Начать сначала

      В горле пересохло и дышать было трудно. Глаза слепило палящее солнце, под ногами ощущался песок, который забился между пальцами, а перед глазами мелькали тени, и где-то рядом слышались голоса.       — Как она здесь оказалась?       — Меня больше интересует, что с ней делать.       — Мы не можем бросить ее здесь, все же она совсем маленькая.       — Давай отнесём ее в деревню. Господин Казекаге примет решение.       — Во… ды… — с трудом разлепив губы, прохрипела Наруто, со скрипом, столь нехарактерным ее возрасту, поворачивая голову в сторону голосов.       — Очнулась! Тише, тише, вот, держи.       Кто-то приподнял ее голову, и в следующий миг Узумаки ощутила, как к пересохшим губам прижимается металлический ободок фляги, а в рот тонкой струйкой течёт тёплая вода.       — Пойдём, девочка, доставим тебя в деревню. И как ты только здесь очутилась?       Голоса мужчин звучали практически одинаково, поэтому Наруто никак не могла понять, в какой момент говорил один из них, а в какой — второй. Это немного раздражало, но собственная слабость и недомогание были куда сильнее, чем желание различить говоривших.       Узумаки в какой-то момент ощутила, как ее поднимают на руки, а потом размещают на спине, закинув руки на шею будущему носильщику и связывая запястья мягкой тканью.       — Это чтобы ты не упала — мы будем двигаться быстро.       Наруто попыталась ответить, но из горла вырвался только одобрительный хрип.       — Все хорошо, не напрягайся, — мягко похлопав ее по спине, сказал второй человек. — Отдыхай, привал не скоро.       Девочка кивнула, тут же проваливаясь в желанный сон, так и не открыв глаза, чтобы посмотреть на своих спасителей.       Следующее пробуждение застало Наруто практически сразу, но более удивительным было то, что она чувствовала себя в разы лучше прошлого пробуждения. Ее спасители вдруг резко замедлились и начали что-то обсуждать негромкими взволнованными голосами. И как бы Узумаки не силилась понять, что именно они говорят, все сливалось в один бесконечный шум, из которого она смогла выделить только одно слово — буря.       Память услужливо вырисовывала варианты того, что это значит. Огромные песчаные насыпи из-за ветра перемещались по пустыне, сам песок забивался под одежду, в волосы, глаза и рот, не давая возможности ни видеть, куда нужно идти, ни даже спокойно вздохнуть. Солнце пряталось в вышине под покровом пыли, и ни один луч не пробивался сквозь этот ужас, который затягивал в свои сети и больше никогда не отпускал.       Наруто вздрогнула, чем тут же привлекла внимание мужчин. Человек, который ее нёс, заботливо потрепал девочку по руке, словно успокаивал, а второй прижал к ее губам горлышко фляги, давая напиться. Послушно сделав несколько глотков и при этом закашлявшись, Узумаки с трудом разлепила глаза, но сразу же сощурилась — солнце нещадно палило, и в жаркой пустыне, казалось, оно отражалось от самого песка из-за чего смотреть было ещё больнее.       — Можем спрятаться в тех пещерах, но нужно ускориться — буря почти рядом, — произнёс ее носильщик, взмахивая рукой в нужном им направлении.       — Девочка может не выдержать такой встряски, — веско заметил второй.       — Вот только тогда можем пострадать мы все, — твёрдо ответил первый, крепче сжимая ноги ребёнка в своих руках.       — Лучше… поспешить… — прохрипела Наруто, едва приоткрыв глаза и глядя на высившиеся на горизонте отвесные скалы, которые небольшой грядой расположились в пустыне.       — Постарайся тогда сама держаться за меня, хорошо? Иначе от тряски ткань начнёт натирать запястья, — заботливо произнёс мужчина и поудобнее перехватил девочку.       