***
«Где я?» — то, о чём подумала Аллен Уолкер, очнувшись в незнакомой комнате, незамедлительно атаковавшей её глаза белизной. Белый был повсюду — на стенах, простынях, даже на бинтах, перетягивающих её грудь и руку. Её рука. Её рука исчезла, а другая была так плотно обёрнута бинтами, что было сложно даже пошевелить пальцами. Когда образы и ощущения последних мгновений, когда она была в сознании, пронеслись в её мыслях болезненным калейдоскопом, Аллен сделала глубокий вдох. Внезапно её сердце словно оказалось заковано в стальные тиски. Воспоминания о том, как Ной её лапал и о его руках внутри неё атаковали её чувства. Вскоре она осознала ноющую боль между ног и болезненно пульсирующие точки на шее, где он сосал и кусал её кожу. Она знала, что это был не сон. Из груди вырвалось хриплое рыдание, и горячие солёные слёзы покатились из-под закрытых век на подушку под её головой. Она была настолько поглощена своим горем, что не ощущала присутствия человека, спящего около неё, пока тот не проснулся и не заговорил. — Эй, ты проснулась. Аллен ахнула, открыла глаза, чтобы рассмотреть необычно выглядящую девушку, которую она никогда не встречала раньше. Однако первым делом она обратила внимание не на рыжие волосы или странный наряд, а на выражение жалости, застывшее на её лице. Выражение, которое Аллен ненавидела больше всего на свете. — К-кто вы? — сумела она выдавить из себя, её голос был едва слышен. Низкорослая девушка протянула Аллен стакан, чтобы утолить её жажду, и та жадно выпила воду, смакуя ощущение прохладной жидкости, ласково увлажняющей её пересохшее горло. — Я Фоу, — как ни в чём не бывало сказала рыжеволосая девушка. — И это я нашла тебя. А ещё я воительница, которая охраняет это место. Добро пожаловать в Азиатское Подразделение Чёрного Ордена, — поразительно небрежно представилась она, и взгляд её пурпурных глаз переместился на лицо Аллен, внезапно становясь более серьёзным. — Ты была сильно искалечена, когда я нашла тебя. Твоя униформа была практически разорвана в клочья. Я её выбросила. Ещё я вымыла тебя — я предположила, что ты в любом случае предпочтёшь, чтобы это сделала девушка. И я взяла на себя смелость одолжить у Вонга бинты, чтобы подлатать тебя. Только после этого Аллен поняла, что её шея тоже перевязана, хотя она и не могла вспомнить, были ли там какие-либо ранения. Она о чём-то забыла? Впрочем, сейчас она была слишком уставшей и больной, чтобы заботиться об этом. Поэтому она просто криво улыбнулась Фоу, тщетно пытаясь остановить слёзы. Ей не хотелось привлекать к себе ещё больше внимания. — Спасибо, что спасла мне жизнь, Фоу. Я в огромном долгу перед тобой. Меня зовут Аллен Уолкер.***
После этого в течение нескольких недель почти каждую ночь ей снились кошмары, а если не снились, то она всё равно просыпалась более измученной, чем когда ложилась спать. Каждый раз, когда она закрывала глаза, её преследовали образы золотых глаз и мелькающих бабочек, чьи крылья были пропитаны кровью. Она просыпалась посреди ночи с криком, а открывала, наконец, глаза лишь потому, что Фоу давала ей пощёчину или трясла за плечи, пока Аллен не просыпалась окончательно. Но порой даже руки Фоу менялись, ощущаясь более мужскими и крепкими, нежели её маленькие и изящные, и в эти моменты кошмар перетекал в реальность. У Аллен не получалось заставить Ноя-садиста оставить её в покое даже в беспамятстве. Однажды ночью, когда ей удалось проснуться без каких-либо происшествий и она доковыляла до смежной со своей комнатой ванной, Аллен впервые за, как ей казалось, целую вечность заглянула в зеркало. Она едва не заплакала, когда впервые увидела себя. Аллен выглядела сильно бледно и измождённо, даже отчасти болезненно. Словно она была заперта в комнате без окон в течение нескольких месяцев подряд, хотя прошло не так уж и много времени. Её глаза были тусклыми и безжизненными, а цвет их теперь больше напоминал заношенный серый, нежели серебристый, каким он был когда-то. Её волосы казались сальными, даже при том, что были вымыты накануне. Вдруг её взгляд переместился на бинты, всё ещё обернутые вокруг её