Отрывок из дневника Гэна
23 фев 1769 г
Сегодня уже год как не стало Вольфа. Он заболел в декабре, промучился два с половиной месяца, вопреки заверениям врача, не дожил до весны. Я скучаю по нему, скучаю так сильно и невозможно. Часть моего сердца будто отрезали и положили к нему в постель, и она тоже медленно умирала вместе с папенькой. Я никогда не смогу забыть то, что он для меня сделал. Он не обязан был меня спасать. Не обязан. Но он это сделал. Для чего? Все чаще и чаще я, с тех пор как меня лишили возможности заниматься любимым делом, задумываюсь на этим. Я знаю, что стоит только мне начать играть хоть пару нотков, на меня набегут с вилами, как на дракона. Иногда я пиликаю дома, но тихо и только для Эйлин. Но и это не безопасно — все, кто слышат меня, начинают швырять камни в окна, а я не хочу, чтобы камни эти прилетели Эйлин по голове. Один раз в дом влетела сковородка, со звоном раздолбав стекло и снеся со стола кувшин. С тех пор я почти совсем перестал играть. Я стал нервным и беспокойным. Я переживаю за Эйлин каждый час в своей жизни и иногда думаю, что я не тот человек, которого она заслужила. Нищий, проклятый скрипач, которого никто не желает видеть. Я часто вспоминаю, как вообще произошло то, что я на кого-то посмотрел. Вспоминаю и понять не могу. Что меня дернуло, какой дьявол потянул меня за волосы, чтобы я повернул голову и взглянул кому-то в глаза? У меня не расширяются зрачки. Я ли виноват в этом? Это ли наказанье мне Божье за что-то? Если да, то за что? Я плохо вижу в темноте. Почти совсем иногда не вижу. Но не это волнует меня — кажется мне, будь я слепой совсем, встречал бы на своем пути меньше ненависти. Как хорошо, что обо всем, что происходит внутри меня знает лишь дневник. Пусть эти мольбы и жалобы останутся на бумаге — ни один из людей не будет знать, что происходит со мною. Я никому не скажу о своих чувствах, ибо даже будь у меня поболе близких, я не пожелал бы никого утомлять и расстраивать собою. Сегодня — отличный день для того, чтобы посетить могилу Вольфа. А потом, чтобы поднять настроение себе и Эйлин, я поведу ее на «Короля и шута». Наконец-то наш любимый мюзикл снова в Касселе! Это, пожалуй, самое радостное событие за последнее время. Я надену капюшон, чтобы никто не обращал на меня внимание, и буду вместе с любимой слушать пьесу. Я помню день, когда мы ходили на нее впервые, еще Вольф тогда был жив. Но он предоставил нам вдвоем возможность развлекаться, и мы взяли билеты на спектакль. Господи, это самая трогательная история, которую я только слышал! Там уродливый шут продал душу дьяволу за то, чтобы стать королем. Сын же короля должен был вместо него стать шутом. Священник, который слышал договор с дьяволом, пытается поначалу вызвать у короля-шута совесть и заставить признаться, но тот ясно дал понять, что будет, если святоша не заткнется и не оставит его в покое. Но самый сок-то начался, когда шут на троне стал все-таки чувствовать вину, что усугублялось тем, как он смотрел, как растет принц. Мы плакали на этом моменте. Да, это отличная идея! Это определенно поможет мне отвлечься, развеселит Элли, и, быть может, после спектакля я все-таки решусь предложить Эйлин стать моей женой!