Наруто поспешила выполнить его приказ. Собравшись с силами, которых была совсем крупица, она сцепила руки в замок, верхней частью корпуса прижалась к спине шиноби, вдавив локти в его плечи, словно ладонями держалась за них. Она знала, чувствовала, что сейчас будет одна из сложнейших дорог в ее недолгой жизни, но нужно было быть сильной, иначе цена за побег из деревни будет слишком велика — ее собственная жизнь.       Было тяжело. Она ещё никогда в жизни не испытывала такого напряжения. Ей хотелось пить и есть, глаза были сухими и хотелось постоянно моргать, но это не помогало, слабость сковала руки и ноги, но чтобы выжить, приходилось напрягаться ещё больше. Пальцы, сжатые в замок, задеревенели и дрожали от напряжения, ног она практически не чувствовала, спина ныла от усталости. Она не хотела быть сейчас багажом, который старается не потеряться и не мешать взрослым, ей всего лишь хотелось отдохнуть, потому что для неё это было слишком. Она ведь всего лишь маленькая девочка. А ей пришлось полагаться на других, пока они спасают ее жизнь.       Вот только они не успевали. До пещер оставалось немного, но солнце уже скрылось песчаным покрывалом, ветер усилился, а пыль и песок взмыли вверх и теперь забивали глаза и нос, не давая возможности ни видеть, ни вдохнуть.       — Держись! — скомандовал нёсший девочку мужчина и прибавил шаг.       Он явно сдерживался до этого, жалея и ее, и своего более медленного товарища. Теперь же, когда медлить больше просто не представлялось возможным, он выхватил у второго мужчины одну из сумок, чтобы облегчить его ношу, и все равно был значительно быстрее.       Ткань, связывающая руки, натянулась, когда Наруто резко дёрнулась на спине своего спасителя. Сцепив зубы, чтобы не зашипеть от боли, девочка вновь прижалась к ниндзя и закрыла глаза — в любом случае за всем этим песком она ничего не видела. Конечности заныли от боли с ещё большим усердием, а силы, чтобы держаться за шиноби, исчезали быстрее, чем они двигались к спасительной зоне.       Они ворвались в ближайшую пещеру буквально на шаг опередив бурю. Ветер ревел, волны песка вздымались в воздух, тем самым создавая непроходимые стены, солнце пробивалось тонкими и едва заметными лучами, и весь мир словно покрыла красно-серая пелена.       Наруто закашлялась, как только они оказались внутри скалы, сплевывая на землю скрипящую на зубах крошку. Язык был как наждачная бумага и неприятно царапал нёбо, глаза слезились и болели, волосы стояли торчком, а запястья жгло. Стоило ей только самой нетвердо стать на ноги, как она принялась стягивать ткань с рук, потому что пропитавшись кровью и потом, она весьма щедро приняла на себя значительную долю песка, который теперь и забивал раны.       — Больно… — пожаловалась Наруто хриплым голосом, дуя на запястья, чтобы хоть как-то облегчить неприятные ощущения. Откуда брались силы, чтобы стоять и не падать, она не знала, но чувствовала, что надолго ее не хватит — колени дрожали и были готовы в любой момент подкоситься.       — Сейчас-сейчас! — заторопился второй из мужчин, тот, что оказался медленнее.       В пещере вспыхнул огонь, освещая темноту приятным светом и уютным, насколько было возможно, теплом. Это, наконец, позволило Наруто рассмотреть, хоть и смутно в царившем полумраке, своих спасителей и понять, почему же она путала их голоса. Они были братьями, скорее всего, погодками и были похожи не только голосами, но и внешностью. Ее носильщик отличался крепким телосложением, но был низковат, в то время как второй был худощав и несколько выше своего брата.       — Я Такеши, а это Тадаши, — представился худой ниндзя, указывая на своего напарника, который как раз и занимался сейчас тем, что собирал по всей пещере остатки старых костров и сухую траву. — Иди сюда, смоем грязь и немного подлечим тебя.       