Mad world

***

      Ладошки вспотели.       Да и в целом, я успела известись до того, как мы прибыли в последнюю инстанцию. В отношении жилища Калленов я не единожды размышляла, и представлялось всегда что-то строгое и классическое, с колоннами и барельефами, белое и манящее своей мистической таинственностью. В общем, старое, грандиозное поместье, которому предшествует длинная тенистая аллея за коваными воротами. И увиденное совершенно не соответствовало ожиданиям.       Проехав полгорода, мы свернули на совершенно неизведанную мной дорогу, она петляла по лесу. Мистер Уитлок вел очень уверенно, точно угадывая каждый поворот, словно на протяжении многих лет ездил здесь и готов был пересечь все участки с закрытыми глазами. Свернув с трассы, мы несколько минут ехали по грунтовой дороге, и даже в этот необычно ясный день здесь мы погрузились во мрак хвойного леса, покрытого заснеженным мхом и папоротником. Впереди нас дожидалась лесная опушка, на которой, охваченный многовековыми елями, возвышался немаленький деревянный особняк, настолько современный и роскошный, что, думаю, вот как-то так и выглядел бюджет Форкса. За все времена.       Мы въехали по небольшому уклону, чтобы оказаться прямо у лестницы на террасу, где... Я впилась ногтями в свою же руку, чтобы придти в себя, но выходило так себе. — Не волнуйся, я не проболтаюсь, — пробормотала я, слушая неровное дыхание Беллы. Элис и Джаспер, мимолетно переглянувшись, вышли. — Только не думай, что это для твоего Ромео недоделанного, — я покачала головой, скрестив на груди руки. Справа раздалось какое-то взбудораженное фырканье. — Его банду я покрывать не собираюсь, тем более, намечается что-то дурное. Просто хочу сама для начала разобраться. Иначе быть мне в стороне до конца моих сырых дней здесь.       Хм-м. Как странно. Иногда я так сильно забываю, что нахожусь в Форксе временно, что это немного пугает...       Свон кивнула, и мы обе вздрогнули, когда дверь справа щелкнула. — Какая очаровательная компания, — слегка хриплый, бархатный голос и елейный тон сигнализировали о чем-то недобром. Я планировала с холодным безразличием смотреть прямо перед собой и не поддаваться на провокации, но тут же распрощалась с принципами и обернулась. Мистер Каллен оперся рукой на открытую дверь и заглянул внутрь салона. Не хватало только яркого фонаря, которым он слепил бы нас, как малолетних преступников. — Вся команда в сборе. А масштаб причиненного ущерба уже гарантирует вам право называться террористами.       Джейкоб, разделявший нас, как раз-таки придерживался моего первоначального плана, однако его волнение выдавала нервно дергающаяся нога. Белла была слегка напугана. С мистером Калленом у нее были натянутые отношения, как я знала. Восторга от выбора своего сына он не испытывал — это уж точно. Хотя я считаю, что Белла — лучшее, что могло случиться с его ушлепком. Может, она сделает из него человека?.. От размышлений меня отвлекла только малюсенькая деталь, которую кроме меня никто даже и не заметил. Свон сконфуженно отвела от мужчины взгляд, затем мельком посмотрела на меня и так зарделась, часто хлопая ресницами, что я тут же полетела в адову яму, где мне оставалось мучиться и гадать, с чего бы все это.       Может быть, я поэтому не заметила, откуда появился взмыленный, лохматый Эдвард, с каменным лицом и горящими гневом глазами?..       Вместо мистера Каллена в проеме предстал он и со звериным рыком вытащил из машины Джейкоба, неожиданно гордого и напыщенного. — Что ты здесь делаешь с Беллой?! — Каллен захлопнул дверь Блэком, правда, тут же получив в челюсть, а с другой стороны от меня в панике заметалась Свон. Чуть ручку не отломала, чтобы вырваться наружу. Я уже хотела рвануть за ней, как вдруг подумала, надо ли оно мне. Здесь все-таки было безопаснее сейчас, да и обзор прекрасный, так что скучно не будет. Я продвинулась на место, нагретое Джейкобом и кнопкой опустила стекло.       Не хватает пива и чипсов. — Эдвард, не надо, отпусти его! — Белла к тому времени добралась до сплетенных страстью и ненавистью врагов, чтобы попытаться своими тонкими ручонками разнять мужские тела. — Давай, давай, — хрипел индеец с усмешкой, до побеления сжимая жилистые руки Каллена, — уж не сомневайся, есть за что... — Джейк, хватит!       Эдвард взревел, и машина покачнулась от очередной серии взаимо-уничтожающих выпадов. Сзади, на верхней ступени ахнула Элис, а Джаспер стоял на пару шагов ближе, готовый в любую минуту вмешаться. — Эдвард, — твердо прозвучал голос мистера Каллена сбоку, — остановись, пока не пожалел об этом.       Слова отца на мстителя действовали весьма отрезвляюще, и, получив напоследок удар плечом, он отпрянул от Блэка. С пренебрежением вытер руки об штаны, но заканчивать пока и не думал. — Что ты делала в Резервации, с ним? Снова! — парень навис над Беллой-на-грани-распада. — Эд-вард... Мы... — Да ты хренов тиран, Каллен, — Джейкоб сплюнул в сторону кровь и ухмыльнулся, не внимая молящему взгляду подруги. — Может, на цепь ее посадишь, а? И будет у тебя домашняя пташка. Ты же хочешь, чтобы она только для тебя пела, только твоей была — и ничьей больше, а, Каллен?       Я с нетерпением прильнула поближе к двери, норовя высунуться из окна. Эдварда всего трясло, и он уже кинулся на своего личного раздражителя, но в этот раз его остановили физически. — Я сказал, хватит, Эдвард, — мистер Каллен слегка повысил голос, крепко взяв его за плечо. — Будь благоразумным. Он младше тебя на год, подумай, насколько ничтожна в его возрасте связь мозга с языком. — Эдвард, поверь хотя бы на этот раз, что между нами ничего нет кроме дружбы, — на смену отцу пришла девушка, заслонив нарывающегося Квилета. Между тем, мистер Каллен отошел к Джасперу, который начал свое увлекательное повествование о нашей экспедиции. Прелестно. Впрочем, чего я хотела? — Дай мне... хоть каплю своего доверия, и я перестану скрывать от тебя... каждый свой шаг в сторону. Мне и самой это не нравится! — Свон была на грани слез. — Ты ничего не понимаешь, Белла! — парень тяжело дышал, размахивая руками. — Каждый раз, мило улыбаясь Блэку, ты совершаешь огромное предательство! Ты всех нас, себя и меня предаешь, когда после стольких слов и ссор зачем-то снова лезешь к Квилетам!       