шеи, и Аллен вновь стало любопытно. Она начала разматывать их, с удивлением задаваясь вопросом, почему же Фоу утруждала себя наложением повязок всякий раз, как Аллен принимала ванну. Когда Аллен, наконец, справилась с бинтами, ей резко перестало хватать воздуха. Выцветшие зеленовато-синие синяки обезображивали её бледную кожу, создавая болезненный узор, совпадающий с теми, что были на бёдрах и туловище. Они больше не пульсировали, как было в первое её пробуждение (теперь она поняла, что это было за чувство), но всё равно слегка побаливали, когда она осторожно касалась их пальцами. Внезапно Аллен поняла, почему Фоу их перевязывала. Они выглядели словно симптом какого-то заболевания. Она сказала тихое: «Спасибо», — божеству-хранителю, и слёзы снова покатились из её глаз, беззвучно падая на кафель под ногами. Аллен на скорую руку по новой завернула бинты и вздохнула. Она втянула воздух носом, и всё, что она могла почувствовать — запах собственного тела, пропитанный духом смерти, болезнью, чем-то непостижимо зловещим. Её вырвало в раковину.***
Тренировки с Фоу определённо помогли ей. Благодаря им Аллен не только снова встала на ноги, но и заново обрела чувство уверенности. Это подкрепило её стремление восстановить своё оружие против акума, уничтоженное Тики Микком, и вернуться, наконец, к друзьям. Аллен всё ещё желала сражаться. Она всё ещё оставалась экзорцистом, поэтому у неё не было другого выбора. Так она говорила себе всякий раз, когда Фоу впечатывала её в колонну. Единственной целью её жизни было вернуться к друзьям, помочь им победить Графа и его армию Ноев и акума, а ещё освободить в процессе все замученные души. Так почему же она не могла вернуть свою Невинность? Что её сдерживало?***
В другую ночь, после долгого дня интенсивных тренировок (состоящих в основном из того, что Фоу вышибала из неё дух), Аллен проснулась от боли, сильнее которой она не ощущала ни разу в своей жизни. Проснувшись, она с трудом сделала вдох, в панике осматривая комнату. Аллен растерялась, когда поняла, что была одна — но кто-то ведь наверняка должен был ударить её в живот? Это могло быть единственным объяснением таких болей. Низ её живота мучительно пульсировал, словно его обуяло пламя. Одновременно с этим острая боль пронзала её желудок, заставляя его всякий раз сжиматься. Она умирала? Она сбросила с себя одеяло, сдавленно вскрикнув, когда это движение десятикратно усилило её муки. Аллен поковыляла в ванную, всё время опираясь на стену, чтобы не упасть, потеряв равновесие. Когда она вошла внутрь, то поспешно зажгла свечу, тусклый свет которой позволил ей хотя бы разглядеть слабые очертания предметов вокруг. С ужасом она почувствовала что-то мокрое на своём нижнем белье. Аллен сразу же запаниковала — время ещё не подошло, и она, безусловно, никогда не испытывала таких болей! Не прошло даже… Именно в тот момент она поняла, сколько времени прошло с её последнего цикла — гораздо больше месяца. Она спустила штаны и, вздрогнув, рухнула на унитаз. А после просто смотрела с немым ужасом и шоком на отвратительное пятно, испачкавшее бельё. Оно было испещрено красным, почти полностью пропитанное тем, что — Аллен могла только делать предположения — было кровью. От запаха железа у неё перехватило дыхание. Внезапно её чрево пронзила ещё одна болезненная волна, и она нечётко услышала эхо чего-то капающего из неё в унитаз. Это было невыносимо. Это было ужасно. Аллен корчилась в муках, и она была одна, преодолевая то, что никто и никогда не должен испытывать на себе. На самом деле, не имеет никакого значения то, что она была одна — какой человек вообще заслужил подобного? Спустя какое-то время, длившееся для неё часами и, вероятно, ими бывшее, боль утихла. Наконец Аллен удалось перестать сжимать живот и тихо плакать, и она поспешно сняла окровавленное бельё и снова надела незапачканные штаны. Она ответственно привела себя в порядок мокрой тряпкой, затем смыла воду в унитазе и бросила испорченную одежду в мусорную корзину. На следующее утро корзина была пуста.***