Наруто послушно протянула свои тонкие дрожащие руки, глядя на Такеши внимательным взглядом. Она его не боялась. Каким-то шестым чувством ощущала, что он даже если захочет, то не сможет ей навредить. Будто… будто ее кто-то защитит в случае опасности.       — Как тебя зовут? — спросил Тадаши, опуская факел, который до этого освещал пещеру, в только что собранный костёр.       — Наруто Узумаки, — тут же ответила девочка, немного поморщившись — лечивший ее шиноби уже промыл раны и теперь наносил какую-то дурно пахнущую мазь, которая приятно холодила запястья.       — Узумаки? — переспросил Такеши, удивленно изогнув брови. — Не похожа ты на них.       — Почему? — сразу поинтересовалась Нару все тем же хрипящим голосом.       — Они все, как на подбор, красноволосые, — ответил Тадаши. — А ты вон какая. Желтая.       Девочка недовольно нахмурилась, пытаясь понять, обижаться ей на это заявление или же нет. Да, она всегда отличалась необычным цветом волос, даже в собственной деревне, хотя не считала их чем-то слишком странным. У Сакуры Харуно волосы и вовсе были розовые, но ей по этому поводу никто и никогда ничего не говорил. Только что они красивые.       — Это… плохо? — нерешительно спросила Наруто, с трудом ухватив себя за прядь волос и теперь с интересом ее рассматривая. Никогда прежде она не задумывалась, что с ее волосами может быть что-то не так.              — Нет, они милые. Особенно цвет. У нас такого в деревне не бывает, — как-то тоскливо произнёс один из шиноби, ровно в тот момент, когда девочка опустила голову, теребя золотые хвостики. Интересно, кто из них сказал, что у неё милые волосы? Конечно, это было не «красивые», как у Сакуры, но их и не сравнили с соломой.       — Спасибо, — смущённо ответила Узумаки, испытывая подобные чувства, пожалуй, впервые на своей памяти.       — Ладно, лучше давайте ложиться спать. Буря будет ещё долго, но сразу после ее окончания сможем вернуться в деревню, — решительно вставая на ноги, произнёс Тадаши, раздавая всем сухие пайки. — Перекусите и ложитесь. Я подежурю первым, на всякий случай.       Наруто послушно кивнула и тут же вгрызлась в сухой кусок хлеба, только сейчас ощутив, насколько же она голодна. Руки все также дрожали от усталости и отголосков боли, но она крепко сжимала свою еду, боясь уронить.       Стоило только последнему куску хлеба провалиться в пустой желудок, как ей протянули булочку. Такую же суховатую, но с мягкой бобовой начинкой, которую Узумаки съела даже быстрее. Живот благодарно заурчал, что отчётливо раздалось по всей пещере под тихий смех мужчин и ее отчаянно покрасневшее лицо.       — Спасибо, — смущённо поблагодарила девочка и обвела взглядом пещеру, выбирая себе место для ночлега. В самом углу, на границе с тьмой, было аккуратно вычищенное место, словно прежде там уже спали. Неловко потоптавшись на месте, пошатываясь при этом из стороны в сторону, Наруто все же направилась к замеченному месту на нетвердых ногах и внимательным, цепким взглядом осмотрела его.       Маленькая площадка для сна была не только вычищена, но и явно обустроена в этой части пещеры подальше от нор пустынных жителей. Нигде поблизости не наблюдались дыры от гнёзд пауков или скорпионов, или тем более змей. Вспомнив последних, Наруто вздрогнула и невольно задумалась — почему она всегда спокойно относилась ко всем рептилиям и земноводным, но именно этих ползучих гадов недолюбливала? Будто они ей чем-то насолили.       Аккуратно разместившись на земле, Наруто легла на спину, сложив руки на животе, прикрыла уставшие глаза и мгновенно провалилась в сон.

