Быть человеком

В животе чувствовалось неприятное волнение, вызванное, к сожалению, далеко не пищевым отравлением. В горле стоял ком и, хоть мне и удавалось отвечать на редкие вопросы Донателло, желания этого делать не было никакого. Хотелось, как минимум, провалиться в какую-нибудь самую темную и глубокую канаву и провести там остаток своего существования, изредка подавая признаки жизни в особо солнечную погодку. Но мне этого сейчас никто не позволит, понимаете, в чем вся трагедия? Лучше бы я еще в ту ночь, когда встретила черепах, сиганула с крыши со страху – проблем было бы в разы меньше. Дони еще раз проверил мою повязку на ладони и, удовлетворенно кивнув самому себе, оставил меня наконец в покое, наказав какое-то время не вставать с дивана. Помимо порезанной руки, у меня была глубоко рассечена правая бровь (хотя по неприятному зуду я понимала, что она уже затягивается) и опять вывихнута лодыжка (на этот раз уже другая). Я приподняла майку и глянула на живот – я не стала говорить Дони, что случайно был задет левый бок: порез там не сильный и крови я потеряла немного. Голова до сих пор гудела от звона улицы и свиста металла; я как в тумане вспоминала свои действия и чудом справлялась с шоком. Я, кажется, убила человека. По крайней мере, глухой хлюпающий звук, с которым острый стилет врезался в чужую плоть, еще долго будет будоражить мой разум. Я защищалась! Он хотел меня убить не меньше, чем я его! Но, сам факт, что я осознанно лишила настоящего ЧЕЛОВЕКА жизни… У меня не укладывалось в голове. Я помотала головой и попыталась взять себя в руки – выходило плохо. Цепенящий страх смешивался со неотвратимым чувством стыда – я была во всем виновата и смогла это осознать в полной мере только сейчас. Леонардо же говорил, что эти люди в черном ищут кого-то! Как глупо было надеяться, что не меня. Я теперь понимала даже, почему. Да все это поняли! Затаившийся убийца без спускового крючка. Если я смогла убить человека, то какова вероятность, что я не причиню вред своим друзьям? Я поморщилась от боли в голове – событий и мыслей было слишком много, а волнение подгоняло и так трепещущее сердце, что, казалось, я задохнусь от переизбытка чувств. Кое-как собрав себя в этой реальности, я на негнущихся ногах поднялась, тут же морщась от неприятной боли в лодыжке. Пришлось приложить усилие, чтобы дойти до лестницы и по ней взобраться – ступеньки казались чересчур крутыми. Я была на втором ярусе черепашьего жилища лишь единожды (когда Майки приспичило устроить мне экскурсию по его комнате), и более сюда не поднималась, имея толику уважения к личному пространству черепах (хотя я и так его нарушала своим существованием). Из дальней комнаты доносились приглушенные голоса, и в одном из них я узнала Леонардо. – Это моя оплошность и ничья более. Это было сказано таким тоном, что даже мне стало не по себе. Лео был к себе неоправданно строг – если я винила себя и свое любопытство вполне себе заслуженно, то черепах был лишь заложником обстоятельств. Слишком большая ответственность была возложена на одного него, и я добавляла лишних проблем. – Харэ искать крайних, меня задолбало это вечное разглагольствование ни о чем! – не сложно было догадаться, что так экспрессивно мог рычать только Рафаэль. – Ты прекрасно знал, что это произойдет! Поэкспериментировал?! Получай: Майки лежачий, Дони в шоке, а внизу бомба медленного действия, которая прирежет нас при первой возможности! – Не драматизируй, я не лежачий, – с обидой в голосе отозвался Майки, и я облегченно выдохнула – я точно не знала, что произошло с этой озорной рептилией, но волновалась за нее не меньше. – И никого она не прирежет! Просто так сложились обстоятельства... – Хренов оптимист! – Ничего не отрицаю! Я тихонько подобралась ближе к прикрытой двери и заглянула внутрь – Микеланджело полусидел на кровати, видимо, в своей комнате (постеры на стенах и декоративные игрушки вокруг казались знакомыми), а над ним возвышался Донателло и кропотливо забинтовывал голень младшего брата. Закрепив повязку, он поднялся и с хрустом выпрямился, лениво стягивая механические очки с головы. – Если хотите знать мое мнение, – начал Дони, разминая шею. – Пока ничего нельзя утверждать