***
Солнце в Форксе было такой редкостью, что своим внезапным появлением предрекало не самый простой день. Вполне возможно, что оно здесь было вовсе не при чем, однако, как известно, чем ярче солнце, тем ближе гроза, а уж в том, что ее не миновать, сомнений не оставалось. Необъяснимая тревога разбудила раньше обычного, не позволив провести в постели несколько лишних минут. Дурное предчувствие не отпускало ни в душе, ни на кухне и, заставив лично обзвонить всех управляющих, чтобы удостовериться в отсутствии форс-мажоров, погнало прочь из дома. — Пап, — с другого конца трубки донеслась возня, но вскоре хриплый и безобразно недовольный голос продолжил, — я в такую рань уже не функционирую... Что? — Звоню, когда считаю нужным, — отрезал и почувствовал облегчение: невозможно так правдоподобно ворчать, если не все в порядке; если бы довелось услышать Эдварда бодрым в такой час, я бы непременно обеспокоился. — Да, да... Я вечером вернусь, — образовалась пауза, подозрительно попахивающая перегаром, — наверное. — Жду тебя к девяти, — оповестил я, почти улыбаясь, и сбросил вызов, опередив зачавшийся протест. По мере того, как автомобиль приближался к широкой дороге, лучи все настойчивее пробивались сквозь деревья, привыкшие к тени в густом тумане. Щурясь с непривычки, я вернулся мыслями к неприятному водовороту внутри, который, что бы я ни делал, не желал успокаиваться. Крепче стиснув кожаный переплет руля, я отбросил абсурдные догадки. Здание Холла, залитое рассеянным светом, встречало беспокойным молчанием. — Мистер Каллен? Что-нибудь стряслось? — Джаспер, вероятно, был одним из первых просыпавшихся в Форксе и не изменял своим привычкам, поэтому его присутствие в столь ранний час меня не удивило. — Пока не знаю, — выдохнул я, задумчиво нахмурившись. — МакКарти у себя? — Он отбыл вчера вечером, — не медля, сообщил он, однако прежде в глазах мелькнуло смятение. — Отбыл, — я понимающе кивнул, так же не удивляясь: каков бы ни был расклад, МакКарти всегда выкраивал время на личную жизнь. — Да, сэр. Привычки ставить меня в известность о своем местонахождении за ним не числится, поэтому я не могу уточнить. — Колумбия не выходила на связь? — Нет, сэр. Только с предприятия сообщили, что доставлено новое оборудование. В остальном, — он выдержил паузу, кивнув вверх по лестнице, — без изменений. — Хорошо. Я буду на террасе. Солнце, появившееся из-за гор на востоке, стерло следы вчерашнего ненастья. Изморось испарялась с деревянных перекладин и мебели, несмотря на достаточно низкую температуру воздуха, сглаживаемую теплом лучей. Захватив месячные сводки по бизнесу, я направился прямо туда. Ненароком взгляд также зацепился за другие бумаги на столе, исписанные творческим, но беспорядочным почерком, и мысленно обойти тему стороной стало невозможным. Глупая девчонка копала в прошлое города с усердием детектива, получившего авансом целое состояние, и упорно отказывалась понимать, насколько это было опасным. С ней не работали привычные уловки, она не поддавалась давлению и не признавала никого, кроме себя, и лишь откровенная яма, куда она угодила по собственной прихоти, заставила ее идти на уступки. Она открывалась — медленно, по дюйму — но никогда не была искренна до конца. Что бы она ни обещала, ей было известно больше, однако по каким-то соображениям она не делилась этой информацией. Непокорный, гордый взгляд предстал в воспоминаниях, и сердце неспокойно потянуло вниз. Изначально я был уверен, что поступаю правильно, отпуская, ведь оказать доверие человеку, подозреваемому со всех сторон, обязывало не расставаться с совестью. Однако этим утром уверенность стала покидать меня. Импульсивные поступки, присущие ей, редко включали размышление, совершенные по большей части назло, наперекор, и это лишило меня веры окончательно. Приложив немало усилий, чтобы отогнать навязчивые видения, я откинулся на спинку остывшего кресла и с головой погрузился в квартальные отчеты. Однако выразительные глаза смотрели на меня еще долго: то скользили томно, то горели гневом, то искрились радостью. Голос окутывал, со всех сторон слышались отрывки фраз, интонаций. С неподвижных ветвей окраины леса доносилось редкое пение птиц, такое