***

      — Как ты?       Голос Курамы был знакомым и родным, столь близким, что ощущался покалыванием в ладонях и согревающим теплом в груди.       — Не очень, но рада увидеть тебя! — звонко ответила Наруто, подходя к прутьям клетки и протягивая руку, в надежде коснуться рыжего меха. Огромный девятихвостый лис, чьи глаза красным пылали в мрачном помещении катакомб, был таким знакомым, таким близким и таким нужным. Она знала, что его боятся, избегают, остерегаются. Знала, на что он способен и что сотворил, но не боялась его. Он был ее единственной семьёй и нитью, что связывала ее с далеким прошлым.       — Ты вспомнила?       Девочка кивнула. Да, пока она находилась там, в песках пустыни Суны, в пещере, скрываясь от опасностей природы, уставшая, все ещё немного голодная, жаждущая больше воды, она вспомнила. Прошлая жизнь. Прошлые силы. Прошлые желания и стремления.       Она помнила это. Неясно, смутно, словно смотрела на события сквозь толстое стекло, но помнила. Своих родителей. Папу, который подарил ей этот цвет волос, который и запечатал в неё Кураму, который защищал ее даже после смерти, который погиб, оставив ее одну. Маму, которая улыбалась так ярко и солнечно и говорила «даттебане», со своим круглым лицом, которое досталось в итоге и Наруто, и со взрывным характером, который лишь частично был у ее дочери. Она помнила и друзей. Идиота Саске, жаждущего отмщения, влюблённую в него Сакуру, безответственного Какаши-сенсея, который постоянно прятался за своей книгой и опаздывал, извращенца Джирайю, который был ее единственной семьей. Они все жили и здесь, но в то же время это были не они.       И отголосками той, прошлой жизни, были только она и Курама.       — Ты — это ты, а не кто-то из прошлой жизни, — вклинился в ее мысли Лис, осторожно пытаясь просунуть сквозь решетку кончик одного из хвостов. Бронзовые прутья предупреждающее загудели, но быстро замолчали, как только Наруто доверчиво прильнула к приятной мягкости.       — Но эти знания полезны. И я им благодарна, — потершись щекой о мех, сказала Узумаки, устраиваясь на хвосте, как на кровати. — Теперь я знаю, к чему стремиться, чего могу достичь. И я знаю тебя, Курама.       Кьюби усмехнулся. Да, она знала его, как и он — ее. Эта кроха, которая сдерживалась в своём невозможно маленьком теле всю его мощь и могла ею пользоваться со временем. Ребёнка, который может достичь невероятных высот, стоит ей только пожелать и приложить к этому небольшие усилия. Девочку, которая не видела в нем монстра, а только друга, на которого всегда можно положиться. Даже сейчас.       — Я вытащу тебя из клетки, Курама, просто подожди, хорошо? — ее звонкий голос отвлёк его от размышлений       — Да, дитя. Я подожду. А пока спи. Силы тебе ещё понадобятся, — пророкотал Девятихвостый, укладываясь на мокрый пол катакомб и внимательно глядя на свою джинчуурики, которая так доверчиво ластилась к тому, кого всегда называли чудовищем.       Он подождёт. Столько, сколько потребуется, потому что она точно выполнит своё обещание. А до тех пор, да и впредь, он будет защищать ее всеми возможными способами. Он заменит собой ее семью.