Они оба были опустошены. Они не слышали, не могли докричаться друг до друга, и я буквально почувствовала, как красивая картина их отношений рвется в клочья. — Я никогда тебя и никого из вас не предавала. — Ты не понимаешь.       Каллен на последок отписал прощальный взгляд Блэку, скривившись кошмарно, и злой, трещащей молниями тучей куда-то ушел. А через несколько секунд мимо, к выезду, пронесся горчичный Форд Мустанг.       Проводив эту фурию в растрепанных чувствах неодобрительным взглядом, мистер Каллен осмотрел всех собравшихся. Задержался на мне, и тут же захотелось поднять стекло обратно, чтобы спрятаться в тени. — Остальное будем обсуждать внутри, — таким нерадушным было приглашение. С другой стороны, с начала же было ясно, что мы не чай с пряниками пить едем.       Элис среагировала первая и, взяв под руку растерянную Беллу, увела ее в дом. Джейкоб особо сопротивляться не стал и, отмахнувшись от мистера Уитлока, сам побрел вперед под конвоем. Я же незапланированно осталась наедине с... — Какая поразительная молчаливость, — заметил мистер Каллен, облокотившись на дверь рядом. — Что такое? Докопалась до чего-то неприятного? — Прошло меньше недели с последней встречи, и, кажется, только сейчас я осознала, как скучала. Невзирая на то, что все наши разговоры состояли из нотаций, препираний, толстых намеков и тонкого, пронзающего сердце лезвием флирта, мне не хватало этой нервотрепки. Поэтому, абсолютно завороженная сосредоточенным взглядом двух сияющих тайнами бездн, я накрепко забыла обо всех опасениях, которые появились после познавательной экскурсии в Ла-Пуше. Возможно, я выглядела полной дурой, поскольку первым делом не ломанулась домой собирать вещи, чтобы успеть на ближайший самолет. Возможно, так оно и было. Страх, в общем-то, никуда не пропал, я просто... смотрела в другую сторону, всматривалась с жадностью человека, который только что обрел зрение. — Может быть, — я пожала плечами, не смея разорвать связь. Однако держаться было тяжело, и язык предусмотрительно пришел на помощь. — Вас совсем не волнует, куда умчался Эдвард? — я непонимающе нахмурилась, выбираясь из открытой для меня двери.       Если бы он был героем фильма, то обязательно бы попал в аварию — как минимум. Но мне гораздо ярче представилась картина, как эффектный Форд заносит, он пробивает ограждение моста и падает прямиком в бурное течение... И это совсем не связано с нашей обоюдной неприязнью! — Не волнует, потому что знаю, куда он уехал, — когда я уже думала, что вопрос сочли риторическим, последовал ответ.       Мужчина захлопнул дверь и жестом руки намекнул, что пора бы пройти в дом. А я стояла с задранной головой и не могла оторваться от изучения его деталей. Массивный четырехэтажный особняк с большими окнами, благодаря которым он не казался громоздким, окружал редкий снег. Он пока не успел укутать ели, однако земля уже приобрела приятный белый окрас. По обе стороны от лестницы было несколько обернутых тканью кустарников. Весной здесь, наверное, высаживают много красивых цветов...       Поднявшись по пологой лестнице, я оказалась у прозрачной (как искренне) двери. Впрочем, во всю стену было окно, не скрывающее холл. Я обернулась, не понимая заминки. Мистер Каллен действительно медлил. Будто бы какие-то неожиданные мысли нахлынули на него именно в это мгновение, унося в темные воды. Но я не успела даже всерьез задуматься, как в его взгляд вернулась концентрация. Он посмотрел на меня так, что я забыла всю себя... Посмотрел с неозвученной мыслью. Я прыснула. Думал, впускать или нет? Ну да, ведь нечисть порог может переступить только по приглашению... А любовниц, тем более таких неспокойных как я, по-моему, можно было смело причислять к последним.       Мистер Каллен отвел взгляд в сторону и открыл передо мной дверь. Все еще безуспешно пытаясь подавить истеричный порыв смеха, я сделала шаг... и встала как вкопанная. Что-то неизведанное пронеслось сквозь все тело. Мощная волна, смывшая прежние мысли и страхи. Она мимолетно схлынула, оставив недоумевающую жертву дежавю. Запах был у каждого дома свой, уникальный. Будто неповторимое сплетение днк каждого члена семьи и стен, заключающих историю. Так было и в этом случае, только на мгновение этот запах показался до боле знакомым. Интересно, где пахло так же? Какое место мой нос так молниеносно вспомнил?..       Не знаю, сколько длилось наваждение. Надеюсь, меньше пятнадцати секунд. Я смущенно прочистила горло и прошла внутрь, не оглядываясь. В холле было светло. Редкие лучи солнца струились сквозь хвойные ветви, медленно играя на полу. Каково здесь было летом, когда весь лес покрыт зеленью? Можно было пойти направо, но наш путь лежал к лестнице вдоль стены. Минималистичный дизайн очень шел этому дому и его обитателям. Ничего лишнего. Ничего личного. Всего лишь огромный домище, и на стенах уж точно не репродукции. — Я, конечно, слышала, что врачи много зарабатывают, но чтобы настолько... — неожиданно пробормотала я вслух, будто в голове уже не было места для очередной мысли. — Что? — Я вздрогнула, слишком погруженная в детали. Мистер Каллен все время следовал за мной, не обгоняя. Не хотел упускать из поля зрения? Остерегался ножа в спину? Ах да, контроль... — Что?..       Только бы про картину ничего не ляпнуть, боже. Что, если это фамильная ценность? Это было что-то пейзажно-абстрактное, но темная атмосфера соответствовала Форксу, это словно был его портрет. Нет, на комплимент не тянет...       Мы преодолели две лестницы по девять ступенек каждая, прежде чем оказались на втором этаже. Слева, кажется, была кухня, но голоса доносились с другой стороны. Прошли через гостиную, в холл, где нас ждали три двери, одна из которых была открыта. Это был кабинет. Небольшой, по меркам дома: книжные стены и рабочий стол напротив большого окна. Мистер Каллен неспеша обошел всех собравшихся и бедром оперся о столешницу.       