Античный чароплёт. Том 2

— Пошли! — резко бросил Абтармахан, устремившись к центру деревни. С каждым шагом витающий вокруг смрад становился всё более нестерпимым. Тени всё сгущались. Ради разнообразия моего опыта общения с ними — сгущались не от магии, а из-за севшего солнца и наступающей ночи. Было плохо видно, я выпустил с десяток светлячков. Зря. Яма с кучей обезображенных трупов показалась из-за резко появившегося света очень внезапно. Лошади испугались, и нам с трудом удалось их угомонить. Абхилаша вскрикнула. Кажется, её вырвало. Мы с брахманом были более сдержанны: подобные жуткие картины ни у меня, ни у него не вызывали каких-то особых чувств: успели насмотреться за свои жизни. — Нет больше никакого мёда. — Угу, — киваю. — Уведи её и лошадей на окраину. Там меня и ждите, — я кивнул, хотя вряд ли своим затылком Абтармахан мог увидеть мой кивок. Взял лошадей, потащил Абхилашу. Своему коню выписал кулак меж ушей: нечего взбрыкивать. Животному, конечно, страшно, да и вообще — уйти хочется отсюда подальше и побыстрее, но это не повод не выполнять мои команды. Скакун намёк понял, смиренно посеменив быстрым шагом и не решаясь перейти на более скоростной темп. Буквально за несколько минут мы покинули деревню, оставив позади Абтармахана. Не знаю уж, что он там хочет сделать… Как раз в этот момент сзади возникла мощная вспышка света, послышался рёв, в спину чуть спустя ударила волна тепла. Лошадей едва удалось удержать. Абхилаша думала о чём-то своём и действовала заторможенно, так что мне пришлось угомонить аж четырёх животных самому. Не анимаг я, не анимаг. У меня вообще в этой области едва ли не антиталант. Да и с друидизмом тоже как-то не очень, хотя пока что я не слишком углублялся в эту область знаний. Сказать точнее — вообще почти не углублялся. — Там больше ничего нет, — сказал Абтармахан, когда выехал из-за угла кривой улочки. Интересно, как он лошадь удержал? У меня тут едва не сбежали все, а эта его кобыла была прямо рядом с эпицентром. — Погань. Хотели создать трупного змея! — Кто это был? — Эмушиты, кто же ещё?.. — Адаалат-ка-Джаду был далеко в своих мыслях. Его глаза нехорошо прищурены, губы сжаты в тонкую ниточку, а пальцы стиснуты на уздечке с такой силой, что костяшки аж побелели. — Нужно их догнать. И убить. — А справимся? — я приподнял брови. Честно говоря, идея мне не нравилась: у нас другое задание. Понятно, что я погнался бы за уродами, будь мы на территории Шумера, но, честно говоря, на отряд бандитов, балующихся местными практиками некромантии, мне было немного плевать. Крестьян, конечно, жалко слегка, да и картины, подобные недавней, я видеть не люблю, но блин… Однако этим мы с Абтармаханом и отличаемся: я наёмник и чужак, а он местный придворный маг. — Справимся, — недобро протянул брахман, хмуро на меня глянув. В отсветах разгорающегося на стенах лачуг пламени его лицо выглядело особенно зловеще. — Отойдём в чащу, там отдохнём. Немного. Потом отправимся в преследование. Я даже спорить не стал: он командует, с него вся ответственность. Хочет переночевать в чаще ближайшего лесочка? Да Энки ему в судьи! Пойдём — переночуем… Как выяснилось позже, брахмана я таки недооценил. Он договорился с каким-то живущим тут духом, который не только вывел нас на полузаросшую полянку, так ещё и охранял всю ночь. Пока мы с Абхилашей спали… Я спал. Насчёт неё точно сказать не могу. В любом случае, с момента моего отбытия в тёмное и тихое царство Морфея и до момента возвращения из него Абтармахан не поменял ни места, ни позы. Так и сидел на траве по-турецки, положив руки на колени и чуть согнув их в локтях. Договаривался с кем-то или выяснял что-то — не ясно. Но стоило только забрезжить предрассветным сумеркам, как индус мгновенно нас растолкал и быстро, без суеты, совершенно не сбиваясь, повёл по следу крупного отряда воинов. Причём сам след стал заметен далеко не сразу. Как он вообще его отыскал? Ума не приложу. Таким злым я не видел Адаалат-ка-Джаду, пожалуй, никогда. Печально вздохнув, Абхилаша шепотом поведала мне историю, что и сам Абтармахан родом из одной здешней деревни, с которой случилось нечто похожее, когда он только обучался в Храме. Выжил случайно, можно сказать. Родители были бедны, как и все крестьяне в окрестности, но невероятно талантливого мальчишку приметил путешествующий сатьян, решив взять в ученики. Не просто так, конечно: нет таких идиотов, чтобы учить кого-то бесплатно. В долг. Абтармахан, как выяснилось, долго впахивал на своего учителя. Но не в этом дело, а в том, что эмушитов брахман искренне ненавидит. Сама Абхилаша, кстати, судя по всему, всё-таки не спала. Глаза покраснели, лицо осунулось. Бронзового оттенка кожа слегка побледнела. — Нагоним падаль после полудня, — прервал мои мысли брахман. Я только плечами пожал: трупы выглядели относительно свежими. Логично, что мы догоним крупный, а оттого не слишком быстрый отряд до вечера. Деревья сменялись лугами. Впрочем, рощица-другая всё равно всегда была недалеко от дороги по мере нашего пути. Чтобы отправиться в погоню за эмушитами (то-то они удивятся тому, что их преследуют три человека), нам пришлось свернуть с основного маршрута. В деревне бортников дорога имела поворот и развилку. Собственно, это, а также нечастый и недешёвый товар, производимый крестьянами, как я понимаю, служило основой существования здесь местного торгового пути аж до самого Бхопалара. Да и деревенька была крупной. Судя по величине ямы и количеству лачуг, здесь жила не одна сотня человек. Увеличь население вдвое да обнеси стеной — получишь городок. Мелкий. И лучше не вдвое, а втрое. Но тем не менее. Нет, какая-то у крестьян защита таки была, но в основном они предпочитали прятаться всё же в ближайших лесах или в подвалах. Хотя некоторые домики были окружены общей стеной. Видимо, хозяева всё же решили объединить усилия и хоть как-то себя обезопасить. Не помогло. — Эй, мальчишка? — Чего тебе, древняя развалина? — привычно уже огрызнулся я. Ну, а что? Мне обижаться на "мальчишку"? В возрасте почти четырёх десятков лет? Это уже скорее обычный наш лай. Всего-то… — Ты умеешь становиться незаметным? — даже ухом не повёл Абтармахан. — Мммм… Умею, но мои возможности в этой области скромные. Зато… — маленькая пауза. — Я умею летать. Могу закрыться от обычного взора, но духи и кудесники вблизи чуят. Но в высоте и этого хватит: случайно с земли никто не углядит, а чародеи редко проверяют, что там у них в миле над головой. — Плохо, — поморщился он. — Хотел, чтобы ты поближе к ним подобрался и осмотрелся: сколько там шаманов — это важно. — Ты попросил духов помочь найти след, но не спросил их… — Они сказали, что там семеро говорящих, — раздражённо перебил меня брахман. — Но вот есть ли среди них больше одного шамана — непонятно. — Говорящие, — на секунду зажмурился я в недоумении, — это говорящие с духами, так? Тогда… — Глупый чужак, — Абтармахан едва ли не рычал. — Это может быть как один шаман с шестью учениками, так и двое шаманов с пятью! А хуже всего — если там три шамана! Вдруг у кого-то учеников нет? — Ну, у шаманов обычно от двух-трёх учеников… — Только не у шаманов эмушитов, — Адаалат-ка-Джаду медленно выдохнул, беря себя в руки. — Эти нередко приносят в жертву поганому… Своему демону-покровителю собственных детей. А учеников — тем более. В основном — тех, кто послабее. Или тех, с кем отношения не задались: чтобы не прикончили позже. — Ясно, — имя Эмуши брахман не назвал, видимо, из-за близости к его слугам. Вдруг почуют? Вряд ли, конечно, но бережёного берегут боги… — Хорошо. Тогда просто слетай и посмотри, сколько их там, и вообще, запомни побольше. Я хочу знать всё, что только можно! Я лишь кивнул, спрыгнув на землю и отдав поводья коня Абхилаше. Вызвав из виртуальной книги текст заклинания невидимости из школы иллюзий, быстро стал начитывать максимально неразборчивым, похожим больше на несвязные бормотания или бурчание, голосом: Абтармахан, конечно, делает незаинтересованный вид, но уж больно увлечённо он изучает ухо своего коня. Фиг ему. Закончив, активирую чары. Простенькая штука, мага, даже самого убогого, вряд ли обманет. Но это вблизи. Если же я буду далеко, то аурное зрение не поможет меня рассмотреть: на таких расстояниях хорошо, если вообще можно что-то разобрать. В общем-то, для разведки с воздуха — отличные чары. Не очень сложные, не сильно затратные, скрывающие в оптическом диапазоне. Активировав заклинание полёта, я взмыл в воздух. Летать — очень непростое занятие. Настоящий талант в этом деле на моей памяти есть только у Шамшудина. Тому же Креолу это даётся с трудом, я же… среднячок. Парить могу, но лучше не слишком долго. Но долго и высоко мне особо и не требовалось: достаточно подняться метров на сто-двести, чтобы увидеть панораму многих километров вокруг. Отряд эмушитов я заметил сразу. Сосредоточившись, телепортировался ближе к ним, поднявшись несколько выше. Что тут у нас?.. Оказалось, где-то десятков семь человек. И три телеги. Немало лошадей, а это, на минуточку, огромные деньги. Я вообще сильно удивился, когда нам выделили аж шесть этих животных: какой-нибудь богатый господин редко имел их больше нескольких штук. Бывают, правда, тягловые купеческие лошадки, но здесь-то именно что довольно породистые скакуны, предназначенные для ношения на себе всадника. Эти ребята однозначно довольно мобильны. Телеги везут еду и награбленное в деревнях, но опять же: тюков там не сильно много. Интересно, если этот отряд устраивает длинный рейд, то чем он питается? Там однозначно недостаточно еды для прокорма стольких человек… Я изучал стоянку темнокожих демонопоклонников ещё некоторое время. Наконец, телепортировался обратно, стал снижаться, снимая невидимость. Абтармахан набросился на меня немедля, выпытывая мельчайшие детали. Как стояли, есть ли на месте их привала часовые, как несут караул, как расположены лошади, где стоят телеги, есть ли рабы… — Слушай, если там и были рабы, то я точно их не отличил! Только воины! И всё! — Странно. — Что тебе кажется странным? — устало вздыхаю. Надо придумать, как тянуть ману из собственной усталости: утомился, и снова полон сил! — Обычно эмушиты устраивают рейды, чтобы набрать рабов, — вмешалась Абхилаша слегка безразличным голосом. Неужели сцена в деревне так на неё повлияла, что она до сих пор забыть не может… Стоп! Да, сейчас жестокое время, но даже для многих воинов то, что там было, всё же слишком… ужасно. Это я насмотрелся всякого в Трое и когда создавал Некроконмарас, это мы, шумеры увидели столько ужасов во время войны с куклусами и некромантами, что даже несколько сотен разорванных на части обезображенных полугнилых распухших на солнце людей, скинутых в огромную яму, воспринимаем относительно спокойно, как и остатки их тел, разбросанные иногда в самых неожиданных местах. Но Абхилаша — обычная девушка. Она видела смерть, убивала, пусть, скорее всего, чужими руками, но у неё за спиной и битв-то настоящих нет, не говоря уж о кровавых и жестоких ритуалах