Аллен возвращается в настоящее, когда понимает, что остановилась у большого дверного проёма. Она робко улыбается и входит внутрь, удивляясь тому, что тело решило привести её сюда по собственной воле. — Фоу? — зовёт она в огромной, на первый взгляд пустой комнате. Аллен не знает, куда смотреть, когда обращается к божеству-хранителю, но это не особо большая проблема. — Привет, соплячка, — раздаётся бестелесный голос Фоу, эхом отдаваясь от огромных каменных стен. Аллен печально улыбается. — Я покидаю это место. Хотела попрощаться, наверное. — И это всё? Ты пришла и прервала столь необходимый мне отдых, чтобы просто попрощаться? — Фоу пытается выглядеть сердитой, но Аллен чувствует — она счастлива, что о ней не забыли. Счастлива, или просто слишком уставшая, чтобы казаться рассерженной. — Не совсем. Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты помогла мне вернуть Невинность, и за то, что… подбадривала меня. Думаю… я не справилась бы без тебя. И… — она сглатывает, уверенная, что вот-вот пожалеет о своих последующих словах, —…ещё я хотела поблагодарить тебя за то, что ты… сохранила мой секрет. Повисает многозначительная пауза. — Ясно. У Аллен пересыхает в горле, пересыхает так сильно, что она не может произнести красивых речей, но всё равно продолжает: — И, думаю, я хотела бы спросить, почему ты это сделала. В смысле, держала это в секрете. Фоу молчит настолько долго, что экзорцистка начинает сомневаться, не уснула ли её собеседница. Но немного погодя она отвечает: — Я поняла, что произошло, как только притащила тебя сюда. Отметины, синяки, пятна… не нужно быть гением, чтобы сложить два и два. А как только я увидела твой взгляд, когда ты очнулась, я уверилась в этом окончательно. Чёрный Орден давным-давно втянут в войну, но и люди в целом тоже. Для некоторых людей не редкость… воспользоваться слабостью друг друга. Особенно когда дело касается женщины. Я давно здесь живу, так что… можно сказать, всякого повидала. И я держала это в секрете, потому что… ну, я подумала, что ты сама расскажешь нам, если захочешь. Нельзя подталкивать людей к таким вещам. Так что я просто замела все следы. Аллен чувствует, как по её щеке скользит слеза, и упрямо вытирает её ладонью. — Фоу, я… я не знаю, что и сказать… — Не надо ничего говорить, соплячка. Просто возвращайся к своим друзьям. Ты сильна, Уолкер. Кто-то вроде тебя должен быть на поле боя. Кто-то вроде тебя… — голос Фоу затихает, свидетельствуя о том, что она окончательно истощила свой запас сил. Аллен кажется, что это всё, на что она способна, прежде чем заснуть, или что Фоу просто готова воспользоваться чем угодно, чтобы наконец-то отдохнуть. Она понимает намёк и прикладывает руку ко лбу, отдавая честь. — Я поняла, Фоу. Теперь мне пора… спасибо. А после она уходит, оставляя за спиной единственное в мире существо — кроме того ублюдка Ноя, — которое знает её секрет. Она направляется к самой большой комнате в Азиатском Подразделении, туда, где находится Ноев Ковчег. В этой комнате с большим светящимся геометрическим порталом, парящим по центру, всё ещё тесно, когда Аллен добирается туда. Десятки, если не сотни, учёных целенаправленно окружают портал, не подходя слишком близко (из соображений безопасности), но явно желая изучить эту странную аномалию. Аллен разделяет их любопытство, но по другой причине. Для неё портал выглядит одновременно и чужим, и хорошо знакомым, но она не может понять, почему. «Почему, когда я смотрю на него, у меня возникает такое странное чувство?» — Аллен, подойди сюда! — кричит Бак из-за спины, прерывая мысли Аллен. Она прогулочным шагом идёт к директору, который даёт ей нечто, походящее на серьгу, но несколько странной формы. — Надень это на ухо, — в завершение говорит он. Она неохотно выполняет приказ. — Эм… и что это такое? — Новое устройство связи, над которым я работаю. Наши привычные големы, используемые для связи, недостаточно прочны, чтобы выдержать восхождение на Ковчег, — он жестом указывает на кучу поломанных устройств, и Аллен сглатывает, радуясь, что Тимкампи не является частью этой несчастной кучи. Внезапно устройство в ухе Аллен начинает потрескивать, и