ai shiteru

      По сравнению в предыдущим годом, в этот раз они, все втроем, уехали очень рано. Между знакомством Джункю с Машихо и моментом, когда Едам, вызвав такси, усадил Доёна на заднее сиденье рядом с собой, прошло не больше сорока минут. То ли первокурсники были вялыми, то ли слишком дорого стоил алкоголь в этом заведении, но вечер был скучным, и, сев в машину рядом с водителем, Джункю продолжал клевать носом до самого дома, хотя не сказать, что был слишком пьян.       Еще несколько минут после того, как он зашел в квартиру, стараясь тихо прикрыть за собой дверь, Джункю, облокотившись плечом на стену, стоял, прокручивая в голове прошедший день, но, не заметив чего-то экстраординарного, ушел спать. Ему ничего не снилось, как обычно бывало после долгого дня.       Утром ему позвонил Едам, как будто уже бодрый, и, пока они разговаривали, Джункю вспомнил про Машихо.       — Я думаю, что должен был взять его номер, — он позавтракал бутербродами, пока мама варила кофе на двоих.       — Если хочешь, напиши Доёну, вдруг он знает.       После этого Едам быстро попрощался потому что началась пара, и Джункю скучающе проследил взглядом за минутной стрелкой настенных часов. На секунду ему показалось, это узнать номер у Доёна было хорошей идеей, но если задуматься, то с чего бы ему продолжать это глупое внезапное знакомство? Отчего оно не должно остаться лишь одним пьяным разговором напротив кальянной?       — Не хочешь рассказать мне про вчерашний вечер? — мама поставила на стол большую кружку, из которой Джункю любил пить по утрам, и села рядом с ним. Они сидели в тишине еще какое-то время, пока она не включила телевизор. Джункю не хотелось говорить про Машихо, как в прошлом году случилось с Пак Джихуном, про которого она, правда, все равно узнала, хоть это и произошло больше случайно.       — В прошлом году было лучше, — коротко сказал Джункю, не желая пока врать, но и не горя желанием говорить правду. Мама промолчала, и он понял, что ее не устроил его ответ, но не настолько, чтобы допытываться до него. После завтрака они договорились вечером посмотреть фильм, потому что у нее график работы два через два, а Джункю просто перманентно нечем себя занять, кроме просмотра Ван Писа и надоедания Едаму. //       — Сколько еще времени по-вашему должно пройти, прежде чем я встречу своего соулмейта?       — Хён, только не начинай снова!       Доён громко возмутился, хоть и шутя, и захныкал в детской манере. Едам на это рассмеялся и небольно толкнул Джункю локтем в бок. Они остановились перед пешеходным переходом, дожидаясь, пока человечек на светофоре загорится зеленым цветом. Сегодня занятия его друзей закончились в одно время, что случалось лишь несколько раз в две недели, так что Джункю предложил им прогуляться до дома пешком, тем более что солнце с самого утра не заслонялось тучами, тепло пригревая макушку.       — Ты же знаешь, что некоторые находят соулмейта до совершеннолетия, — начал Едам вместе с движением, но остановил сам себя, избегая упоминания и об обратных ситуациях, когда на поиски могло уйти полжизни, а иногда — по причинам, никому не известным, — соулмейты вовсе не находили друг друга. Джункю уловил смысл и без помощи Едама, потому что давно знал столь простые, прописные истины.       — Но не стоит ведь зацикливаться на одном человеке, верно? — Доён шел чуть впереди них, с рюкзаком наперевес, и его слова улавливались немного с трудом, но скоро они снова поравнялись, и он продолжил: — В смысле, соулмейт ведь не центр Вселенной, — его глаза излишне заинтересованно рассматривали многоэтажные дома и бизнес-центры для того, чья каждодневная рутина включала их в себя.       — Конечно, — Едам закивал, его губы приоткрылись в желании что-то добавить, но так ничего и не сказали. Джункю подумал, что они не могут судить в полной мере, хотя их слова звучали как истина, подкрепленная множеством примеров браков людей, не встретивших своих родственных души или утративших их.       — В школе я много слышал о тех, кто знал имена своих предназначенных, но сознательно вступал в отношения с другим человеком, — когда они подошли к торговому центру, где все втроем обычно расходились, потому что Едаму нужно было не туда, куда Доёну, а Джункю жил в нескольких станциях метро отсюда, Доён обратил взгляд своих глаз на них, облизнув губы. — Я не знаю точно, насколько такие пары могут быть счастливы, и лично с такими людьми не знаком, но даже в академии ходят слухи об этом, — он посмотрел на Едама, и тот, заметив это, тепло ему улыбнулся, поправив шарф на шее Доёна. Джункю заметил, как покраснели его уши и загорелись глаза. — Любовь не ограничивается соулмейтами, вот что я хотел сказать.       После этого они расстались, и от этой встречи у Джункю почему-то остался неприятный осадок, словно даже его друзья, маленькие и несмышленные, знали о соулмейтах больше него, хотя в других обстоятельствах это не могло стать причиной его злобы или огорчения. Ему все еще казалось, что система влияла на него слишком сильно, но, сколько он ни пытался от них освободиться, мысли неустанно вращались вокруг японских иероглифов на его собственном пальце.       Джункю решил пойти длинной дорогой и заодно заглянуть в продуктовый, чтобы взять снеки к вечеру, который, впрочем, стремительно приближался, если только полшестого еще можно было назвать днем. Когда он проходил мимо торгово-развлекательного центра, с неудовольствием обнаружил, что оставил свои наушники на тумбочке в коридоре, в последний момент упустив мысль о них из головы. Единственной альтернативой для себя Джункю нашел глазение по сторонам, и тогда идея прогулки перестала казаться ему такой хорошей.       Однако прошло, может быть, с десяток минут, прежде чем его взгляд наткнулся на небольшую компанию подростков близ кинотеатра, хотя в первую очередь он их, конечно, слышал. Кто-то из них громко рассмеялся, облокотившись на другого, а тот повернул свое улыбчивое лицо направо, туда, откуда за ними наблюдал Джункю. Ему понадобилось еще какие-то крохи времени, чтобы узнать в этом человеке Машихо, и лишь он начал осмысливать ситуацию, как его голос уже звал:       — Машихо!       Вместе с Машихо обернулся и второй парень, повыше и погромче. Джункю помахал им рукой, не вполне уверенный, что его узнали, но взволнованный и оттого, возможно, излишне энергичный. Машихо быстро предупредил друга и, дождавшись пока к ним подойдут еще двое, помахал Джункю в ответ.       — Не думал, что увижу тебя так скоро, — сказал он, пока подходил, все не переставая улыбаться. На нем была легкая шапка, скрывавшая кудрявые волосы, но из-под нее все равно торчала челка. Джункю не знал, что ему ответить, а потому какое-то время они просто молчали, рассматривая друг друга. Иногда их взгляды сцеплялись в игривой борьбе, а потом быстро продолжали свой исследовательский путь, перебегая от глаз к щекам, затем перескакивая на лоб, нос и опускаясь к губам и подбородку.       — В прошлый раз я должен был сделать кое-что, — Джункю опомнился первым, разорвав немую связь между ними, и потянулся к карману своих джинсов, откуда совсем скоро достал старый смартфон. Он только на секунду взглянул на Машихо и сразу понял, что тот уже готовился диктовать свой номер, приоткрыв губы. После этого они наскоро проверили связь, и Машихо, зафиксировав номер Джункю, перебежал обратно к друзьями, потому что последние полминуты от них то и дело долетали восклицания на японском, из которых Джункю понимал одно только имя.       Когда он уже развернулся к супермаркету через дорогу, стараясь фокусироваться на мысли о своем обещании успеть вернуться домой до семи и нежелании огорчать маму, его телефон завибрировал, немного его испугав. Это было сообщение от Машихо, который так и был записан, и оно содержало только улыбающийся текстовый смайл. Джункю, остановившись, обернулся и, найдя взглядом кинотеатр, напоролся на широкую улыбку. Машихо снял шапку, и теперь она была у него в руке, а ветер легко трепал его волосы, которые юноша заправлял за ухо. Когда загорелся зеленый свет, о чем Джункю узнал по пикающему звуку и хлынувшему потоку людей, Машихо кивнул ему на дорогу, и губы его задвигались, но с такого расстояния, конечно, не было понятно, что он говорил. Если бы его попросили дать какую-то оценку действиям Машихо, то Джункю бы сказал, что это было кокетливо, а еще что он повелся, что бы это ни значило.