян моральной и физической калекой — то ещё удовольствие.       — Какие у нас планы? — с наигранной непринуждённостью спросила Саша.       Моргард обернулся. Валары взметнулись и рассыпались по плечам с тихим шуршанием. Чёрное на изумрудном. Кожа цвета драгоценного камня, а характер та ещё заноза. Зато какие глаза у этой занозы. Саша чуть наклонила голову, давая немое согласие утонуть в них. Яут уставился на Сашу цепко, не моргая: зрачки чёрные, а вокруг будто солнце налило золотых красок. И оттого ещё сильнее бросало в дрожь, потому что Сашу влекло к нему, тянуло, да вот только он не человек. Зверь зверем. Протяни руку — и прольётся алое марево. Не успеешь даже дотронуться до яута. Так ведь и Нигнур'ктар не человек, а совесть не сверлила назойливым червём нутро.       — У нас? — в низком клокочущем голосе еле заметно промелькнуло удивление и тут же увязло в рычащей иронии. — Так мы теперь команда?       Моргард не скрывал усмешку, к тому же ещё и верхние жвала растянул широко, а нижние наоборот, прижал к пасти. И в глазах плясали черти. Воистину демон.       — Вернись к тебе сейчас память, ты бы вырвала себе язык за такие слова…— хохотнул яут. У него ещё оставались силы шутить, хотя обстановка никак не располагала. Гадёныш.       — Я знаю, кто ты и что ты сделал, — холодно перебила его Саша.       Молчаниие вопреки Сашиным ожиданиям затянулось. Игра, которую задумал Моргард, с треском провалилась. Финита ля комедия, мистер. Саша смотрела на него в упор и старалась угадать эмоции по подрагивающим бивням, по тяжёлому взгляду. Переживал ли яут? Может быть, Саша застала его врасплох? Нет. Нет, только не он. С этого станется. Моргард всего лишь перестраивал план, размышлял, как поступить в том или ином случае.       — Ну, — Саша развела руками, — раз это больше не тайна, может быть, расскажешь, что будем делать теперь? Сбежим? Или будем прятаться?       Моргард фыркнул, не спеша подошёл к Саше и наклонился. Кончики валаров скользнули по щекам. Яут непринуждённо облокотился о лежанку и приблизил своё лицо к Сашиному. Смотрел долго, с наслаждением, явно растягивая момент и выжидая подходящую секунду для продолжения разговора. Вот уж точно: такого пойди попробуй застать врасплох.       — А что бы сделала ты?       Яут подхватил со стоявшего рядом стола овальный красный фрукт и подбросил его. Ни осечки, ни промашки. Моргард с выверенной ловкостью охотника поймал фрукт и протянул угощение Саше. Она охотно приняла подарок и демонстративно откусила кусочек. Уж что-что, а травить яут её точно не собирался, не его метод. В его стиле скорее придавить к стене, насадить горячее тело на клинки и смотреть, как жизнь вытекает из жертвы, как стекленеют глаза, как тускнеет в них неуловимая, странная человечность.       — Я бы сбежала, — не колеблясь, ответила она.       Моргард снова фыркнул.       — Ну ещё бы.       Только есть одно но, весомое такое: в ближайшие дни Моргард — её ноги. Без яута Саше не уйти, во всяком случае так далеко, как того требовали обстоятельства. Вдоль стеночки и скрючившись — вот всё, на что она способна. Далеко она одна сбежит? От человека бы спряталась, да так, что хрен найдёшь. А от яута? От яута не спрячешься. Вот и выходило, что Моргард сейчас ноги, опора и телохранитель в одном лице.       Яут сел рядом. Саша посмотрела на него и без шуток спросила:       — Зачем он это сделал? Что ему это дало?       Моргард тряхнул головой, отчего унтары звякнули, и прижал бивни к пасти. Саша ждала. Вообще-то ответ плавал на поверхности, но она хотела услышать это от яута. Правда в последнее время ранила очень больно, перерубала все пути к атаке и к отступлению, но давала пищу для ума. Порой даже хотелось услышать сладкую ложь, сдобренную хитрыми словами. А с другой стороны солгут яуты, и всё, пиши пропало. Пока проберёшься к истине сквозь толщу лжи, там уже поздно будет отступать и бороться. Так по рукам и ногам свяжут обязательствами, что хоть в петлю лезь.       — По протоколу кодекса он обезопасил Терру, — задумчиво прорычал Моргард. — Всегда есть опасность, что пленник сбежит. Даже близкий к нулю шанс — это всё-таки шанс. Ты не помнишь этого, но ты показала себя хорошим бойцом, у тебя сильная воля. И если бы не изменения, сыгравшие не последнюю роль, ты бы стала хорошим трофеем. Завидным.       — Трофеем? — изумилась Саша.       Эту роль она на себя не примеряла.       Моргард аккуратно дотронулся острым когтем до её головы и насмешливо фыркнул, давая понять, что под трофеем подразумевалась определённая часть тела.       Сашу вдруг осенило: она же совсем забыла о главном! Яуты — не просто убийцы по праву эволюции, они охотники. Наверное, сперва Нигнур'ктар так её и воспринимал, как трофей, добычу. Буйная девчонка, горячая кровь, характер «откуси и выплюнь» да и за словом в карман не полезет. А с яутами куда труднее, и они этим бессовестно пользовались.       — Нигнур'ктар, может, и стал хулий-бпе* (психом), но он не глуп. Обдурил совет, пустил им пыль в глаза, чтобы держать тебя поближе к себе. А убивать он тебя не собирался. Это ревность, — насмешливо рыкнул Моргард.       — Ревность? — возмутилась Саша. — Ревность? Он меня искалечил! Он не имел на это никакого права, я не…       — Ты уман,— сухо перебил Моргард. — Для любого яута одной этой причины достаточно.       Саша простонала. Не то от боли, не то от отчаяния. Ей бы впору выть в голос, разрывать тихое шуршание корабля воплями, но вместо этого она засмеялась. Громко и звучно, словно яут поведал не очередную горькую и гадкую правду, а рассказал анекдот. В духе: «Встретились как-то человек и яут. Обхохочешься что дальше было». Вот только смеяться на самом деле не хотелось, но стресс вытворял странное. Нервы ни к чёрту стали.       В животе заурчало, и боль заворочалась, будто оживший змеиный клубок, и поползла грызть потихоньку. Сдохнуть бы, да нельзя. Никак нельзя.       Моргард ухватил Сашу за подбородок, скользнув острыми когтями по щекам. Кожу обожгло, но Саша не отпрянула и не возмутилась. Смех смолк, сменившись молчаливым ожиданием.       Что же она помнила об этом яуте? Мысли туманом плавали где-то рядом, протяни руку и поймаешь, но как только приблизишься, мираж обманет, рассеется. Яуты никогда не переставали испытывать грани дозволенного, если таковые у них вообще были. Так и Моргард: каждое его слово разило не хуже копья. Острые фразы ранили, до боли обидные и колючие. Но скажи яуту «ты меня обидел», и он растопчет человека, сотрёт его в порошок.       Поэтому Саша не сдавалась: её чувства в стенах этого корабля никто и никогда не поймёт, над её чувствами могут только надругаться.       Так какой у неё выбор?       Бороться за жизнь. Жить.       — Я человек, я женщина. У меня есть имя, — превозмогая боль, парировала Саша, нарушив затянувшееся молчание.       Она хотела ещё много чего сказать и сдобрить отборными комментариями слова Моргарда, но её скрутил очередной спазм. Анестезия отпускала. Забиться бы в угол подальше да поглубже и не выползать как можно дольше. Побледневшая Саша хотела сползти с кушетки, но Моргард осторожно подхватил её под локоть и не отпустил. От боли по коже бегали мурашки. Выступил липкий, холодный пот.       — Болит?       Моргард дотронулся ладонью до Сашиного живота. Она вздрогнула и кивнула.       — Болит.       Яут осторожно прижал её к себе и заурчал. Саша закрыла глаза и прислушалась. Как мантра. Ни на что не похожие звуки немного успокаивали.       — Вообще-то я должна тебя ненавидеть, — Саша облизала пересохшие губы. — Но вроде ты хороший парень.       Моргард фыркнул.       Пока уманка боролась с бессилием, он размышлял, что нельзя долго засиживаться на одном месте: Нигнур'ктар ждать не станет, он уже наверняка пустил ищеек по следу беглецов. Одному только Кетану известно, что будет, если их найдут. Моргард должен опережать их на шаг, а лучше на два, потому что с ослабленной уманкой на руках он слабое звено на пути к спасению от карающей руки вожака.       Не было времени ждать, пока уманка придёт в себя.       