Смотрел на нас таким взглядом, на который было тяжело ответить. Даже мое несгибаемое противостояние этому мужчине жалобно скулило где-то в сторонке, а мне тем временем приходилось сосредоточенно рассматривать маникюр. Он долго думал, момент нервного ожидания был растянут до неприличия. Хотя на его месте, наверное, трудно подобрать нужные цензурные слова... Наконец, он разомкнул губы, с задумчивой, мрачной иронией потирая подбородок. — Ну ладно она, — не удостоив меня ни взглядом, ни именем, обращался прямо к дочери. — Но ты как в здравом уме и твердой памяти решилась на такое? — Папа, ты должен меня понять, — если раньше Элис, хоть и не без усилий, но терпеливо молчала и ждала, то сейчас перешла в наступление. — Папа?.. — глухой и пораженный голос Джейкоба был словно эхом Элис. — Мэдисон — семья, она имеет право знать, где находится. — Семья?.. — Впрочем, до Квилетов разговор не дошел, так что на их потомка пока не обращали внимания.       Элис удавалось совмещать в себе несколько контрастных граней и за счет этого вести мудрую игру. С одной стороны, не оставалось сомнений, что последнее слово для нее за отцом, но с другой, буравила его взглядом в ответ, не робела и собиралась отстоять свое мнение. — Есть вещи, о которых ей знать не следует. — Но она так или иначе их узнала бы! Не сегодня, так завтра бы дорвалась до этой их... — она сморщила носик, — доски почета. И сделала бы много неверных выводов. Тебе ли не знать, какими громкими словами разбрасывается эта шайка. Я была просто обязана поехать! Чтобы все объяснить. — Это было полным безрассудством, Элис, — мужчина неодобрительно покачал головой. — Это было грамотным шагом, предупредившим множество бед, папа. — И чем ваш грамотный шаг закончился? Ты как никто знаешь, на что способны эти люди, — мистер Каллен говорил спокойно, но девушка, стоящая чуть впереди меня, содрогнулась. Потупила взгляд, часто заморгав. Словно вся энергия, которую она не теряла даже в самую сложную минуту, вдруг покинула ее. — По непроверенным данным, — нарушил тишину Джаспер, кажется, ради нее, — Квилеты затевают что-то... что нам определенно не понравится. И поскольку мы не знаем, что именно, конфликт с Резервацией выходит из-под контроля, — он прервался, но что выражало его лицо, я не знала: он был позади. Я могла только наблюдать за тем, как сдвигаются брови мистера Каллена, как взгляд становится задумчивее и тяжелее. — Я так понимаю, источники «непроверенных данных» перед нами? — Вопрос был скорее риторическим. — Да, сэр. Я бы не привез их сюда, если бы не был уверен, что они, по меньшей мере, знают об этой угрозе. А по большей, замешаны.       Мистер Каллен кивнул. Поднял взгляд на дочь — не как на подозреваемую. В его глазах не было и намека на то, что девушка может скрывать что-то от него. Она своевольна — да, однако ее верность никогда не стояла под вопросом — такое твердое убеждение было у меня о мисс Каллен. — Я не осведомлена, — фыркнула Элис, почти обиженно, и уселась в одно из кресел, скрестив на груди руки.       И тогда-то эстафета перешла к оставшейся горе-компании. — Что ж, я слушаю, — мистер Каллен выдохнул, окинув нас взглядом, однако воцарилось молчание. — Рассказывайте.       Все как воды в рот набрали, и он перевел внимание на Джаспера. — Говори, Блэк. Все в подробностях, и Резервация получит тебя с доставкой до двери, будь уверен. — Мне сказать нечего. — Уверена, будь мы на улице, он бы еще и плюнул в сторону, но сейчас он сдержался, хоть его лицо и выражало дух бунтарства в чистом виде.       Очередь негласно перешла к Белле, но она лишь покачала из стороны в сторону головой, уставившись в пол. Элис при этом вскинула брови, однако не произнесла ни слова. И теперь все зависело от меня. Ну просто немыслимо! Оставалось только обернуть ситуацию в свою пользу. — Тоже запамятовала? — мистер Каллен, наконец, обратил на меня внимание, поскольку иного выхода у него не было: игнорировать меня и дальше уже слишком красноречиво. — Или даже понятия не имеешь, о чем речь?       Он явно намекал, что я в сговоре с остальными и буду молчать как рыба. — Нет, почему? Мне все известно, — я как можно более непринужденно пожала плечами. — И, может быть, даже поделюсь с вами. А, может, и нет.       Да, я считаю, что план был замечательный, ведь даже в худшем случае меня бы привязали к стулу и мучили бы пытками. А в данном контексте еще не факт, что я буду против.       Мистер Каллен все прекрасно понимал. Ну вот он: первый раз, когда он в кои-то веки не во главе угла. Я уж думала, не доживу. Он смотрел в сторону, слегка качая головой, но лицо было таким напряженным, что очевидно, как его все происходящее раздражает. Конечно, ведь что-то теперь зависело не от него. — Ты ведь понимаешь, что я все равно получу эту информацию, — мужчина вернулся ко мне взглядом столь неожиданно, что я едва успела скрыть волнительную дрожь, прокатившуюся по спине и плечам. — Попробуйте, — надеюсь, небольшая улыбка вышла достаточно неоднозначной?       Вдруг сбоку от меня раздался сдавленный смешок: похоже, Блэк оценил мой стиль общения. Ему только не повезло, что на Квилетов в Форксе, тем более, в этой комнате уж больно остро реагировали, и одна несчастная ухмылочка стала для мистера Уитлока последней каплей. Он встряхнул парня за шкирку, призывая к спокойствию, что, конечно, только выводило Джейкоба на конфликт. — Оставь его, Джаспер, — к моему удивлению, начавшийся балаган остановил мистер Каллен. — Выпытывать из него подробности все равно бесполезно, с детьми диалог конструктивным быть не может.       Сказано это было определенно не для Блэка, который остервенело вырвался из ослабевшей хватки Джаспера. Думаю, еще больше его эго задевал тот факт, что все происходило на глазах у Беллы, перед которой парень всегда стремился быть на высоте. Но я бы не сказала, что ее это хоть сколько-нибудь волновало с этой стороны. Она едва заметно вздрагивала, жмурясь при любом повышении тона или резком движении. Белла боялась только за его сохранность, как боялась бы за брата или за друга. Хотя ни один из вариантов его, естественно, не устраивал. — Отвези его туда, где подобрал, — мистер Каллен продолжил негласно избавляться от всех ненужных источников, и я еле сдерживала улыбку, поджимая губы. — А что со Свон, мистер Каллен? — Я отвезу Беллу, — Элис так долго молчала, что можно было забыть о ее присутствии. Но как только разговор дошел до этого момента, она шустро поднялась из кресла, заняв прежнее место. — И Мэдисон тоже могу подбросить, — она с вопросом взглянула на отца, натягивая на руки тонкие перчатки. — Отвези Изабеллу, — он кивнул без лишних слов, однако проницательная девушка схватывала на лету. — Поняла. Идем, Белла, Чарли тебя уже наверняка заждался, — Элис улыбнулась, подталкивая в спину слегка помедлившую подругу. — Мэдисон, еще увидимся, — она кокетливо качнула мне пальцами. — Пока... — в горле резко пересохло, и я вдруг почувствовала себя как-то тревожно. Ну что ты будешь делать! Надо собраться, все же идет по плану!       