Mad world

***

      На утро (если это время позволительно было назвать утром) я чувствовала себя разбитой, будто мою вину признали и приговорили к казни путем... поедания блинчиков. Которые наверняка были самыми вкусными из всех, что я пробовала, однако что-то тяжелое внутри не позволяло ощутить этого. Наблюдать, как виноватые выходят из воды сухими, и не располагать возможностью изменить хоть что-нибудь — хуже, чем я думала.       Кроме блинчиков были круассаны с пеканами, свежевыжатый сок и фруктовая тарелка, с которой, как мне показалось в какой-то момент, на меня покосилась долька инжира, наводя на суицидальные мысли. Я не к месту фыркнула, но никто не заметил.       Эммет с Элис старались болтать о чем-то, не касающемся вчерашнего вечера, но выходило из рук вон плохо. А я даже не пыталась. Мое участие в этом разговоре ограничилось ответом на безобидный, на первый взгляд, вопрос мисс Каллен. Она приветливо улыбнулась, двигая графин с апельсиновым соком поближе ко мне, и поинтересовалась: — Как спалось?       Как спалось? Я нервно усмехнулась, устраиваясь на стуле поудобнее. Мне в подробностях отвечать? — Неплохо, спасибо.       Да, вполне неплохо, пока мне не приснился мистер Каллен. Я ужасно разволновалась, поверив в реальность происходящего, и сразу проснулась. Надеюсь, хотя бы не закричала. Но на этом он не успокоился и вернулся в мою голову, как только она коснулась подушки. И после этого мой организм использовал сон как угодно, но не для отдыха.       Все было реалистично вплоть до запаха: в комнате он был древесным, пахло свежей хвоей. Ну и происходящее не в новинку: мужчина занимался своим любимым делом — читал мне нотации о том, как жить надо и как — не стоило. Все было словно в тумане, но не находилось никаких сомнений, что человек с немного размытым лицом был мистером Калленом. Его вкрадчивый, бархатистый баритон отражался от стен и отдавался вибрацией глубоко во мне. Он смотрел на меня снизу, и от этого было не легче: он все равно вел и располагал, дергал за нужные ниточки, так что подвергать его верховенство сомнениям было невозможно. Однако вместо того, чтобы наставлять на путь истинный, он искушал и виртуознее демона. Поэтому я, вместо того, чтобы покорно кивать, глядя в пол, стала раздеваться.       Тело била мелкая дрожь то ли от прохлады, коснувшейся обнаженных плеч, то ли от опасности, которую источал мужчина напротив, несмотря на абсолютное внешнее спокойствие. Я с трудом сделала несмелый шаг вперед, оказавшись между его расставленных колен, дрожа и беззвучно умоляя о большем. Он слегка подался вперед, но большего и не требовалось, чтобы дотянуться до моих бедер. Пальцы крепко сжали кожу сквозь тонкую ткань юбки, но не задержались дольше моего короткого резкого вдоха и подцепили ее край, чтобы двинуться вверх. А затем вниз. Я содрогнулась, и глаза закатились сами собой от неподдельного блаженства возбужденной кожи под ласкающими ладонями. Неожиданно мужчина дернул меня к себе, и, успев лишь резко втянуть носом воздух, я оказалась на коленях. Сильные руки держали меня крепко и были такими же горячими, как в жизни. Возбуждение быстро расползалось по телу и сметало все на своем пути, закручивая в животе тугие узлы. Я не чувствовала ничего — кроме него, мужчины, который был моим только во снах. Он сжал в кулаке мои волосы и оттянул их назад, чтобы сладострастно впиться губами в шею и сорвать с губ первый стон. Все естество зудело и просило внимания, поэтому я нетерпеливо поерзала бедрами, ловя желанное трение нервными окончаниями, но другой рукой он жестко прижал меня к себе, не позволив получать удовольствие самой. Обозначив это условие, он двинулся дальше и добрался до полупрозрачного черного кружева, покрывающего часто вздымающуюся грудь. Я всхлипнула, безуспешно пытаясь извиваться, и с дрожью выдохнула, когда пальцы накрыли затвердевший сосок, выделяющийся сквозь ткань. Это было слишком. Под его руками я была оголенным нервом, проникновенно-темные глаза затягивали в пучину, гипнотизируя, заставляя отдаться без остатка. И я уже ничего не смогла сделать, просыпаясь от неизбежного трепета и едва ли осознанно помогая себе рукой. Отдышавшись, я огляделась в темноте, обнаружила себя в пустой спальне, дрожащую, задыхающуюся и, для полноты удручающей картины, совершенно неудовлетворенную!..       