знакомый голос произносит: — Ты меня слышишь, Аллен? Ошибки быть не может. — Смотритель Комуи?! Что-то случилось? Почему вы?.. — Вовсе нет! Моя работа, как твоего начальника, — следить за тем, чтобы ты не подвергала себя опасности. — Что? — Мы ещё не знаем, является ли эта штука Ноевым Ковчегом. Мы выяснили, что это какое-то устройство, используемое для телепортации, но у нас всё ещё слишком мало информации. Это может оказаться ловушкой, подстроенной, чтобы заманить тебя куда-то. Так что мы собираемся отправиться с тобой. Не физически, конечно, но если всё станет опасным или хотя бы странным, я хочу, чтобы ты немедленно убиралась оттуда. — Ни за что, смотритель! Я ни в коем случае не собираюсь убегать, — будь проклята Аллен, если после всего, через что она прошла, чтобы вернуться на поле боя… она отступит. Возможно, она уже мертва, и тогда не имеет не имеет значения, что она сделала. Смотритель тихо посмеивается со своей стороны. — Ты всё такая же упрямица, Аллен. Однако помни, что все в Ордене беспокоятся о тебе. Так что, по крайней мере, постарайся не пострадать, ладно? Осознавай, когда следует бежать. Она знает, что продолжать спор бесполезно, поэтому смягчается. — Ладно! Вы победили, — однако мысленно она скрещивает пальцы. Ради того, чтобы снова вступить в бой, она ждала достаточно долго. Пора возвращаться к друзьям. Как только Аллен собирается подняться по ступеням, ведущим в Ковчег, она слышит, как её зовут по имени. Она с удивлением оглядывается и видит подбегающую к ней троицу. — Уолкер-сан! — зовёт Лоу Фа на одном дыхании, резко останавливаясь. Рикей и Шифу тормозят рядом с ней. Лоу Фа держит что-то в ладони, и Аллен вздрагивает, когда понимает, что это такое. Её колода карт — та самая, которую Тики Микк дал ей в поезде. Аллен почти забыла о ней — когда она очнулась в Азиатском Подразделении, карт при ней не было. Она предположила, что Фоу выбросила их вместе с испачканной униформой экзорциста. Однако вот они, всё в таком же хорошем состоянии, как и всегда. Лоу Фа торопливо объясняет, что произошло: — Мы заметили, что у вас пропал пиковый туз, так что мы втроём сделали вам новый. — Эм… спасибо, Лоу Фа. Рикей, Шифу. Это… очень много для меня значит, — она кладёт колоду в карман плаща и оборачивается, отдавая честь, пока они все кричат свои прощания. Аллен думает, что должна быть более благодарна, но, по правде говоря, её тревожит, что эти карты вновь вошли в её жизнь. Они были подарком, но не тем, который она хотела бы сохранить. Однако Аллен пытается не думать об этом прямо сейчас. У неё и без того слишком много забот. Например, возможность того, что она очень скоро вновь встретится с Удовольствием Ноя. Кажется, он никогда не устанет от своих попыток уничтожить её. Что там сказал тот Третий Уровень?***
— Кто прислал тебя сюда? — спросила Аллен после того, как схватила Третий Уровень своим Коронованным Клоуном. — И куда тебе велели меня доставить? — Хе-хе-хе… Это был Ной! А после он произнёс нечто, от чего сердце экзорцистки замерло. — Это был Тики Микк!***
Третий Уровень сказал ей, что её друзья в Эдо вместе с Графом и пятью Ноями — включая Удовольствие Ноя. А ещё он велел ей подняться на борт Ноева Ковчега и позволить ему доставить её туда. Она вздыхает. Она знала, что в конце концов ей придётся увидеться с этим Ноем снова, но мысль о том, что это произойдёт столь скоро, заставляет её содрогнуться от ужаса. Однако Аллен отбрасывает эти чувства и расправляет плечи, пытаясь подготовиться к тому, что она увидит по ту сторону Ковчега. К тому, что ждёт её в Эдо. — Ты готова, Аллен? — голос Комуи успокаивает её, и Аллен уверенно задирает подбородок. Она делает первые шаги навстречу неизвестному, глубоко вздыхая. — Да, смотритель. И после этого Аллен ступает в Ковчег.***