Элис что-то шепнула Белле, и та ускорила шаг, поравнявшись с Джейкобом, что позволило Элис непринужденно идти рядом с Джаспером. И, судя по этой пусть и сдержанной улыбке, он был ну совершенно не против такого расклада.       Когда они скрылись за дверью, а голоса стали дальше, было уже крайне необходимо повернуться обратно, но это было так тяжело, будто позвонок в шее защемило. Кстати, тут колюще-режущих предметов нет случайно?..       Когда я таки набралась смелости, обнаружила мистера Каллена в задумчивости, и вовсе не обо мне. Он выглядел так, словно что-то забыл. — Жди меня здесь. — Я и опомниться не успела, как он прошел мимо меня к выходу из кабинета. Порыв воздуха тоже пролетел мимо, однако я отчетливо успела ощутить его запах, который заставлял чувствовать себя еще скованнее. Наверное, со стороны я была похожа на оленя в свете фар и чуть-чуть на Беллу, поэтому стоило воспользоваться этим шансом на одиночество и попытаться расслабиться.       А еще это был уникальный шанс рассмотреть кулуары мистера Каллена, где либо не было ничего личного и компромата, либо... Хотелось, конечно, верить, что он немного мне доверял. Хотя с чего бы вдруг? Я же утаиваю политическую информацию и всячески пытаюсь подорвать его авторитет. Так что в кабинете определенно не было ничего неосторожного.       На улице уже стемнело, и я могла отчетливо видеть свое отражение в большом окне, занимающем всю южную стену. Замявшись на секунду, я сделала несколько шагов в сторону по винтажному ковру. На полках стеллажей было много книжных корешков и больших пронумерованных папок с документами, какие-то таинственные коробочки, несколько больших прозрачных контейнеров, набитых медикаментами. На видном месте стояло какое-то абстрактное деревянное изваяние, обклеенное шишками и мхом. Что-то вроде того хлама, который Джинни регулярно тащила в дом с занятий по рукоделию. Вполне возможно, что это дело рук Эдварда. Точно уж не Элис, это явно не ее почерк... Фотографий, к сожалению, было мало, и почти на всех были какие-то непонятные люди. Хотя на одной я узнала Эдварда, вероятно, несколько лет назад, и лицо у него было таким ноюще-плаксивым, что я едва сдержала порыв смеха. Он наверняка терпеть не может этот снимок. На рабочем столе помимо закрытого ноутбука и нескольких стопок документов почти ничего и не было. В комнате в целом не было барахла, везде был порядок. Не сказать, что все было выверено до дюйма, как в каком-нибудь логове заядлого перфекциониста, но если сравнивать с моей комнатой, здесь была просто ангельская чистота. Даже пыль не летала. И ничего не валялось. На краю стола лежало несколько дорогих ручек, но и те были словно на своем месте. Рядом с ноутбуком — калькулятор и брендовое портмоне. Прямо-таки набор бухгалтера. Еще там стояли две фоторамки, но обойти стол и рассмотреть их я так и не решилась.       Рассчитывая еще успеть сфоткать смешное лицо Эдварда из личного архива Калленов, чтобы потом показать Белле, я с улыбкой развернулась и чуть не умерла от инфаркта, столкнувшись со взглядом правообладателя. Какое чудо, что я еще телефон не выронила и не снесла что-нибудь с полки. — Осваиваешься? — мистер Каллен с усмешкой лишь в голосе оттолкнулся от дверного разъема, где простоял бог весть сколько. Тьфу, ну где моя бдительность? Можно было хотя бы изредка поглядывать на отражение в окне.       Я как можно беззаботнее хмыкнула, окинув пространство комнаты взглядом. — Иногда задумывалась, как же все-таки выглядит ваш кабинет, — боже, себе-то хотя бы не ври. Не кабинет, а спальня, спальня. Но заявить об этом прямо сейчас было бы по меньшей мере странно. И не в тему. — Оправдались ожидания? — мужчину мои слова вообще не удивили, будто все женщины в округе нет-нет да призадумаются о его доме. Куда он ходил, вообще? Обычно его поведение было в рамках властной серьезности. А сейчас на смену холодному темпераменту пришло что-то более человеческое. По-моему, кто-то тяпнул для храбрости. — Не знаю, — парировала я, неожиданно даже для себя. — Ведь это вообще не ваш кабинет, — я дернула плечами, пытаясь скрыть довольную ухмылку от осознания, что слова били прямо в цель. — Нет, конечно, он ваш, но какое-то здесь все, — помедлила, подбирая выражения, — обезличенное. Вещей, которые могли бы рассказать о вас как о человеке, тут нет. И вы бы не стали приводить в такое место кого попало. — Интересная гипотеза, — мужчина сдержанно улыбнулся и кивнул, поспешно скрыв истинные эмоции, однако я все успела уловить. — Идем, — он кивнул на выход. Ожидая чего угодно, кроме смены обстановки, я прошла вперед. Мистер Каллен закрыл дверь и повел по холлу, затем по знакомой уже гостиной. И куда же это? Мысли про спальню были пророческими? — И куда мы идем? — вырвалось прежде, чем я смогла бы проконтролировать голос. Энтузиазм явно был лишним. — В гараж, — вернули меня с небес на землю. Надеюсь, ему было плохо видно мое лицо неоправданных надежд. — Отвезу тебя домой. Ночлег не предусмотрен.       Ну это уже наглость и открытое издевательство! Я так и почувствовала, как внутри меня кто-то завизжал и досадно затопал ногами. В действительности же приходилось топать вниз по лестнице. — Вот еще, — я фыркнула в отместку, скрестив на груди руки. — Я ни за какие коврижки не осталась бы с вами под одной крышей.       Да, но осталась бы под одним одеялом... Так, стоп, мысли обернулись против меня... Хотя под одеялом — это как-то слишком целомудренно. Стоило бы поискать другие варианты согреться. — К тому же, моя жена была бы определенно против.       