***
Спустя четыре года после развода с мамой отец женился на женщине, удивительно мудрой для своего возраста. Она была немногим старше меня — на каких-то пять лет, однако лишь ей одной, кажется, удавалось найти подход к отцу. Их брак однозначно держался на ее терпимости. — Проходи, — она открыла дверь в свое крыло особняка, пропуская меня внутрь. — Спасибо, Мартина, — я кивнул ей с невыразимой, не умещающейся ни в одну благодарность признательностью. Она вздохнула и улыбнулась в ответ. Знала, что я имею в виду не только этот раз, но и каждый из тех, когда она под каким-то предлогом привозила Роберта в Порт-Анджелес, чтобы мы могли видеться хотя бы так, редко, на нейтральной территории. Передавала ему трубку, когда я звонил, и не упоминала об этом мужу. Ему она, безусловно, была верна, однако вела грамотную политику. — Джас! — из открытой двери дальше по холлу выглянул счастливый мальчуган с взлохмаченной темной макушкой, чем всегда напоминал мне Эдварда. Отца здесь не было, и он безбоязненно влетел в меня, обняв тонкими руками. Кажется, еще в прошлую встречу был на пару дюймов ниже, и голос был другим... — Ты приехал! Не обещал и приехал! — Хотел сделать сюрприз, — я потрепал его по голове, вызвав пару смешков. На самом деле, я даже не был уверен, что застану их дома. — Идем, я хочу тебе кое-что показать! — воскликнул он, ускользнув. — Я буду у себя, — Мартина послала мне одобряющий взгляд и неторопясь ушла дальше, где располагались ее комнаты. Я прошел за Робом в бывшую «нору» Джексона, как он это называл. Здесь было не по-детски прибрано: иначе у генеральского сына быть не могло. Вдоль окон протянулся длинный стол, от и до занятый замысловатым конструктором, моделирующим разные механизмы. — Полгода его строил! — взволнованно уточнил Роб, суетясь около одной из связей. Он ловко заменил пару мелких, металлических деталей, затем юрко перевел другие в нужное положение и запустил реакцию. От сложной цепочки взаимодействий своей постройки он весь светился. — Это же здорово, Роб. Ничего подобного я и не видел ни у кого. — Это мой проект для подготовительного курса по физике в школе, — вместо того, чтобы с упоением рассматривать движение конструкции, он смотрел на меня почти не моргая. — Отец даже не сильно против, — продолжил он, будто мысли мои читая, — говорит, для мозгов полезно. — Он сказал, ты делаешь большие успехи в кадетских учениях. — Да, мне даже ленту присудили! — Роб рассказывал с пугающим воодушевлением, но глаза искрились другой правдой. — Я и по воскресеньям курсы посещаю, чтобы получить высший балл к концу полугодия. Но знаешь, — он заговорщически наклонился ко мне, едва сдерживая слова, — на самом деле это потому что отец обещал мне в подарок за заслуги гитару! Я ради нее по ночам готов не спать, а отжиматься! — детское лицо излучало такое счастье, будто заветная мечта уже была в кармане. — Ты же научишь меня, да? Я научусь, и будем вместе играть! Я с трудом кивнул, не смог ничего больше этого и короткой улыбки, но Робу хватило и этой малости. Слушая следующий рассказ, я не мог не думать о том, как перед каждой редкой встречей с младшим братом опасался, что он успел отдалиться. И каждый раз он заново заставлял меня поверить в нашу непоколебимую связь. Был ли в моей жизни еще человек, так беззаветно любящий, не требующий и не ожидающий ничего взамен? За разговорами несколько коротких минут, отпущенных нам, пролетели ожидаемо молниеносно. — Останешься на обед? — Мартина улыбнулась, оставив книгу на диване, где сидела. — Боюсь, что дела не ждут, — я благодарно кивнул, переведя взгляд на потускневшего брата. — Но ты не грусти, мы еще увидимся. Обязательно. — Скоро? Когда конкретно? — Я приеду к тебе на рождественские каникулы, обещаю. Несмотря на то, что до них было не близко, Роб не казался разочарованным — даже наоборот. Мы виделись с таким «завидным постоянством», что даже ничтожный шанс на встречу уже радовал. — Я