же нежное и в то же время вызывающее. Она уже словно текла по венам, тенью поселилась в голове, о чем бы я ни думал. Я несколько минут безуспешно вчитывался в одну и ту же строчку, прежде чем заметил суету боковым зрением. — Мистер Каллен, разрешите поделиться наблюдениями? — Джун, пожилая садовница с теплой улыбкой и материнскими глазами, обычно никогда не начинала разговор. Означало это одно: у нее была интересная информация. — Да, Джун, я вас с радостью выслушаю, — я улыбнулся в ответ, расслабив хмурое лицо, и женщина начала свой рассказ, переставляя чайный сервиз с подноса на стол. — Наши постояльцы, которые вас волнуют, действительно, все время проводили в номере или в общих залах, реже — на приусадебной территории. Но мистер МакКарти и мистер Уитлок упускают одну важную деталь, — она тяжело выдохнула, добродушно сверкая глазами. — Они, безусловно, весьма проницательны, однако совершенно не хотят брать во внимание мисс Викторию — их спутницу, с которой они прибыли на вечер. Она сделала паузу, а я крепко задумался над ее мудрыми словами. Размытый образ немногословной барышни мелькал в памяти, призрачный, будто с пометкой «не важное». — Вот она-то, мистер Каллен, пользуясь произведенным впечатлением, не раз покидала стены Холла, — продолжила Джун. — Ускользнуть ей ничего не стоило — все внимание было приковано к мужчинам. — Благодарю за бдительность, — проговорил я, опомнившись, но был уже один на один с остывшим чаем. Открывшиеся сведения так смутили, вынудили опешить, что я не с первой попытки смог прислушаться к интуиции, настойчиво дергающей нервы за ниточки. Не это ли знание прежде рисовало самодовольную улыбку на знакомом до боли лице, до того, как последние события стерли ее? Догадка хоть и была маловероятной и скорее ошибочной, я не сомневался, что Мэдисон в этом замешана. Если это не та информация, которой она обладает, то ее правда — ближайший из связанных фактов. Твердо решив найти ее и вытянуть всю правду до мельчайших подробностей, я неожиданно осознал, что никого искать не придется, когда объект ненастных мыслей сам по себе предстал передо мной. Затем последовали скомканные объяснения и раскрывшиеся подробности того, что происходило прямо у нас под носом да так топорно было скооперировано, что выявляло огромные пробелы в системе безопасности. Стоило уделить внимание проблемам личной жизни, все расслабились, успокоенные отсутствием открытых действий со стороны Резервации, пока как Квилеты подобрались ближе некуда. Это, безусловно, злило, однако корень развернувшейся внутри бури крылся не там. Ледяной гнев сковал вены, не позволяя даже задуматься о ценности чужой жизни, мысли о чем всегда преследовали меня, всегда находили в тишине и заставляли сглаживать углы. Ярость опалила рассудок холодным дыханием, сметая в нем все сомнения, касающиеся судьбы этих людей. И сложнее было не принять это решение — признать его неминуемую отложенность. Запереть мечущее внутри существо. Недоставало одной лишь детали — звонка, посредством которого мне по-испански сообщат, что имена, им принадлежащие, в Розберге слышат впервые. В противном случае... Придется провернуть дело посложнее. Мысль о том, что жизнь преступников сохранит прежние черты, не просто претила — поднимала все темное и, не зная границ, будоражила нутро, стоило лишь вспомнить следы на тонкой шее, налившиеся багровой синевой, и хрипящий на грани срыва голос, неровные интонации которого выдавали нервное состояние. То, в какие проблемы выльются такие запретные, но кажущиеся неотвратимыми действия, не сильно волновало, и это было верным знаком поскорее взять себя в руки. Миновав грозную фигуру МакКарти, я не услышал адресованных мне слов, торопясь покинуть это место. Что-то предупредительно щелкало в голове, набирая скорость, сообщало, как необходимо просто оставить все на какое-то время. За рулем внимание неизбежно концентрировалось на внешнем, отвлекало от пульсирующей тьмы в груди. А неожиданный визит, который я нанес больнице после динамичной поездки, забрал остаток переполнившей злобы. Внеплановый консилиум никогда не бывает лишним, особенно в воскресенье. Полностью успокоившись и вновь ощутив контроль над происходящим, я