Фу, блять, жена. Я скривилась, вспомнив о существовании блондинки с аурой змеи. Было замечательно о ней никогда не вспоминать. Говорят, мысли материальны. Должно быть, отсутствие мыслей — тоже? — Ну, ее мнение я бы не учитывала, — из груди вырвался смешок, я едва ли понимала, что несу и как это можно трактовать.       Но мистер Каллен нравоучениями не извергался, так что я решила, он не вдумывался в глубинный смысл моего трепа.       На первом этаже солнца уже почти не было, деревья за окном неспокойно качались. Мы остановились около углубления в стене, перед узкой дверью почти напротив входа. Открыв ее, мужчина пропустил меня вперед. По-прежнему если смотрел, то абсолютно нечитаемым взглядом. Тяжело сглотнув, я протиснулась мимо, максимально вдоль стены, чтобы не толкнуть себя на грех. Шагнула в темноту, совсем не ожидая не ощутить земли под ногами.       В первое мгновение я решила, что от меня так виртуозно избавились, что я сама отправилась в погребную яму. Но потом разум восторжествовал над иррациональным, и я поняла, что все же стою, только ниже и в странной позе, которая была ближе к йоге, нежели к реальной жизни. — Не убейся, — несколько осуждающе прозвучало со спины, и зажегся яркий свет, сделавший меня слепой ко всему прочему... Лестница, конечно, была всего на несколько ступенек, но предупредить все-таки стоило. — Да вам-то какая разница, — во внезапном эмоциональном раздрае пробормотала я, не рассчитывая, что буду услышанной. — Не привык разбрасываться источниками важной информации. — Не успев разозлиться на эту бесчувственную холодность и расчетливость, я вздрогнула от осторожных, теплых прикосновений к плечам. Его руки сжимали крепко, но это вовсе не причиняло дискомфорта. Скорее наоборот: чем крепче были прикосновения, тем ближе он был. Ближе дозволенного. Но меня всего лишь вернули в вертикальное положение. — В вас все еще теплится надежда, что я выдам ее? — я оглянулась через плечо, хлопая ресницами. — Подумаю на досуге. — Смотри не заиграйся, — кажется, только ему удавалось так легко и непринужденно улыбаться, что появлялось чувство тревоги и хотелось сдаться. От него волнами исходила опасность, и все бы ничего, но опасность меня возбуждала, поэтому вряд ли это играло ему на руку... — Власть уже многим снесла крышу. Лучше подумай о последствиях своего молчания. Ты готова к такой ответственности? You wanna lead me on Well, I’ll show you Baby, I’m a gangster, too And it takes two to tango — Вы меня еще конфеткой поманите. Не надо пытаться меня разжалобить, — я покачала головой с улыбкой, стараясь изо всех сил не вдумываться в его точные слова.       Я обернулась, как можно быстрее оценивая обстановку. Гараж был более чем вместительным: в нем находились две машины, и он все еще казался достаточно пустым. Безошибочно проследовав к Мерседесу, я открыла пассажирскую дверь спереди, усевшись как у себя, хотя была здесь всего однажды. В салоне было темно и прохладно, пахло кожаными сидениями и чем-то древесным. Все поверхности были натерты до блеска, и лишь пара перчаток, оставленная на коробке передач, выдавала хозяина автомобиля. Только немного погодя я обратила внимание на бутылку воды в моей двери и плед, притаившийся на задних сидениях. А мгновением позже водительская дверь открылась, и мистер Каллен устроился рядом, но даже не взглянул в мою сторону и не проронил ни слова.       Прекрасно. Вот теперь все точно как всегда. А то я уже испугалась таким переменам.       Поездочка обещала быть веселой: первые несколько минут мы ехали в гробовой тишине, да еще и так медленно из-за грунтовой лесной дороги, что это становилось все неудобнее. Поэтому, как только мы оказались на гладкой, извилистой трассе и ускорились, я решительно набрала в легкие воздух. — Наверное, придушить меня хотите? — Мне действительно было интересно. Я повернула голову к водителю, но он только руку на руле сменил и тяжело вздохнул, а на лице отразилась глубокая усталость. — У меня и без того дел по горло. — Да ладно — придушил быстренько и все, — я закусила губу, немного спустившись по сидению. — Вас не затруднит. — Но потом же придется тебя реанимировать, — не задумываясь ответил мужчина, поддерживая простой тон беседы, словно мы обсуждали бытовые вопросы. — Не смогу же я поступиться своими принципами.       Совсем невовремя голову заполонили сцены искусственного дыхания. Только почему-то все были без одежды...       Чисто теоретически, то, что он не желал мне смерти, означало, что он что-то чувствует?       М-да, с ним приходится все высасывать из пальца... — Мгхм, — все, что я ответила, и к щекам прилип жар от осознания, какой странный я издала звук.       Мы вновь молчали, и время утекало сквозь пальцы. Наверное, было бы разумно поговорить по душам, обсудить невероятное стечение обстоятельств, в жерле которого мы оба оказались. Но при одной мысли о том, что мы все это обсуждаем, горло сковывало от страха. И я скорее бы выбросилась из окна на полном ходу, чем поддержала бы беседу. Говорить всегда сложнее, чем думать. А иногда это охренеть как сложнее.       До боле громкое молчание. Мысленно я уже была в конце пути и думала, как буду вспоминать эти минуты. Как бедра будут гореть, а я — пытаться не замечать. Как буду изматывающе ворочаться, прислушиваясь к звукам дома. А потом сдамся и, нетерпеливо вывернувшись из пижамных штанов, скользну пальцами в мокрые, горячие складки. Блаженно выгибаясь, представляя совсем другие руки. Именно они будут до болезненно-приятных импульсов сжимать напряженную грудь и кружить вокруг пульсирующего клитора. По телу прокатывается жар, колени дрожат, я закусываю губу, чтобы не разбудить всех стоном. Боже, это неизбежно, так сладко и горько в один момент.       Довольно резкое торможение рассеяло туман мыслей. Из-за поворота выскочила черная кошка с горящими в темноте глазищами. Вздыбилась, зашипела на машину как на дикого зверя и перебежала-таки дорогу.       Я сглотнула и слегка напряглась от ощущения влажности в нижнем белье.       Ну спасибо. Как никогда вовремя.       