или сражениях с монстрами! — Нечего на неё так пялиться! — буркнул брахман. — Чай, не девочка уже! Полезно иногда взглянуть на настоящую жизнь вне дворцовых и городских стен! Мы, знаешь ли, не на прогулку отправились! — Ты… — я, сам не знаю почему, захотел ему врезать. — Он прав, Тиглат. Я в порядке, — вышла откуда-то из глубин себя Абхилаша. — Просто это… Я никогда раньше не видела такой жестокости. — Меня другое волнует. Если это не набег ради рабов и грабежа, то что тогда? — задумался Абтармахан. — Они пришли сюда поесть мёда, изнасиловать деревенских девок, вырыть яму и оставить нам трупного змея? — Может, им нужен большой трупный змей? — предположил я. — Они долго созревают, — пояснил брахман. — Я удивился, когда увидел так много трупов: эта тварь зрела бы долго. Рано или поздно эту яму нашёл бы купец, гонец или просто крестьянин из другого села. Или кто-то проезжий. В Храме бы узнали достаточно быстро. — Это же эмушиты. Дикари, безумные кровожадные потомки демона, — резко высказалась Абхилаша. — Людского в них больше, — не согласился Абтармахан. — Погань, но погань, которая редко делает что-то просто так. Ладно! В любом случае, тела я сжёг, отряд… нападём позже. Нам тоже нужно отдохнуть. Дождёмся, как они встанут на ночную стоянку. И осчастливим их под утро. — Отдохнуть? Я восстановлюсь довольно быстро, дай мне минут двадцать, — замечаю. — Ты — да, а я не так давно испепелил сотни трупов! А потом вёл нас сюда и не спал этой ночью! — Понял-понял… — примирительно подняв руки, я молча повёл коней за Абтармаханом, который выбрал нам местечко для привала. Только сейчас до меня начало доходить, что да: скорее всего в тот раз мы с ним не сражались в полную силу. Он за раз испепелил сотни тел, а это немалая мощь, высвобожденная в один момент времени. Да ещё и деревню сжёг. Возможно, у меня бы на такое маны тоже хватило, но только после однозначно было бы истощение. А Абтармахан держится. И вполне себе ничего себя чувствует. Судя по ощущению от него, я сильно недооценил брахмана. Вероятно, он таки вполне соответствует нашему шумерскому магистру-боевику. Не знаю, какой силы. Думаю, не Халай Джи Беш, но тем не менее… Эх, вот бы его на Йена натравить и посмотреть, что будет? Я последнего добил бы даже в случае поражения Абтармахана. Мечты-мечты… Забредя к какому-то пологому овражку с одной нависающей стенкой, покрытой сверху свесившимися деревцами, мы встали на отдых. Лошадей привязали неподалеку, стянув передние ноги верёвкой. Абхилаша всё ещё была подавлена, а Абтармахан завалился на спину, мгновенно уснув, так что всеми животными занимался я. На меня же легла и охрана этого подобия лагеря. Несколько наговоров и хорошая точка наблюдения как раз между теми деревьями, что росли выше, дали достаточные гарантии безопасности. Спустя пять часов моей перманентной медитации проснулся Абтармахан. Обругав меня за то, что не сменился с Абхилашей на дежурстве и устал, он назвал меня идиотом, получил в ответ маразматика и скомандовал лезть на коней. Время было уже далеко за полдень, ещё несколько часов — и закат. Нужно было догнать эмушитов. Судя по словам Абтармахана, ночь — одно из любимейших их времён для передвижения. Кстати, довольно разумно: пусть ночь и является периодом активности многих хищников, но вместе с тем могучий Шамаш не печёт сверху безжалостным светом, отчего люди медленее устают. — Ты же хотел дождаться, когда они встанут на отдых ночью? — удивился я. — Хотел. Только в том направлении, — махнул рукой брахман в сторону примерного движения эмушитов, — находится ещё одна деревня. Маленькая и бедная, но она есть. Я про неё совсем забыл. Скорее