так буду тебя ждать. Мы же сходим куда-нибудь? Получится? — мальчик переводил полный надежд взгляд с меня на маму и обратно. — Посмотрим, милый, — неоднозначно произнесла женщина, поджав губы. — Но ты же еще позвонишь до этого? — Конечно. У нас была непоколебимая договоренность: звонить мог только я, а получать звонок — только в случае крайней необходимости, в экстренных обстоятельствах. И поскольку подобной надобности не возникало, звонил только я. — Вот бы уже завтра каникулы... — он погрустнел, однако окончательно нос не вешал. В легкой улыбке читалась вера. Настроение от встречи, на которую я и не надеялся, улучшилось, но в доме настолько тяжело было находиться, что, оказавшись снаружи, я ощутил, будто скала на моих плечах рассыпалась в прах. Облегчение было настолько ощутимым, что имя Марии на горящем экране телефона почти не вызвало негативных эмоций. — Cariño, соскучился? — из трубки лился приятный голос, словно утробное мурчание довольной кошки. В такие моменты сложно было вспомнить, что эта женщина не гнушается идти по головам ради своей цели и эгоистична до кончиков пальцев. — Я в Андалуке, заберешь?***
В центре Сиэтла как обычно было не протолкнуться, и обочины были плотно запаркованы автомобилями элитных марок. Впрочем, в иных обстоятельствах представить Марию едва ли удавалось. Я встал вторым рядом прямо напротив выхода из ресторана. Оборачиваться нужды не было: я уже боковым зрением отметил нужную фигуру. Она радостно попрощалась с подругами и уверенно направилась в сторону машины. Густые смоляные волосы блестели на солнце, как и легкая улыбка, которая неприкрыто заявляла: ей что-то нужно. — Hola, mi mafioso, — она сразу же наклонилась, чтобы оставить обжигающий поцелуй на челюсти, и ноздри тут же наполнились пленящим ароматом ее парфюма. — Как хорошо, что ты в Сиэтле. Я вся истосковалась. Нашей последней встречей стал ужин в Форкс-Холле — после неистовой животной страсти — после типичных мексиканских разборок с летающими вазами и громкими, грубыми словами. В Форкс она прибыла прямой наводкой из Мексики, так ей не терпелось высказать мне в лицо все, что она думает насчет моего отсутствия на торжестве ее семьи. И закончилось все, конечно, разорванным нижним бельем, исцарапанной спиной и такой опустошенностью, что сил доказывать друг другу что-то просто не осталось. — Куда тебе нужно? — я ловко втиснулся в ряд в нескольких дюймах от бампера изрядно нервного человека. — Куда ты только пожелаешь, — Мария расслабленно растеклась по сидению, широко улыбаясь. — У меня нет времени на твои игры, Мария. Есть еще дела. — Разве я — не самое важное дело в твоей жизни? — она жалобно свела брови, но весь образ портило плохо скрытое высокомерие. Кажется, она родилась с ним и никогда не потеряет связь, как с близнецом, никогда не искоренит его, даже если мир перевернется и она захочет. — Чего ты добиваешься? — Если ты забыл, за тобой должок, офицер, — наконец, явила свою сущность женщина, медленно стирая маску. — Не надо вешать на меня нелепые долги. — Из-за твоей непокорности и упрямства теперь все родственники болтают о том, что бедняжка Мария не нашла себе достойную партию! Отец был очень недоволен твоим отсутствием. — Так пусть подыщет тебе достойного жениха, — с горяча выпалил я первое, что пришло в голову. Тем не менее, ни одна мышца на лице Марии не дрогнула, она не выглядела удивленной или задетой до глубины души. — Отца вполне устраивает твоя кандидатура, — она беспечно пожала плечами, методично поглаживая меховую опушку на пальто. — И он готов принять все твои грехи, но, — она вновь подалась в мою сторону, смеряя циничным взглядом, — не думай, что все они будут так просто сходить с рук. She eyes me like a pisces when I am weak I've been locked inside your Heart Shaped box for weeks I was drawn into your magnet tar pit trap Пророческое вещание радиостанции заполнило салон вечно молодой музыкой. — Ты передала