наверняка. Нам сегодня не повезло. Впредь не будем терять бдительность – мы были слишком рассеяны. – Да тогда нам по-то-ло-гически не везет! – Патологически, Майки, патологически… – Ай, ну вас нахер! Я еле успела отойти и спрятаться за дверью, прежде чем Рафаэль вылетел из комнаты, громко за собой захлопнув. Он тяжело дышал, и я почти физически чувствовала его негодование. Ударив о перила лестницы так, что они слегка прогнулись, он обернулся и упер в меня свой тяжелый взгляд. На секунду я забыла, как вдохнуть – если Раф захочет меня убить, ему ничего не стоит переломить мне хребет одним ударом. И я сомневаюсь, что буду сопротивляться. – Тебе здесь не место. Я это понимала, прекрасно понимала, но слышать подтверждение своих домыслов оказалось сложнее, чем я предполагала. Сердце вмиг затихло, и я закусила губу, пытаясь совладать с неизвестными мне эмоциями. – Я знаю. *** И я ушла. Недалеко, правда, да и из подземелий этих мне выбраться пока не удалось, но начало положено! Хотя кого я обманываю, я позорно заблудилась. Очередной камешек затерялся в сточных водах, утопая с глухим плюхом. Я пнула пяткой по большой железной бочке, на которой сидела, и спрятала лицо в ладонях, с унынием осознавая свое безнадежное положение. Я даже выбраться отсюда не могла, что уж говорить о жизни на поверхности! Туннели были темными, и изредка здесь попадались тусклые фонари, освещая радиус чуть более полуметра. Было сыро и пахло отвратительнейше, но я упорно шла вперед, ровно до тех пор, пока не поняла, что стены сливаются в одинаковую кладку, а выхода, или хотя бы знака на него, не предвидится. Спустя час безуспешных поисков я наткнулась на относительно светлую большую площадку, наполовину огороженную от вонючей воды широкими трубами. Помимо разбитого кирпича и прочего строительного мусора, здесь были разбросаны большие железные бочки, на одну из которых я устало взгромоздилась, подкидывая в воду камешки и размышляя о своей нелегкой доле. Во-первых, я могла постоять за себя. События на крыше казались мне абсурдными и нелепыми, как будто плохой сон, в котором я все прекрасно осознавала, но контролировать происходящее не имела возможности. Я дралась грубо и некрасиво, движения были далеки от плавных ударов черепах с их «ниндзюцу», и если они старались просто вывести врага из игры или лишить его сознания, то я… Элементарно не щадила никого, как загнанный в клетку зверь, защищающий свою жизнь ценой чужих. Мне хотелось убивать, видеть боль, понимать, что меня боятся. Осознание этого простого факта ужасало – на самом деле я лишь хотела, чтобы меня оставили в покое! Я не желала вреда или смерти… Во-вторых, а что дальше? Ну, уйду я на поверхность – и опять бескрайняя неизвестность. Остается лишь ждать, кто найдет меня первым – альтруистично настроенные мутанты или же менее доброжелательные люди «в черном», но и не те, и не другие особо церемониться не станут. Прятаться бессмысленно, бежать тоже, давать отпор – опять калечить людей, плюсом, ничего из этого делать мне не хотелось. Можно просто оставить меня в покое? Я шмыгнула носом и с удивлением обнаружила влажные щеки. Глаза безбожно слезились, и я не стала этому противиться, заплакав, так сказать, от души и в голос. По крайней мере, от самобичевания может стать легче. – Искренна печаль того, кто плачет втайне. Я резко подняла голову и чуть не навернулась с бочки, когда в тишине подземелья заговорил некто. Голос исходил отовсюду и из ниоткуда одновременно, поэтому я вмиг забыла о своих страданиях и напряглась, хотя внутренне не чувствовала даже намека на угрозу. Оглянувшись, но так и не найдя в поле зрения человека, я поджала губы и наскоро вытерла вымазанной в пыли рукой мокрые щеки. – Кто вы и что вам нужно? – О, мне ничего не нужно! – добродушно усмехнулся голос, и я повернула голову налево, силясь найти его хозяина. – Разве что собеседник. – И вы… хотите поговорить со мной? – Почему бы и нет? Я пожала плечами, но тут же поняла, что зря – таинственный человек, скорее всего, не видит меня так же, как и я его. Внутренне ругая свою беспечность, я спрыгнула с бочки и интуитивно пошла вдоль стены, стараясь вглядеться в темноту подземных углов. Площадка оказалась