***

      — Где я?       Это был первый вопрос, который задала Наруто, как только очнулась. Судя по всему, она находилась в лазарете, но совершенно не представляла, как именно здесь очутилась и как долго уже тут находится.       — Ты в госпитале Суны, милая, — ласково улыбнулась ирьенин, которая как раз заменяла капельницу. — Тебя принесли сюда пару дней назад наши пограничники, ты была совсем слабой, бредила и у тебя был жар. Судя по всему, от укуса скорпиона. Но, на удивление, ты быстро идёшь на поправку! Это замечательно. Скоро сможем тебя выписать.       Скорпион? Узумаки нахмурилась. Она же проверила место, где спала, так каким же образом…       Шея, словно отвечая на вопрос, начала неприятно пульсировать. Джинчуурики тут же захотелось стукнуть себя по голове чем-то тяжелым — проверить все вокруг, но не посмотреть за холмик, на который размещала голову, используя его вместо подушки. Наверняка именно в тени и находилось гнездо.       Додумать ей не дали. Заботливо потрепав девочку по коротким, совсем немного ниже плеч, распущенным волосам, медик вышла из палаты. Ее голос тут же раздался за дверью, заставляя Наруто прислушаться.       — Девочка пришла в себя. По всем показателям она в норме, поэтому можно теперь ее и расспросить, как она очутилась на границе.       — Хорошо, благодарю, — низкий хриплый голос раздался совсем рядом с дверью, а после в палату вошёл высокий, крепкого телосложения мужчина.       Баки, тут же услужливо подсказала память, хотя видела она этого шиноби впервые.       — Доброе утро. Как вы себя чувствуете?       — Эммм, хорошо, спасибо, — неловко пробормотала в ответ Наруто, усаживаясь на кровати.       — Меня зовут Баки, на данный момент я отвечаю за тебя, — представился мужчина, подходя ближе и внимательно глядя на девочку перед собой. — Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Я начну?       Даже не спросил, согласна ли она отвечать на эти вопросы.       — Конечно, — кивнула Наруто, устраиваясь поудобнее и недовольно глядя на капельницу, которая мешала двигаться так, как ей того бы хотелось.       — Шиноби, которые принесли тебя, сказали, что тебя зовут Узумаки Наруто, верно? — сухо спросил Баки, даже не пытаясь расположить к себе ребёнка.       — Да, правильно, — кивнула девочка и поморщилась — место укуса тут же отозвалось саднящей болью.       — Как ты оказалась на границе Суны?       Какие же сухие у него были вопросы. Как оказалась, что делала, от кого сбегала? Если не сбегала, почему была так истощена, словно пряталась там?       «Скажи ему только часть правды», — подал голос Курама.       Наруто задумалась, хотя внешне осталась такой же удивленной количеству вопросов и суровости своего надзирателя. Что же ему сказать, чтобы больше ни о чем не спрашивал? Сейчас своими наводящими вопросами он явно хотел ее подловить на лжи, наверняка подозревая в шпионаже. Неудивительно. Какая-то непонятная девчонка, представившаяся именем небезызвестного клана, которая смогла выжить после всего произошедшего вряд ли оказалась простым ребёнком. Поэтому…       Врать она не особо умела, да и не любила, но ей нужно было остаться здесь, в Суне, потому что…       Образ мальчика с красно-коричневыми волосами и затравленным взглядом возник перед внутренним взором и никак не хотел исчезать. Кто он, она помнила смутно, но знала, что они похожи. Так сильно похожи, что это кажется попросту невозможным.       Ради него.       Эта мысль заставила ее отбросить все сомнения и, нервно сглотнув, произнести:       — Я сбежала из приемной семьи.       Баки подавился своим следующим вопросом и непонимающе уставился на ребёнка перед собой.       — Что?       — Меня с детства воспитывает одна женщина и она… — Наруто замолчала, не представляя, что говорить дальше. Лис в подсознании тут же пришёл на выручку, нашептывая нужные слова, которые она послушно принялась повторять. — У неё уже были дети до того, как она взяла меня к себе, старшие мальчики, и я им не очень нравилась. Они постоянно задирали меня и… однажды просто решили устроить травлю и спустили собаку. Я бежала, пока могла. Мы живем в Хииро*. И меня там… все не очень любят, не только семья.       