мне слова своего отца или сочинила эти угрозы? — Поверь, когда папа захочет тебе угрожать, ты это заметишь. — Не планировал отпуск в Канкуне, — я усмехнулся, переходя на язык, который приводил горячую мексиканку в бешенство. Все же неприятно быть заколотым своим же ножом. — А в штатах все его угрозы ничего не значат. — Ты пожалеешь о своих словах, — Мария резко откинулась на спинку сидения, закусывая изнутри губу. — Да и: папа любит меня больше жизни, а я люблю тебя. Так что на мой выбор никто из вас не сможет повлиять. Я глубоко выдохнул и сжал зубы, чтобы больше не ронять слов понапрасну. Ее отец был весьма влиятельным мексиканским... деятелем. Знал наших колумбийских друзей и знал, кому они поставляли деньги. Ввязаться в нашу сеть со стороны Колумбии не вышло, но вдруг выяснилась роковая случайность — дочь в отношениях с одним из звеньев — со мной. Неплохая возможность всей семьей войти в бизнес. Если это можно было так назвать, конечно. И о чем тогда уже была эта история? О меркантильности или о чувствах? Этот клубок уже нельзя было развязать, оно сплелось намертво. И теперь в обоих отношениях можно было принять лишь одно решение. Отказаться от всего или согласиться. Мы остановились около небоскреба, где Мария снимала апартаменты. За то время, пока мы молчали, она успела остыть и вернуться к первоначальному настроению. По щелчку пальцев забыть о неприятных темах. — Не бросишь девушку в беде? — она похлопала ресницами, аккуратно проводя языком по верхней губе, заставляя обожать и за это ненавидеть одновременно. Закатив глаза, выхожу, чтобы открыть перед ней дверь и подать руку. Но вместо поцелуя на прощание она обнимает рукой в перчатке мой локоть и в ожидании смотрит. Она играет, вьет веревки. Она коварно соблазняет великолепием темных омутов. Отравляет зависимостью. Но ее губы припадают к моим так горячо и искренне, пальцы нетерпеливо сжимают плечи. Она бесстыдно стонет, когда я вжимаю ее в зеркальную стену лифта. И отрываюсь, лишь когда смотрю себе в глаза, когда гоню прочь пелену, застилающую их. Туман ее флюидов как наркотик, не до конца поразивший мой организм. Еще есть, чему сопротивляться. Но оно сдает позиции. Элис. Мыслями о ней я только и спасался. Мария не была человеком, с которым можно поговорить по душам, не остерегаясь претензий и непонимания. Внутри меня с давних пор сидел тугой клубок мыслей и противоречивых чувств, с тех пор, вероятнее... С тех пор, как Элис посмотрела иначе, незадолго до отъезда в университет Калифорнии. Безмолвно, однако слова и не требовались: для нас двоих все стало кристально ясно. И теперь она здесь. Живое напоминание моего противоречия, заставляющее ежедневно пытаться понять, как жить дальше. Если бы Мария была человеком, с которым можно поговорить по душам, я бы признался, насколько сильно запутался. Как сильно ненавижу ее склонность манипулировать. И как теряю голову, когда после громкой ссоры мы набрасываемся друг на друга. Я бы рассказал, как вдали от нее ищу способы разорвать отношения. А при встрече только и думаю о том, как впиться в ее губы. И, возможно, даже сознался бы, что давно испытываю чувства к другой девушке, считаю это неправильным, но уже не могу остановиться. Уверен, если бы она была спокойнее и мудрее, то обязательно оказалась бы человеком, с которым можно поговорить по душам. В большой современной квартире было много света из-за панорамных окон. Бросив ключи на первый попавшийся стол, она принялась атаковать снова. Жгучие касания и влажные поцелуи вели к чему-то, о чем я потом пожалею. И когда Мария уже добралась до моего ремня, предварительно расстегнув свою рубашку, в отброшенном пальто завибрировал телефон. Я бы никогда не признался МакКарти, однако этого, иногда невыносимого засранца можно было любить уже только за его вовремя совершенный звонок. — Что-то срочное? — я осторожно отнял от груди проворные руки и отошел к окну. Мария в одной расстегнутой