Всадник

II

      В восемнадцатом столетии, на западных берегах Северной Америки, которая тогда не звалась ещё Америкой, жил человек, не отличавшийся ничем от остальных нескольких тысяч граждан, населявших город, в котором он жил. Ничем, кроме того, что породил самое опасное и самое несчастное существо своего века. Во всём остальном он был похож на своих сограждан — он не был ни сильнее, ни умнее, ни ловчее других. Род занятий у него был совершенно привычный для того времени. Он был простым кузнецом, что жил со своей женой на отшибе в обыденном деревенском домишке, располагавшемся возле кузни и конюшни, в которой он держал свою лошадь. На этой лошади он ездил в город за продуктами, которых у них не было — супружеская чета имела кур, что давали яйца и мясо, и небольшое поле, что давало скудный урожай. Коров и коз супруги не держали, даже яблок у них не было, поэтому эти продукты кузнец возил из города, покупая за деньги, вырученные от продажи оружия, инструментов, да и всякого, что можно выковать из железа. Жена же кузнеца всё то время, которое он тратил на поездки в город и на своё ремесло, работала в поле, да исполняла обязанности повитухи.       Однако со временем работать ей становилось всё тяжелее и тяжелее — в апреле она понесла, и с тех пор живот её постепенно увеличивался. Её муж как мог помогал ей, но женщине всё равно всё труднее и труднее становилось передвигаться, и всё тяжелее становилось у неё в животе, пока однажды ночью у неё не начали отходить воды. В волнении кузнец бросился в конюшню за лошадью — он собирался ехать за доктором. Не мешкая ни минуты, он вскочил в седло и бросился в город.       Хотя кузнец и не был трусливым человеком, он всё равно ужасно волновался — боялся не успеть. Помимо того, что он был довольно смелым и решительным, он был ещё любящим и преданным. Именно это и заставило его броситься в город ночью в разыгравшуюся метель.       — Доброй ночи, мистер Каен, — с легким недоумением взглянул на него местный доктор. — Что привело вас ко мне в столь поздний час?       — Моя жена должна вот-вот родить, сэр, — пояснил мистер Каен.       Не задавая лишних вопросов, лекарь взял с собой свой саквояж и отправился к будущей матери вместе с кузнецом.       Метель поднялась невозможная. Из-за вьюги они чуть не сбились с пути. Но всё же, замёрзшие и продрогшие, доктор и кузнец добрались до хижины, где жили Каены, и дрожа и отряхиваясь от снега, ввалились в дом. У миссис Каен уже начались схватки. Она лежала на кровати, держалась за живот и стонала. Доктор велел кузнецу принести таз воды, снял перчатки и уселся возле роженицы. Мистер Каен с готовностью выскочил на улицу и вернулся спустя десять минут с ведром воды, которое поставил греть в печи. Вода нужна была тёплая.       Бедная миссис Каен всё ещё мучилась. Периодически она начинала кричать, звать мужа по имени и сжимать руку доктора в судорогах. Лекарь протирал её водой, а мистер Каен отходил от жены только для того, чтобы принести что-то доктору.       Увы, но даже к утру миссис Каен всё ещё не родила.       Она мучилась в целом три дня до тех пор, пока ночью не разрешилась от бремени мальчиком. Всё это время доктор и мистер Каен не отходили от неё. Кузнец беспрестанно спрашивал жену, когда боли отпускали её: «Что ты хочешь, Анна? Тебе лучше, Анна?», — но та была просто не в состоянии ему ответить. Когда в муках родился долгожданный ребёнок, доктор обрезал пуповину, обмыл его принесённой водой, и прежде, чем закутать его, шлёпнул новорожденного, чтобы тот закричал и прочистил легкие.       Но младенец не закричал. Более того, он открыл свои на удивление яркие синие глаза и с такой обидой и укоризной посмотрел на доктора, что тому стало не по себе. Он запеленал младенца и поспешил вручить его матери, чтобы она могла приложить его к своей груди.       — Джэд, — позвала Анна мужа. — Иди, посмотри на нашего малыша.       Разговаривавший с доктором кузнец обернулся.       — Он такой странный… — начал было лекарь, но не договорил — Джэд уже потерял интерес к разговору и бросился к жене. Он опустился на колени рядом с кроватью и затаив дыхание, взглянул в лицо своего сына.       Младенец, ощутив его присутствие, принюхался и открыл глаза.       Джэд невольно отшатнулся.       У его сына были ярко-синие глаза, и взгляд их был таким, что казалось, будто ребенок смотрит ему прямо в душу.       От этого взгляда у мистера Каена пробежали мурашки по коже.       — Скажите, доктор, он что, слепой? — взволнованно обратился он к лекарю.       — Честно вам признаться, меня самого мучает этот вопрос, но я пока не могу вам на него ответить. У новорожденных ведь всегда взгляд в никуда — они пока не могут его сфокусировать, но этот…       — Он будто смотрит мне в душу, — признался кузнец.       — Хватит, — Анна недовольно прервала диалог. — Гэн очень хороший и здоровый ребенок, — она с умилением посмотрела на то, как малыш сосет грудь.       — Гэн?! — почти одновременно недоуменно спросили доктор и кузнец.       — Давай назовем его Гэндзо, Джэд, — Анна подняла глаза на мужа.       — Почему ты хочешь выбрать именно это имя? И откуда ты его выкопала, оно ведь не наше…       — Услышала, когда ходила на рынок. Там был один беженец из Китая или Японии. Он помог мне, вытащив из-под копыт несущейся лошади. И я решила назвать в честь него сына.       — А вы знаете, что означает это имя? — тихо спросил доктор.       — Знаю, — Анна кивнула. — У этого имени два значения.       — И какие же? — поинтересовался Джэд.       — Первое значение «богатый»…       — Ну, это явно не про нас, — ухмыльнулся кузнец. — Какие же мы богатые…       — …А второе значение — «стальной».       — «Стальной»? — Джэд рассмеялся. — Ну что ж, это нам подходит!       «Но всё равно у меня от него мурашки по коже, от него и этого его взгляда», — подумал кузнец про себя. Если бы доктор мог слышать его мысли, он бы с ним согласился.       С того дня и начал свое существование Гэн Джэд Каен, который в день своего рождения уже вызвал страх и укол неприязни у своего родного отца и доктора, помогшего ему появиться на свет.