Начать сначала

      Раса смотрел на песчаный шар, за которым находился его младший сын, и пытался придумать, как выманить мальчика наружу. Общим результатом он был доволен, но детали…       Детали портили все.       Гаара смог удержать в себе биджу, вот только основной движущей силой этого поступка и твердости духа была все та же Узумаки, а не сам мальчик. И в таком случае вопрос о стрессоустойчивости ребёнка все ещё не был решён. А потому возможное нападение на Коноху тут же становилось под сомнение и вызывало опасение в благоприятном исходе миссии.       Яшамару за спиной Казекаге молчаливым изваянием наблюдал за происходящим, хотя в душе у него все переворачивалось, кипело от негодования и несправедливости. Он чуть собственноручно не убил любимого племянника. Ребёнка, и без того необласканного судьбой. Мальчика, который только сейчас начинал жить полной жизнью.       Мужчина знал, что выполнить приказ будет почти физически больно, но не ожидал, что его собственное сердце рассыплется на тысячи осколков. Он не хотел выполнять такой приказ. Все, что угодно, но только не это.       «Проверь мальчика, как он справляется с болью и стрессом. Сделай для этого все, что понадобится».       Раса даже не назвал Гаару по имени. Мальчик. Словно ребёнок был ему чужим, а не родным сыном.       Первой мыслью Яшамару было схватить племянника в охапку и скрыться из деревни. Все, что угодно, только бы не выполнять этот чертов приказ. В деревне словно сошли с ума. Сперва твердое желание Совета сделать кого-нибудь из наследников Казекаге джинчуурики, после же и отчаянные попытки узнать, кто же из детей подходит для этого. А потом и вовсе поместили Ичиби в еще даже не родившегося малыша только потому, что он подходил на роль сосуда для биджу.       Из-за деревни Яшамару уже потерял сестру, зять превратился в бездушную марионетку Совета, в котором старые маразматики даже не могли определиться, что же действительно нужно деревне и как ей развиваться. А старшие племянники даже если и хотели общаться с младшим братом, то не делали этого. Не то из-за приказа отца, не то из-за собственных страхов.       Вот только любовь к самой деревне, что осталась у мужчины от Каруры, которая пожертвовала собой ради родного поселения, накрепко въелась в мозг и сердце, как и преданность, долг и клятва члена Анбу.       Все это в итоге наложилось друг на друга и буквально заставило Яшамару согласиться с приказом, скрепя сердце и с притворно-равнодушным выражением лица кивнуть после оглашения задания. Он все понял. Он все сделает.       А если все пройдет «хорошо», и он преуспеет в своей миссии, то просто покончит с собой, потому что душа будет разрушена и разбита, а сердце больше никогда не сможет биться так, как делало это прежде. Еще одной потери близкого человека он просто не выдержит.       Яшамару правда думал именно так. Вот только на деле все оказалось иначе. Сперва Гаара, который заметил его, потом Наруто, которая спасла друга, а затем… Что-то странное, пугающее и убивающее морально. Так не должно быть — взрослые не должны даже пытаться и тем более убивать детей. А дети не должны защищать тех взрослых, которые этого не заслуживают. И уж точно не должны страдать так, как в итоге пострадала Наруто.       Он видел ее. Как она бездумно ринулась к охваченному яростью и ненавистью другу, как песок пытался убить ее, как она страдала, но продолжала двигаться к своей цели — маленькому аловолосому мальчику, который остался в этом мире совсем один. И явно чтобы доказать Гааре обратное, Узумаки так отчаянно ринулась к другу, наплевав на опасность. Яшамару восхищался ею. Маленькая, худенькая, нескладная, но такая смелая и отчаянная. Такая преданная и бесстрашная.       И он — убийца.       Яшамару ненавидел себя все то время, пока Казекаге не прибыл к месту битвы и не приказал остановиться.       — Ты хорошо поработал, Яшамару, — нарушил тишину Раса. Мужчина за его спиной благодарно склонил голову, хотя у самого внутри все переворачивалось.       Песчаный купол неожиданно зашевелился. Спиралью разворачиваясь над головами детей, песок медленно оседал, открывая окровавленных детей. Наруто безвольной куклой лежала на руках Гаары, который полными ненависти глазами смотрел на своего отца. Он едва сдерживался, только бы не приказать песку атаковать родителя. Чтобы не получить ответную и более сильную атаку. Чтобы его не разлучили с Наруто. Чтобы она не пострадала еще больше.       