В груди панически сжималось сердце от моих безуспешных попыток успокоиться. Дыхание сбилось, внизу живота так тянуло, что хотелось свести ноги, унять это чувство. Но становилось только хуже, что бы я ни делала, все только усугубляло мое и без того незавидное положение. Я словно падала в преисподнюю.       Нет, только бы не потерять контроль окончательно... Вот и до дома уже всего-ничего. Любопытствуя, насколько моя нервозность была заметна, я осторожно повернулась к мистеру Каллену. И натолкнулась на его не пустой взгляд. Через секунду он вновь смотрел на дорогу, но будто собирался что-то сказать... — Тебе холодно? — От низкого баритона по спине пробежали мурашки.       О нет, мистер Каллен. Я сейчас заживо сгорю. — Да, сейчас окочурюсь тут, вот шуму-то будет, — ответила слегка дрожащим голосом. Главное, отвести от себя подозрения. — Хотя, под покровом ночи можно незаметно избавиться от трупа. Да?       Мне адресовали ругательный взгляд и сделали температуру в салоне на пару градусов выше. Но кто бы мог подумать (только не я), что мужчина на этом не успокоится. Он протянул руку в мою сторону, заставив меня оцепенеть, но остановился посередине. Повернул колесико, над которым загорелась маленькая лампочка. Что это за хрень? Ответ пришел почти сразу.       Я думала, хуже уже быть не может, но сидение стало плавно нагреваться, и я тысячу раз прокляла свой болтливый язык. Все, что мне хотелось, — с разбегу сигануть в снег в чем мать родила. Вместо этого я немигающим взглядом уставилась перед собой, боясь пошевелиться. Кажется, я даже покраснела. Вся. — Блять, да как же оно тут... — бормотала я себе под нос, ковыряя колесико нагрева туда-сюда, но все бестолку.       Наивно было полагать, что эта возня не привлечет внимания. — Не обязательно ломать, — мужчина покачал головой, глядя на меня по меньшей мере как на недоразвитую. Ненавижу, когда он так смотрит. Прежде чем он наощупь сделал все, как надо, я отдернула руку и откинулась на спинку. — Согрелась за минуту? — тень насмешки пробежала через весь вопрос. — Там что, раскаленные камни внутри? Сейчас тепловой удар меня хватит, так и не довезете.       В ответ мне была тишина. А через секунду окно с моей стороны открылось наполовину, и в лицо подул ледяной воздух. Я в негодовании распахнула глаза и уставилась на чересчур довольного мистера Каллена. — Хотите меня добить? Меня же сейчас продует, закройте! — Однако вместо гусиной кожи и мурашек к щекам прилип жар. Тут же я вспомнила, что могу закрыть окно сама и отвернулась.       Мы снова молчали. В действие пришел старый план — пытаться вживить воспоминания под кожу. Чтобы потом сотни раз в бессонные ночи прокручивать их и рассуждать, что надо было сказать и что не стоило. Как всегда, впрочем. — Ну и чего ты хочешь за сведения? — Мы уже остановились около дома, когда вернулись к старой теме. — Ровным счетом ничего, — я пожала плечами, отстегиваясь. — Они будут лишь залогом свободы моих действий. — Это исключено, — незамедлительно отреагировал мужчина, с улыбкой качая головой. — Если решила, что теперь можно творить все, что вздумается, ты глубоко заблуждаешься. Рано или поздно я все равно обо всем узнаю, от кого-то другого. — Ну в том-то и дело, мистер Каллен. Рано или поздно, — я кокетливо склонила набок голову, защищаясь непосредственностью. — И вообще, вы, кажется, не так давно заявляли, что по делу я не говорю, — похвасталась я злопамятностью. — Неужели берете свои слова обратно? — с напускной сердобольностью прижала к сердцу руку. — Нет, мнения я пока не поменял. Однако речь идет не о чьих-то сомнительных умозаключениях, а о фактах. — По-моему, речь идет о двуличии, — я пожала плечами. Легкая улыбка все еще не покидала губы, но воздух громко покинул легкие. Чувствовала себя выпотрошенной.       Едва моя рука легла на ручку двери, по телу пробежали мурашки. Это было знакомо. — Подожди. Я должен задать тебе вопрос. — Я обернулась на этот бесстрастный голос, безошибочно сталкиваясь с настойчивым взглядом. В темноте синие глаза были почти черными. Они смотрели так обезоруживающе, минуя все преграды, в самую суть меня. Словно этому мужчине была известна каждая моя мысль, словно он знал меня как облупленную. Глупо было полагать, что я использую горсть оставшегося во мне пороха, чтобы дерзско усмехнуться и громко хлопнуть дверью. — Вы такой шустрый, мистер Каллен, до неприличия, — хмыкнула, увиливая, но в животе затягивался узел: он собирался услышать ответ. — Ну, хорошо, тогда и я оставлю за собой такое право. — Идет. — И вы ответите! — Отвечу. — Я прочистила горло, смущенная такой незамедлительностью. Дышала едва слышно, пыталась предугадать слова. — То, что ты узнала сегодня в Ла-Пуше, испугало тебя?       Он говорил так равнодушно, будто это его совсем не колышет. Но я точно знала, что он не стал бы спрашивать в таком случае, рискуя в некотором смысле, ведь за ним тоже был ответ, а за мной — абсолютно любой вопрос. И я даже немного жалела, что выдвинула такое условие: вопросов у меня было столько, что выделить среди них самый важный было невозможно. То, что ты узнала сегодня в Ла-Пуше, испугало тебя?       Ему было не все равно, что я думаю? И очевидно же, что он хотел услышать. Раз его это волновало, я должна была дать отрицательный ответ и тогда... рассчитывать на что-то?.. Только на что?       И это было неправдой, которую я не хотела говорить ему. — Испугало, — я кивнула, опустив голову, и нервно хихикнула. — Это даже мягко сказано. Честно говоря, я даже не знаю, что об этом думать. Это... с трудом укладывается в голове. Но... Чем бы это ни было, это не поменяет моего мнения о вас.       Я прерывисто выдохнула. Я сказала, сказала это. С трудом верилось, что это было наяву, а не плодом фантазии.       Возможно, мне и хватило смелости на эти слова, однако поднять взгляд и узнать, что таилось на глубине глаз напротив, было выше моих сил. Смысл слов порой важнее видимого. Поэтому прими то, что твое — по праву, пусть голос твой и бесценен — по-прежнему. Был и будет.       