III
У Джерарда красивые глаза. Светло-зелёные, напоминающие оливковый цвет — ещё более редкий, чем голубой. На солнечном свете они кажутся ярче, словно если бы они были стеклянными. Его глаза темнеют до болотного цвета, когда на улице особенно пасмурно и небо затянуто свинцовыми облаками. Зрачки у Джерарда всегда чертовски чёрные. Фрэнку иногда кажется, что на него смотрит сама темнота, которую он так боялся в детстве. В его маленькой комнате даже днём было не слишком светло, а ночью единственным источником света было окно, которое он никогда не зашторивал. Фрэнку не разрешали использовать ночник («из-за тебя одни расходы, посмотрите на счета, урод»), поэтому, как только выключался свет, он из-за всех сил бежал к кровати в углу и прятался в коконе из одеяла. Важно было не оставлять ни одной щелки и укрываться с головой, потому что… просто потому что. И всегда ложиться спиной к стене. Фрэнк как можно ближе пододвигался к ней своими острыми лопатками подальше от края постели и зажмуривался, тихо-тихо дыша. Чтобы его не было слышно. Будто бы его вообще не существует. Когда под одеялом становилось слишком жарко, Фрэнк осмеливался чуть-чуть приподнимать его край, чтобы было чем дышать. Это было глупо. Он глупый, потому что верил, что тонкий кусок ткани может спасти его от всех монстров. Но оно давало ему чувство защищенности. Иллюзию безопасности. Так Фрэнк и забывался сном наедине с темнотой, сгустившейся вокруг его кровати. Утром при дневном свете ему было смешно от своих ночных страхов, а потом всё повторялось снова.***
Он не может проснуться. Он чувствует, как задыхается. Пытается сделать вдох и открыть глаза, но просто не может. Его легкие горят и горло сдавленно, будто разучился дышать. Он ощущает ткань простыни под своими ладонями, но всё словно в безликом чёрном тумане, и он продолжает тонуть в бездне. Почему он не может дышать? Но наконец ему удается каким-то образом сделать судорожный вдох. Фрэнк садится в кровати и какое-то время находится в этой позе, уставившись в одну точку перед собой, загнанно дыша. Его сердце бешено колотится, ударяясь о рёбра, и ему требуется время, чтобы восстановить дыхание. Какого чёрта это было. У Фрэнка болит голова, будто её сжимают железным обручем. Он трёт виски и открывает рот, потягивая мышцы челюстей. Больно. Джерард всё также неподвижно спит, и Фрэнк едва может слышать его дыхание. Он успокаивается только тогда, когда видит, как опускается и поднимается его грудная клетка. Три часа ночи. Блять. Фрэнк тихо встает с постели и идёт на кухню. Он сует под холодные струи свое лицо и жадно глотает воду. В эту ночь он больше не уснул.***
— На моих глазах умерло трое человек. Джерард дергает уголком рта, имитируя улыбку, и выпускает сигаретный дым. Он смотрит на Фрэнка и передает ему свою банку с пивом. Тот помотал головой. — Не хочется, — Фрэнк сжимает бутылку из-под колы, чувствуя, как рычит его желудок из-за газировки. Они сидели вдвоём на террасе какого-то дома, Фрэнк даже не помнит чей он, и кто все эти люди, что его окружают, но тут бесплатная пицца, травка и много алкоголя — остальное неважно (да и какая разница, серьёзно). Он немного пьян, ровно настолько, чтобы в голове мысли были немного смазаны, а в животе разливалось обволакивающее его внутренности тепло. Джерард смотрит на него из-под прикрытых глаз, и после еще одной затяжки продолжает: — В старшей школе мы гуляли по какому-то заброшенному зданию. Нас было пятеро или около того. И у одной из девушек случился приступ. Представь, ещё секунду назад она просто курила, как я сейчас, а в следующее мгновение дёргается в припадке на грязном бетоне. Это выглядело так, будто она была одержимой как в тех грёбанных фильмах ужасов про экзорцизм, — Джерард снова улыбнулся. — Она была эпилептиком. А мы просто все по-тихому свалили. — И вы бросили ее там умирать? — спросил Фрэнк, так, чтобы это звучало как можно более равнодушно. — Да. Это была закрытая территория и там нельзя было находиться. Это были её проблемы. Зато она была очень красивой в гробу. — Во второй раз у моего дома сдох бездомный. Типа, блять, в том квартале постоянно кто-то дох, но этот бомжара приполз именно к моему дому. Я сказал ему валить нахуй, и знаешь, что он сделал? Бинго, он сдох. Походу, это был инфаркт или типа того. — Звучит так, словно ты убил его, — задумчиво отвечает Фрэнк. — Если бы я проткнул его ножом или пристрелил, тогда да. Но этого не было, — отмахивается Джерард и снова выпускает дым. — Третий раз был слишком банален. Я пошел в магазин и в этот момент у меня на глазах сбивают парня. Визг шин, скрежет металла, гудки. Он отлетел как тряпичная кукла метров так на десять. Боже, блять, мозги были повсюду, — он хрипло смеется, обнажая зубы. — На вид они были похожи на взорванный ванильный пудинг. Фрэнк натянуто улыбается и допивает остатки колы. Этот человек… он вызывал у него смешанные чувства. Он был одновременно притягателен, и в то же время отталкивающим. От Джерарда приятно пахло, и Фрэнк бы соврал, если бы сказал, что он его не привлекает. Джерард курит сигареты, которые Фрэнку не нравятся, но он продолжает сидеть с ним здесь и слушает его бредовые истории. Фрэнк хочет ещё. Он ловит на себе взгляд Джерарда. Тот всё еще улыбается, немного пугающе, словно эта улыбка говорила «мне-плевать-я-обдолбан-я-знаю-что-нравлюсь-тебе». Фрэнк едва ли знает его, и ему следует вести себя более осторожно с незнакомцами. Но он просто посылает всё к черту. Ему всё равно нечего делать. Ему не хотелось сейчас возвращаться в свою маленькую комнатку, которую он снимал в богом забытом районе. В его голове пусто, и если бы сейчас ему предложили кокаин или прыгнуть с третьего этажа за пять баксов, он бы, не задумываясь, сделал всё. Ему нечего терять. — Хочешь прокатиться? — А куда мы поедем? — Зависит от тебя. Может, ко мне, а может- — К тебе. Джерард улыбнулся еще шире. Потом Фрэнк будет ненавидеть эту улыбку, но сейчас он встаёт и берет его за руку, спасаясь бегством от самого себя.***