Гаара бережно прижимал к себе изломанное тело Узумаки и всеми силами, которые у него оставались, сдерживал Шукаку, который уже готов был уничтожить здесь все и всех.       — Она мертва? Ты ее убил? — холодно спросил Казекаге, сложив руки за спиной и подбородком указывая на неподвижную девочку.       — Нет! Никогда! — прорычал Гаара, еще крепче прижимая к себе подругу, но стараясь не касаться ее левой половины.       — Хм, — неопределенно протянул Раса, сузив глаза.       Это было плохо. Очень плохо. В конечном итоге проверка привела лишь к тому, что Гаара еще сильнее привязался к девчушке, а потому нападение на Коноху теперь было невозможно. Мальчик не будет слушать приказы ни своего отца, ни тем более Совета. Он скорее пожертвует собой ради этой Узумаки, чем добровольно согласится сотрудничать с главой деревни.       Мальчик оскалился, крепко сцепив зубы и яростно глядя на Расу. Что он задумал? Заберет Наруто? Попробует ее убить?       Гаара невольно перевел взгляд за спину Казекаге. Яшамару стоял с нечитаемым выражением лица, но глаза… Вина, боль, отчаяние, страх таким диким коктейлем переплелись в глазах Яшамару, вот только это не тронуло аловолосого. Вместо этого мозг затопила одна-единственная фраза — предатель.       Сейчас, немного придя в себя и прокручивая в голове все, что сказала Наруто до потери сознания, он начинал понимать мотивы и причины поступков Яшамару, вот только сердце отказывалось принимать эту истину. Да, долг перед деревней и приказ — это несомненно важно, но как же семейные связи? Разве они не должны тоже что-то значить? Если же нет — то ему такой мир не нужен. Ему не нужна деревня, где всегда будут только обязанности, которые навязывают ради сражения и убийства. Ему не нужна страна, которая из-за своей алчности готова пожертвовать своими же людьми в мирное время.       Ему хватит Наруто, которая верит в то, что всего можно добиться разговорами. Которая не признает неоправданной жестокости. Которая готова защищать любого, кто попал в беду.       Ему достаточно Наруто, которая рядом с ним и которая его любит, даже когда его собственная семья от него отвернулась.       — Вставай и отнеси ее в госпиталь, — после довольно длительного молчания произнес Раса, равнодушно глядя на девочку. — После я жду тебя в своем кабинете.       — Нет, — отрезал Гаара, медленно, чтобы не навредить подруге, поднимаясь на ноги.       — Что? — нахмурился Казекаге.       — Я не оставлю Наруто до тех пор, пока она хотя бы не очнется, — прошипел мальчик, исподлобья глядя на отца.       — Я не спрашивал твоего желания, я отдал приказ.       — А я еще не шиноби, чтобы слушать и выполнять приказы. Поэтому я буду с Наруто, — голос ребенка стал еще ниже, в нем послышались клокочущие звуки, будто биджу, который находился в нем, готов в любой момент вырваться наружу.       — Что ж… — Раса недовольно поджал губы, но свою реплику проглотил, а вместо этого повернулся к Яшамару. — Сопроводи их.       Золотой песок завихрился вокруг Казекаге и тут же осел, демонстрируя, что его хозяин исчез.       — Я понесу Наруто… — стараясь говорить ровно, начал мужчина, но был грубо прерван.       — Нет! Я никому не доверю ее! — прокричал Гаара, бережно прижимая к себе свою ношу на дрожащих руках.       — Хорошо… — примирительно поднял руки Яшамару, пытаясь сдерживаться, чтобы не рухнуть на колени и не начать вымаливать прощение у племянника. — Давай тогда поспешим.       Гаара пару секунд мрачно смотрел на дядю, а потом не менее аккуратно, чем до этого, поднялся на парапет крыши. Песок мгновенно среагировал на желание своего хозяина и создал небольшую платформу, на которую мальчик медленно наступил. Песок неторопливыми круговыми движениями опускался вниз, чтобы никак не потревожить раненую девочку на руках Гаары. Яшамару, сглотнув тяжелый ком в горле, просто спрыгнул, чувствуя, что даже направленная в ступни чакра для смягчения удара о землю помогла лишь совсем немного — ноги отдали глухой болью, которая сейчас практически не ощущалась. Душевная боль перекрывала все остальные виды страданий, а видя, насколько сильно пострадала Наруто, Яшамару думал лишь о том, что у него нет права даже поморщиться от дискомфорта и тем более каких-либо признаков боли физической.       