длиннее, чем на первый взгляд, и даже дыхание тут отдавалось легким эхом. – Правее. Я послушно отошла к противоположной стене и с удивлением обнаружила неширокий проход на еще одну площадку, скрытую от посторонних глаз темнотой. Здесь было так же тускло, как и в туннелях, но не воняло застоялой водой, к тому же было в разы теплее и чище. – Кто вы? – Здесь тихо. Люблю слышать самого себя. Судя по всему, говорил это большой меховой коврик. Широкие трубы здесь заканчивали опоясывать стены и уходили вниз, и на одной из них, накрытой пледом, в позе лотоса восседала мышь. Или крыса? Не могу сказать точно, ни разу в жизни не видела ни первых, ни вторых… По крайней мере, таких размеров и говорящую. – А… Ну… – слова у меня резко кончились, хотя удивляться сейчас было бы странно – я, блин, живу с четырьмя гуманоидами-ниндзя! И тут меня осенило: – Вы, наверное, с теми… С Лео там, с Майки… – Они предпочитают называть меня «отец», – большая крыса (я остановилась все-таки на ней, потому что мышь тут, вроде как, я) пустила смешок. – ВЫ? Вот теперь у меня был настоящий шок. Я помнила, грубо говоря, всего две недели своей жизни, могла не разбираться в тысячи вопросов и не знать элементарных вещей, но сопоставить картину, КАК ИМЕННО могло млекопитающее быть отцом рептилий, у меня не получалось. – А по вам и не скажешь… – Приемный, дорогая, – я могла поклясться, что это животное сейчас надо мной элементарно издевалось. – Я лишь воспитал своих сыновей так, как следовало. – Ну, за Рафаэлем вы явно не доследили… Названный отец черепах сложил ладоши и, кивнув в неизвестность, медленно поднялся. В отличие от черепах, его одежды были длинными и закрывали почти всю фигуру, которая, если смотреть со спины, очень походила на человеческую. С удовольствием распрямившись, он резко спрыгнул с трубы и изящно приземлился рядом, отчего у меня не осталось сомнений, что именно это существо могло в теории быть воспитателем карманных ниндзя. – Нам пора возвращаться. – Нет-нет, это без меня, извините, – я вздрогнула и отошла на пару шагов, отрицательно мотая головой. – Но буду очень признательна, если вы укажете, как тут выйти наружу. – Почему ты хочешь уйти? Крыса медленно последовал к выходу с площадок, и мне ничего не оставалось, как пойти за ним. Он опирался на трость, но его осанка была непоколебимо пряма – даже будучи мутантом, весь его образ внушал уважение и доверие. – Вы, вроде как, их отец, – неуверенно сказала я. – Вы должны понимать, что одно мое присутствие может угрожать вашим сыновьям жизнью. – Я наблюдал за тобой. – И это пугает. – Ты потерялась в этом мире, – начал он, будто специально не замечая, что я ему говорю. Мы вышли обратно в туннель, но куда именно идем, я так и не поняла – просто следовала за крысой и вслушивалась в его тихие слова. – Ничего не имея, что ты ищешь? К чему ты стремишься? – Я ищу себя… Но нахожу только проблемы. – Не позволяй неудачам руководить своим разумом, – нравоучительно ответил «мастер». – Твоя жизнь – чистый лист, но что будет на нем изображено – решать тебе. Мои сыновья рискуют каждый день, но результат их стараний – чужая свобода. Это их выбор, и я этим горд. Не стоит заставлять их сомневаться в собственном решении. – Но Рафаэль сказал, что мне не место… – Рафаэль горяч на голову и язык, но не менее сострадателен, чем его братья. И, поверь старой крысе, он не хотел тебя обидеть! Я улыбнулась и вытерла наружной стороной ладони влажные глаза. Выглядела я, наверное, вообще ужасно – пыльная одежда, кровоподтеки, красное от нытья лицо... Не удивилась, почему меня тут стараются успокоить. – Ах, по секрету сказать, когда Рафаэль был совсем маленьким, он хотел стать новым королем поп-музыки. Беззаботное, прелестное было время… *** Как оказалось, я ушла не так уж и далеко от черепашьего убежища. Всего пара поворотов – и мы уже стояли перед большим металлическим люком, выкрашенным в коричневый, под стать стене. Не знай я, что здесь находится пристанище четырех мутантов и их не менее экстравагантного учителя, еще десять раз прошла бы мимо – люк был и вправду незаметен! Я оглянулась: в углу отсвечивала линзой маленькая камера, и я мысленно дала себе по лбу. Старалась сбежать незаметно и