«Этот длинноволосый мечник явно доставляет неудобства, — с улыбкой думает Тики, пытаясь увернуться от быстрых атак парня. — Тем не менее, меня ему не победить. Не тогда, когда один из его товарищей у меня в заложниках. Однако эта девчонка определённо тяжелее, чем выглядит». Но, пока он мастерски уворачивается от атак самурая, пытаясь удержать зеленоволосую девушку, у Ноя на уме есть кое-кто ещё. Аллен Уолкер. Последний раз, когда он слушал, узник клетки Ророн сказал ему, что она жива. Тики знает, что это невозможно, хотя и послал за ней на всякий случай Третий Уровень. Этого не может быть. Он разрушил её Невинность, его Тиз проделал дыру в её сердце! Это просто невозможно. Он едва не попадает под удар самурайского клинка, умудряясь увернуться в самый последний момент. Следующий удар он встречает вспышкой розового света, отбрасывая их обоих на несколько футов друг от друга. Они начинают ходить кругами, глядя друг другу в глаза, и Тики улыбается. — В чём проблема, мистер Кухонный Нож? Разве это не забавно? — дразнит его он. — Или ты подустал? Он не отвечает. Исходя из этого Тики делает вывод, что этот экзорцист — человек немногословный. А ещё неплохо обращается с катаной. Тики издаёт злорадный смешок и принимает решение за долю секунды. Он отпускает девушку, позволяя её обмякшему телу упасть на край крыши, на которой они сражаются. Затем бросает взгляд на рыжего экзорциста, пролетающего на своём молоте, чтобы схватить девчонку, а после возобновляет битву. Отбивая удар за ударом, Тики замечает, что самурай кажется ещё более напористым, чем раньше, вероятно, потому, что Ной только что пытался убить его товарища. — Ты выглядишь сердитым, экзорцист. Это потому, что я пытался убить твою подружку? — парень игнорирует его, вместо ответа снова замахиваясь клинком. — Знаешь, это, очевидно, не первый раз, когда я пытался убить твоего друга и мне помешали. Вы, экзорцисты, порой похожи на тараканов. Та девчонка по имени Аллен Уолкер тоже, по-видимому, отказалась умереть, даже после того, как я оторвал ей руку и проделал дыру в её сердце. Однако мечник не дрогнул. Во всяком случае, в свой следующий удар он вкладывает ещё больше силы, отбрасывая Тики на несколько футов от себя. Ной дарит ему милую улыбку. — Ты знаешь, где она сейчас, экзорцист? Я бы хотел увидеть её снова. Это, как ни удивительно, правда. Хотя Тики ещё не до конца уверен, что Аллен Уолкер жива — он хотел бы увидеть её своими глазами, спасибо большое, — перспектива этого несколько привлекательна. Можно предположить, что мысль об этом его даже возбуждает. Прошло слишком много времени с тех пор, как он ощущал такой трепет, какой она вселила в него. Он жаждет большего. Борьбы с одним одиноким самураем недостаточно, чтобы насытить эту жажду. Однако, в конце концов, его противник подаёт голос, но произносит не то, что Тики ожидает услышать. — Прекрати нести чушь, идиот. Мне было плевать на мояши. Тики далеко не самый умный человек, но он наверняка может сказать, что мечник лжёт. И это по какой-то причине раздражает его. С маниакальным смехом Тики собирает всю свою силу в руке, зажигая шар розового света, настолько яркий и ослепляющий, что самурай даже щурится от боли. Кажется, что ладонь Ноя излучает электрические искры, когда он протягивает её, чтобы играючи схватить воздух недалеко от экзорциста. На лице Тики выражение чистого экстаза, а его золотые глаза расширяются от злости. Он готовится к броску на человека прямо перед ним, не стремясь ни к чему, кроме удовлетворения от его смерти. Однако прямо перед тем, как он делает свой ход, Тики слышит то, что не ожидал услышать ещё когда-либо. Искренне верил, что не услышит. Голос, полный потрясения, надрыва и страха, задевает что-то у Ноя внутри, но не из-за своего тона, а из-за того, что он ему знаком. Это голос Аллен Уолкер. — Канда!***
