ai shiteru

      Раньше, когда Едам только поступил в академию искусств, о чем грезил почти все три года старшей школы, и Джункю только раз или два встречал его после занятий, среди студентов пополз слух об их связи. Джункю не мог знать наверняка, потому что не учился с Едамом, но уже через полмесяца ему нередко приходилось слышать новые сплетни, пока он ждал у главного входа. Они оба знали обо всех тех словах, что о них говорили, но ничто из этого не задевало их, хотя могло и, возможно, даже должно было. Джункю тогда только исполнилось двадцать, так что они были слишком молоды, чтобы знать о своих соулмейтах, и не могли быть уверены, что на самом деле не являются таковыми друг для друга. Предполагать это было точно тыкать пальцем в небо, но их авантюра выгорела, хотя нельзя было сказать точно, было это хорошо или плохо.       Джункю так и не позвонил Едаму тем вечером из-за того, что сначала был увлечен фильмом, а после оказался как будто измотан и обнаружил себя с этой мыслью уже в кровати. Он заснул незаметно для самого себя, с телефоном в руках и раскрытой форточкой, которая также оттопыривала шторы, проливая далекий лунный свет на подоконник.       Проснувшись от холода, Джункю еще долго не открывал глаз, вслушиваясь в безмолвие ночи и собственное редкое дыхание. Он касался линий на коже снова и снова, на ощупь воображал их перед собой, аккуратные и точно посеребренные, хотя и были обычного черного цвета, даже не бликовали на солнце, как у некоторых, о ком Джункю читал или слышал. Потом он рассматривал их, почти не моргая, словно видел имя впервые, и чувствовал, как дрема снова опускала его веки. //       — Будь реалистом, хён!       — Да ты просто не хочешь даже допускать эту возможность!       — И с чего бы?       — Ты просто ревнуешь!       Едам толкнул его в спину, не то чтобы озлобленно, но достаточно сильно, чтобы заставить Джункю нагнуться и полететь с лестницы, перепрыгивая через ступень. Они остановились, сцепившись взглядами, и между ними как будто прошел электрический заряд, после чего Едам первым тряхнул головой и, подойдя к Джункю, со свистом выдохнул весь воздух из легких.       — Даже если это так, я просто хочу предостеречь тебя, — он поправил на Джункю куртку, слетевшую с одного плеча, и снова попытался поймать его взгляд, но тот опустил глаза на его руки. — Не стоит строить зáмков сейчас, чтобы позже не пришлось их рушить.       Они, спустившись еще на пролет ниже, оказались на третьем этаже, где сейчас, как и во всем здании, почти не было людей, потому что до конца пары оставалось около пяти минут.       — Но я ведь объясняю тебе, — Джункю поравнялся с Едамом, по привычке забрав у него сумку с учебниками, едва коснувшись руками его теплой кожи, — что он у меня из головы уже почти неделю не выходит, как ты не понимаешь. Это почти как в сказках, которые нам на ночь читали, мол, с первого взгляда.       В коридоре было тихо, а слова разносились эхом от одного конца до другого, так что Джункю почти шептал. Двери в некоторые аудитории были открыты, из них доносились голоса профессоров, севшие под конец трудового дня.       — Да даже если он не мой соулмейт, мы ведь только несколько дней назад это обсуждали. Мне казалось, ты был согласен, что любовь не ограничивается именем на теле, — Джункю, повернув голову, взглянул в лицо Едаму, но тот обогнал его на полшага, так что это было не очень удобно. Дверь аудитории в конце коридора, куда они направлялись, распахнулась, и через какое-то время к ним подошел Доён, взъерошенный и сонный.       — Опять вы за свое, — он улыбнулся, на словах всегда злящийся их привычке встречать его после занятий, но на деле привязанный к ним почти с самого детства и оттого уже не видящий себя в отрыве от них. Джункю было обидно прекращать их с Едамом разговор, но вместе с тем он понимал, что между ними всегда была какая-то стена, словно пытавшаяся отгородить Доёна от их проблем, немного более взрослых и для него непонятных. //       Дома было тихо и даже как-то чересчур для Джункю, вернувшегося с шумящих улиц города каких-то три минуты назад. Ему было лениво делать что-либо, а вернее, он как будто еще не успел собрать себя в кучу после их ссоры с Едамом. Хотя они и не дали ей стать проблемой, но Джункю знал, что им придется вернуться к этому разговору, и тогда кто-то из них может оказаться не готовым идти на компромисс, или встанет не с той ноги, или его будет мучать головная боль — словом, в следующий раз они могут отпустить руки и больше уже их не найти.       Джункю потер пальцами виски, как будто это могло помочь ему совладать с пустыми страхами, и принялся тихо напевать себе под нос, стремясь заполнить вакуум тишины. Скоро он зашуршал пачками печенья, игнорируя уже остывший ужин, и, подложив подушку под грудь так, что подбородок еще на ней помещался, лег на ковер в гостиной. Сперва Джункю включил телевизор, но почти тут же отвлекся, скорее машинально разблокировав экран смартфона и тапнув на иконку контакта со стандартным системным изображением.       