вернулся, когда солнце было в зените. К счастью, часы отлучки не понесли за собой резких перемен. Монументальный облик Холла внушал холодную уверенность своей неизменностью. Эммет покинул свой пост, однако по всему периметру здания мне приветственно и строго кивали мои люди, разные, но производящие одинаковое впечатление. Вымуштрованные Уитлоком, они неустанно сканировали взглядом все до единого дюйма в поле зрения. — ... и я решила, вы с Марией отправитесь туда вместе, — по мере моего приближения к зале в западном крыле, голоса слышались четче, и мне не составило труда узнать в одном из них высокие ноты дочери. — Я не имею отношения к ее семье, как бы она того ни хотела. Кроме того, сейчас не те времена, чтобы покидать город. — Папа! — Элис встретила меня взволнованной улыбкой, отчего-то на мгновение показавшейся нервной, и немедленно зашагала навстречу, прильнув к плечу. — Все тебя потеряли. Я только узнала, — тише произнесла она, а широко распахнутые глаза наполнились беспокойством и недосказанностью. — Это ужасно... Что теперь будет? — Тебе беспокоиться абсолютно не о чем, дорогая, — необходимость предотвратить панику дочери эффективно выдавала желаемое за действительное и рассеивала сосредоточенную хмурость, проявляя легкую, успокаивающую улыбку. Несмотря на то, что Элис давно не ребенок, на нее все это по-прежнему действовало. Она несколько раз моргнула и внутренне приняла услышанное, кивнув. Однако все же что-то осталось сокрытым на дне темных глаз, словно тень лет, отдаливших ее от детства, меняла ее восприятие. Какой бы силы успокоение ни посылал мой взгляд, она чувствовала на себе часть ответственности. — Мэдисон я допросил и отправил домой, — первым делом отчитался Джаспер, после того как Элис отступила в сторону. — Но по результатам допроса к изложенному Свон мне добавить нечего. — Я говорила вам, она никого не предавала, — напомнила Элис, скрестила на груди руки и смотрела с легким укором. — Теперь мы знаем это, — я снисходительно кивнул, не намереваясь вступать в спор на эту тему. — Однако никаких доказательств они не предоставили, — бесстрастно заметил парень, тем не менее, не выдвинув иных версий. И у меня не возникло сомнений в правдивости рассказа: искусно солгать, безусловно, можно, но изобразить переплетение тех чувств, что отражались за прозрачной пеленой глаз, она не могла. — Это не требуется, — прежде чем Элис успела бы вмешаться, настоял я, и он кивнул. — Персонал весь подтвердил, что гости номер сегодня не покидали, — продолжил Джаспер, которого что-то напрягало, и казалось, будто к докладу это не имело никакого отношения. — Но они точно находятся там. — До сих пор не укладывается в голове, — негодующе начала Элис, цокнув. — За ними здесь глаз да глаз, как могло такое произойти? Не могли же они сквозь стены проходить, в самом-то деле... — Глаз да глаз? — я безрадостно усмехнулся. — Идем, хочу кое-что проверить. К сожалению, обратное выясняется в самый неподходящий момент. Как оказалось, чтобы обойти систему, сверхспособности не требуются. Именно эти мало оптимистичные рассуждения привели в кабинет ответственного за этот бардак и, по совместительству, отсутствующего управляющего, но, как мне сообщили, с минуты на минуту готового появиться. — Записей с камер наблюдения не хватает, месяц полупустой, — я покачал головой, листая архивные папки на компьютере, и поднял взгляд на дочь. — И неудивительно: если они украли документы, значит, имели сюда доступ. Джаспер за спиной показательно прочистил горло, оповещая о появлении своего напарника, явно торопившегося, судя по взмыленному виду, но отчего-то, черт возьми, довольного. — МакКарти, ответь мне на один вопрос. Где твоя хваленая безопасность, которой ты кичишься на каждом углу? Его проблемой была невозможность работать качественно без регулярных ревизий и нагоняев, на что попросту не находилось времени. — Мистер Каллен, сейчас у меня реально уважительная причина, — сквозь тяжелое дыхание сообщил он, но терпения выслушать его не хватило. — Я доверил тебе безопасность не только этого места, но и всей нашей семьи. Нам всегда угрожали проблемы посерьезнее, как вдруг каким-то трем людям, якобы относящимся к не менее