***
К тому моменту, как я достигла коттеджа Свонов, сердце неистово билось, проклиная мой слабый, неспортивный организм. И еще я боялась. Во всех окнах горел свет, но на темной улице было пустынно. По округе носилось эхо собачьего лая, а холодный ветер качал кроны подступающего к участку леса. Фонарь был дальше, чем хотелось бы, и недоступная глазу темнота за домом напрягала воображение. — Спасибо, — было первым и единственным на ближайшие минуты словом, которое вымолвила Белла. Опасливо впустила меня, затем закрыла дверь на все замки. Она казалась вымотанной, словно перепила на вечеринке и до сих пор испытывала похмелье, но это было не так. Внутри нее снова что-то творилось, что-то, что угнетало и пожирало ее изнутри. Паника, тревога. Ее вид отнес меня в тот вечер, когда она, прозябнув под дождем, пришла ко мне узнать, не сошла ли с ума. На этот раз она даже не спрашивала. — Знаешь, я переживаю, — спустя некоторое время в тишине начала я, мягко, боясь выбить ее из и без того шаткого равновесия. Мы уже выпили по половине чашки чая, а она до сих пор размешивала сахар. На бледной, прозрачной коже руки виднелись следы от снятого бинта. Посиделки у Свонов обычно отличались особой атмосферой. Здесь меня всегда принимали с радушием и теплом, если не родственным, то нежным приятельским. Шериф Свон всегда улыбался и справлялся о моем здоровье или просто интересовался, как дела, затем внимательно выслушивая. Белла виновато отводила взгляд, все еще считая отца излишне болтливым и даже, как бы она выразилась, дотошным, и не верила, что мое мнение было обратным, списывая мои заверения на порыв вежливости. Впрочем, ничего в этом удивительного не было: людям свойственно не ценить данное по умолчанию. После меня усаживали за стол, предлагали очень вкусный ягодно-травяной чай и кормили яблочным или тыквенным пирогом — у Беллы они получались отменно. Мистер Свон, которого я, в свою очередь, считала весьма чутким, всегда оставлял нас вдвоем, и тогда мы несколько часов могли обсуждать что-нибудь или делиться историями из прошлого. Это место однозначно было тем, откуда не хотелось уходить. Неприятный на слух скрежет чашки вернул в действительность, которая сильно отличалась от привычной обстановки на кухне этого дома. — Что случилось? — я придвинулась ближе и чуть склонилась над столом, стараясь заглянуть девушке в глаза. После недолгой тишины Белла, кажется, была готова говорить. — Джеймс, — ровно произнесла она, но вздрогнула всем телом. Джеймсов в моей жизни было несколько, но ни одного в Форксе, поэтому ее объяснение не проясняло ситуации. — Он... изводит меня не одну неделю. Я чувствую себя жалким загнанным кроликом и никому не могу сказать об этом, — на одном дыхании выпалила Свон и резко замолчала, нервно выдохнув. — О ком речь? — я нахмурилась, а во взгляде Беллы мелькнуло замешательство. — Он прибыл вместе с той женщиной... Ее мы с Джейком видели в Резервации, — рассказ уложился в паре предложений, но и их хватило, чтобы мысленно я хлопнула по своему лбу. Всего сутки назад я была с ними в одной комнате, а сейчас все уже вылетело из головы! Видимо, все дело во внезапном звонке Беллы. — Да, — я прочистила горло, пытаясь ничем не выдать свой конфуз, — Виктория. Стой... О чем ты говоришь? — срастив все факты, я не поверила ушам. — Что значит изводит? — Он наблюдал за мной, — дрожа, прошептала Белла, — п-преследовал... Будто моя тень. — Не понимаю... — я помотала головой, осторожно изучая взглядом лицо напротив. — Он что-то сделал тебе? Возможно, угрожал? Что? — Нет, нет, не так, — она отрицательно покачала головой, шмыгнув, и верилось ей слабо. — Знаю, это звучит не так... пугающе. Поэтому я никому не говорила, кроме тебя, — быстро произнесла она и затихла на некоторое время, подбирая слова. — Он следил, но и не пытался делать это незаметно, скрытно, как если бы хотел совершить что-то, получить или узнать... Он даже как будто желал, чтобы я видела, чувствовала, что моя жизнь стала любопытна посторонним глазам... А его глаза, не знаю, почему, но заставляют меня чувствовать животный страх. Словно загнанная жертва... Легкий холодок по спине вызвал дрожь: о да, я понимала, о чем она говорит, поскольку ощущала то же самое вчера в Холле. — Чувствую себя параноиком, — разочарованно подвела Белла, опустив взгляд на руки. — Не могу ходить без оглядки, не думать, что он где-то поблизости и что будет дальше: продолжится или перейдет на новый уровень. — Да, — я тяжело выдохнула, откинувшись на спинку стула, — такого я не ожидала услышать. У тебя есть идеи, для чего ему это? Свон на пару секунд замялась, но потом откровенно взглянула на меня: — Помнишь... я рассказывала, что видела ту женщину в Резервации? — неловко произнесла она, приподняв бровь. — Викторию. Помню. — Да... Виктория тоже видела меня. — А потом могла узнать в Форксе, — я подалась к столу, когда волнение колыхнулось в груди. — С Эдвардом, например. Ну конечно! Они боятся, ты расскажешь все, что видела, — осенила меня догадка. — Тебя просто... запугивают?.. — Мне кажется, он ни перед чем не остановится, — пессимистично произнесла Белла и обернулась к окну, за которым было темно — ничего кроме отражения двух магнитов для неприятностей. — Может быть, было что-то еще? — Нет, — она нахмурилась в задумчивости. — Он неожиданно появлялся в