Без прошлого

      Это все небольшое отступление, по сути, не имеющее значение. Теперь я должен вернуться к основным событиям, а точнее к поиску информации о моей матери. Стоит ли говорить, что я ее совершенно не помнил? У младенца, не знающего о существовании понятия «мать», не может возникнуть вопросов в связи с ее отсутствием. Когда я перешел в более сознательный возраст, понял и осознал, все что и имею, я оценил свое положение, как более чем хорошее и не стал задавать вопросов. Будет несправедливо не заметить, что у меня никогда не было нянечек, кормилиц и гувернеров, отец занимался со мной во младенчестве и обучал меня в юности, при этом оставаясь далеким и отстраненным.       Совершенно естественно, что он не говорил со мной о матери, о совершенно незнакомой и, не побоюсь этого слова, чужой для меня — и как потом оказалось для него — женщине. Рассказ Куколя лишь подтвердил мои догадки о совершенной отстраненности и нелюбви между моим отцом с графиней фон Кролок. Да, юношество требует неизведанного. Поэтому я не отказывал себе в рассуждениях о своей матери, хотя могу припомнить не более трех случаев таких заносов, у меня всегда были другие интересы.       Как я и ожидал, ее портрета не оказалось в галерее. Я лишь напрасно потратил время, отвечая часа два на вопросы моих всевозможных тетушек и дядюшек о жизни, здоровье и прочем, о чем там обычно спрашиваю родственники. Мне не удалось узнать даже ее имя. Подумать только, я сын безымянных родителей! Единственное место, где могли содержаться какие-либо сведения о ней это отцовский кабинет. Опять все сводится к нему. Но что я могу сделать? Выкрасть ключи у Куколя? Надеяться на внезапное проявление рассеянности у графа?       Я не знал. Единственно, что сейчас приходило мне в голову — это написать письмо нашему поверенному. Так я и поступил. Деловые отношения это, знаете ли, не мое. Впрочем, как по мне, я составил вполне себе неплохое письмецо, где умолял герра Мареша скрыть факт существования оного от кого бы то ни было — в особенности от отца — и выслать мне всю документацию, которая касается моей матушки.       Ответ я получил очень быстро. Поверенный благодарил меня за доверие, убеждал в полной конфиденциальности моего письма и просил обращаться к нему по любым вопросам, полностью рассчитывая на его скромность.       Что я узнал. Имя моей матери Мария — Августа, происходила она из одного знатного, ныне угасшего рода. С моим отцом они действительно состояли в браке — в чем у меня изначально были сомнения. Однако он продлился чуть дольше полутора года, после чего она исчезал. Поиски ничего не дали, судебный процесс открыт не был. Графиня была признана умершей. От брака у молодого вдовца остался сын, то есть я.       Факты, полученные от нашего юриста, полностью совпадают с рассказом Куколя. Хоть что-то меня радует. Я бы не сказал, что приблизился ко своей цели, но у меня хотя бы появилась надежда на то, что мой отец не человек без прошлого.       А дни шли, я чувствовал, как приближается то событие, которое изменит мою жизнь, иными словами ассамблея у одного из членов Совета, на которую на всеобщее, без сомнения, удивление принял приглашение мой отец.       Ведь он много лет жил совершенным затворником. Хотя к нему все еще приходили конверты с просьбами — порой мольбами — посетить такой-то прием, граф оставлял их без ответа. Ах, я же уже писал об этом! Почему я вновь вернулся к этой теме? Меня тут насильно женят, между прочим, а я рассуждаю об асоциальном поведении папа!       Я хотел сказать, что если графу захотелось, чтобы я женился, то он исполнит свое желание. Даже если мне не понравиться ни одна из бесконечных княжон, виконтесс и баронесс. Даже если на приеме не будет присутствовать ни одна женщина. Даже если я скоропостижно упокоюсь перед поездкой. Отец найдет способ испортить мне жизнь, при чем, сделает это как всегда самым выгодным для него самого способом. Под выгодным я подразумевая то, что моя невеста, несомненно, будет представительницей древнейшей и знатнейшей династии, при этом богата (что обеспечит нам — читай графу — еще большую стабильность в делах финансовых, а быть может, при хорошем приданом — кое-при способностях моего отца непременно у девицы будет — дополнительные земли). Она будет красива, но красота ее призрачна, все для того, чтобы будущие дети унаследовали лишь фонкроловские черты. Про прелести ее характера из ряда «тиха, скромна, послушна» я промолчу, ибо лишь такую женщину сможет терпеть в своем доме отец. Ох, как представил это невзрачное существо, прямо дурно стало!