Ребенок всего шести лет сделал то, что не смог сделать он сам. Она защитила его племянника от всего — от отца, от родного дяди, даже от монстра внутри Гаары. Она поступила так, как должен был поступить Яшамару.       Где-то на окраине сознания мозг пытался найти себе оправдание. Его связывал долг перед Казекаге и деревней. Он всегда был верным шиноби своей страны и хорошим ниндзя в рядах Анбу. Вот только эти разумные доводы заглушал тот самый внутренний голос, которой то и дело говорил, что Яшамару не достоин называться человеком. Не говоря уже о том, чтобы претендовать на роль хоть какого-то родственника. А вот Наруто… Она действительно оказалась особенной, как и говорил Гаара. Ей не был страшен даже Шукаку, так о чем вообще можно говорить? Она ринулась наперерез песчаному демону, только бы уберечь своего близкого друга.       Яшамару с болью посмотрел на детей, ругая себя и проклиная. Но ничего исправить уже не мог.       Песчаная платформа плавно скользила над землей, следуя простому маршруту, которым Гаара никогда прежде не пользовался — в больницу. Из окон лечебницы лился мягкий свет, с первого этажа доносились негромкие голоса врачей, а потому не раздумывая ни мгновения, наплевав на всеобщее мнение и то, как к нему относятся, он просто направил песок в холл и застыл там, глядя на перепуганных ирьенинов. Ему было сейчас абсолютно все равно, что они попробуют сделать с ним, потому что самой важной была сейчас только Наруто. И потому, что они бы точно не смогли ничего предпринять — мальчик знал, что песок его убережет, да и в крайнем случае он сам сможет атаковать.       — О Ками! — молодая женщина громко взвизгнула, глядя на окровавленных детей и привлекая тем самым к ним внимание остальных ирьенинов.       — Она пострадала. И ей нужно срочно помочь, — Гаара не хотел, чтобы его голос звучал испуганно и умоляюще, но вышло именно так. Видимо, это и повлияло на весь медперсонал, а может и сам израненный ребенок, но лекари кинулись к мальчику.       — Укладывай ее на носилки, — быстро скомандовал самый старший из мужчин, проводя рукой, которую покрывало мягкое зеленое свечение, над Наруто. — Трещины в двух ребрах, переломы пальцев запястья и локтевой кости на левой руке, трещина в левом бедре и вывихнута левая щиколотка. Внутренние органы не повреждены, но по телу множественные гематомы и ссадины. Разрыв мягких тканей на правой руке и лице. Живо ее в палату!       Два молодых, но довольно крепких ирьенина, которые держали носилки, синхронно кивнули и торопливо, но довольно осторожно понесли Узумаки куда-то вглубь здания. Врач, который проводил осмотр, сразу же направился за ними. Гаара уже готов был ринуться следом, но его остановила мягкая ладонь женщины, которая легко, практически невесомо надавила ему на плечо, но быстро забрала руку обратно, пока песок не успел отреагировать.       — С ней пока что нельзя. Но ей обязательно помогут. А я пока позабочусь о тебе — нужно обработать рану на лбу, чтобы не было заражения, — отведя взгляд в сторону и немного опасаясь вообще говорить, негромко произнесла ирьенин.       — Я в норме, — отстраненно ответил Гаара, проводя ладонью по шраму. Запекшаяся кровь корками пристала к руке, смешиваясь с кровью Наруто.       — Тогда хотя бы умойся, — неловко пробормотала женщина и указала себе за спину. — Там ванная комната для персонала, но ты можешь ею воспользоваться.       Гаара просто кивнул и, обойдя ирьенина, направился в сторону указанной двери, но дойдя до нее остановился.       — Вы скажете мне, когда можно будет прийти к Наруто?       — Да, — как-то облегченно выдохнула медик и неловко улыбнулась, дрожа всем телом. — Что-то еще?       — Нет. Хотя… — Гаара немного нахмурился, вновь проводя рукой по саднящему лбу. — У вас есть красная краска? Не хочу, чтобы он исчез. Хочу, чтобы он всегда виднелся.       Женщина пару секунд недоуменно просто смотрела на мальчика перед собой, переводя взгляд с его раны на глаза, в которых читалась упрямая решимость.       — Д-да, у меня было немного кармина, сейчас принесу, — запинаясь, ответила лекарь и двинулась к стойке регистратуры, где из-под стола достала небольшой кошелек, а из него — маленькую коробочку. — Вот. Обычно им рисуют узоры на коже, но, думаю, для… твоей цели тоже подойдет.       