поле зрения и так же исчезал, растворялся словно... — И так... каждый день? — Да. Почти... Не так давно все прекратилось на несколько дней, и я успела вздохнуть с облегчением, но вскоре все возобновилось. И мне стало хуже. Теперь мне кажется, он повсюду. Однажды папа не запер дверь... Раньше я не обращала внимания на такие вещи: все-таки кто сунется в дом шерифа?.. А тогда я испытала такой ужас... Думала, он может быть где угодно. Плохо спала и подпирала дверь в комнату, прислушивалась к звукам, пока мылась... Я будто с ума схожу. Впрочем... мне это не ново. — Белла, мы обязательно что-нибудь придумаем, — как можно более уверенным тоном я попыталась успокоить девушку, тем не менее, не чувствуя того же внутри. — Мы раньше выкручивались и сейчас выкрутимся. И вообще, я думаю, тут больше показухи и необоснованных понтов. Ну сама подумай, что они могут нам сделать? Не станут же они, в самом-то деле, преступление совершать, чтобы убрать свидетелей... Проще уж бросить какую бы там ни было затею и податься в бега. Так что сами справимся. — В любом случае, помощи ждать неоткуда, — слова Свон на фоне моего сказочно-оптимистичного расклада звучали приговором. — Я уже думала о выходе, но как ни крути... Кому бы я ни рассказала, мистер Каллен обо всем узнает. — Он ведь и так знает о твоих побегах в Резервацию, разве нет? — бровь против воли саркастически выгнулась. — Д-да, да, верно. Но после того раза, когда мы попались, тема не поднималась, и я рассмотрела в этом что-то вроде намека. Не хочу ворошить прошлое. Худо от этого только Джейку будет. Поэтому я и молчу. Да уж. И в том была обоюдная выгода. Еще подумают, что Свон — моя соучастница, безжалостно склоненная в террористическую секту. Мол, настолько я падшая женщина, что заставила бедняжку свидетельствовать против других. Эдвард первым подпишется, где надо, и приговорят меня к чему-то безусловно страшному. — Мы справимся, — прочистив горло, повторила я уже скорее для себя, нежели для Беллы. — Надо только придумать, как. Весь стол дрогнул, когда раздался аккуратный, но сильный стук в дверь. В глазах Свон застыл ужас, а у меня вдруг заколотилось сердце, вынуждая бегать взглядом по комнате в поисках средств защиты. Однако я вовремя опомнилась и догнала ее уже в коридоре, несмело замеревшую в нескольких шагах от двери. Стекло было плотно скрыто жалюзи. — Беллз, это папа, — донесся из-за нее глухой голос, отчего-то заставивший девушку покраснеть. Она тут же склонила голову, и завеса темных волос скрыла ее эмоции, но, уверена, она отпирала замки с облегчением. — Оу, у нас гости, — мистера Свона мое присутствие, кажется, застало врасплох, однако совсем не расстроило. — Нас как раз сегодня угощали домашним печением, — он в подтверждение зашуршал небольшим бумажным пакетом и передал его неловкой дочери. — Не иначе как к чаю. — Мне уже пора, к сожалению, — я виновато улыбнулась, снимая куртку с крючка на стене. — Но Белле, кажется, не помешает еще одна чашечка чая, — я хитро покосилась на нее. — Что-то она бледновата сегодня. — Это просто... свет, — пробормотала она, отвечая мне негодующим и почти осуждающим взглядом. Даже не пытаясь вникнуть в эту игру, шериф что-то промурлыкал в усы, предложил подвезти меня и отправился на кухню. — Уверена, что хочешь пешком? — негромко выразила беспокойство Белла, когда мы уже были в шаге от выхода. — Брось, со мной-то точно ничего не случится, — я лукаво улыбнулась, но огонек сомнения на мгновение вспыхнул в душе. — Утро вечера мудренее. На свежую голову непременно должно прийти что-то гениальное. Ну, или хотя бы не обреченное заведомо на провал. Главное, не отчаивайся, — качнувшись вперед, я коротко сжала ее руку и увидела, как в глазах напротив сквозь страх проклюнулась надежда. — Постой, — прежде чем я успела бы переступить порог, Белла смущенно потупила взгляд, — есть еще кое-что. Я... слышала его голос. — Что? Он... говорил с тобой? — чересчур громко вырвалось у меня, но я тут же взяла себя в руки и умолкла. — Нет, не то чтобы. Это было в один из тех дней, когда я чувствовала его рядом. Я шла по улице и свернула в магазин, хотя не собиралась... Мне просто была нужна передышка, чтобы выйти и вновь претворяться, что все хорошо и ничего не происходит. Но я стояла в очереди и в один момент услышала... Он позвал меня по имени. А я даже не нашла сил, чтобы обернуться, я просто стояла не шевелясь и не дыша, мне хотелось позвать на помощь, но не могла выдавить и звука... — Подожди, что конкретно он тебе сказал? Девушка опустила взгляд, сглотнув, и сосредоточилась на воспоминаниях. — Он сказал: Изабелла, — она нервно выдохнула, словно на мгновение вернулась в тот день, — береги себя. Я недоуменно поморщилась, проговаривая услышанное про себя. Береги себя? Какая завуалированная угроза... Переваривая эти слова, я шла по знакомому маршруту бодрым, но не слишком быстрым шагом, и — как странно — совсем не чувствовала испуга от подступающей со всех сторон темноты и шорохов ночного города. Словно обуявшее меня замешательство и страстное желание избавить Беллу (и себя) от проблем куполом закрывало меня от всего внешнего и делало неуязвимой ко всему пугающему. Конечно, я отдавала себе отчет в том, что самоуверенность эта не воплотится в материальный щит, но все же не оглядывалась: не дергало в груди, не просыпалось