могущественному клану, удается выбить из колеи тебя и проворачивать здесь, что им вздумается? Если все это под силу им, то как мы собираемся противостоять Квилетам, которые пусть и не способны на хитроумные стратегии, но превосходят их по численности и силе? — я выдохнул в полной тишине, знал, что Эммет не проявил бы халатности в такой мере, иначе не был бы в клане, но добиться чистосердечного без строгости не представлялось возможным. — И как часто ты бросаешь все на самотек? — Я практически целый день на месте, отлучаюсь только на производство, — клятвенно заверил МакКарти, но, если даже взгляд его напарника не выражал сарказма, этому можно было верить. — Но Виктории каким-то образом удавалось незаметно покидать это место и так же возвращаться, и не раз, — дыхание стало тяжелым, и я встал из-за стола, чтобы пройтись вдоль окон. — Вчера они вышли втроем, и никто им не помешал. Где ты был вчера, МакКарти? Уже по глазам, умевшим источать смертельный гнев, однако по-детски никогда не лгущим, стало ясно, что вчерашняя отлучка не имела ничего общего с работой. — Ну да, вчера я уезжал не совсем по делам, — спешно признался он, виновато хмурясь. — Был момент. В остальное время я всегда здесь, и все было под контролем, пока эти... гости не начали трепать мне нервы, будь они неладны... — Мистер Каллен, — Джаспер оттолкнулся от стола, на который опирался, и выступил чуть вперед, — вы знаете, я последний, кто стал бы выгораживать этого человека, — он задумчиво остановился, смерив взглядом застывшее лицо напарника. — Если бы вообще когда-нибудь стал. За его слова я ручаюсь, все действительно так. Я бываю здесь гораздо реже, но все же сполна прочувствовал... требовательность этих людей. С одной стороны, к их запросам не придраться, с другой, все кажется абсурдным. Абсолютно точно, что по истечении дня в этих стенах возникает острое желание убить кого-нибудь. Они берут измором и делают это искусно, высасывая всю энергию. Очевидно, они пользовались этим, чтобы отвести внимание. — Так вот зачем все эти тупые просьбы по поводу и без! — Эммет приложился ладонью по своему же лбу, одновременно обрадованный и удрученный выясняющимися подробностями. — Это принеси, то вкрути... Вот же!.. — красноречиво начал он, но притормозил, когда Джаспер предупредительно прочистил горло. — ... сообразительные, — досадливо выплюнул Эммет, и в этом слове уместилось больше ругательного, чем в любом другом. — Я-то думал, они просто издеваются, а они систематично выманивали меня отсюда. Свернуть бы им шею. — Хорошо, допустим, они ловко обходили камеры, — заключила Элис, задумчиво сжав губы. — Но откуда у них была такая уверенность в чистой дороге? В том, что никто не застанет их врасплох? Ведь, совершая подобное, они рисковали жизнями и делали это осознанно... — А о какой еще дороге речь? Я что-то не догоняю... — В Резервацию, естественно, — Джаспер закатил глаза, но почти сразу по выражению лица оповещенного догадался, что тот всей истории не знал. — Шутишь? — Я, по-твоему, похож на юмориста? — Так, мне пора, — воспользовавшись паузой, Элис кинула мимолетный взгляд на наручные часы и подхватила пальто и сумку с дивана. — Меня ждут эскизы, выкройки и злые заказчики, — прощебетала она и добавила, только когда мы вдвоем оказались около двери: — Папочка, позволь мне поехать к ней. Я волнуюсь. — Лишним не будет, — помедлив, я кивнул и нехотя признал, что на сердце стало немного спокойнее. Обняв напоследок, Элис улыбнулась так светло, улыбкой своей матери, и упорхнула по холлу к лестнице. — Это что ж выходит?.. Они не смогли избавиться от двух свидетелей и просто вернулись? — неверяще пробасил Эммет, услышав пересказ допроса из уст Джаспера. — Кто они такие, что уверены, будто все просто сойдет им с рук? — В том-то и дело, — я устало выдохнул, опустившись в рабочее кресло, и задумчиво сцепил пальцы в замок. — Действуя, не выяснив обстоятельств, мы рискуем развязать войну. Если их слова окажутся правдой, если они действительно исполняют волю Розбергов и снищут их покровительства... это плохо. Очень плохо. В таком случае у нас буквально связаны руки. — Мистер Каллен, да у нас же есть все ресурсы, мы кого угодно!.. — в запале воскликнул