всего, ночью они хотят дойти до неё и встать на стоянку уже там. — Неужели на земли царства может так легко вторгнуться армия, разорять деревни, а Раджа ничего не узнает?! — вырвалось у Абхилаши — Не может, — резко ответил Адаалат-ка-Джаду. — Во многих местах путешествуют адепты Храма, есть дозорные вышки с сигнальными дымами, есть гонцы. Но на этой территории никто просто не ждёт эмушитов. Я ума не приложу, как они сюда добрались. Они свои набеги устраивают со стороны Индарахутары, в которой есть крупный гарнизон. Раз в полгода-год постоянно происходят стычки. Здесь же земля куда восточнее. Возможно, они прошли по лесам и ущельям через необжитые земли и вышли уже где-то здесь, но там нельзя провести лошадей и телеги. Я не представляю, что тут происходит, но если после битвы кто-то из них останется в живых, то обязательно узнаю. — Ты так уверен в победе?.. — приподнял я брови. Всё-таки соотношение сил вовсе не на нашей стороне. — Уверен, — коротко бросил он. Я только плечами пожал: не одному из лучших шумерских телепортеров бояться сражения с превосходящими силами противника. Уж что-что, а сбежать я смогу всегда. Когда мы подходили, эмушиты как раз сворачивали лагерь. Развязывали ноги лошадям, собирали свои подстилки и покрывала, убирали котелки с костровищ. Более того, что удивило меня ещё больше при наблюдении, они засыпали костровища, клали сверху срезанный дёрн и поливали водой, натасканной из ближайшего ручья. Работали крайне оперативно и чётко, словно не в первый раз. Да, тут по-прежнему место весьма вытоптанное, да и лошади за часы успели немало травки пощипать, но тем не менее — слишком уж профессионально. Никто на моей памяти такого никогда не делал. Ни шумеры, ни греки, ни троянцы, ни воины ассирийских царств. Никто. — Опытные. Очень, — лишь сплюнул Абтармахан, услышав мой рассказ. — Ты снимешь часовых, — повернулся он к… Абхилаше. Странный выбор, на мой взгляд. — Я пойду вперёд, а ты будешь защищать её и подчищать недобитков. Понял? — я лишь кивнул. План, на мой взгляд простоват, с учётом десятков воинов и семи магов, пусть большая их часть и простые ученики, но вся ответственность в любом случае на Абтармахане. Хочет сдохнуть? Не мне его останавливать. Тем более что я не уверен в том, что он не справится. Стоило мне лишь восстановить силы, как мы двинулись вперёд почти не скрываясь, лишь только маршрут избрав не вдоль дороги, а немного в стороне между растущими тут молодыми деревцами. На подходе к лагерю, когда мы с часовыми оказались на расстоянии прямой видимости друг к другу, Абтармахан кивнул Абхилаше. Она пошла вперёд. Я дёрнулся было следом, но брахман придержал меня рукой. Вот двое юношей лет семнадцати заметили женщину. Они хотели было что-то сделать, но затем… Пошли к ней. Абхилаша медленно стала отступать обратно к нам. Пропажу двух человек даже никто и не заметил. — Ммм… — сладострастный стон, изданный ей, оказался для меня совершенно внезапным, ведь Абхилаша стояла спокойно и ничего не делала. А вот двое мальчишек, которые по недоразумению считают себя взрослыми мужчинами, затряслись и упали на колени, потом ткнулись лицами в землю. — Ммм! Ах!.. — стонала она, сохраняя сосредоточенное выражение лица. У трясущихся и дрожащих людей перед ней пошла пена изо ртов, а потом они просто замерли. — Шаман не должен был ничего почувствовать. — Ты их не убила? — спросил Абтармахан. — Нет, но если им не помочь, то скоро умрут. — Некому будет помогать, — сплюнул он, резко дёрнувшись вперёд. Мы поспешили за ним, но шли куда медленнее, давая брахману от нас оторваться. — Это было неожиданно, — заметил я аккуратно. Да что там! Я вообще не знал, что и