Когда Аллен открывает глаза, она находится в месте, которое узнаёт и не узнаёт одновременно. Всё вокруг выглядит как средиземноморский городок, наполненный белыми типовыми домиками и горшечными растениями такого яркого зелёного цвета, что глазам становится больно. Аллен никогда не была здесь раньше, но всё же место кажется знакомым. «Что это за чувство?» — думает она, когда мурашки пробегают по её коже. Ей не холодно, но они всё равно покрывают её тело, словно бы предупреждая о чём-то ужасном и неизбежном. — Аллен, всё в порядке? — стрекочет ей в ухо голос Комуи, возвращая в настоящее. — Эм, да… просто… это не то, чего я ожидала, — она делится с ним подробностями, не упоминая лишь о том факте, что чувствует себя здесь так, словно бывала раньше. Она бесцельно бродит по Ковчегу, стараясь не заблудиться, но в то же время примечая всё, что только сможет. Однако в скором времени она понимает, что вовсе не потерялась. Кажется, это место известно её телу, и оно знает, куда ведёт её. Поэтому она вежливо выслушивает Комуи и его бредни о празднике, который он устроит, когда все вернутся, пока, наконец, не упирается в дверь. По какой-то странной причине она знает, что это именно то место, которое ей нужно. Она узнаёт её ничем не примечательный узор, её безошибочное присутствие. Аллен знает, что эта дверь приведёт её туда, куда она и стремится попасть. В Эдо. Она заходит без колебаний. Сначала вокруг непроглядная тьма. Но затем, без всякой на то причины, Аллен чувствует, как её тело извивается и поворачивается, будто её заставляют пролезть через проём, который слишком мал для неё. Это удушающе и неудобно, но в то же время Аллен чувствует себя… как-то правильно. Это ощущение она испытывала и раньше. «Откуда берутся все эти дежавю?» Но у неё не так уж и много времени, чтобы обдумать этот вопрос, потому что почти как только она входит в дверь, ощущение исчезает, и у неё под ногами снова твёрдая почва. Ну, быть может, и не твёрдая. Аллен приходит в себя, слыша гулкие звуки разрушения вокруг и ужасающую дрожь. Она стоит на крыше с видом на город, фундамент которого, кажется, трясётся. «Землетрясение? Нет…» Аллен осматривается, и от того, что она видит, у неё перехватывает дыхание. Несколько гигантских акума, превышающих размерами любых других, которых Аллен когда-либо видела, разрушают всё вокруг. Они хрипло стонут, когда их долговязые кошмарные тела опустошают город. Один из них стреляет чем-то, напоминающим розовую молнию, высвобождающуюся из его тела, превращая многие здания в обычные древесные щепки. Аллен едва успевает активировать Коронованного Клоуна, как луч света ударяет в неё, отбрасывая в другой дом. Боль волнами расходится по её спине и голове, и она осознаёт, что выжила только благодаря Невинности. — Ух, — бормочет она, когда ей на лоб падает кусок штукатурки из крошащейся дыры в проломленной крыше. Неожиданно очертания чьей-то головы появляются в поле её зрения, паря над ней. Аллен мгновенно узнаёт, кому эта голова принадлежит — повязка на глазу и лохматые огненно-рыжие патлы не дадут ошибиться. — Лави, — глубоко вздыхает она, улыбаясь при виде друга. Линали тоже рядом с ним, только теперь её волосы намного короче — некогда длинные зелёные локоны беспорядочно подстрижены под мальчика, и это прекрасно ей идёт. Лица обоих покрыты бинтами. — Аллен-чан! Ты действительно здесь? — в панике спрашивает Линали. Лави выглядит удивлённым. — Йо, Аллен! — приветствует он, сверкая кривой улыбкой. — Мило, что ты наконец заскочила к нам. Было бы неплохо узнать заранее, что ты всё ещё жива. — Извините за это, — отвечает она, поднимаясь на ноги. — Я была… занята. Линали улыбается, и её глаза наполняются слезами при виде её вернувшейся подруги. — Что ж, теперь ты снова с нами. Вот, что важно. — Послушай, Аллен, — вмешивается Лави, — Юу нужна помощь. Книжник, Крори и я пытаемся прикончить тех тварей, но он прямо сейчас в одиночку сражается с Ноем… Это всё, что ей нужно услышать, чтобы вырваться из здания с намерением протянуть руку помощи раздражительному самураю. Она видит похожие на сигнальные вспышки света даже издалека и сразу же устремляется к продолжающейся битве со своей Невинностью. «Я иду, Канда, — думает Аллен. — Просто продержись ещё немного». Если память не изменяет ей, Нои практически бессмертны и существовали на протяжении всей истории. А ещё она не понаслышке знает, насколько они сильны. Так что она ни за что не позволит Канде сражаться с одним из них в одиночку. По мере приближения к месту битвы Аллен начинает различать фигуры двух противников. Канда движется так же грациозно, как и всегда, его гибкое тело и даже волосы успешно уходят от атакующих