Последняя фраза была чистой правдой. В Конохе ее недолюбливали, хотя она и не сделала ничего плохого. Но она была джинчуурики Кьюби, Лиса, который уничтожил их деревню шесть лет назад, и почему-то априори становилась подобной ему. Только дедуля Третий и Пятый Хокаге, как и ещё несколько человек, воспринимали ее нормально.       Баки нахмурился. Она молчала на большую часть его вопросов, отвечала сухо и неохотно, а сейчас по неизвестной причине вдруг разговорилась. Лжет? По ней не скажешь, но если она действительно могла быть юной шпионкой, то это вполне в их духе. Кажется, в стране Земли не так давно начали практиковать воспитание шиноби с трехлетнего возраста… Может, оттуда?       «Он тебе не верит», — Курама вздыбил шерсть, готовясь к атаке, хотя никак и не мог помочь своему сосуду в ее нынешнем состоянии. Слишком маленькая и слабая, чтобы выдержала наплыв его чакры. Да и им было не выгодно, чтобы кто-то знал, что Наруто джинчуурики. Если узнают, если даже только сделают предположение — ей не жить. Или сразу убьют, или же попробуют сделать своим орудием. «Подожди, что-нибудь придумаем!» — довольно оптимистично ответила Лису Наруто, хотя понятия не имела, что может сделать.       — Господин Казекаге скоро придёт к тебе, чтобы поговорить лично, — в конечном итоге произнёс Баки и развернулся, явно намереваясь уйти.       Узумаки недоуменно смотрела на спину замершего мужчины, ожидая от него каких-либо действий, которые не заставили себя долго ждать. Спустя одну длинную секунду, пока Наруто смотрела на шиноби, он резко обернулся и выбросил вперёд руку, в которой до этого был зажат кунай.       Громко взвизгнув, девочка не придумала ничего лучше, чем зажмуриться и уткнуться лицом в одеяло, словно это могло хоть как-то ее спасти. Мучительное ожидание боли было слишком долгим, из-за чего она, наконец, нерешительно приподняла голову и открыла один глаз, пытаясь понять, в чем причина.       Куная не было. Он висел на тонкой, незаметной леске, которую крепко держал Баки и довольно, но как-то мрачно улыбался.       Курама внутри метался и бесился, едва сдерживая себя от того, чтобы не начать выплескивать свою чакру неконтролируемым потоком. Он прикончит это ниндзя, растерзает с особым удовольствием, как только появится возможность!       — Прости, мне нужно было убедиться, — весьма формально извинился ниндзя. Настолько, что сразу же становилось ясно — искренности в его словах нет ни грамма.       — У-убедиться? — икнув от испуга, переспросила Узумаки.       — Да, — кивнул мужчина. — Ещё раз прошу прощения за это.       — Д-да, — пискнула в ответ Нару, поёрзав на месте — столь требовательный и холодный взгляд заставлял ее чувствовать себя неловко.       — Отдыхай, — кивнув, словно ничего особенного не произошло, Баки покинул палату больше не произнеся ни слова.       Наруто непонимающе уставилась на закрытую дверь, пытаясь понять, что только что произошло. Курама ругался, проклиная суновцев и обещая им мгновенную расправу, стоит ему только выбраться наружу. Узумаки старалась не слушать столь резкие слова своего друга, а только задумчиво почесала затылок, так и не найдя причин столь резкого ухода, потому что с кунаем все было более чем понятно. Наверняка проверка, и она точно будет не одна. Она не слишком удивится, если сразу после выписки ее попробуют убить еще несколько раз.       Курама предупреждающе зарычал, но больше ничего не сказал, понимая, что девочка наверняка права. Как бы ни было печально это осознавать. Вот только разбираться со всем этим Наруто придётся самостоятельно, а это несколько настораживало и заставляло его нервничать.       Откинувшись на подушку, из-за чего капельница опасно закачалась и накренилась в сторону пациентки, Наруто посмотрела на потолок, думая и думая над тем, что она здесь делает.       Мальчик. Она должна спасти мальчика, чья судьба так похожа на ее собственную. Все, что ей нужно, это показать ему, что мир может быть другим. Научить его любить эту жизнь, а не жить в ненависти и одиночестве. Спасти его от самого себя и всего окружающего и жёсткого мира, в котором он сейчас живет.       Она найдет его. Обязательно.       Она дала себе слово.