Перед уходом он проверил её шрам, обработал, поменял повязки. Его не удивляло, что он, яут, выхаживает её. Это естественный ход вещей: в конце концов, он добился своего, просто идти к желаемому пришлось намного дольше, вычёркивая ошибки.       Нигнур'ктар ведь тоже не стремился убить самку. В его руках уманке было предначертано стать грозным орудием возмездия. Рано или поздно вожак пошёл бы против кодекса. Как ни поверни, но это так.       Хотел ли Моргард власти? Да. Любой ценой? Нет.       Саша попробовала повернуться на другой бок, но вздрогнула и простонала. Ещё примерно йеан (неделю) она не сможет передвигаться сама. Да и после не намного легче станет: начнётся восстановительный период, ей нужно будет много отдыхать, а останавливаться лишний раз им нельзя. Большая роскошь тратить столько времени.       Всё складывалось очень неудачно, не вовремя. Если бы Нигнур'ктар не торопился с операцией, у Моргарда и у Саши были бы отличные шансы сбежать. А так…       Моргард укутал уманку в мягкую шкуру и взял на руки. Риск — вот всё, что им оставил Кетану.       Что ж, опасный и трудный шанс — всё-таки шанс, и упускать его никак нельзя.       Моргард посмотрел на неспокойно спящую уманку, то и дело вздрагивающую от боли. Терпи. Сдаваться нельзя. Да и кто сказал, что надо сдаться? Идите в гхыррово пекло, пусть духи плохой крови имеют вас в зад! Моргард невесело взрыкнул и вышел из отсека. Пора уходить дальше.       ***       Ищейки шли след в след. Злые и охочие до чужого твея. И нашли бы они беглецов в момент, но Моргард, что б его, оказался куда умнее. Не такой уж и с'йюит-де. Надо отдать ему должное. Сказать, что он продумал похищение и побег, — ничего не сказать! Яут выждал подходящий момент, когда сменялся караул, и, видимо, в это самое время Моргард пришёл к медотсеку и проложил первый путь. Ищейки взяли именно обманку. Молодой яут выкрутил феромоны на полную и на критической для организма точке проложил путь.       Нигнур'ктар, просматривая запись, сначала не понял, зачем яуту понадобилось приходить во второй раз сразу после тренировочной охоты на нижнем ярусе. И теперь картинка сложилась: на нижнем ярусе грязь, пыль, твей лился реками.       Вожак остановился, запрокинул голову и расхохотался, и охотники затормозили ищеек.       Моргард, квей из квеев (*хитрец из хитрецов), принёс на себе множество чужих запахов, бьющих по рецепторам гнилью и твеем, затхлой почвой и один Кетану знает чем ещё.И немудрено, что ищейки взяли единственный чистый след: шли по запаху Моргарда, рычали и скулили, предвкушая, как вцепятся в его плоть, как разорвут её. Слюна так и капала на пол, оставляя жадные следы по всему коридору. Нигнур'ктар и его верные охотники и сами рычали от нетерпения: ну где же, где беглецы? За каким поворотом спрятались яут и уманка?       Морград обманул всех.       Нигнур'ктар огляделся. Оживлённые коридоры вели к торговым площадям. С первого взгляда всё выглядело логично: сбежать, затеряться среди множества яутов, пойди отыщи — сколько времени уйдёт, а у яута к тому времени уж след простыл. Вожак нахмурился. Пока бы оцепили рынок, пока бы опросили всех — сколько бы времени они потеряли!       Нигнур'ктар понял, в какую сторону Моргард унёс уманку. Проблема только в том, что камеры вышли из строя по обоим путям: и по ложному, и по верному. Записи очень предусмотрительно уничтожили. И никто — никто! — вовремя не спохватился. Умён. Так почему Нигнур'ктар недооценил Моргарда? Из-за возраста? Что возраст, когда у молодого яута такой гибкий ум. Теперь на помощь силе пришли хитрость и смекалка.       ***       — Я не могу больше, — простонала Саша, задыхаясь.       Моргард взял из её рук бутыль с водой и выругался на своём языке. Не на Сашу, а на ситуацию вообще. Хорошее дельце они задумали, но очень не вовремя. То ли Нигнур'ктар поторопился с операцией, то ли Моргард опоздал. Пойди сейчас разберись, кто молодец, а кто сам себе дурак. Допустим, они сбегут, а дальше что? Куда? На Землю? Можно и на Землю, конечно. Но только Саше, а Моргарду туда путь заказан, это уж точно. Ни он с людьми не уживётся, ни они с ним.       