думать! — Не волнуйся, с тобой мои стоны были совсем другими, — устало улыбнулась Абхилаша. — Вот уж надеюсь… Тем временем Абтармахан достиг границ деревьев. И полыхнуло. Обратившись огромной, сияющей ярко-алым с прожилками белого коброй, он одним взмахом громадного хвоста буквально смёл половину бегающих и таки успевших заметить нас людей. Вопли ужаса, крики, нестерпимый жар и запах жареного человеческого мяса: всё слилось в какофонию звуков и ощущений. Бросившихся на нас с Абхилашей с обезумевшими глазами шестерых уцелевших я разрезал на куски появившимся в руке водяным мечом. Впереди вновь полыхнуло белёсым пламенем, оставляющим после себя лишь адский жар и пепел. Абтармахан явно вступил в схватку с шаманами, но прежде успел буквально изничтожить немалую часть рейдеров вместе с лошадьми. Оставшиеся в живых животные с ужасом и безумным ржанием рвали верёвки на ногах и бежали, оставляя после себя лишь истоптанную обожжённую землю и капли пены с шкур. Я уже приготовился было убить бегущего мимо очередного эмушита, как он резко развернулся, разорвав руками сорванное с шеи ожерелье. Из костей и деревянных талисманов на меня кто-то бросился… Или что-то. Не знаю, что именно, однако против дождя разочарования и мощного пламени оно оказалось бессильно. От меча ученик шамана почти увернулся: лишился не головы, а руки. Воздушное лезвие оставило ему глубокий разрез на бедре. Я уже хотел было добить, но вперёд вышла Абхилаша. Она подошла к пытающемуся отползти угольно-чёрному парню, цепко схватила его за плечи и… Поцеловала. Впилась губами в губы. Я чуть глаза протирать не начал, однако внезапно заметил, что кожа лица у него быстро-быстро высыхает. Как и тело. "Да она же прану высасывает!" — понял я. Как ни странно, но картина особого удивления или отвращения не вызвала. Тут нужно учесть момент, что практика поцелуев в нынешнее время мало распространена. Точнее — поцелуев через губы. Грубо говоря, мало кто целуется с любовниками. Целовать любовницу или любовника — это одно, но вот целоваться с ним или с ней — совсем другое. Не удивительно, в общем-то: за зубами особо сейчас не следят. Даже у меня на них немалый налёт, который мне постоянно приходится аккуратно счищать подручными средствами. Большинство же людей и вовсе этим не заморачивается. В такой ситуации поцелуй через губы редко может восприниматься чем-то приятным, несмотря даже на крайне развитую сексуальную практику. Так что подсознательно я просто не допускал даже, пожалуй, того, что Абхилаша может меня поцеловать. Но обсохший труп, лежащий рядом, навевает определённые мысли. Женщина тем временем вскинула руки, от неё во все стороны разошлась незримая волна. Я внезапно ощутил невероятное желание обладать ей, владеть, быть с нею. Только вокруг слишком много других… урроды… убить… Мотнув головой, сбрасываю наваждение. А вот эмушиты в большинстве своём не смогли. Остатки рейдерского отряда стали сражаться друг с другом. При этом даже те, кто не поддался на чары, не могли избежать участия в бойне. Прилетевший огненный лоскут с места схватки шаманов и брахмана впереди я успел отразить щитом. Не пламя даже, а разреженная плазма расползлась в стороны испепеляющим туманом, не сумевшим тронуть нас с Абхилашей, но в отместку жгущим всё вокруг… Если вообще было что-то ещё. Я хотел было пойти на помощь брахману, но оставлять нашу спутницу одну, даже укрыв её щитами, было опрометчиво. Тем более, что силы она, кажется, потратила все. Это при том, что после поглощения праны у неё точно было энергетическое опьянение. Впрочем, Абтармахан справлялся и сам, скорее даже не защищаясь от четырёх противников (двух учеников он уже