***

      Казекаге к ней так и не пришел, вместо этого ее сразу после выписки отвели к нему. Мужчина впечатлял. Худощавый, с темно-красными, почти каштановыми волосами и холодными глазами, он несколько страшил, так что в итоге Наруто съежилась под его пристальным взглядом, уткнувшись носом в собственную грудь, настолько сильно она склонила голову. Ее редко кто пугал, обычно только пьяные односельчане в день ее рождения, которые собирались большими компаниями и устраивали «охоту на демона». Этот же мужчина, хоть и внушал страх, был почему-то… менее опасным. Девочка незаметно для других нахмурилась, пытаясь понять, почему вдруг перестала считать Казекаге страшным.       Он отец мальчика? Да, но причина явно не в этом. Просто… Если задуматься, то и жители Конохи уже не казались такими уж монстрами, которые организовывали облаву каждый год десятого октября. Может, это потому что она больше не одна? Потому что с ней Курама?       Скрипнул стул, на котором прежде сидел глава деревни, и мужчина принялся вставать со своего места. Узумаки внимательно следила за его тенью, которая все росла и росла, пока, наконец, не замерла, чтобы через мгновение пошевелиться и двинуться в ее сторону. Наруто нерешительно подняла голову, невольно задаваясь вопросом, можно ли в Суне смотреть в глаза правителя?       — Ты Наруто Узумаки, верно? — глядя на ребенка сверху вниз, спросил Казекаге, спрятав руки за спину и внимательно ее рассматривая. — Сколько тебе лет?       Девочка была слишком уж маленькой и излишне худощавой, и явно не из-за того, что несколько дней провела в песках. Нет, так бывает только вследствие длительного недоедания и недосыпания. Словно она никогда не могла делать то, что хочет. На левой ноге, чуть ниже колена, виднелись несколько грубых, почти незаметных на загорелой коже шрамов — пара от укусов, и еще столько же от чего-то режущего, но, скорее всего, тупого. Как от разбитой бутылки. Интересно, что с ней случилось?       — Мне шесть, — подняв голову и откровенно пялясь на Казекаге ответила Наруто. Если уж он так пристально ее рассматривает, то и она ответит тем же.       — Откуда шрамы? — кивком головы указав на ногу, спросил мужчина. Раса — всплыло в голове голосом Курамы.       — Собака и… — Узумаки замолчала, пытаясь отгородиться от дальнейших разговоров. Воспоминания о том, как она получила остальные ранения, были болезненными, и теперь прошлогодние метки чесались, словно напоминая о себе, будто вопроса Казекаге было мало.       — И? — требовательно уточнил Раса.       — И несколько односельчан, — выдохнула Наруто неохотно, отводя взгляд в сторону.       — Почему?       — Я им не слишком нравлюсь.       — Почему?       Интересно, это у него любимый вопрос? Вот только что на него ответить?       «Помочь?» — спросил Курама тоном, словно вот-вот должна разразиться битва, впрочем, этого точно не могло произойти. Но вот хотя бы подсказать, что ей нужно говорить, он мог.       «Не стоит», — мысленно покачала головой Наруто. Она просто не будет отвечать. Это только ее, личное.       Тишина в ответ была весьма неожиданной. Обычно дети боялись в его присутствии, тут же выкладывая все как на духу, но этот ребенок… Нахохлившаяся, словно сыч, с любопытным и внимательным взглядом, странными отметинами на щеках и полным отсутствием страха. Либо она и впрямь была отличной шпионкой, как настаивал слишком уж предусмотрительный Баки, либо действительно изгоем и грушей для битья в собственной деревне. Оба варианта подходили.       И в таком случае…       — Отведите ее к Гааре, — холодно приказал Казекаге, отворачиваясь от ребенка, тем самым открывая спину. Если она убийца, то наверняка этим воспользуется. Если же пришла за их джинчуурики, то ей же хуже.       — Гаара? — склонив голову набок, спросила Наруто, сведя брови вместе не переносице. Это… это ведь он, да? Тот самый мальчик?       Шиноби Суны взволнованно переглянулись, явно в растерянности, но не могли ослушаться прямого приказа, отданного главой деревни.       Это точно он!       С трудом подавив радостную улыбку, Узумаки спокойно поклонилась и, развернувшись к двери, последовала за двумя своими провожатыми.       Они скоро встретятся!