рубашке опустилась на кровать, приняв позу, наиболее меня компрометирующую. — Салют бежавшим! — Отвернувшись к окну, я слегка дернулся от динамика и закатил глаза. Уверен, он это предвидел. — Что-то опаздываем, майор. Мы тебя еще вчера ждали. Ты там в Афган, случаем, не сбежал? Там-то стопудово тише, чем в Форксе! Терпеливо (как всегда, впрочем, ведь с ним по-другому не бывало) переждав приступ веселья, я приблизился, наконец, к сути разговора. — Я, собственно, по какому вопросу звоню, — сквозь отзвуки смеха пробились нити серьезности, и это в данном случае напрягало. — Ты это, папку не брал? Напрягался я не зря, разумеется. Брови сошлись на переносице, я невидящим взглядом смотрел куда-то в заснеженную даль оживленных улиц. — МакКарти, внеси ясность в ситуацию. Пока количество деталей бьет миниму... — Да папку, чего непонятного?! Ну, Уитлок! В нашем кабинете, в Холле, на полочке, среди всех других сраных папок лежала одна очень важная папочка с бухучетом. Не мне тебе рассказывать, с каким! А также, если помнишь, там лежала... — Твою мать. — Да-да, флешка. — Где папка, МакКарти? — Не у тебя? Сдержав порыв отборного мата внутри, я стал с предельно возможной холодностью предполагать, кто смог проникнуть в закрытый кабинет и со знанием искомого вынести оттуда чертову папку. Нет — ворох возможностей устроить нам веселую жизнь. — Ты хоть думай вслух, чтобы я понимал, — раздалось из трубки. — Кто это мог быть. — Ну уж точно не старая добрая Джун! — Смешно тебе, МакКарти? — несвоевременные шутки раздражали еще больше, чем все остальные. — Мне вот ничерта. — Если ко всему да с твоим-то подходом, так и до могилы не далеко! — заладил старую притчу Эммет. — Поверь, я ничуть не хуже чую этот пиздец. И, если уж составлять список подозреваемых... — Наши любители отдыха на природе. — Они самые! Черт, да сколько уже с Хэллоуина прошло? Почти уж месяц! Мало того, что их никто не звал, так еще и хрен отвяжешься! Джеймс и Лоран. Кажется, было бы легче, если бы они начали открытый конфликт, решительно приступили к действиям либо убрались прочь. Но они словно играли на наших слепых пятнах, вызывая коллективную тревожность. И вот наконец, у нас появился мотив. — Гнать бы их взашей, — тем временем мечтал МакКарти. — Давай уже решим этот вопрос, а потом прошмонаем их номера! — Мы не знаем, кто за ними стоит. — Да никто, только наглость — их покровитель! Ты оглянуться не успеешь, как они у нас на глазах борзеть начнут! Вот уже нос сунули в чужие дела. И это лишь бы в долю войти, ты прикинь! — Если это в действительности они, — пока с другого конца меня внимательно слушали, я помедлил, заканчивая неутешительную мысль, — то дело тут уже не в долевом участии. — Я вот сразу предлагал наехать как следует! Пока очухаться не успели и сместить чаши весов... Заберем папку и пинка дадим впридачу... Я уже видел, как этот прямолинейный человек разминал кулаки. — Важность уже и не в папке, я не удивлюсь, если через некоторое время мы обнаружим пропажу на своем законном месте, — пока я думал, из трубки озадаченно мычали. — Про флешку можно пока тоже не бояться: чтобы хоть что-то из нее узнать, нужно, скажем так... приложить хакерские усилия. Важно то, какую информацию они успели слить и кому, на случай, если вместо обслуживания номеров к ним постучится бугай с автоматом. В такой ситуации первым делом ищут способ спасти собственную шкуру шантажом. — Не факт, что у них есть доверенное лицо, — не прокомментировав мой сарказм, отозвался Эммет. — Они, похоже, только втроем. — С чего такие выводы? — Компанейских видно издалека, — хмыкнул он, не без намека. — На вечере они держались обособленно. Не пытались завести разговор о чем-то, даже о вступлении в бизнес заткнулись. — И это все? — я фыркнул, насмешливо глядя на город, словно сам МакКарти был передо мной. — Все, что ты перечислил, не указывает на отсутствие близких. — У меня чуечка на это, чувак. — Твоя чуечка — это последнее, на что мы будем полагаться, — я поморщился, отвернувшись от яркого света из окна. Мария со скучающим видом валялась в постели с телефоном, но ухо держала востро, судя по прозрачному взгляду. — Не трогай их, веди себя прилично. Я вернусь и мы решим, как выкурить их из номера. — Они из Сиэтла, кажется, не помнишь? Действительно. А у него бывают полезные мысли. — Задержусь здесь, постараюсь что-то выяснить. — Как там у тебя на личном фронте, а? Срослось с горячим, мексиканским сек... Я нажал на кнопку отбоя, и Мария отбросила в сторону мобильник, наивно полагая, что я не догадался: ни одной новости она не прочитала. — Я должен ехать. — А как же наша страстная ночь, mi corazón? — томное шептание мелодично срывалось с губ, словно превращалось в материю, способную на одновременно ужасные и прекрасные явления. — У твоего сердца есть серьезный порок, среди прочих. Не терпящая промедлений и отлагательств работа.***
Разжиться новой информацией о подозрительных компаньонах за полдня оказалось сложнее, чем я предполагал. Набирая номера людей из совершенно разных сфер в попытке подступиться к проблеме, я упирался в известный факт: права на собственность, точнее, на «Dale Drug Company», основанную Джеймсом и Лораном, были переданы полгода назад. Фирма несла убытки, но «теперь у руля был опытный человек», как меня заверил владелец сети аптек, в которую осуществлялись поставки. Оставалось лишь направиться в офис компании с расчетом на то, что новый владелец на месте и не откажет мне в аудиенции. Для этого нужно было покинуть Сиэтл и вновь переправиться паромом на остров Бейнбридж, отчего-то отчаянно напоминавший мне Форкс. На другой его оконечности располагалось само производство, а офис я нашел на побережье, где теснились причалы с рыболовецкими суднами. Легкий прибой раскачивал их, заставлял поскрипывать в унисон с громкими криками чаек, облюбовавших этот тихий островок. Среди небольших провинциальных построек выделялось массивное здание, все же больше похожее на частное жилище местного рыбного магната. Я оставил машину на стоянке, незамеченным пробираясь к открытому настежь входу, из которого таскали коробки грузчики. Внутри была суета, а наполовину опустошенное помещение намекало на процесс переезда. Сообразительность Эммета и мои связи привели к цели вовремя. — Хозяин? — девушка, заклеивающая скотчем коробку, похлопала ресницами. — Да, мистер Грант сейчас на месте. Но не уверена, что он вас примет... Вы же видите, какой у нас переполох... — Узнайте. Уверен, он уделит мне немного времени. Я по наводке мистера Куина. Глубокие карие глаза все еще поглядывали на меня в промежутках между упаковкой, однако в них была вселенская пустота и ни капли понимания. Тем не менее, она все-таки кивнула и пригласила меня за собой. — Никогда не слышал о вас от Генри, — плотный мужчина лет сорока нахмурил брови и вышел из-за пустого рабочего стола ко мне, как только услышал мое имя. Торопливым жестом руки отпустил секретаршу и направил на меня свой изучающий взгляд. — Нас нельзя назвать такими близкими товарищами, сэр, — вкрадчивый, спокойный тон и медленное кивание делали стену недоверия между нами чуть тоньше. — Однако мистер Куин хорошо знаком с моим бывшим куратором, поэтому без промедлений указал мне на вас, как на единственный достоверный источник в моем вопросе. — Что ж, принято, — немного погодя он согласился, хотя все еще остался настороженным. — Если Генри поручился за вас, то я постараюсь удовлетворить вашу просьбу. Что вас привело сюда? — Бывшие владельцы вашей компании, сэр. Вы располагаете какой-то информацией о них? — У вас возникли с ними проблемы? Интересный вывод. Ведь можно было подумать все что угодно, но теперь суровое лицо собеседника выглядело обеспокоенным. — Пока нет, сэр, — я качнул головой и слегка улыбнулся, чтобы подчеркнуть спокойную обстановку. — Но они, скажем... вызывают подозрения. — Могу допустить