шестое чувство. Итак, попасть домой, про который я и думать на некоторое время забыла, мне было жизненно необходимо. Но только оказавшись внутри, я поняла, что меня не было уже три дня. Конечно, трудно было не заметить несколько пропущенных вызовов, но меня это мало волновало. — Второй месяц не могу взять в толк, как ты жила здесь, Роуз, — пренебрежительный тон отца заставил меня притормозить перед входом в столовую. Мимо к лестнице пронеслась Полин — та еще мелкая язва — однако лишь хмыкнула в мою сторону и ничем не выдала моего присутствия. — Этот бесконечный дождь... Тоска смертная. Никогда бы не призналась вслух, но в этом с ним я была солидарна... — Так ты поднапрягись, папуля, — кивнула я, приковав к своей фигуре два взгляда. — И возвращайся на Манхэттен с концами, к былой светской роскоши. — С тобой забыл посоветоваться, — вполголоса выдавил он сквозь зубы, но отчего-то решил не обращаться к своим техникам воспитания. Неужели повесил-таки ежовые рукавицы на гвоздь и оставил попытки восстановиться в моей жизни святым агнцем? Новость была такой распрекрасной, что в нее с трудом верилось. — Что ж, мысль о том, что нахожусь в добром здравии и не угрожаю доброму имени вашей семьи, я донесла и не вижу более смысла наслаждаться вашим обществом... — премилая улыбка окрасила линию губ, когда из груди вырвался уставший, но такой полный яда вздох. — Не стоило утруждаться, — Розали, коротающая этот скверный вечер за бокалом вина, повела плечами, не позволив себе оставить мой сарказм без ответа. — Элис тебя отпросила. — Вот как? — удивление, наполнившее меня, было столь натуральным, что мне не удалось его скрыть. — И где же я, интересно знать, была? — На девичнике, конечно, — женщина скривила губы, но тут же пригубила бокал. — Хотя я с большей охотой поверила бы в мальчишник. Однако все это не важно, поскольку Элис я доверяю настолько, что никогда не требую подробностей. Моя очередь морщиться. Скрипя зубами, я наблюдала за ее надменно-холодным выражением лица и яркими глазами — лишь они выдавали истинное торжество своей стервозной обладательницы. Ужаленная гордость требовала отмщения, но внутренний слагатель почему-то не отличался виртуозностью в этот день. Поэтому, отпустив надежду на полет мысли, я лишь пожала плечами и продолжила путь к себе. Оказалось только, что эти испытания были не единственными терниями. — А я тебе звонила, — Джинни выследила меня по голосу и принялась тараторить, пока я пыталась ретироваться в комнату. — Что?.. — Я думала, ты будешь дома на праздники, я тебя ждала, — канючила она, поспевая, даже когда я делала шаг в две ступеньки. — Тебе что, уже заняться нечем? — Да, — со вздохом призналась она под натиском моей вскинутой брови. — Полин закроется в комнате и сидит там целый день, а мама работает, а еще она не хочет гулять, потому что ей тут не нравится, а папа слишком быстро бегает. Пойдем гулять! — Даже не знаю, что вызвало эту широкую улыбку и уверенность в моем согласии, но исповедь я выслушала. — Вот еще. К тому же ты в окно смотрела? Там темень непроглядная. — Тогда завтра! — тут же нашлась она. — Завтра я снова уйду... — Возьми меня с собой! Где-то на этой бодрой ноте я закрыла дверь в комнату. Надеюсь, она поняла, что ответ был отрицательный...***
Временами бессонная ночь дала свои плоды. Расставшись, мы с Беллой успокоили эмоциональный шторм и запустили мозговой — штурм. Уже после полуночи почти одновременно обнаружили друг друга в сети и написали практически об одном и том же: мыслей столько, что не до сна. Не забывая переворачиваться с боку на бок, дабы тело затекало равномерно, я не отводила глаз от переписки и не поспевала следить за ходом времени. Не придумав ничего лучше ловли на живца, мы условились о встрече. Местом для нее был выделен ни много ни мало центр города, где находилось что-то, напоминающее парк. После поздних утренних процедур и стандартной задушевной беседы с домочадцами я вылетела из дому с небывалым рвением. Думаю, если бы не такая прочная мотивация покинуть обитель язвительного зла, я не казала бы носу без острой необходимости... Как бы там ни было, планы на это промозглое утро и были ею. Свон сегодня выглядела лучше, правда лучше. Она держалась спокойнее и, хоть оглядывалась по сторонам, делала это без тени помешательства. Лишь складки и тени под глазами (таящими на редкость бодрый взгляд) говорили о не вполне гладкой ночи. — Милое место. — С чего-то же нужно было начать не клеившийся разговор. На самом деле, место, где мы оказались, не внушало ничего прекрасного, но выбрано было удачно, поскольку просматривалось сразу с нескольких локаций. Парк или что-то вроде того не лежал на маршруте от моего дома до школы и, видимо, поэтому не был примечен ранее. — Летом здесь красиво, — отозвалась Белла, словно прониклась моей иронией. — Но в Форксе к таким местам не относятся в привычном нам понимании. В городе парк — нечто неотъемлемое, но здесь, в окружении лесов, в нем теряется смысл. Кажется, местные жители пользуются им, только чтобы сократить путь. Куда уж тут еще сокращать... Я поежилась от порыва ветра: вечнозеленых насаждений было не так много, чтобы защититься от него. И, хоть распложено все определенно было по проекту, оставалось много пустоты — облагороженной, но бессмысленной. Как и весь парк, в общем-то. Устроившись