Спалось неплохо, только выспаться не получилось.       Нет, настроение все же было скверным. Ни на что не намекаю, но, возможно, косвенное отношение к этому имел человек на стуле рядом, внезапно приехавший прямо к завтраку. Еще издалека заслышав рычание мотора, я почуяла неладное, но надежда растворилась окончательно, когда Эдвард (конечно же под лаконично-восторженное «О!» Эммета) явился во всей своей красе, только трезвым и без своего доброго товарища — Джека Дэниэлса. А я ведь уже начала привыкать.       Нет-нет, на первый взгляд в парне не было ничего от той депрессии. А к ровно недовольной физиономии я уже привыкла. Мое присутствие за столом, конечно же, вызвало тень удивления в его чертах, но не было прокомментировано.       Ну, или почти. — Милая картина, — парень хмыкнул, небрежно взъерошив шевелюру. Он нехотя приблизился и почти швырнул связку ключей на стол рядом с Элис, как раз поднимающей свой возмущенный взгляд на него. — Отец здесь?       Клянусь, если меня будет передергивать от его упоминания каждый раз, однажды я слягу с инфарктом. — Он здесь, но занят звонками, — прожевав, удовлетворила его интерес девушка. — Однако он предугадал твое появление и поэтому заведомо передал твои документы мне. — И когда ты собираешься отдать их? — он равнодушно дернул плечами, покосившись на мой депрессивно-пижамный образ. — Как только позавтракаем. Вместе, — безапелляционно заявила мисс Каллен с холодным спокойствием. — Я не планировал задерживаться здесь, — Эдварда всего перекосило. Кажется, между братом и сестрой снова пробежала черная кошка... Или это еще была старая?.. — Что ж, планам свойственно меняться, — Элис повела плечами, довольно наблюдая, как он отодвигает стул между мной и Эмметом. — Поскольку вчера ты с небывалым рвением игнорировал мои звонки, теперь просто обязан компенсировать несостоявшийся праздничный обед завтраком в кругу семьи. — Семьи, как же, — камень прилетел и в мой огород, хотя я сидела тихо, упуская массу возможностей брызнуть ядом.       Элис уже глубоко вдохнула, но вместо нее с усмешкой выступил Эммет: — Не советую острить в ее присутствии, тут полно бьющихся предметов, — он широко улыбнулся, а Каллен запыхтел, проигнорировав конфронтацию. Я же не сразу поняла, что МакКарти припомнил нам, как однажды я запустила в парня горшком. Кажется, потом еще была книга, но воспоминания были подернуты красной завесой гнева: гораздо лучше я помнила, что испытывала, когда он обидел Беллу. И сейчас это оказалось кстати, придало немного сил. — Прекрасно, я опять не понимаю, о чем речь, — вырвала из мыслей Элис, видимо, прежде пытавшаяся добиться объяснения. Но Эммет не мог перестать смеяться, а Эдвард вообще не был намерен обсуждать это.       Я прочистила горло, заправив за ухо прядь все еще влажных после долгожданного душа волос. — Я бы с радостью обрисовала эту историю во всех красках, но, думаю, это ущемит достоинство одного из нас, — приложила ладонь к сердцу, покосившись на стул рядом, и добавила: — Не уверена, что он это переживет.       Вероятно, если бы я не была натренирована ежедневными препираниями с Розали, то была бы нещадно испепелена этим лишенным всего светлого взглядом. Но до тети Каллен решительно недотягивал. Едва слышно выдавив что-то отдаленно напоминающее драматичное «с-сука», он подвел черту в споре. И поскольку это было своеобразным признанием собственного бессилия в сложившейся ситуации, я ничуть не рассердилась.       