мысль, они намереваются войти в ваш совет учредителей. Я прав? — после моего кивка он продолжил: — В таком случае, я вряд ли смогу сообщить вам что-то новое, — лгал он на выдохе, медленно вернувшись за стол, как бы оградившись от меня. — Ведь всей юридической информацией вы наверняка обладаете, — хмыкнул, дернув уголком губ: явно намекает на все кривые пути, по которым я искал сведения. — И на какую же долю они рассчитывают? — вдруг поинтересовался он, когда я уже собирался услышать плавное подведение черты. — Мы еще не проводили официальных переговоров. — Даже если ваши охваты только по штату, думаю, предложенные инвестиции впечатлят вас не так, как напор, с которым они ищут сотрудничества, — вынес вердикт он, а в глазах по-прежнему маячило то, что нам как раз-таки нужно, плотно скрываемое за лукавой улыбкой. — В последние годы компания пришла в убыток: прибыль едва покрывала издержки, а единственным доходом от бизнеса была головная боль. Сомнительный доход, не находите? Поэтому я получил его в руки фактически за бесценок. Думаю, других приходов у мистера Пирса и Визердейла не было. Это заявление с действительностью совсем не стыковалось. Еще в конце сентября по телефону была предложена сумма, которая не то чтобы впечатлила, но и приступ жалости не вызвала. Если это дешевый фарс, то чего ради? Скорее всего Грант мало знал этих людей, либо это и было знаниями, тщательно скрываемыми. — Боюсь, на этом наше с вами краткое сотрудничество подошло к концу, — он натянуто улыбнулся, спрятав руки в карманы брюк. Я стиснул зубы: самая бесполезная поездка за все время. Ограничившись сухим кивком, я неуместно сильно дернул дверь на себя. И на секунду замер, заслышав удаляющиеся семенящие шаги. Впрочем, вдоволь поразмышлять над этим у меня не вышло, поскольку уже за поворотом меня ждал ответ. Секретарша, не вызывающая ни чувств, ни мыслей, оказалась до кучи еще и типичной для своей профессии: подслушивала под дверью при любом удобном случае. Сунув руки в карманы пальто, я размашистым шагом направился к выходу. Бросил лишь случайный, короткий взгляд в эти ее пустые бездны и неожиданно нашел в них суетливость. Рот был приоткрыт, и всем телом она была повернута в мою сторону. Сложно пройти мимо. — Вы что-то хотите мне сказать?.. — Десять тысяч, — выпалила она и тут же отшатнулась назад, словно не ожидала от себя такой прямолинейности. Нервничала: губы были обкусаны, а с лица весь цвет сошел. — Прошу прощения?.. — Десять тысяч долларов, и я расскажу вам все, что захотите знать об этих людях. После такого точно сложно пройти мимо. Если вот эта особа, простая до мозга костей, трясущаяся как осиновый лист и, судя по поведению, без чувства собственного достоинства, называет такую цену своим знаниям... Вероятно, они чего-то да стоят. — Он вам ничего не скажет, поверьте, — она судорожно покачала головой, каким-то образом уверенная в моей заинтересованности. — Его за задницу взяли и просто заставили выкупить этот балласт. А я в тени — свидетель этому. И не только, на самом деле, — она усмехнулась, смахнув пот со лба. — Не знаю, как он собирается держаться на плаву, но я в этом участвовать точно не собираюсь... Ищу себе замену, — она красноречиво взглянула прямо мне в глаза и выдержала рекордные пять секунд. Нахмурилась, потупив взгляд. — Так что моралью не связана. Источник, не отличающийся огромной верностью своему работодателю, как нельзя кстати оказался на пути к разгадке. — Я живу на... — девушку прервала вибрация в моем кармане. Она отчего-то вздрогнула, воровато озираясь. Если это Мария, я не удивлюсь. Кажется, от ее мексиканского темперамента даже вибрация становилась сильнее. Однако это была не она, совершенно не она, и при виде заветного имени все внутри мучительно сжалось и тут же вспыхнуло. — Джаспер?.. Некогда радостный голос был взволнованным, и удушливая тревога охватила всего меня. Оказалось, пройти мимо было куда проще, чем я полагал.