Mad world

***

      Итак, чем же это мне так не угодил Форкс?.. Замечательный город! С замечательными людьми!       Наверное, ни одна тусовка в Нью-Йорке мне не поднимала настроение так разительно, как в каком-то задрипанском Форксе! Еще несколько часов назад я и подумать не могла, что путь до дома может оказаться настолько позитивным... К тому же, еще и суток не прошло, а Форкс уже потихоньку реабилитируется в моих глазах.       В седьмом часу (в самый раз, ведь семейный ужин был на полшестого, что звучало многообещающе) я распахнула дверь коттеджа на улицу, в лицо ударил бодрящей прохладой воздух, кажется, шел дождь, но это было прекрасно. Одноклассники Эдварда и Беллы олицетворяли само гостеприимство, захотелось заняться туризмом в этом захолустье.       Жизнь просто заиграла новыми красками, и казалось, нет, я была в полной уверенности, что они были куда ярче, чем раньше. Вот уже и экипаж! Кажется, Тайлер галантно, насколько мог, подал мне руку, а красивый слащавый мальчик Майк — автомобиль. Конечно, не Мустанг, но тоже Форд... Правда, слегка бюджетнее. Но это не играло главной роли, ведь важнее погромче включить музыку — и вот уже не слышно кряхтение мотора.       На пальцах я объяснила примерное расположение моего дома, после чего всех нас ждала увлекательная десятиминутная поездка, за которую послушать удалось только три песни. Хотя, когда людям уже хорошо, им не нужно долго вливаться в атмосферу. Не помню, как звали деву, с которой мы сидели сзади и подпевали трендовым песням почти впопад, но она красиво, гибко двигалась.       Когда мы подъехали, с божьей помощью, я попросила включить на максимальную громкость La Camisa Negra, поскольку свое появление на трапезе я представляла (в том состоянии) исключительно под эту песню и не под какую больше. Я рассыпалась в благодарностях, когда Майк поставил ее, и вышла из машины навстречу дому. Отошла на несколько шагов, чтобы убедиться, что все отлично слышно, и показала пальцы вверх для ребят, но парни, некогда веселые, словно протрезвели и в оцепенении пялились вперед, на подъездную дорожку. Там, в тени деревьев, стоял черный, кажется, мерседес, который блестел, будто его натирают каждый день. Понять, почему это вызвало такую реакцию у местных жителей, было едва ли возможно. По крайней мере, на данный момент. Похоронные лица парней выглядели очень странно под аккомпанемент позитивной песни, особенно, когда посмотрели на меня так, словно сегодня хоронили библиотекаря, а завтра будут меня. Они явно были в курсе, кто к нам заехал на ужин.       Планировалось, что они постоят на въезде до конца песни, но, похоже, планы изменились. Я в негодовании развела руки, в крайнем возмущении, когда они уехали и увезли с собой La Camisa Negra. Просто непостижимо! Сердце вырвали! У них, что, начальник полиции на этом ездит? По гостям поужинать? Очень хорошо устроился! — Что за концерт? — дверь распахнулась стремительно, чуть не задев нос. Розали едва держала себя в руках — слетела ее маска холодной королевы. — Песни-пляски закончились, мы больше не в Нью-Йорке и в ближайшее время туда не вернемся! — Знаешь, что, Роуз? — я оперлась на перило, иначе меня свалило бы от таких слов. — Можешь увозить меня куда угодно — хоть к черту на рога, но моя Родина всегда во мне!       В глазах стояли слезы, я с такой гордостью прижимала руку к сердцу, но вспоминать о том вечере было стыдно... Смотрелось это как разыгранный спектакль. Театр одного актера. — Господи, сколько нужно было выпить, чтобы сочинить такую высокопарную речь, — Розали скривилась, схватила меня за руку и потащила в дом. — Не так уж и много, — действительно, ведь я все запомнила, — мамочка. — Не называй меня так! — прошипела мне в лицо женщина в темноте коридора. Из столовой доносились звуки беседы и бряцаний тарелок. — Сейчас поздороваешься, сядешь за стол и умолкнешь до конца ужина. — Я не собираюсь участвовать в вашем лицемерии, — отчеканила я, выдернув руку из жесткой хватки Розали.       Она закатила глаза и шумно выдохнула через нос. — Заканчивай артачиться, Мэд. Идем за стол. — Я удивленно выдохнула и отпрянула: слова из ее уст прозвучали слишком спокойно на фоне ее напряженного лица и горящих глаз. Она явно не позволяла себе лишнего, но в чем же причина... — ... Ее выступления на публику уже у всех в печенках. Впрочем, что с них, подростков, взять. — Отрывок реплики отца я услышала еще из коридора, мы даже не успели зайти в столовую. Однако, если мгновение назад я уступила, скрепя сердце, Розали, то сейчас меня окатило жаром гнева вновь. От расстройства хотелось рвануть к лестнице тут же, сбежать из этой преисподней, но гнев словно подталкивал в спину в гущу событий.       Столовую ярко освещала большая люстра. Первым в глаза бросился отец — он сидел в торце стола с бокалом вина, но в достаточно строгой, скованной позе, совсем не напыщенной, как повелось. По левую руку сидели Полин и Джинни, они тоже были необыкновенно тихими, только обернулись при нашем появлении. Там же была тарелка с недоеденным блюдом: видимо, Розали. А для меня было накрыто по правую руку от отца. Хотя я бы отодвинулась подальше.       