МакКарти, однако не нашел единомышленников. — Тебе бы только повод помахать кулаками... — Джаспер сосредоточенно смотрел в окно, лицо его было как никогда серьезно. Не ошибусь, если он продумывал все варианты будущего. — Я не понял, ты на что сейчас намекаешь? — Не намекаю, а прямо говорю: ты не умеешь оценивать все риски и последствия, — он обернулся, нравоучительно глядя на Эммета, ведь прекрасно знал, что больше всего его раздражает. — Одно дело — выяснять отношения с Резервацией. Даже это требует какой-то крыши. Но что-то большее, — он покачал головой. — Если это выйдет на штатный уровень, не останется без внимания. И в таком случае нас поимеют со всех сторон. Поверь, МакКарти, тебе не понравится. — Да знаю я, — в расстроенных чувствах буркнул тот. — Еще и Квилеты эти под ногами путаются... Кто ж знал, что они причастны?.. — Ты это к чему? — Да вспомнил слова Элис. Мистер Каллен, тут такое дело, — когда МакКарти мялся, тем более, вздыхая, это не сулило ничего хорошего. — Помните, они все вышкой своей таинственной грозили? Так вот... Нам с недавних пор известны ее координаты. А ведь все это время Квилеты могли вести наблюдение за Холлом и передавать информацию своим подельникам. В комнате повисло напряжение, все молчали, словно единый порыв воздуха мог вызвать взрыв. — МакКарти, ты думаешь, я об этом не знаю? Я давным-давно осведомлен о твоей... исследовательской деятельности. Пока он одаривал непоколебимого Джаспера многозначительными взглядами, догадываясь, откуда я обо всем узнал, я потер лоб, надавив пальцами на веки. Новые эксцессы вытеснили остальные факты, немаловажные факты, и благо, что Эммет об одном из них так удачно вспомнил. Ощутив одновременно пресыщенность рядом событий и опустошенность, я откинулся на спинку кресла и нашел запас проклятий для Квилетов иссякшим. Можно по очереди грызть друг другу глотки, не сдвигая ситуацию с мертвой точки, но не стоит сбрасывать со счетов другие пути. — Мистер Каллен? — Джаспер вывел меня из задумчивости, наводя на мысль о затянувшейся паузе. — Когда был последний закуп по оружию? — Около месяца назад. — Значит, на складе есть то, о чем я просил? — Конечно, все как вы заказывали, — с готовностью сообщил Эммет, и в глазах заблестел поднявшийся боевой дух. — Мне именно поэтому и пришлось отлучиться сегодня, должен был сопроводить машину с припасами, — он радостно улыбнулся, подбоченившись, а на вопросительный взгляд Уитлока невозмутимо пожал плечами: — А кто их знает? Может, к нам уже армия едет, а мы не в курсе. Нужно на чеку быть. А раз и Квилеты замешаны — тем более. Ну что? Куда шмальнем? Первоочередной мыслью, конечно, было самоуничтожение, избавление от проблем, которые нагоняющими волнами преследовали нас на протяжении всей жизни, но прислушиваться к этой идее я не стал, дабы не погрузиться в патовое состояние. Похлопав готового к бою с кем бы то ни было Эммета по плечу, я свернул обсуждение, чтобы продолжить его за обеденным столом. Тем не менее, еда позволила немного отвлечься от мыслей об этом, напомнив, что жизнь за стенами Холла продолжалась. Солнечные лучи пробивались через оконные стекла и наполняли залу естественным светом, отчего черты ее приобретали особое влияние. И новости, что поступали оттуда, извне, на удивление соответствовали солнечной обложке. Из больницы сообщили об улучшении состояния Мэллори, а из Вольтерры не поступило ни одного звонка, хотя Аро предпочитал именно в воскресенье посредством светской беседы выяснять о моих делах. Закончив с обедом, я удалился в свой кабинет, чтобы подумать и еще раз все взвесить, но не успел и кофе допить, как после короткого, предупредительного стука в комнате появился Джаспер. — Мистер Каллен, Колумбия, — парень выглядел серьезно и собрано, но глаза выдавали в нем взволнованность. Я немедленно принял из его рук телефонную трубку, жестом приглашая остаться. Несмотря на то, что Розберг находился в соседнем штате, связаться с ними было не так просто, для чего потребовалось привлечь третью, независимую сторону. Андреас Себальос располагал такой возможностью. Пожилой мужчина, потомок одного из основателей Кали, возглавлял ее восставший из пепла правосудия осколок и, сколько я