Четно признаться, Саша уже и сама не знала, зачем ей так рваться на родную планету. Её там кто-то ждал? Вряд ли. Конечно, иногда во снах всплывало имя… как же его… Кажется, Айзек. Да, Айзек. Но кто он такой и как связан с прошлым — Саша не помнила. Человек и человек. Ни больше ни меньше.       К чёрту Айзека, к чёрту Нигнур'ктара, к чёрту всё и всех. Валите в пекло. И Моргард гори синим пламенем: он хоть и тащил её на себе, бережно, с охотничьей ловкостью, но она всё равно страдала, переживала. Убегать устала, выживать, скрываться вечно от кого-то, бояться, в конце концов. Она женщина и должна любить и быть любимой, а не вот это вот всё. Саша зыркнула на Моргарда. По всему выходило, что в прошлом он насильник и садист, но ничего из его выходок она не помнила. Да и не вязалась его забота с прошлым. Хотя он ведь сам признался, что страшные шрамы на спине его рук дело. Мог и соврать. Не всегда можно понять логику действий яутов, голову сломаешь, а всё равно каждый по отдельности и все вместе как тёмный лес.       Верить ли Нигнур'ктару? Хороший вопрос.       Надо по-другому спросить, зайти с иного конца: должен ли человек верить яуту?       Они же головорезы все до единого. Яуты, наверное, уже рождались с жаждой человеческой крови. По несчастливой случайности Саше оставили жизнь, больше в насмешку, чтобы показать великие замысел и милость. Саша отогнала от себя назойливые мысли и вновь подумала о вернувшейся боли: Моргард без вопросов соглашался останавливаться на короткие передышки, и Саша ругала себя. Но что поделать, искалеченный организм требовал своё.       — А ты устал? — вопрос прозвучал скорее как проверка на прочность, нежели как забота о ближнем.       Моргард фыркнул в ответ. Не отвернулся, не отвёл глаза. Смотрел в упор, разглядывал Сашу. Тяжёлый взгляд, насмешливый, словно яут похитил её не ради спасения. Так ведь нет, как раз спасал, рисковал жизнью, пошёл против своих. И ради кого? Ради человека. Люди бы не простили своим такого предательства, так и яуты вряд ли Моргарда по голове погладили бы. Скорее, ему эту буйную голову открутят и на кол насадят, чтобы другим неповадно было.       — Дальше куда? В смысле, летим или по кораблю всё бегать будем? Авось не поймают, — Саша невесело хмыкнула и исподлобья посмотрела на Моргарда.       — Улетим конечно, — ответил Моргард. — На ближайших атоллах нас вряд ли примут, потому что не каждый синтр яуты сбегают с уманками.       — Какое вознаграждение за тебя назначат?       Саша на секунду-другую скривилась от боли. Внутри уже не разрывалось, не выло, не умирало. Внутри срасталось и потихоньку оживало.       Тело заживёт, душа — вряд ли.       — Вознаграждение? — удивлённо взрыкнул Моргард, пробуя слово на вкус змеиным языком. У него ловко получилось прорычать знакомые для яутского языка звуки, но смысл, кажется, ускользал от него.       Наверное, он или не знал такого слова, или не понимал его смысла. Как бы объяснить получше.       — Ну, вот сбежали мы, ушли от погони, вожак облажался, — на последнем Сашином слове Моргард заинтересованно заурчал. — Погоню ведь не остановят стены корабля и космос ей не помеха. Корабль маленький, а Вселенная большая. Нужна будет подмога, и чтобы её заинтересовать…       — Р'каа, — перебил Моргард Сашу. — Мы называем это р'каа. За яута низшего ранга назначают р'каа твеем, то есть можно привести живым или мёртвым и получить награ-ду. За свободного охотника или за старейшину другие р'каа.       — А за тебя сколько… р'каа?       Моргард раскатисто хохотнул, потому что вместо лёгкого и естественного урчащего «р» у Саши получилось рычание с оскалом.       — За меня вряд ли что-то назначат, а вот за тебя вожак заплатит дорого. Любой р'каа.       — За простого человека? — не поверила Саша.       — Когда-нибудь я расскажу тебе, что ты за уман, а сейчас нам пора идти дальше.       Саша кивнула и вытянула руки вперёд, чтобы Моргарду удобнее было перехватить её, а ей сподручнее держаться. И потянулись снова коридоры, полумрак переходов, зловещий отблеск алых сигнальных лент вдоль потолка. Когда-нибудь этот долгий путь закончится, когда-нибудь побег приведёт к желанной свободе. Но не сегодня.       