на одной из скамеек вдоль припорошенной снегом дорожки, мы принялись ждать всех неравнодушных к двум девушкам, которым просто не посчастливилось появиться не в то время не в том месте. Естественно, если рассматривать мой субъективный взгляд, я считала совсем наоборот, и, пусть не отрицала незавидное наше положение, где-то в глубине души, под совестью и инстинктом самосохранения, питала восторг к неожиданным поворотам и туманности финала. А туман был плотен как никогда. Замерзнув и исчерпав все поверхностные темы для разговоров, мы решили дать пару кругов по близлежащим кварталам. Да и сложно было поверить, особенно в такую погоду, в непринужденность встречи двух старшеклассниц, больше смахивающих на неумелых шпионов в засаде. У нас, правда, не было оружия — даже свидетелей не было, что мы, впрочем, рассматривали как плюс, ведь никто не станет нападать прилюдно... Что же мы собирались предпринимать в этом случае оставалось под вопросом, но нами руководило желание делать хоть что-то: что угодно, что-нибудь, вне зависимости от результата, которому не миновало быть в отличии от праздного ожидания своей участи. Прозябание вело к паранойе, а блуждание по спящим улицам в обществе человека не менее бедового — лечило от нее. Но время подмывало мое спокойствие. Отогревшись в единственной открытой забегаловке, мы не сговариваясь вернулись туда, откуда началась безумная прогулка, и сил молчать уже просто не оставалось. — Черт, ну почему же ничего не выходит?! — обиженная то ли на себя, то ли на все остальное, я плюхнулась на очищенную пару часов назад скамейку, постаравшись не расплескать кофе. — Я должна была лишь усилить внимание, возможно, даже спровоцировать на нечто большее, но... ничего. Этот мудак играл в шпиона чуть ли не каждый день, а именно сегодня вдруг передумал! Свон осталась молчалива к моим стенаниям и вместо громких негодований прибегнула к медитативному перебиранию ворса на варежках. — Мне кажется... — спустя несколько минут удалось излагать мысли спокойно, но для верности я сделала еще один горячий глоток. — Ну, знаешь, такое неприятное чувство... Я будто что-то упустила и не могу понять, что. — Думаю, ты напрасно винишь себя, — Белла вздохнула, говорила спокойным и глубоким голосом, не срывающимся в бездну отчаяния. — Все так запутанно, что разум играет с тобой злую шутку. — Нет-нет, поверь, дело тут вовсе не в самообмане. Я прям ощущаю недостающую деталь. Отвлекла непродолжительная вибрация в кармане. Увидев пропущенный от Мэри, я перезвонила ей, но оказалось, что она набрала мне по ошибке, как это обычно бывает с теми, кто разговаривал накануне. На этом беседа завершилась, но не отпустила так быстро. — Что-то важное? — спросила-таки Свон, вероятно, спустя пару минут моей хмурой, молчаливой задумчивости. — Нет, — с задержкой ответила я, с усилием копая внутрь, пытаясь вспомнить то-не-знаю-что. Но вдруг, словно по заказу, гирлянда осознания замерцала в голове разноцветными огнями. — Вот черт, — прошептала, неровно выдыхая. Сжала голову между ладоней, борясь с набором новой информации, никак не укладывающейся по порядку. — Она говорила о лодочной станции! Боже ж ты мой, как мне удалось пропустить такое мимо ушей?! — воскликнула я. Не усидев на месте, вскочила на ноги и принялась хрустеть снегом перед скамейкой, но поспешила продолжить, не найдя во взволнованных глазах Свон и капли понимания. — Вчера я была в Холле... Не спрашивай, зачем, это не имеет значения... Я разговаривала по телефону, но стало душно, и я вышла на воздух, — слова слетали с языка так быстро, что я едва успевала за ускользающей нитью повествования. — Я помню, что сверху доносился голос тоже, но не придала ему значения... Это была Виктория, Белла, — я взглянула прямо ей в глаза, пытаясь осмыслить все это. — Она... Я остановилась и часто заморгала, пытаясь вспомнить дословно, а Свон замерла с приоткрытым ртом, боясь меня прервать. — Слушай внимательно, ... с флешкой провалился, ... не смогли ее взломать. Верно, в ... технологиях они профаны. Нет, никакой отмены. У нас завтра встреча с Сэмом на заброшенной лодочной станции, в пять. — У нас завтра встреча с Сэмом на заброшенной лодочной станции, в пять, — вслух, но шепча, повторила я слово в слово за голосом из головы, в полном неверии. — Кто такой Сэм? — я поморщилась от закипающих мыслей. — Сэм Улей? — Белла смутилась темы и вперенного в нее настойчивого взгляда, но не помедлила с ответом. — Он за главного у Квилетов, после совета племени, — подтвердила она мои догадки. — А при чем здесь он?.. Обмозговав несколько секунд, я процитировала ей последнее из тех слов, что запомнила. Ни к чему ей знать историю последних дней: она лишь усложнит и без того хитрую картину. — О нет, — сокрушенно пролепетала Белла, опешив от нового факта, круто меняющего все. — Почему о нет, Белла? О да! — я возбужденно схватила ее за руки, заставив слушать, а мне было, что сказать — разве что искры из глаз не летели. — Они же спалились, да по-крупному, понимаешь? Это же... Это же... Наше спасение в наших руках, неужели ты не видишь?! Мы знаем место и время, им же конец!.. Но я догадалась, что волновало Свон, и гениальное стечение мыслей не заставило себя ждать. — Вот что, слушай! Каллены узнают обо всем сами! — возбужденно протараторила я и, в отличии от прошлых попыток