Из одолжения поглощая предложенные блюда, Эдвард не поддерживал ни одну из тем Элис, отвечая односложно, чем несказанно ее злил, и прожигал сестру взглядом до победного конца — пока девушка со звоном и причитаниями о его несносности не выронила приборы на тарелку и не взлетела по лестнице на второй этаж. Парень с кривой усмешкой последовал за ней, не проронив и слова. — Он явно куда-то торопится... — я нахмурилась, проглотив маленький кусочек хрустящего тоста. — Если есть возможность смыться из Форкса, Эдвард ее не упускает, — хмыкнул Эммет. — Оно и ясно: тут тебе не Сиэтл — особо не разгуляешься. Вечеринки-то — крайне редкое явление, — протянул он, недвусмысленно подмигивая. — Прошу, не напоминай, — я поморщилась от заставляющих краснеть воспоминаний. С непривычки я плохо спала этой ночью (если опустить остальные причины), постоянно ворочаясь, а бессонница ведь отличное время для рефлексии на тему всех постыдностей в жизни... — Знаю, мы облажались. Но все ведь обошлось.       Каким-то неведомым образом. Или не совсем?.. — Слушай, — я наклонилась над столом, почти шепча, — мистер Каллен ни о чем ведь не узнает, да?..       Эммет (предвкушая иронию, не иначе!) ухмыльнулся в кулак и повторил мои действия, неуклюже задев пару чашек. — А по-твоему ему нужен детальный доклад, чтобы обо всем догадаться?       Нахмурившись, я откинулась на спинку стула. Да, глупо было полагать, что такое фиаско возможно скрыть полностью. — Считай, вам крупно повезло. Сейчас в центре внимания проблемы несколько... иного масштаба.       Ах ну да. И как я могла забыть?..       Пребывая в таких непозитивных мыслях, я отодвинула свою тарелку с рваной половиной последнего блинчика. От неизвестности моей судьбы кусок в горло не лез. Однако размышлять об этом долго мне не позволили звуки шагов с лестницы в холле, куда я тут же покосилась. Была открыта лишь одна створка дверей, в которой мелькнул силуэт Эдварда. Судя по голосам, его провожали в путь и давали стандартные наставления. Не уверена, что он им последует... но он хотя бы был трезв — а это необходимый минимум в его случае. — А вот и начальник тюрьмы пожаловал, — пробормотала я под нос, пытаясь отогнать сновидения, выдохнуть и успокоиться. — Да ладно, шикарная тюрьма, — пробасил МакКарти, широко улыбаясь, как раз когда Каллены оказались внутри. — ... он просто невозможен, — проходя вперед, Элис подвела итог тирады не иначе, как в честь брата. — Пусть только попробует пропустить мой звонок снова!..       Она издала тихий, очаровательный рык и процокала к столу, чтобы допить остатки сока в бокале. Тонкие пальцы сжимались вокруг холодного стекла, а в глазах мелькали смертоносные искры. Мистер Каллен остановился позади нее, с признаками усталости на лице — что в середине дня было сигналом бессонницы, и принялся выслушивать Эммета, возбужденно вещавшего что-то о вчерашнем вечере. Но взгляд неизбежно тяготел к моей фигуре, а я была как никогда готова с ним столкнуться. — Что сегодня со мной будете делать? — я склонила набок голову, озвучивая мысли слишком бодро относительно душевного состояния. — Допрос с пристрастием? Пытки? Сожжение на костре?       Во всяком случае, ночью вы меня уже поимели, можно и наяву теперь.       Фоном прозвучал смех МакКарти и, наверняка, какая-нибудь колкая фраза, но в данный момент я могла внимать лишь мужчине напротив. — В первую очередь, искать правду, — он внимательно осмотрел меня и дал ответ, крайне неудобный для развития словесной баталии. И то, как он смотрел... Мне показалось, меня видели насквозь, все мои мысли, все противоречивые чувства. Я никогда не была против его внимания, не раз провоцируя его, но на этот раз что-то неуютно завозилось внутри, вынуждая сложить на груди руки в защитном жесте. Благо, ткань пижамы была достаточно плотной, чтобы скрыть все текстурные подробности моей анатомии и не смущать еще больше. — Надеюсь, сегодня вам в голову не придет ничего дурного, — звонкий голос Элис порвал натянувшуюся энергетическую нить между нами. — Ничего с ней не станется, — МакКарти снисходительно качал головой из стороны в сторону, откидываясь на спинку стула. — Вчера мы были в ударе. Не каждый же день Квилеты наглеют до такой степени.       