У Саши не было сил даже держаться за яута, она обмякла в его руках и позволила себе утонуть в полудрёме, иногда выныривая из неё, чтобы окинуть сонным и затуманенным взглядом очередной коридор. Пока что её неравный бой за жизнь и свободу продолжался, чаша весом, увы, перевешивала не в её пользу. Хотя как знать. Может быть, они с Моргардом неплохо спелись бы. Она нашла в себе силы, чтобы спросить у Моргарда, почему они уходили пешком. Неужели у продвинутой расы нет ни машин, ни судёнышек для внутреннего передвижения? Из объяснений яута Саша поняла, что всё это у них ещё как было, только скоростные лифты сейчас не для них. Опасная затея передвигаться теми средствами, которые — раз — и в любой момент заблокировали. Запасные, заброшенные коридоры, всевозможные переходы между ними просматривались камерами не хуже жилых, но Моргард предусмотрительно вывел их из строя.       Да и секреет прост: все эти ходы и переходы закрыты. Яуту стоило больших трудов проникнуть сюда, он хитрил и изворачивался, чтобы с первых мгновений ни у кого и подозрений не возникло, что беглецы тут. А теперь, раз устоявшаяся система дала сбой, решила Саша, значит, как и в любом нормальном обществе, если коридоры не зальют чем-нибудь бетонообразным, то заварят от греха подальше точно.       Она глянула на Моргарда и улыбнулась. Умница, а не яут.       ***       — Найдите их! — рявкнул Нигнур'кткар.       Обманул.       А ведь Моргард хоть уже и не юнец, но ещё не матёрый охотник. Эта погоня сполна покажет возгордившемуся и отбившемуся от кодекса яуту, что он всего лишь песчинка в системе, не больше. Безнадёжно убегать от клана, не те масштабы: клан всё равно поймает и накажет.       И всё же Моргард показывал такое мастерство, что впору не только злиться и посылать проклятия на голову горе-яута, но и украдкой гордиться им. Всё-таки сын, а это многого стоило. Вот только никому об этом знать нельзя. Чревато большими проблемами, новыми ненужными стычками. До войны, конечно, не доошло бы, но всё же лучше такой мир, на краю лезвия. Яуты не дураки и войну не одобряли, хотя немало кланов недолюбливали друг друга, вожаки плотоядно облизывали клыкастые пасти, предвкушая заочно завоёванные джаг-джа* (атоллы).       Нигнур'ктар рыкнул, возвращаясь к мыслям о погоне и о беглецах. Вожак отдал приказ догнать и вернуть их: Моргарда к нему, а уманку в медотсек. И самка, и этот с'йюит-де нужны живыми, поэтому Нигнур'ктар запретил любое членовредительство, разве что врезать Моргарду хорошенько по жвалам разрешил. Не больше. Одд лишних вопросов не задавал, его напарник, Вейд — матёрый яут, огромный и злой, как стадо каиндэ, Королеву которых поимел целый клан, тоже не пререкался. Слово вожака закон.       Возвращаясь к наболевшему прошлому… Моргард не только его, Нигнур’ктара, сын. В этом-то и крылась основная проблема, таа самая, не дававшая покоя. Род матери молодого и непокорно яута уходил корнями в охотничью семью Урд Наунд. Первые богоподобные. Вожак — Туинд, жестокий, агрессивный, любивший создавать немало проблем. За грозным названием под стать характеру вожака скрывались чудовищная мощь, удивительная кровожадность и почти непоколебимая власть. Почти. Туинд и его семья считали, что их происхождение шло от самого Кетану, поэтому и твей, текший по их венам, был божественный.       Но на деле даже боги смертны.       Семьдесят синтров назад воюющие между собой кланы — Коготь Королевы, Сыны боли и Рёв — объединились против тиранов, агрессоров и гордецов из семьи Бгоподобных. Резня была страшная. Погибло много славных воинов, атоллы окропились твеем своих и чужих воинов. Нигнур'ктар помнил то время, потому что его отец, славный и доблестный Квирр, правая рука вожака клана Ночных теней, послал группу яутов на помощь Туинду.       