Светская беседа даже не прервалась, когда Розали деловито указала мне на место за столом, с которого можно было незаметно, но в подробностях рассмотреть гостя. Не каждый день все-таки видишь, как твои высокопоставленные родственники пляшут и пресмыкаются перед кем-то. — А это, собственно, и есть Мэд, — представил меня отец, пока я садилась на свой стул. — Мэдисон, — поправила я его, подняв взгляд на гостя. — Добрый... вечер, — я несколько раз моргнула, не веря своим глазам. Дыхание перехватило, но я должна была держать себя в руках, чтобы никто не заподозрил. Впрочем, господи, просто, какого черта?!       Он кивнул мне и, может быть, что-то даже сказал, но в ушах были только бухающие звуки, а в горле встал мерзкий ком. Как раз в этот момент Розали выложила на мою тарелку стейк и спаржу, политую соусом. Я невидящим взглядом уставилась в свою еду, силясь разобрать, о чем шла речь. — Карлайл — брат Розали, — единственное, что удалось урвать из потока слов отца.       Может быть, это не он? Пока разговор продолжился, я чуть подняла взгляд, но тут же вернула обратно. Господи, да конечно он! Таких совпадений просто не бывает! Бесспорно, можно предположить, что я всего лишь умом тронулась, и та ночь, о которой я думала последней год чуть ли не каждый день, не существовала. Но нет же! Не сходится! Не могла же я нафантазировать именно этого человека!       Говорить, что это было неожиданно, не приходилось: я даже не ставила под вопрос, встретимся мы или нет еще раз. И дело не в том, хотелось этого или нет; наша связь, конечно, была непростой, знаковой и, не побоюсь этого слова, духовной, но все же случайной. Случайная связь на одну ночь — для кого-то обычное дело. От правды не убежишь — для него это было именно так.       Чувство постороннего взгляда заставило меня очнуться: Розали разве что дыру во мне не прожгла. Поэтому, чтобы не привлекать внимание, я стала мелко нарезать мясо, практически заталкивая его в себя. Я была очень голодна, но будто забыла, как глотать.       «Значит, не собираешься влюбляться?»       Кусок говядины чуть не застрял в горле. — Сюда уж точно никто не сунется. — По телу прошла дрожь от запомнившегося голоса, глубокого и властного, как тогда. — Главное — не лезьте в мои дела. В свою очередь, я обеспечу вам безопасность от внешних угроз. — От внешних угроз? — Розали сжала губы, откинув волосы за спину. — Что насчет внутренних? Квилеты, что, вымерли наконец? — С ними все тихо. Ла-Пуш в конце-концов смирился. — Внутри что-то щелкнуло от упоминания этого города, вспомнилось, как Эдвард не раз говорил о нем. И это за нашу короткую встречу. Что-то с этим местом было не так, раз оно воспринимается за потенциальную угрозу. — Квилеты? Кто это? Ты мне о них не рассказывала, — привлек к себе внимание отец, недоуменно разводя руками. — Верно, Виктóр, поскольку это семейные дела, — предупредил ответ сестры Карлайл, на что отец даже не знал, как реагировать. Боже, да я бы вечно созерцала это его растерянное лицо.       Этот вид придал мне немного сил, и я посмотрела на другой край стола. Карлайл говорил абсолютно спокойным тоном, а его жесткий взгляд веял холодом и отгонял любые воспоминания о тепле. Странно — то, как ему удавалось сохранять самообладание. Ведь он просто не мог знать, что я каким-либо образом связана с его сестрой. И о моем появлении, следовательно, знать не мог.       Я нервно сглотнула, глядя прямо перед собой в никуда.       Неприятная догадка кольнула глубоко в груди, украв дыхание. Я снова исподтишка осмотрела его, пока Розали забирала все внимание разговором. Ровное дыхание, прямой взгляд, ножка бокала с вином в твердой хватке пальцев, другая рука — на столе в полном покое, ни намека на нервный тик. Тут же пришел на ум момент, когда мы несколько секунд смотрели друг на друга, здороваясь. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ничего — ни взгляд, ни жест — ничего не выдавало его. А это означало лишь одно. — Ты куда собралась? — сдавленно шепнул мне отец. — В туалет. — На колкость не было сил, хотя стоило бы ответить более твердым голосом.       Сидя на унитазе, я, конечно, не плакала по... какому-то мужику — такого я позволить себе просто не могла. Если рассудить, будничная ситуация. Для кого-то. Кто-то так живет, не задерживает воспоминания о «еще одной случайной связи».       Увы, это не умаляло чувства, расползающегося по внутренностям. Как вирус, поражающий сразу все органы. Завидую сейчас ему — у него на душе сейчас легко.       Потому что забыли не его. Это он забыл.       Понятия не имею, сколько я просидела в туалете, но, когда вышла, собрав в кучу все достоинство, Розали уже убирала со стола. Кроме нас двоих никого не было. Я с непониманием посмотрела на нее, а она, похоже, немного иначе расценила мой посыл. — Будешь пить с первыми встречными черт знает что — еще и не столько там просидишь, — с какой-то мутированной материнской сердобольностью прошипела она, захлопнув посудомойку. — У меня знакомая вела себя аналогично, так чуть на толчке не сдохла. — Роуз, единственное, от чего я могу сдохнуть на толчке, это твоя отравляющая токсичность, — вдруг прорезавшимся голосом ответила я, слова сами себя нашли. Да Розали просто возвращала меня к жизни! Надо бы почаще общаться... — Что ж, звучит как план, — блондинка пожала плечами, усмехаясь одним уголком губ, и продолжила убирать остатки еды в холодильник.