успокоить Беллу, эта сработала лучше. — Нам и не придется ни о чем рассказывать! Их спалят лицом к лицу с Квилетами, и этого вполне хватит, чтобы история закончилась. Тебе не нужно будет рассказывать, что ты видела кого-то в Резервации!.. — улыбка, вероятно, расползлась на пол-лица, когда я сделала несколько шагов в сторону, нервно сжимая стаканчик с кофе. — Мэдисон, — девушка поднялась вслед за мной и встревоженным голосом заставила повернуться, — уже пять, без четверти, — она оторвала взгляд от телефона, неловко зажатого между варежек, а произнесенные слова быстренько стерли мою поспешную радость с лица земли. — Так, ты знаешь, где эта лодочная станция? — я торопливо вынула из кармана телефон, стараясь не отрывать от Свон жадного взгляда надолго. — Она на окраине города... отсюда около двух миль, но... кому ты звонишь? — Эммету, конечно! — возбужденно воскликнула я, словно это было самой очевидной вещью в мире. — Твою мать, почему именно сейчас он не отвечает?! — я часто задышала, набирая номер повторно и, как можно понять по взбешенному взгляду, безуспешно. — Ладно, это ненадолго, сообщение он точно прочитает. — А если нет? — выпалила Белла, до которой, видимо, дошло, что будущее наше было вопросом пятнадцати минут. Старая лодочная станция, срочно!!! — Если нет, — я помедлила, абсолютно спокойно, словно состояние нестабильности отступило. — Добудем вещественные доказательства. — Ты же не предлагаешь... явиться... прямо туда?! — с постепенно раскрывающимся ужасом спросила, даже потребовала Свон, нервно поправляя волосы. Безумный взгляд напуганных глаз вперился в меня, но я была твердо уверена в правильности решения и в его неотвратимости. — Именно это я и предлагаю, — я закивала, пряча телефон в карман куртки. — Спрячемся где-нибудь и заснимем все. Отправим потом анонимно мистеру Каллену и выиграем дело. Квилеты для них — триггер. — Но Эммет может и прочитать, — справедливо возразила Белла, тем не менее, пойдя на попятную, в то время как меня уже было не отговорить и самыми весомыми аргументами. Огонь самоуверенности разлился по телу, согревая, толкая в сладкие мечты справедливости и отмщения... — И может успеть приехать, конечно, — я кивнула и с трудом сдержала хищную улыбку предвкушения, — но мы окажемся там быстрее. Будем знать, что там произошло, не полагаясь на вероятность. Независимо от того, успеет Эммет или нет, у нас будет неоспоримое доказательство на руках, Белла! Я смотрела на Беллу, однако говорила нам двоим, потому что в голове набатом звучали слова, сказанные мне накануне. — Так что, твое слово чего-то стоит? Я ответствовала — да. Безусловно, подумав о последствиях. Это не было пустым звуком, но кто же мог предположить, что так все получится!.. Руки подрагивали от крайней степени волнения, но в груди уже поселилось что-то черное и приятное, словно эта видеозапись уже была на карте памяти. Мне жаль, мистер Каллен, но как-нибудь в другой раз. На этот все слишком серьезно. В Свон несколько секунд боролись два мнения, но я-то знала, что там, под хрупкой, застенчивой и безропотной девушкой скрывалась натура не менее моей охочая до опасных приключений. — Тогда мы должны поторопиться, — бегло выдохнула она, и на глубине темных глаз блеснуло отражение загоревшегося во мне огня. Здраво полагая, что встречи подобного характера не терпят промедлений и задержек, мы рванули в сторону, указанную Беллой. Умудряясь не подскальзываться, мы бежали прямо по проезжей части, напоминая, вероятно, пациентов психиатрического отделения, наконец вырвавших шанс на побег. В каком-то смысле тот, кто так решит, взглянув на нас, не ошибется. У Беллы забрали веру в трезвость сознания, а у меня — свободу. И мы были во всеоружии, чтобы вернуть принадлежащее нам по праву. А бежали мы так, как никогда прежде, толкаемые в спину жаждой успеть и не упустить все, как сделали это однажды: Белла — по глупости и неопытности, я — из солидарности к Свон. Сейчас все стало слишком острым для нас обеих, чтобы так легко решить не вмешиваться и намеренно отвернуться от правды. — Это почти здесь, — тяжело дыша, оповестила Белла, когда мы уже оказались на грунтовой дороге в перелеске. Она оперлась плечом на дерево, согнувшись пополам, а покрасневшее лицо сообщало, что бегать она любила так же, как и я. — Ты уверена? Реки не слышно, — с трудом выговорила я, едва слыша себя и ощущая мир: в ушах стучало, а перед глазами плыло. Кажется, я была в шаге от инфаркта. Призывая взять себя в руки, я тоже хотела перенести вес на широкий ствол, но обнаружила в руке стаканчик с кофе, забытый, будто приклеившийся к ладони и чудом перенесший спринт. Тугая крышка не позволила жидкости расплескаться и потому удостоилась моего восхищенного взгляда. — Мы ее и не услышим, — продолжила Белла разъяснять. — Там заводь, практически без течения. Припав губами к немного остывшему и вспененному напитку, я достала ледяной телефон, на котором не оказалось уведомлений, что опечалило, но не испугало. — Мы уже где-то близко, — пролепетала Белла, пробираясь чуть впереди меня. Она тревожно озиралась по сторонам и старалась ступать как можно тише, пока я хрустела ветками, прикрытыми снегом, без разбору. — Да, это уже за поворотом. Я была здесь в детстве с Чарли. — Стой, — я схватила ее за локоть прежде, чем сформулировала причину. — Вполне возможно, что