Жестокие игры вожаков никогда не прекращались: Квирр заключил союз с Первыми богоподобными и породнился с их вожаком, чтобы свергнуть власть Ночных теней и стать их правителем. Нигнур'ктар, сын Квирра, и Тулла, дочь Туинда, создали крепкий, но — до поры до времени — тайный союз. Судьба так и не позволила взойти им на престол Ночных теней.       Когда кланы прилетели мстить Туинду и его семье, Квирр успел спасти только сына и внука. Нигнур'ктар вернулся к отцу, ему не дали выбора и доступно объяснили, что если он ринется в самое пекло, то сотрут не только Туинда с его родом, но и Квирра, и Нигнур'ктара, и детёныша, которому дали рычащее и звучное имя — Моргард.       Туинда, Туллу и всю божественную семью растерзали, их головы насадили на копья и оставили гнить на атолле. Что стало потом с кораблём, Нигнур'ктар не знал. Но семя Туинда и по сегодняшнее время считалось дурным. Если в других кланах находились родственники Туинда, во избежание проблем их изгоняли или предавали смерти. Жадное и жестокое Гнездовье истребляли и по сей синтр.       Но Квирр успел отомстить.       За несбывшиеся планы и надежды, за Туллу, за внука, оставшегося без рода и без племени. Те, кто непосредственно приложили руки к резне, сгнили или переродились в каиндэ. Этим ксеноморфам просто так жить не позволили: Квирр с яутами, которые защищали его честь, отправили паразитов по трём кланам. Каждому досталось. Веселье было ещё то!       Виновников, к большой удаче, так и не нашли. Квирра и Чёрных теней не заподозрили.       Морграда воспитывали с прочими сиротами. Их жизнь почти ничем не отличалась от детёнышей, живших с родителями. Их уважали, защищали, не обделяли ни любовью, ни вниманием. Изгоев из них никто не собирался воспитывать. Это будущие охотники, каждый имел право вырасти и стать славным воином. Так что Моргард не страдал от несправедливости в полной мере, к тому же Квирр до конца своей жизни опекал внука как мог.       Но однажды Квирр не вернулся с охоты. Погиб, имея к тому времени статус вожака, смертью храбрых на большой и трудной охоте, ушёл в чертоги Кетану с почестью и славой. На Морграде смерть Квирра никак не отразилась, Квирр не контактировал с внуком напрямую, чтобы не ставить его под удар. А вот Нигнур’ктару это стоило многого. Он пережил переворот, борьбу за власть и приход нового вожака. Сын Квирра, прямой наследник, отказался от власти, тем самым сохранив себе жизнь. Всё-таки быть свободным охотником куда выгоднее, чем заниматься политикой. Его ждали охоты, славные бои, трофеи — один лучше другого. Но родня Квирра не простила и не приняла новой власти. Его свергли, а Нигнур'ктар в очередной раз лишился выбора.       Бремя вожака легло на его плечи.       И снова он не смог забрать уже выросшего и окрепшего Моргарда под свою опеку. Молодой яут рос непокорным, жестоким, диким, никогда не знавшим своего отца. Это устраивало Нигнур'ктара более чем. До той поры, пока между отцом и сыном не встала уманка. Жизнь столкнула лбами двух яутов, и вожак потихоньку изучил Моргарда. Потенциальная дурная кровь, всегда на лезвии клинка. А слово вожака было поводом лишний раз пойти наперекор и попробовать границы дозволенного.       Квирр был когда-то таким же.       Если бы Кетану не посмеялся над Нигнур'ктаром, послав ему уманку, вожак раскрыл бы тайну, которую хранил много синтров. Возможно, горячий твей Моргарда не позволил бы принять такую правду и хранить её, как наследство, доставшееся от отца. Что бы сделал молодой яут? Уж точно не стал бы сидеть на месте. И полетели бы головы с плеч, полился бы твей убийц его матери и его наследия.       — …идут по закрытой территории, если верить локаторам, скоро доберутся до грузового отсека, — Одд перебил мысли Нигнур'ктара.       Всё-таки Морград молодец. В грузовом отсеке был шлюз, вот оттуда и планировал он побег с корабля. Если бы не оперативность Нигнур'ктара, нескоро бы ещё нашлись беглецы. Это раньше Моргард понёсся бы сломя голову, ломая на пути всё преграды и вступая в бой с каждым, кто посмел бы преградить дорогу. Воистину Квирр был таким же в молодости по рассказам бывалых охотников. Лва* (внук) пошёл по стопам твея маодти* (деда).       — Догнать, — рыкнул Нигнур'ктар.