За последние четыре дня он так и не набрался смелости написать Машихо, каждый раз останавливаясь на моменте, когда его сообщение превышало двести символов. Машихо тоже молчал, и письменный смайл в сером окошке начинал раздражать Джункю с каждым разом все больше. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы бегло набрать простое приветствие и отправить одним касанием, а потом отложить телефон в сторону. Джункю был уверен, что быстрого ответа ждать не стоит, и, впрочем, так и произошло. Только через полчаса Машихо написал, что едет домой и, если Джункю не против, то пусть позвонит ему. Он был иностранцем, и ему наверняка тяжело давалось быстрое формирование своих мыслей в стройные предложения, но Джункю казалось, что он мог слушать и японский, так что он выключил телевизор, из-за чего комната потемнела и как будто опустела, и набрал номер Машихо.       — Хён, — он остановился и, пока Джункю не промычал в трубку, не продолжал. Несколько минут назад они договорились о таком обращении, и голос Машихо чуть-чуть повысился, когда он узнал о возрасте Джункю. Казалось, что он хотел задать какой-то вопрос в тот момент, но остановил себя на ничего не значащем восклицании, — почему ты так долго не звонил мне?       Выслушав его, Джункю привстал, чтобы включить свет, но стукнулся коленями о пол и зашипел, нахмурив брови.       — Я не был уверен, — он потер рукой место ушиба, усевшись на диван. Из-за этого его взгляд скользнул вдоль имени на фаланге безымянного пальца, — но, может быть, теперь ты согласишься прогуляться со мной?       — Прямо сейчас? — Джункю показалось, что Машихо начал говорить даже быстрее, чем он закончил свои слова, и от этого ему отдало жаром в уши. //       Откровенно говоря, это был прохладный вечер, не лучший из тех, когда Джункю мог позвать Машихо гулять сразу после учебы, оторвав у него полтора часа свободного времени. Они условились встретиться неподалеку от огромного офисного центра, но Машихо перепутал станции метро, так что Джункю пришлось идти до него пешком, все это время разговаривая с ним по телефону, лишь бы он перестал извиняться.       — Это все ерунда, тем более что я уже вижу тебя, — они помахали друг другу, еще держа смартфоны у ушей. Машихо широко улыбался, как будто совсем не устал за день, и Джункю это почему-то бросилось в глаза.       — Привет, — Машихо поздоровался с ним в четвертый раз за сутки, и, возможно, из-за этого выглядел слегка смущенным, хотя вернее было бы сказать, что виной тому стала привычка Джункю таскать учебники Едама, из-за которой он, только подойдя, подцепил на палец чужой рюкзак, после закинув на плечо.       Они решили сделать крутой крюк по дороге к дому Машихо, пройдя через парк. Джункю много шутил и, когда слышал смех Машихо, ему казалось, что воздух вокруг теплел на пару градусов, хотя это, конечно, было не так и просто ему было жарко от приливающей к лицу крови. На улицах было слишком много людей, а на одном из пешеходных переходов на перекрестке они даже ненадолго потеряли друг друга, так что Джункю взял руку Машихо в свою, и тот только рассмеялся, тихо, опустив голову.       Около большого вечнозеленого дерева они остановились, потому что Джункю хотелось сделать фотографию. Стандартная серая иконка напротив имени Машихо в "Контактах" ему не нравилась, и он попросил его попозировать, но Машихо только встал рядом с деревом, засунув руки в карманы, и растянул губы в улыбке, так, как умел только он. Джункю щелкнул и успел сделать еще пару кадров, живых и также красивых, потому что на них был Машихо, а потом они вместе начали листать фотографии и выбирать лучшую.       — Теперь ты, — и Машихо потянулся за телефоном в руке Джункю, едва коснулся его кожи и сразу как будто бы подобрался.       — Хён, — позвал он, когда фотографии были сделаны. Джункю уловил какую-то перемену в его интонации, нерешительную и робкую, и это напугало его, но Машихо смотрел на него открыто и прямо, хотя и как-то по-другому. Он, возвращая смартфон, раскрыл ладошку Джункю, и когда провел по имени на его пальце, словно расслабился и обмяк. Джункю дернулся, вырвав руку, а потом посмотрел на Машихо, которому не нужно было больше ничего говорить, потому что все и без этого было ясно.       — А я это почти сразу понял, что ты мой соулмейт.       Джункю проводил его до двери подъезда и, когда за Машихо закрылась дверь, записал адрес. Ему хотелось поскорее позвонить Едаму, чтобы все ему рассказать, но одновременно с этим он чувствовал неумолимую потребность держать в секрете все, что успело произойти. Казалось, что все шло слишком хорошо и где-то был подвох, но в тот день Джункю не хотелось думать об этом.