они уже там. Давай свернем в лес и подберемся оттуда. Присутствие разума невероятно воодушевляло, и по его велению мы углубились в чащу в обратном направлении. Двигались медленно, осторожно и чуть не столкнулись, одновременно услышав голоса. Переглянулись как две трусливые косули, уловившие запах хищника, и замерли, но человеческое начало быстро взяло свое и заставило незаметно двигаться ближе. Вскоре среди кустов и камней стали просматриваться очертания какого-то сарая, затем уже помоста под деревянным навесом и тихой воды под ним. Она была темной, поскольку свет уходящего дня плохо проникал в укрытое лесом место. Резко выдохнув, я опустилась на землю за перевернутую гниющую лодку и потянула за собой слегка нерасторопную девушку. Моргнула пару раз, прижимаясь к поросшей мхом древесине спиной, и не поверила, что все так гладко складывалось: прямо там, в условленном месте, мелькали темные фигуры, периодически обмениваясь репликами. Ничего такого, с чем бы не справилась пятимегапиксельная камера последнего айфона. Все указывало на то, что мы успели до прибытия Квилетов. — Это они, — краем глаза убедившись в сказанном, Белла шмыгнула за укрытие. Клубы пара вырывались из ртов, но было как никогда тепло. По-настоящему жарко, даже в распахнутых куртках. — Я узнала женщину и... Джеймса. Но кто третий? — Их главный, — я прижала свободную руку к груди в попытке привести в норму дыхание, но сердце будто сошло с ума. — Я видела их вместе, в Холле. Почувствовав подвох в затянувшемся молчании, я нетерпеливо повернулась к жертве своих мыслей. — Постой, а что ты делала там вчера? — замешательство переполнило Свон, и она принялась анализировать всю свалившуюся информацию. — Белла, ну ты нашла время, — прошипела я, всплеснув ладонями, пока внутри завозился дурацкий и несвоевременный червячок по части утаенной информации. Белла до сих пор думала, что мной движет только желание помочь ей и, конечно, тяга ко всем отчаянным безумствам, и не догадывалась, что этот без пяти минут компромат требовался мне едва ли не сильнее, чем ей. Вселенная словно знала, как необходимо мне было сменить тему, и щедро подкинула повод. — Там никого нет, — я нахмурилась, смелее выглядывая из-за рухляди. Пальцы намертво вцепились в грубый край лодки, словно невидимая сила способна была вырвать ее и обнаружить нас. — Блять, куда они вдруг пропали?.. — Я тоже ничего не слышу... Переглянувшись и поняв друг друга без слов, мы переместились ближе — гораздо ближе — за кучу дров, которую прикрывало снегом, боюсь, уже не первый год. Я сделала глубокий вдох, откидываясь головой на затвердевшую снежную корку. — Отсюда тоже ничего не вид... — я обмерла, столкнувшись взглядом с глазами напротив, и сомневалась в увиденном до тех пор, пока Белла не вздрогнула испуганно, столкнув несколько бревен на землю. — Ку-ку, сладкие, — пугающе бесшумная женщина, изящно прислонившаяся к стволу дерева в нескольких шагах, смотрела на нас с кривой, спокойной улыбкой, нагло украв взгляд — мой взгляд! — который еще каких-то тридцать минут назад осветил мое лицо в преддверии победы. Я ощущала себя на финишной прямой и почти в конце узнала, что ошиблась беговой дорожкой. Белла вырвала меня из оцепенения, до боли вцепившись в мою руку, и, похоже, умирала от ужаса в безмолвном исступлении. — Виктория, — собравшись с силами, я хмыкнула максимально непринужденно и передернула плечами. — Какая неожиданность. — Чего не скажешь о вас, — произнесла она голосом, сравнимым с глухим рокотом далекой грозы, стремящейся навстречу с неумолимой скоростью. — Идите за мной, замерзнуть в снегу вы еще успеете, — она оттолкнулась от коры в нашем направлении, но не смерила и взглядом — лишь хищно улыбнулась шире какой-то мысли и неторопясь удалилась в сторону причала. Я отрицательно качнула головой на кричащий взгляд Свон, которая превратилась в пружину, готовую на инстинктах оттолкнуться и пуститься в обратном направлении. Но выбора уже не было, а если бы и был, я не собиралась отступать. Зубами вырву доказательства, но избавлю Беллу и себя от этой маленькой напасти. Как бы там ни было в тени мнимого укрытия, вышли мы плечом к плечу, уверенные справедливостью за спинами и одинаково настроенные взять свое. Конечно, нас ждали. — Не советую расходиться, — подавив дрожь в голосе, проговорила я, как только заступила на помост. Как учила жизнь в вечном соперничестве, ничто так не убедит в собственных силах, как перехваченная инициатива. — Вас снимает не скрытая камера. Я плечом ощутила, как тряхануло Беллу, но ни одна из моих рук — ни с кофе, ни с телефоном — не дрогнула. Бандиты — в полном составе — с усмешкой переглянулись, не торопясь оправдывать мою боевую стойку. — Мы в курсе, что сейчас будет здесь происходить, — продолжила я, но отсутствие даже малейшего напряжения напротив вызывало мое... — Так что не пытайтесь отрицать или сбежать, одно ваше присутствие здесь преступно!.. — Вы что, совсем тупые? — рыжеволосая надменно покачала головой, пока ситуация продолжала нравиться мне все меньше. — Ну, ну, Виктория. Не будь так груба с девочками, — насмешливо протянул Джеймс. — Таким малышкам просто полагается быть глуповатыми. Не знаю, от чего подкатила тошнота: от страха, слащавости или злобы. — Не пытайтесь нас пугать! Памяти хватит, чтобы снять короткометражку обо