по-глупому угодила под всевидящий взор Донателло. – Учитель! Первым выскочил Лео и почтительно поклонился, завидев фигуру своего названного отца. Заметив за ним меня, он нахмурился, но не сказал ни слова. Почему стало так стыдно? – Мы немного прогулялись. Ничего не приключилось за это время, Леонардо? – Сплинтер говорил с напускной снисходительностью, хотя взгляд его в свете ламп выражал усталость. - Нет, Учитель. Дони обработал рану Майки, он чувствует себя прекрасно. – Черт тебя дери, какого хрена?! – прогремело откуда-то сверху. Я в ужасе отпрянула, когда огромная фигура черепахи приземлилась прямо передо мной. Меня чуть инфаркт не хватил! Что этот гуманоид себе позволяет?! – Рафаэль! – голос Сплинтера был донельзя строг. – Имел бы хоть каплю уважения перед отцом и дамой! Черепах не ожидал такого контрудара и послушно захлопнулся, отвешивая поклон своему отцу. Мой слух был не идеален, но я могла поклясться, что слышала, как хрустят его зубы. Может, пока я помню, в какой стороне выход, убежать по-быстрому? – Простите, Учитель, я не ожидал вас здесь увидеть… Сплинтер в ответ лишь покачал головой и обернулся к Леонардо: – Нам надо обсудить кое-что, сын мой. А с тобой, Рафаэль, у нас будет отдельный разговор. Кивнув мне на прощание, учитель направился в тренировочный зал, тихо отвечая на вопросы Леонардо. Когда их фигуры скрылись в проеме, я постаралась осторожно обойти Рафаэля. Но обойти Рафаэля – это как обогнуть экватор… Нереально, понимаете? – Какого черта ты свалила, Персик?! Раф схватил меня за шкирку, как это любит делать только он, и поднял над землей, угрожающе засвистев мне в ухо. Я для приличия подергалась, пытаясь спрыгнуть или вывернуться, но вышло, честно сказать, так себе, поэтому я скрестила руки на груди, желая сохранить хотя бы толику гордости. – Ты меня сам прогнал, – обиженно ответила я. – Я не это, блин, имел в виду! – Рафаэль от моих слов, казалось, разозлился еще сильнее. – А что ты, блин, имел в виду?! – Не это! – Пусти меня, задушишь! Он резко ослабил хватку, и я упала на пол, ощутимо ударившись все еще больной щиколоткой. Грязная и побитая, как еще меня сегодня можно втоптать? – Блин, равновесия не хватило упасть прямо?! – Рафаэль чертыхнулся и тут же меня поднял, одной рукой закинув на плечо. Я только зашипела от неудобного положения. – Еще более бессмысленной претензии придумать не мог?! – О, у меня их предостаточно! Черепаха скинул меня на диван и, скрестив лапы, грозно навис сверху, чего-то выжидая. Я непонимающе на него глянула – не извинений ли ты, часом, от меня ждешь? Рассудив, что просить прощения мне по сути не за что, я попыталась размять щиколотку – падение болезненно сказалось на поврежденных мышцах. – Какого черта ты такая бедовая? – устало поинтересовался Рафаэль и опустился рядом со мной на диван, осторожно перемещая мою стопу к себе на колени. Удивлению моему не было предела, когда он своими лапищами стал аккуратно перебинтовывать больную ногу. Он же не хочет ее доломать? – Я имел в виду, что тебе не место среди нас, – спустя какое-то время, когда моя настороженность стала сдавать позиции, сдержанно пояснил Рафаэль. – Среди кого «нас»? – непонимающе уточнила я. – Среди мутантов. – Но я сама мутант. – Ты – другой мутант! – Да, с маниакальной депрессией и полной амнезией, – усмехнулась я и зашипела, чувствуя, как Рафаэль слишком туго затянул повязку. – Почему ты вечно споришь? Я подогнула под себя ноги: еще пара движений – и Рафаэль окончательно порвет мне сухожилие. А все так хорошо начиналось! Я даже подумала, что он может быть душкой. – На такие вопросы надо отвечать? – Раф! О, и ты тут! – Донателло выскочил из своей лаборатории, как ужаленный, отчего мы с Рафом синхронно отодвинулись на разные края дивана. – Где Леонардо?! – Эй, ты че такой резвый? – грубо рыкнул Рафаэль, и я удивленно на него глянула – неужели опять разозлился? – Он с учителем ушел в тренировочный. – Я наконец нашел кое-что про АИМ, – возбужденно затараторил Дони, и внутри меня что-то звучно перевернулось. – И там… Там пришло приглашение. – Какое, к черту, приглашение?! – Раф всегда был нетерпеливым, но сейчас недосказанность Донателло бесила даже меня. – Мышка... Тебя приглашают.