Сабаку Но благодарно кивнул и скрылся за дверью. Он не переживал, что тут Наруто могут навредить — он отправил с ней немного своего песка, который в случае чего защитит Узумаки. Но все равно находясь от нее так далеко, Гаара чувствовал себя довольно паршиво. Он все время видел перед глазами пострадавшую подругу — ее изломанное тело, слезы, смешанные с кровью, измученную, но светлую улыбку. Видел, как до этого она спасла его дядю, хотя он этого не заслужил.       И как снова спасала его.       Гаара смыл остатки крови и посмотрел на себя в зеркало. На бледном лице пока что алым от крови пламенел ровный кандзи. Любовь. Может, Яшамару его и любил, но не смог пойти против прямого приказа. И хотя Гаара нанес себе этот шрам сперва с целью запомнить, что его не любят, после слов Наруто…       Это будет напоминание, что в мире всегда будет хотя бы один человек, который будет дорожить Гаарой не смотря ни на что. И что сам Гаара тоже кем-то дорожит.       Мальчик открыл коробку и какое-то время просто смотрел на ярко-красный порошок, прежде чем аккуратно обмакнуть в пыльцу палец и начать втирать краситель в шрам. Кожу мгновенно начало пощипывать, но Сабаку Но просто отмахнулся от этих ощущений. Все потом. Сейчас же кандзи впитывал цвет, становясь даже ярче, чем кровь.       Еще раз умывшись и тем самым убрав лишнюю краску с лица и рук, Гаара вновь посмотрел на себя в зеркало. Ярко-алая надпись притягивала взгляд, что наверняка теперь вызовет еще больше споров и слухов вокруг него. А травмы Наруто лишь подтвердят безумие ребенка, так что он станет еще большим изгоем.       Сжав руки в кулаки, Гаара постарался перевести дыхание, чтобы злость от одних только мыслей о том, что его ждет в ближайшее время от односельчан, немного успокоилась. Он станет лучше. Для Наруто. Он научится контролировать себя и свои эмоции, перестанет обращать внимание на остальных жителей деревни, а всю свою силу направит на то, чтобы защищать. Отец вряд ли оставит его просто так и будет и дальше посылать других шиноби, но он постарается их больше не убивать. Если же и нужно будет пролить чью-то кровь, то пусть это будут враги на миссии.       Он станет ниндзя. Чтобы в будущем защитить Наруто, а не навредить ей. А до тех пор никто не узнает, что происходит с ним. Никто, кроме его лучшей подруги.       Гаара вышел из ванной комнаты и тут же наткнулся взглядом на Яшамару, который, казалось, врос в стену, пока ждал племянника. Смерив дядю равнодушным взглядом, мальчик поставил коробочку на стол, за которым сидела ирьенин и кивком головы поблагодарил женщину. Медик неловко кивнула ему в ответ.       — Гаара… — нерешительно позвал ребенка Яшамару. — Мы можем поговорить?       Аловолосый с нечитаемым выражением лица повернулся к мужчине и кивнул.       — Я знаю, что своими действиями…       — Я знаю, почему ты так поступил, — прервал дядю мальчик, стиснув зубы, но тут же успокаиваясь. — Я даже понимаю, почему. Но если ты хочешь, чтобы я тебя простил, то я не могу.       — Не можешь или не хочешь? — с трудом выдавил из себя Яшамару.       — Не хочу, — спустя какое-то время признался Гаара. — Из-за того, что начал отец, а ты сделал…. Из-за этого я не сдержался, и Наруто пострадала. Не ты или папа, и тем более не я. Наруто.       — Твой лоб…       — Это ничего. Это мое напоминание самому себе о кое-чем важном, — туманно ответил Сабаку Но и скрестил руки на груди в оборонительном жесте.       — Ясно… — горько улыбнулся Яшамару, устало и обреченно вздыхая. — Если бы ты знал, как я хочу все исправить.       Джинчуурики никак не отреагировал на эту фразу. Вместо этого он перевел взгляд на коридор, где открылась одна из дверей и из палаты вышли те три ирьенина, которые помогали Наруто.       — Она в норме. Сильная девочка. Вы можете пройти к ней, — устало улыбнулся старший их медиков с благодарностью принимая от женщины-лекаря дольку шоколада.       — Я пойду сам, — твердо произнес Гаара, холодно посмотрев на родственника.       — Хорошо, тогда вам в девятую палату, — кивнул ирьенин и с видимым удовольствием принялся за сладость.       Мальчик негромко поблагодарил врачей и решительным шагом направился к подруге. Он нуждался в том, чтобы увидеть ее и убедиться, что она в порядке.       А остальное сейчас не имело значения.