успел прикончить), а наседая на них. На все уловки, призванных воплощённых духов, некротические заклинания и заклинания магии смерти у Адаалат-ка-Джаду был один ответ: море огня. Он выкладывался на полную, а я сумел оценить преимущества союза могучего духа огня и не менее могучего пироманта: великолепный, просто-таки филигранный контроль пламени и принимаемых им форм, огромная сила, которой у самого Абтармахана точно не было, но которую он заимел, перейдя в тесное слияние со своей огненной коброй. Чёткость, точность, опыт… Но долго он так тоже не может. Но и бросить Абхилашу я не могу… Блин! Точно! Сосредоточившись, я вновь начал творить сложнейшее заклинание. Каждый каст, если его не заготовить заранее, занимает минут десять. Немало. Я старался как мог, некий опыт и сильное желание помогли успеть куда быстрее, тем более что по факту заклятие составное и некоторые части у меня в памяти таки были. Слои реальности и астрала изогнулись, я медленно погружался в Зеркаль, отражаясь сразу на второй план. Он разгибается, начинает раскручиваться в первый… В этот момент с двух сторон, из двух тел всеми силами удерживаю скрутку реальности. Я не могу позволить слоям вернуться в норму так рано. Не могу. Держать… Мана стремительно потекла в никуда. Все силы были брошены на контроль пространства, которое оказывало всё большее сопротивление. Ощутив себя в двух телах, я едва не растерялся, но сумел сохранить концентрацию. А потом второй слой зеркал буквально вытолкнул находящееся на нём тело вверх — на первый слой. А тот — в реальность. Мы кивнули друг другу. Я остался рядом с Абхилашей, которая устало стояла на ногах, но не позволяла себе ни сесть, ни опереться на меня: бой — нельзя. Я бежал на помощь Абтармахану. Шаманов было не двое, а трое. Один ещё совсем молодой, но он явно уже закончил обучение. Вот они-то, при поддержке ещё одного ученика, который больше кружил вокруг брахмана и отвлекал мелкими атаками на себя внимание, и старались задавить придворного чародея. Вот с ученика-то я и решил начать, посчитав глупым связываться в столь ослабленном состоянии с призванными и воплощёнными шаманами демоническими духами и странным грязным туманом, чьи хлопья то и дело складывались в чьи-то физиономии. Абтармахан жёг это странное образование, но окончательно уничтожить так и не мог. Неважно. Тело само-собой выполняет знак "быстро". Миг, и я за спиной ученика. С рук сорвалось воздушное лезвие. Перебит позвоночник. Труп. На меня обратили внимание: один из противников опустил руки в грязный туман. По нему пошли чёрные разводы, сформировавшие змеиные головы. Что же, есть у меня в памяти кое-что нестандартное. Спасибо старику Халаю, научил… Одной рукой я запустил в кого-то из шаманов огненную стрелу, отвлекая, а другой, свободной, вычертил в воздухе пылающую руну, и мой противник отшатнулся в сторону. Из воздуха высунулись четыре огромных собачьи головы на змеиных шеях. Неистово лая, они потянулись к шаману, желая оплести его, тянясь к мясу ужасными пастями. Еще секунда – и схватят, вцепятся, разорвут в клочья… Но гнилостно-чёрные змеи не позволили им этого сделать. Завязалась схватка, где мои псы однозначно проигрывали. Оно и не удивительно: я не слишком силён в подобного рода чарах. Существа с моей стороны слабые, их меньше: четверо против семи — куда уж тут иметь равный расклад?.. Мана подходила к концу. Я и до раздвоения изрядно потратился, потом было сложное заклятие двойника, затем, собственно, разделение, разменявшее ману пополам. По идее, тот я, который стоит рядом с Абхилашей, может передать имеющуюся ману тому мне, который сражается… Дьявол, как же сложно ощущать