себя помню, сотрудничал с кланом Калленов. — Дело тут любопытное, Карлайл, — после взаимных приветствий начал он хриплым голосом с насмешкой на ладном испанском диалекте. — Но расклад, могу тебя успокоить, благополучный. — Значит ли это, что заявленное ими — ложь? — Нет-нет, тебе не солгали, — протянул он расслабленно, вопреки тому, как во мне все напряглось. Необходимым было услышать все в подробностях и быстро, но он говорил медленно, вводя в недоумение. — Джеймс Визердейл и Лоран Пирс действительно входят в клан, держащий Орегон, и являются младшими дееспособными представителями двух семей. — В таком случае, не понимаю, чем будет обусловлено наше благополучие, — возразил я, уже предугадывая трудность грядущих времен. — А слушай дальше, — Себальос предпочитал рассказывать истории, а не излагать по фактам, что было удобнее в подвижном, изменчивом мире. — Войны, которой ты так опасаешься и что уже не принято в нашем мире, не грядет. Мне так и сказали: мы не хотим войны. — Но что тогда означают их действия в нашу сторону? — Для них, очевидно, ничего. Человек, чье имя я не буду называть, но ты поймешь меня и без этого, был ошарашен тем, что происходит. Он или кто-либо из его семьи и семей, его окружающих, не знали о деятельности своих отпрысков. Посему все совершенное можно считать своеволием. У клана не было намерений наводить с тобой какие-либо связи, тем более, такими недобрососедскими методами... Право, мы же не варвары и понимаем, что сохраним мировой баланс лишь уважая границы друг друга. Увы, не все члены вышеупомянутых семей знакомы с такими прописными истинами. Агрессивность их поступков — чистой воды импровизация. Недопустимая, безусловно, и со мной были солидарны. — С какой целью они пошли против семьи? — неразбериха в голове постепенно раскладывалась по полочкам, но были несостыковки. — Их целью, напротив, было не навредить, а принести клану лакомый кусочек. Изначально от них была польза: как ты верно предположил, их бизнес в Сиэтле был одной из прачечных. До основных дел клана их, конечно, не допускали: у руля там более опытные люди. Полгода назад от компании им пришлось избавиться из-за внимания со стороны налоговиков. Их заподозрили в отмывании денег, чем и была обусловлена экстренная перепродажа. Однако они мечтали занимать в клане более важные роли и стали искать пути выгоды, — он помедлил, с хрипотцой усмехнулся, и продолжил умудренным годами голосом: — Бог дал им силы и веру в себя, но обделил рассудком. Деяния их признали предательством семьи и посчитали верным тебе предоставить преимущество решать. Они отрекаются от этих людей. И судьбу их вверяют в твои руки, Карлайл, признавая твою справедливость. Полагаю, с того момента, как ты связался со мной с просьбой все выяснить, много воды утекло, не так ли? Я вздохнул, ничего не ответив, уверенный в том, что меня поняли без слов. Кажется, лишь за сегодняшний день вода, о которой он говорил, собралась в лавину, неуправляемый, мощный поток и ударила в солнечное сплетение. Однако отныне будущее лежало в наших руках.***
День казался бесконечным. События, произошедшие утром, сменялись новыми, одни за другими, создавая ощущение, будто было это, по крайней мере, вчера, если не неделей раньше. Едва стемнело, небо заволокло тучами, которые так упорно весь день гнал северный ветер. И подобно отяжелевшему небу усталость свалилась на плечи, останавливая поток мыслей, окружающих каждый вопрос этого дня. Незримый груз их был так велик, что внешнее с трудом преодолевало этот заслон, однако рано или поздно голос Уитлока, нарушающего молчание в кабинете рассуждениями, добрался до воспаленного разума. — Это определенно было сотрудничеством на взаимовыгодных условиях. Лоран и Джеймс хотели расширить зону влияния своей семьи и нуждались в грубой силе. Квилеты ничего так не желали, как нашего краха. В погоне за этим они даже наплевали на принципы, связавшись, по сути дела, с нам подобными. Но, как ни скорбно признавать, благодаря настойчивым визитам Свон в Резервацию и бредовым замыслам ее подруги, все пошло не по плану. — Не таким уж и бредовым, надо сказать, — хмыкнул Эммет, самодовольно улыбаясь, и щелкнул пальцами. — Если рассматривать в