всех интересных связях. Кстати, угадайте, кому будет интереснее всех? — Бедняжки... — последняя порция самоуверенности растворилась в воздухе, стоило Виктории с притворной жалостью цокнуть. — Как непривычно слышать от тебя такое, Виктория, — наконец, изрек хоть что-то Лоран, остававшийся самым серьезным и непричастным из всех троих. — Увы, я стала чересчур сентиментальна в этом Форксе, — небрежно фыркнула женщина, как змея объяла Джеймса со спины, шепча что-то ему на ухо. Я сглотнула и покосилась на экран телефона, дублирующий действительность. Неплохая порнушка получится. И состав непредсказуемый... — Снимайте, так будет даже интересней, — мужчина осклабился, склонив набок голову. — Мы с радостью пересмотрим как-нибудь и, возможно, даже кончим. Белла подавилась воздухом, но я ее не осуждала, поскольку меня саму повергало в нервное замешательство каждое слово. От внимания Джеймса меня уже давно пробирала дрожь, но я успешно игнорировала его до сих пор. Мужчина словно источал низкие частоты, неуловимые слухом, но заставляющие цепенеть, и до ужаса напоминал мистера Уитлока, обладающего похожим даром. Только глаза у него были не хищными и не помешанными, да и в целом он был святым на фоне безумного человека, явно задумавшего нечто дурное... — До вас еще не дошло? — Виктория качнулась в сторону, словно удовольствие могло пьянить, но не отпускала меня взглядом. — Не будет никакой встречи. Вы повелись на нашу приманку, как и ожидалось. Две помехи на пути к нашей цели. Думаете, если создали столько проблем, от вас сложно избавиться? Как это жалко, — она криво улыбнулась, кивнув мне. Чувствуя себя под протекцией конституции, я не особо переживала за исход операции и вовремя не вспомнила, где нахожусь. В Форксе все законы буквально прекращали действовать. — Не будем их томить, — предложил Лоран самым что ни на есть мирным тоном, скрывающим злые намерения. Он облокотился на деревянные перила на краю причала, неподалеку от агрессивных подельников. — Разве вас не учили не играть с едой?.. — Да вы отдаете себе отчет в том, что планируете сделать? — под угрозой изнасилования второе дыхание открывается на раз-два, даже когда кажется, что смелые речи иссякли, а язык онемел от страха. — Вам прямо сказали, что я прихожусь Калленам родственницей, — я прикусила губу и все же добавила, хотя не верила своим словам: — Думаю, не нужно объяснять, что с вами сделают. Усмотрев остатки разума в Лоране, я обращалась только к нему, но ухмылка преследовала меня и неизменно переходила тому, на кого я смотрела. — Видишь ли, я признаю себя человеком проницательным, — он сделал грациозный жест рукой. — И что-то мне подсказывает, что ты мешаешь не только нам и не попадаешь под программу защиты свидетелей. Возможно, нам даже скажут спасибо. А вот теперь самое время поволноваться. — Ее отец, между прочим, шериф полиции! — кинулась я последним аргументом, и Белла пискнула рядом то ли в подтверждение, то ли просто. — Эта строптивая — моя, — Джеймс склонил голову к любовнице, обесценивая все мои попытки выбраться. Он не отводил от меня прищуренного взгляда, забыв про Беллу, которая вдруг перестала быть ему любопытной. Отвернулся как от старой, уже купленной, игрушки, к той, что стояла неискушенной на полке, еще с биркой и ценником. — Дадим им фору, — Виктория улыбнулась, плавной поступью отступая назад, словно открывала путь хищникам. — А то совсем неинтересно будет. Без труда предугадывая наше будущее, я почувствовала шум в ушах и муть перед глазами. Сердце застучало на пределе, в горле встал ком, а на спине выступил холодный пот. — Мы посчитаем до десяти, — игриво кинул Джеймс, зачем-то сбросив куртку, и принялся разминать жилистые руки с возбужденно вздувшимися венами на них. Слова ударили обухом по голове, и я пришла в себя, страшно испугавшись за Беллу. Она взирала на все широко распахнутыми глазами, подернутыми пеленой за трепещущими ресницами, а цвет окончательно сошел с ее вытянувшегося лица. Девушка наверняка не участвовала ни в чем подобном, не оказывалась в дурной власти тронувшихся рассудком людей и, вероятно, где-то глубоко внутри себя сейчас умирала. Да, однажды мы загремели в плен к Квилетам, но скептицизм по отношению к этому цирку не позволял впадать в отчаяние. На этот раз, боюсь, никакой Джаспер не приедет и не спасет. Оставалась надежда на то, что Эммет прочитает сообщение и отреагирует, но события развивались слишком быстро... — Белла, — не прерывая зрительного контакта с Джеймсом и стараясь не выдать во взгляде ужаса, я сделала инстинктивный шаг назад и изо всех сил стиснула безвольную руку девушки, чтобы вызвать боль и сконцентрировать. Очнувшись, она поддалась, и я рванула ее на себя, толкая вперед. — Нужно уходить. Слышишь? Беги, Белла! Последним, что я увидела, перед тем, как развернуться, была разыгравшаяся похоть в глазах Джеймса и шевеление его губ, но я уже ничего не слышала, кроме стука собственного сердца, ломающихся под ногами веток и бешеного потока мыслей. От волнения мозг отказывался соображать и не анализировал местность: откуда мы пришли, было непонятно. Сумрачный лес вокруг казался липкой паутиной, без начала и конца, подвластной лишь тем, кто остался за спиной. Свон, поверив в реальность опасности, которая вдохнула в нее силы бежать, двигалась впереди, и сначала я даже