себя таким образом! Но ладно. Хватит, пожалуй. В руке возник огненный меч, тело окружил огненный доспех. На последних крохах маны я бросил в кого-то воздушное лезвие. Абтармахан почти додавил молодого врага, добить его ему мешали остальные двое. Резко набрав скорость и не обращая внимания на атаки, некоторые из которых частично вполне пробивали огненный доспех, я разбежался и попробовал прорваться к самому старому из противников сквозь туман. Тот мгновенно сгустился. Ни доспех, ни активная рубка мечом, который без поддержки маной довольно быстро начал тухнуть и истощаться, не помогли мне выбраться. Я чувствовал себя мухой, попавшейся в мёд. В следующий момент две змеиные головы отделились от схватки с псами, в стане которых остался и вовсе один боец, которого также догрызали двое противников. Мгновение страшной боли, когда меня буквально разрывали надвое, а затем… Я развеялся, ощутив себя всё также стоящим рядом с Абхилашей. Абтармахан вновь мощно полыхнул, испепеляя сразу двоих врагов. Грязный туман стал весьма редким и нечётким. Уже не такая огромная, огненная кобра, совершила резкий выпад, обвиваясь вокруг отчаянно отбивающегося последнего шамана. Вокруг него был какой-то щит, а двое духов, пантера и тигр, отчаянно пытались разорвать огромную пылающую змею своими когтями, напрасно сжигая собственные псевдотела. Накрывая противника раскрывшимся капюшоном, брахман усиливал жар. Его тело раскалилось настолько, что стало ослепительно белым, а затем кольца просто резко сжались, огненная псевдоплоть сошла с чародея, открывая сгорбившегося усталого человека, только что завершившего тяжёлую схватку. Повернувшись к нам, он едва не споткнулся. Несмотря на расстояние, я всё равно отчётливо это заметил. Чего это он? Неужто реально думал, что я там погиб? Проверочка… Помахав рукой, я заставил-таки его на миг сбиться с шага. Ха, действительно! Пффф... — Не дождёшься, старик! — весело хмыкаю. — Не каким-то черномазым ублюдкам меня убивать. Этого не смогли сделать ни демоны, ни наимерзейшие из чародеев Шумера, ни самые искусные подлые маги Трои! Куда уж этим поганцам, — я пнул полуобгоревший труп того, чью прану высосала Абхилаша. — Жаль, что ты такой живучий, — серьёзно кивнул брахман. — Не люблю тараканов. — Пргх… Старпёр, выбирай выражения! — Ты не даёшь мне богатого выбора, юнец. Надеюсь, ты поймал хоть кого-нибудь живого перед тем, как влезть в МОЮ схватку?! — Эммм… — я действительно как-то не подумал о том, чтобы взять языка. — Дурак, признаю… — Я поймала, — усталым голосом сообщила Абхилаша. — Он там, за деревьями… лежит. — Ты признал, — тыкнул в меня пальцем Абтармахан, проходя мимо. Сжав кулаки над головой, он резко повёл ими к земле. Огонь вокруг мгновенно потух. — Пошли уже, терпеть не могу всякий смрад и зловония, — поморщился он. — Надеюсь, лошади не убежали. — Мы вроде далеко их оставили, — замечаю. Лучше бы, конечно, остаться тут и скопить немного маны, но ладно: на один телепорт мне в любом случае хватит, а врагов в округе, наверное, уже и не осталось. — Интересно, а где они всё же еду брали?.. — с интересом посмотрел я на чудом уцелевшие повозки, стоявшие в стороне от места схватки и лишь частично повреждённые огнём. — Нельзя же здесь везти столько… — Известно где, — пожал плечами Адаалат-ка-Джаду. — Там наверняка что-то долго портящееся. Типа сухарей или сушёных фруктов, а мясом их обеспечивали встречные путники. Да и в деревне они немало запасли. — В смысле? Там не… Стой, ты же не хочешь сказать, что они людоеды? — Ну да, — пожал плечами он. — Эмушиты часто едят человечину. И это, кстати, общеизвестный факт. Я вспомнил то, что было в деревне. — Верю.