контексте, да. — Что будем делать, мистер Каллен? — в отличие от нас, в Эммете еще не иссяк запал, не позволяя сидеть на месте, а огонь в глазах только разгорался. — То, к чему в Резервации не готовы. Пусть доставят то, что я просил, сюда. И рассчитайте дальность полета с точностью до дюйма. — А что с отказниками? — усмешка на его лице разрослась до неприличия и, помимо всего прочего, наполнилась жаждой садистского отмщения. — Думаю, настало подходящее время, чтобы вмешаться, — после недолгой паузы заключил я, услышав динамичные шаги, доносящиеся с лестницы. — Видимо, кого-то напрягли наши ребята, — самодовольно прокомментировал Эммет, выходя следом. — И почему никому не нравится вооруженная охрана под окнами?.. Вероятно, по сгустившимся тучам над зданием Холла, отбрасывающим тени в виде грозных людей в черных костюмах, все трое поняли, что беспечное проживание подошло к концу, и решили-таки освободить апартаменты, а препятствовать им в этом никто не стал, потворствуя воздушным замкам отвергнутых наследников. — Вы же не думали, что мы отпустим вас, не попрощавшись? — мы застали их уже с чемоданами у машины, спускаясь по широким ступеням главного входа на подъездную дорогу. — Ни к чему церемонии, — отчеканил Лоран, не останавливаясь. Однако, как он ни старался, походка его была нетвердой, что можно было связать с наспех наложенными на голову бинтами. Что за история стояла за этой травмой, уже не имело значения, но на мгновение я задумался, каким же образом двум физически слабым девушкам удалось спастись от злонамеренных людей, которым явно не в первый раз доводилось избавляться от очевидцев. Все это вскоре будет в прошлом, на незримых пожелтевших страницах истории. Единственно насущным было то, что за маской серьезности, неудачно натянутой Лораном, скрывалась тревога. И не зря. — Что вы, мы не простим себе, если обойдемся с вами так невежливо, — нетерпеливо вступился Эммет с довольной ухмылкой. — Мы к вам так привыкли. Чем обязаны такой спешке? — Непреодолимые обстоятельства, — нехотя ответил Джеймс, неприязненно поморщившись. Он наспех укладывал вещи в багажник, торопясь завести двигатель и убедиться в отсутствии помех для отъезда. Виктория держалась рядом, напряженным взглядом переходила от одного человека из охраны к другому и, вероятно, успокаивалась их бездействием и приличным расстоянием, их разделяющим. — Возможно, нам удастся их разрешить? — почти сочувствовал Джаспер, пока Эммет показательно разминал кулаки. — Не думаю, — отрезал Лоран. Я уже ожидал увидеть, как он садится в машину, однако мужчина помедлил и бросил через плечо, когда за его попутчиками хлопнули двери: — Мы проиграли бой, но не войну. В Розберге непременно будут впечатлены рассказом о том, как с нами обошлись, грубо отвергнув деловое предложение и взяв на прицел. Это не конец, настанет время и мы вернемся. И не одни. Хорошенько запомните это. Несколькими словами ранее выйдя вперед, теперь я спинным мозгом почувствовал удивленные переглядывания Эммета и Джаспера, и отрицательно качнул головой, чтобы их не спешили радовать. Как я и думал, беглецам была неизвестна позиция их клана, ставящая их в, мягко говоря, незавидное положение. — Мы не забываем, — от подсознательно принятого решения стало легче дышать, и я ощутил, как давно натянутые струны внутри ослабевают. — Ничего и никогда — будьте покойны. — В добрый путь, — напоследок с напускным благоговением произнес МакКарти, сверкая улыбкой. Он больше всех был счастлив проститься с незваными гостями, пусть даже не удовлетворив свое эго. Заурчал двигатель, зажглись фары. Автомобиль дернулся и сорвался с места, лишь секунду пробуксовав на обледеневшем асфальте. — Джаспер. Эммет, — я обернулся и прочитал в глазах обоих готовность ко всему, а в частности у МакКарти — неприкрытую, красноречивую жажду в закрытии вопроса раз и навсегда. — Мне не важно, как — я полагаюсь на ваш профессионализм и здравомыслие... Но я не хочу, чтобы они доехали. Не сомневаясь в верности выбора, я неспеша отправился обратно. Поднявшаяся суета осталась за спиной, но пришлось задержался в дверях, не глядя почти набирая номер Розали. Меня провожали звуки хлопнувших дверей и шин, ломающих шипами лед.