подумала, что знала, куда. Однако все надежды вскоре развеялись: она была так же дезориентирована и бежала, куда глаза глядят. По пути наименьшего сопротивления. Но легче бежать навстречу опасности, чем от нее — когда все тело деревенеет, а адреналин выделяется в тот момент, когда уже поздно. Испытав секундную, ни на чем не основанную веру в лучшее — что получится куда-то добежать и попросить защиты — мгновение спустя я испустила крик, истошный крик поражения, когда хищник достиг своей цели и сжал в удушливых объятиях. — Ну куда же ты? — мазнул щетиной по пульсирующему виску, стискивая незаметно сопротивляющееся тело обжигающими руками. Чужой, чужой запах, резкий, нежеланный, противный ударил в нос, где тут же неприятно защипало, словно в доказательство того, насколько ощутимым было его присутствие. — Помогите! — я заставляла себя бороться и кричать как можно громче, но связки сжимались и высокие ноты выжимали голос до острой боли, до огня в груди. — Ори громче, вас все равно никто не услышит, — усмехнулся мужчина, предугадывая любое мое движение, ловко швыряя наши сплетенные тела из стороны в сторону, легко обездвиживая и методично вводя в отчаяние. Его слова напомнили о Свон: ее я не слышала и не видела, и это давало надежду, что ей удалось оторваться. Но боковым зрением уловила тень Лорана, целенаправленно удаляющегося в другую сторону, скрытую сухими ветками зарослей. Страх за Беллу вызвал прилив сил, и, извернувшись, я вцепилась зубами в сдавившую руку, которая тут же ослабла под процеженные ругательства. Я тут же подалась вперед, но удалось сделать лишь шаг, прежде чем он вновь схватил меня, разъяренный мимолетным упущением и готовый обрушить на меня все задуманное. Я из последних сил царапала ногтями руку, пыталась дотянуться до лица, однако хватка, которой меня сжимали, была каменной. — Нет!.. Нет, не трогай меня! — я пораженно расширила глаза, когда изо рта вместо слов вырвались булькающие звуки. Писк в ушах поглотил все — и тихий рокот Джеймса, и воздух, вырывающийся из моих легких, когда грубые пальцы сжались на шее, больно вдавливая трахею. Белая земля под ногами исказилась, заплыла багровыми пятнами. Воздуха вдруг стало не хватать, и я конвульсивно забилась в злых руках, с каждой секундой стискивающих все сильнее, так, что в глазах начало темнеть. Мгновения без доступа к кислороду превратились в вечность. Казалось, будто голова вот-вот взорвется, будто каждый дюйм пульсировал с приливами крови. Уже не чувствуя рук, я пыталась разодрать все, до чего могла дотянуться, но сопротивление слабело с каждой секундой, утекая сквозь израненные пальцы. Кажется, недавно я говорила, что повидала много дерьма? В таком я еще не участвовала. Колени подкосились, и меня потянуло к земле законом физики, что обеспечило одно мгновение — лишь одно — после Джеймс перехватил мое тело, подтягивая к себе, но я уже успела совершить долгожданный вдох, рывком подобрать выпавший стаканчик с кофе и сдернуть с него крышечку. Не успев обдумать целесообразность следующего действия, я одним махом опрокинула содержимое за спину, выплеснув жидкость в тут же отпрянувшее лицо. Она уже наверняка была остывшей, но, так или иначе, я выиграла несколько мгновений, чтобы выбраться, встать на ноги и пуститься в бега снова. Иначе картины жестокого изнасилования, представшие в небывало живом воображении, грозили мне воплотиться в реальность. Все было совсем не так, как показывают в фильмах и пишут в книгах: в возможно последние секунды не прошлое проносилось перед глазами, нет, это было будущее. Наступление которого зависело сейчас от того, удастся ли скрыться. Не помня себя, словно в кошмаре, я перебирала ногами, виляла между деревьями и кустами. Старалась не оглядываться и не заходиться в кашле, однако горло издавало хриплые звуки и не позволяло дышать как раньше. Но я дышала. Сама возможность дышать вдруг стала недоступной роскошью, выхваченной по череде случайностей, открывшей глаза на многое. На то, например, к чему приводит излишняя самоуверенность. Виктория — вот кем следовало восхищаться. Вновь сыграла на моей слабости, вновь обошла. Вот ведь сука, думалось мне, пока тревожное чувство погони хлестало по нервам, заставляя совершать ошибки на каждом шагу. Сука, но как черт хитрая. Ощущение грани никогда не было таким острым прежде. В спину дышал конец и, вероятно, мучительный. Впереди была неизвестность. Сухие ветки хлестали по лицу и одежде, в глазах все было настолько нечетко, что я едва разбирала дорогу. И думала в этот момент почему-то ни о чем и ни о ком другом, кроме мистера Каллена. Увидит ли меня снова... живой? И если да, станет ли слушать? Его чудесного вмешательства я желала и опасалась одинаково сильно, однако я находилась не в сказке: его здесь быть не могло. И осознав это, я почувствовала себя еще более беззащитной. Выскочив из сухих, колючих кустов ошпаренной ланью, я неожиданно перестала отвечать за ноги, подло подставленные мокрым, скользким снегом и внезапной низиной. Осозналось сие только, когда я уже сидела на заднице, загнанно дыша и желая осмотреться. Только осматриваться не пришлось: судьба меня в лоб столкнула с таким, что окружающее вмиг теряло всяческий смысл. Лоран лежал ниц в снегу и папоротнике в неестественной позе, у ног (я с усилием моргнула) Джейкоба и Беллы. Они целовались.