вспышек света, извергающихся в его сторону. Она видит, что эти двое разговаривают друг с другом, но не может разобрать слов… Она замирает, когда внезапно узнаёт Ноя. Это он. Тики Микк кружит вокруг Канды, как ястреб над головой опоссума. На мгновение её сердце останавливается. Она замирает, стоя неподвижно на крыше соседнего здания. Её Невинность, кажется, тянет её туда, тянет её тело к битве, даже когда разум отвергает эту идею. Аллен не ожидала, что случится нечто подобное, когда она наконец снова встретит Тики. Она не ожидала, что его присутствие так сильно повлияет на неё, но это так — и теперь она понимает, что не хочет двигаться. Кажется, что её тело окаменело, но в то же время борется с её заторможенностью. Она ощущает ужас, но под ним скрывается другое чувство: оно выплёскивается на поверхность, не стремясь ни к чему, кроме того, чтобы оказаться посреди этой битвы. Аллен снова испытывает потрясение, когда видит маниакально смеющегося Тики, привлекающего большое количество энергии в свою ладонь. Он собирается убить Канду. Внезапно Аллен вновь обретает свой голос. — Канда! Её тело движется само по себе. Она делает рывок к ним обоим, бросаясь в бой со своим боевым кличем. Она не уверена, но ей кажется, что она видит, как Тики напрягается, слыша её голос. Но это, должно быть, обман зрения. После этого не остаётся ничего, кроме яркой вспышки света, абсолютно лишающей Аллен зрения. Она ощущает, как её тело врезается в кого-то другого, сметая его с пути так же, как атака Тики отбрасывает её. — Могильный Крест! — кричит она, чувствуя, как Невинность накрывает её завесой, чтобы защитить от удара Ноя. Вокруг неё бушует хаос, когда волна энергии ударяет в её Невинность. Несколько мгновений спустя, даже когда свет угасает, она всё ещё продолжает выкрикивать команды своему оружию. На мгновение всё стихает. Глаза Аллен начинают быстро приспосабливаться к окружающему пространству, и она обнаруживает, что удар заставил её отступить на несколько футов, хотя она всё ещё стоит на крыше. Она задыхается и в защитном жесте размахивает своей обновлённой рукой перед собой. Её грудь вздымается, она поднимает глаза, и её взгляд падает на того самого человека, который преследовал её во снах в течение нескольких недель. Тики Микк стоит перед ней, выглядя ошарашенным, как и сама Аллен. Голос Канды раздаётся у неё из-за спины, сердитый, но в то же время шокированный. Видимо, он и был человеком, которого она только что сбила с траектории удара. Слава богу. — Мояши? — восклицает он. — Аллен я, — твёрдо заявляет она, глядя в золотые глаза Тики. — Аллен Уолкер. Его кошачий взгляд ещё никогда не казался таким растерянным, как и его тело ещё никогда не было столь неподвижным. После напряжённой минуты тишины он, наконец, реагирует: — Значит… ты действительно жива? — комично свидетельствует он. — Вот так сюрприз. — Почему же? — она поднимает руку, занимая боевую стойку. — А теперь я положу конец твоей жизни, Тики Микк. — Ты в этом уверена? Я бы предпочёл сыграть с тобой в карты ещё раз. В первый раз было довольно весело. Аллен делает шаг вперёд, но сразу же после этого внутри неё что-то вздрагивает. А затем парализующая боль цветком распускается внутри черепа, на мгновение ослепляя её. Она мучительно втягивает воздух, хватаясь за голову человеческой рукой, но ей удаётся удержать равновесие. По какой-то причине, которую она не может понять, Ной перед ней тоже это ощущает. Он делает необдуманный шаг назад, серой рукой касаясь своего лба. Возможно, ему это причиняет меньше боли, чем ей, но эффект всё равно очевиден. — Какого?.. — задыхается Аллен, зарываясь пальцами в свои белые волосы. Тики слегка спотыкается, затем моргает в замешательстве и выдаёт гневное рычание: — Что ты сделала, экзорцистка? Аллен делает ещё один упрямый шаг вперёд, заставляющий её упасть на колени. Тики всё ещё хрипло рычит. — Я ничего… — она давится, человеческие пальцы впиваются в её голову. Она смотрит на Удовольствие Ноя, чьё сдвоенное изображение глядит на неё в ответ с растерянностью и болью. — Я ничего не делала… ничего… Свет гаснет.