Надпись на переданном мне конверте, теперь с таким трепетом хранимым, предстала перед глазами. — Там... Кхм. В том конверте, — начала я, с трудом выдавливая слова; по телу прокатывался то жар, то холод, — что вы хотели этим сказать?       На несколько особенно долгих секунд мы погрузились в молчание, настолько громкое, что... — Все, что хотел сказать, я написал, — негромко произнес мужчина на выдохе.       Я резко повернулась к нему, столкнувшись с охватывающим взглядом темно-синих глаз.       То есть вот так? Так сухо и вероломно? — Да вы просто человек-слово, мистер Каллен, — я усмехнулась, даже не пытаясь скрыть настойчиво рвущуюся злость. — Умеете держать обещания. А знаете, я даже после этого не откажусь от своих слов. Моего мнения о вас действительно ничто не изменит: ни ваши громкие фразы, ни ваши деньги, ни наша сексуальная связь — ничего! Вы заносчивый лицемер, а вас настоящего я знала лишь однажды, когда никого не было, кроме нас!.. Теперь же вам просто духу не хватает быть самим собой, поскольку это такая великая слабость для человека такой величины как вы, так что вы предпочитаете упиваться своей силой, пытаетесь все держать под контролем, чтобы не лишиться могущества, и дергаете, дергаете всех за ниточки, играете с моими чувствами, словно я для вас!.. — я запнулась, тяжело дыша. Договорить — а имело ли это смысл?..       Вырвалась из машины, словно птичка из клетки. Морозный воздух ударил в лицо, помогая проясниться мыслям. Ком в горле постепенно растворялся, но тело до сих пор била мелкая дрожь от праведного гнева, сочившегося, казалось, из каждой клеточки, словно вместо крови бежавшего по венам.       И сердце так больно сжималось в груди.       Последняя капля сил — на то, чтобы свет из окон не расплывался в глазах. Чтобы открыть дверь и прошмыгнуть в комнату мимо гиен. Отложенная усталость навалилась с удвоенной силой, так что даже дернуть на себя ручку двери стало испытанием. Впрочем, меня избавили от натуг. — Долго будешь здесь стоять? — Забота Розали была такой извращенной, острой, заставляющей чувствовать себя должником. Она смотрела так раздраженно, будто я по меньшей мере была пьяна. А потом посмотрела мне за спину. — Что здесь вообще?.. — Такси. Комфорт-класс, только к добросовестности водителя вопросы. Но звезды на три потянет.       За спиной заглох двигатель и хлопнула дверь. Скрипнул снег как предтеча нервного срыва. Ну почему бы ему просто не уехать? — Мэдисон, да ты сама гостеприимность, — наконец, в наши с Розали милые диалоги вернулся яд. Я начала скучать.       Уже набрала в легкие воздух для ответа, заняв позицию, как им же и подавилась.       А Розали, она тоже знала о делах своей семьи?       Черт, да естественно знала! Какая разница вообще? — Мистер Каллен сам заходит, когда хочет, помощь ему в этом не нужна, — буркнула я, может, не так безучастно, как собиралась. — Перед ним все двери открыты. — Останешься на ужин? — Розали сделала вид, что пропустила мои слова мимо ушей. Она более снисходительно взглянула мне за спину. В голосе все еще была прохладца, но в глазах был вопрос, на который она хотела получить согласие.       Боже, но он же не для этого вышел?.. — Да, с удовольствием. — Радушный тон-как-ни-в-чем-не-бывало пронзил меня насквозь, и я несдержанно обернулась, чтобы вновь с разбегу убиться. Зачем же так? Он нарочно причиняет мне боль именно сейчас, когда мне нечем крыть, когда мне хочется плакать, а не вступать в наш бессмертный конфликт?       Я поджала губы, отвернувшись.       Неоспоримая правда: если не убраться прямо сейчас, мы окажемся вдвоем или, вообще, втроем в узком для этих дел проеме, и я точно не выдержу. Протиснулась в холл первой, скинула куртку и тут же замерла, осознав: сумка с вещами осталась в машине, чья судьба была отдана Ла-Пушу. Возможно, мои детективные записи уже лижут языки пламени. В кармане куртки остался лишь телефон, десять долларов и тампон. Как можно было хватиться сумки только сейчас?! Что за субботу я себе устроила?       Нет, если я буду перечислять все свои беды в этой жизни, можно сразу лечь и умереть. Я поспешила к лестнице, но Розали опередила меня и отписала такой взгляд, что идти куда-то кроме столовой было попросту страшно. Я бы ей ответила. Я бы обязательно сказала все, что я о ней думаю, и с гордо поднятой головой ушла бы к себе. Но сейчас так не хотелось...       Я обернулась к выходу. Мистер Каллен повесил шарф и куртку рядом с моей и теперь ждал, пока пройдем мы. Не знаю, что я искала глазами, что надеялась увидеть.       Судьба все-таки не издевалась в полную силу, и в столовой не оказалось визгливых бестий. Только отец, с умным видом дегустирующий коньяк. На это я еще была согласна. Сухое приветствие и жалкие расшаркивания. Я приняла из рук Розали блюдо с чем-то и заняла место посередине, пытаясь выглядеть безучастной ко всему живому.       Но ужин не обещал быть скучным. Отец на правах якобы хозяина вальяжно открыл рот. Хотя все здесь знали, что хозяин сидел по другую сторону стола. — Как проект? — Это светская беседа, жест доброй воли или тупо попытка меня поймать?       Какая там была версия? Ах да. Проект для школы с Беллой. Впрочем, я даже почти не вру. — Потрясающе, — бросила я, не поднимая взгляд от тарелки. — Лучше не бывает. Библиотеки недооценивают, мы нашли столько новой информации, — мельком взглянула на определенно прислушивающегося мистера Каллена. Хотя его умение сохранять спокойствие утопленника никому не позволит допустить заднюю мысль.       Это разозлит меня в любом состоянии. Кажется, даже кома не стала бы помехой. Стоило только мистеру Каллену сделать вид, как ему плевать, я бы и с того света вернулась, только бы слово вставить. Сейчас внутри клокотало что-то страшное, и я скорее бы разжевала в мясо собственную щеку, нежели этот говяжий стейк, который все не нарезался! — А как твой проект, папочка? — пропела я, с черной иронией сведя брови. — Настанет ли тот священный день, когда мы соберем вещички и свалим отсюда?       Странно, что обращаясь к отцу, я по сути обращалась с мистеру Каллену и даже взглянула на него в конце, чтобы подчеркнуть этот смысл. Его было сложно прочитать. Он смотрел на меня из-под ресниц, так тяжело и загадочно. Но я успела заметить промелькнувшую эмоцию — он не ожидал от меня таких слов — и выдал свою взволнованность. Кажется, я становлюсь экспертом закрытых мужчин. — Деточка, заканчивай истерики, — пока без намека на злость говорил отец, вертя перед собой бутыль, страшно заинтересованный этикеткой. — Мы же все-таки в гостях. Иначе складывается впечатление, что тебя что-то не устраивает. — Что-то? — Вилка полоснула ухо неприятным звуком. — Да не иначе как все! А знаешь, папочка, что меня не устраивает больше всего? — Мэдисон, — предупредительный возглас Розали уже был за бортом нашего с ним несущегося прямо на айсберг судна. — Ты вообще ничего не делаешь для того, чтобы мы продолжили спокойную, бесконтактную жизнь в Нью-Йорке. Конечно, зачем?! Ведь тут так хорошо, все устроено. А проблемы пусть сами как-то решатся, да? — Каждый раз, — в запале начал отец и прочистил горло, — каждый раз ты переходишь все границы... И умудряешься отыскать новые, чтобы тут же их перейти! Здесь все работают, кроме тебя. — Ну и работка у тебя — не бей лежачего! В отпуск еще не собираешься? Ведь чуткий просмотр экономических новостей отнимает столько сил!.. — Замолчи сейчас же, иначе я... — Иначе что?       Казалось, каждое грубо выплюнутое слово приближало нас к чему-то окончательному. Он поднялся, пытаясь надавить, но я не была бы собой, если бы опустила взгляд. Нет, я смотрела, почти не моргала и видела, какими мыслями наполнялись его глаза. Его бесила моя непокорность. — Знай: здесь тебя никто не держит, — заявил он, и моя бровь непроизвольно взметнулась. — Можешь не слушать умных людей и валить на все четыре стороны. Пожалуйста! — Да ты что? Отпускаешь меня? Все, можно? — я откинулась на спинку стула, приложив руку к груди. — Только вот грош цена твоим словам. Поскольку ты же и встанешь у меня на пути, как только я приближусь к двери. Ты ни под чью ответственность — ни под мою или, тем более, свою — меня не отпустишь. И не потому, что боишься за мою жизнь. Что мне голову прострелят или что похуже. А потому что, что бы ни произошло, он, — я не глядя дернула рукой в противоположную сторону, где все едва придерживали языки, — спросит с тебя. Только этого ты и боишься.       Столько слов разом покинули меня, на одном выдохе. И дышать словно легче стало. Так опустошенно и приятно, что даже горящая щека становится неважной. — Ты сейчас словно печать под моими словами поставил, — губы растянулись в улыбке. — Знаешь ведь, что правда.       Словно в воду погруженная, я ушла. Не слышала слов и не видела взглядов. Была ли разница?       В свете медленно сгорающей лампочки отпечаток на щеке становился все заметнее. Я плеснула в лицо холодной воды, морщась, когда капли стекали под кофту. Держала под струей руки, смотрела на себя и поражалась тишине в мыслях. Кажется, сегодня случилось так много, что на слезы просто не осталось сил. Впрочем, я и не чувствовала кома в горле или щипания в глазах. Может быть, мне нужна была эта пощечина? Она словно все эмоции отбила.       Так я думала, пока не вышла в холл. У этого санузла определенно была дурная слава: что-то около него постоянно случалось. Вот и сейчас я попалась в ловушку между дверью и мистером Калленом. Он уже успел одеться и, видимо, ждал здесь меня. Если не сказать поджидал. Я сглотнула, краем уха внимая приглушенным голосам в столовой. Мы были не в поле зрения, однако на самом краю. — Значит, дни отсчитываешь — так уехать хочешь? — мужчина навис надо мной, закрывая обзор. Он в своей манере мягко опускал веки, а поднимая — уже смотрел, да так серьезно, что я была недалеко от амебного стекания по стене.       Голос, хоть и дрожащий, все же нашелся. — Горю желанием!.. — Да, это безусловно, однако желание мое было совсем иного характера. — Можешь не надеяться: я тебя никуда не отпущу, пока не удостоверюсь, что опасности нет. — Я знаю, — я почувствовала, как уголки губ сами дернулись наверх. Коротко кивнула, сморгнув влажную пелену с глаз. В груди все трепетало, сжималось так, что дух захватывало. Потому что плакала я не из-за того, что узнала о нем сегодня, не из-за круговерти событий. Даже не из-за пощечины. Потому, что он говорил мне слова, которые мне до сих пор никто не мог сказать.       Мужчина сосредоточенно прослеживал взглядом каждое изменение на моем лице, когда я уже дрожала. Голову вскружил его запах, которого всегда так не хватало. Я неосознанно облизала губы, беспорядочно бегая по нему взглядом. До того момента, пока не столкнулась с потемневшими от желания глазами, пока сильные руки не прижали к груди одним спонтанным движением... Поджилки затряслись от страха, а в самом низу живота разлились возносящие волны. Я выдохнула, сжимая беспокойными пальцами шарф, а взгляд боялась отвести, словно он был тем единственным, что удерживало меня от падения. Рука, обнявшая меня за талию, легла на нее полностью, а вторая — медленно сместилась на лопатки, ласково огладила плечо и, убрав за ухо волосы, прижалась к щеке. Теперь не только она горела, а вся я. Не сон ли это? — Мистер Каллен... — с губ сорвался шепот, такой откровенный, что по телу прошла дрожь. — Пожалуйста... М-м... — я простонала прямо в губы, когда он накрыл ими мои, целуя с такой жадностью, ненасытностью, словно хотел наверстать упущенное. Я задыхалась, не успевая следить за его горячими руками, лихорадочно сжимающими бедра, гладящими везде и так восхитительно правильно, что увеличивается вероятность кончить не раздеваясь. — Тише, Мэдди. — Я улыбаюсь, когда дыхание обжигает край уха, и покорно закусываю губу, чтобы хоть как-то контролировать себя. Но когда тянет к себе ближе, я словно падаю с обрыва, и рвущиеся наружу стоны сдерживают только его губы, пылко прижавшиеся к моим. Боже, как хорошо...       Он отрывается от исследования моего тела, лишь чтобы придать движениям моих рук уверенности. И через мгновение под пальцами ощущаеся тепло кожи на шее, еще выше — и они запутываются в мягких, светлых волосах.       Мы будто были в тесном коконе, который трещал от напряжения, вот-вот готовый затмить вспышку сверхновой...       Это была невообразимо длинная суббота, однако я бы прошла ее снова, чтобы прожить эти пару минут еще один раз.