Мне показалось, Элис хотела что-то добавить, но в холле раздался шум, и она замерла. В глазах трепыхалось волнение. — Не все так плохо, — именно с такими словами в зале появился Джаспер, без всякого объяснения исчезнувший еще в середине вчерашнего дня. Лицо его было относительно расслабленным, и весь он выглядел гораздо оптимистичнее. Обычно строгие черты сейчас выражали спокойствие и, в некотором смысле, даже победу. Этим он сковал все внимание присутствующих на себе. — Гости повесились? — с трепетной надеждой шутил Эммет, но вопрос был принят за риторический. — Элис вчера выразила сомнения в рациональности стратегии Квилетов, я же не придал этому должного значения. Я был не прав, — он чуть склонил голову, повернувшись к девушке, а у меня внутри все встрепенулось: неужели он сам выяснил что-то, что указывало не на меня?.. — Да, я не отрицаю: их целью был устроенный хаос, — предупредил он все вопросы. — Однако это не входило в их первоначальный план. Им не удалось считать информацию с флешки. Поэтому Квилеты сделали то, что сделали — иного коварства попросту не оставалось. — Флешка не тронута? — уточнил мистер Каллен, с серьезным выражением лица слушая доклад. — Ничуть. Они, безусловно, пытались. Но не смогли обойти систему безопасности. — Это действительно хорошие новости, — мужчина кивнул, однако не выглядел так, словно с плеч свалился камень. Видимо, эта проблема уже не волновала их как другая. — Им бы только поднагадить, а такую шумиху развели! — воскликнул Эммет в смешливом негодовании. — Так что это, — он сверкнул взглядом в мою сторону и подмигнул с намеком, — ничего не вышло. — Это и не было в моих интересах, — едва держась в рамках вежливости, проговорила я. — Устала повторять: папку украла не я. — Да ладно-ладно, не горячись, — отсмеивался он, пока я вжалась в спинку стула, скрипя зубами. — Куда ты пропал-то? — он переключился на своего напарника, оставив меня в покое. — Я думал, ты здесь, а ночью смотрю — машина не стоит. — Это второй момент, — переведя дух, продолжил Джаспер. Кажется, он не спал, но был доволен проделанной работой. — Я был в Сиэтле.       Готовый продолжать, он был на полуслове прерван появлением еще одной знакомой мне особы. Марию, кажется... я видела лишь однажды, но образ роковой красавицы, изысканной мексиканки хорошо врезался в память. Иссиня-черные волосы разметались по опушке пальто, пока она не поправила их, предварительно стянув с изящных рук длинные перчатки. — О-о, сеньорита Кабальеро, — на грани смеха протянул Эммет, скрестил на груди руки и принял вид, предвкушающий шоу. — Закройся, МакКарти, — с угрозой прошипел в его сторону мистер Уитлок, пока его спутница вовсе не обращала внимание на кого-то кроме... — Мистер Каллен, — молодая женщина сверкала улыбкой, всем видом выказывая трепет и уважение. — Папа передавал вам привет.       Я ожидала какого-то интересного диалога и хотя бы крох новой информации, но мужчина промолчал, лишь кивнув и натянуто улыбнувшись. Возможно, в других обстоятельствах такую улыбку называют учтивой, но точно не в этом: я видела по его глазам, что сентиментальность Марии он считал фальшью. — Элис, — следом протянула она так приветливо, что свело зубы. Боже, ну конечно — Элис! Почему я забыла о том, что здесь собрались две конкурентки? И вполне логично было бы ожидать драки... Хорошо, хотя бы показательной холодности и небольшого скандала, допустим... Нет, не при мистере Каллене. И все же то, что происходило в действительности, заставило меня бестактно уставиться на короткие приветственные объятия и обмен чинными дамскими поцелуями в щечку, как было принято в светском обществе. — Невероятно, ты — здесь! — едва сдерживая эмоции, воскликнула Мария. — Невероятно, ты тоже, — гораздо приземленнее ответили ей, и, когда Мария сделала шаг назад, я наконец увидела, что мисс Каллен совсем не радовалась. Нет, она была в ярости, в тихом, да что там — в беззвучном бешенстве; миниатюрное лицо чуть не трескалось от этого диссонанса внутренних, истинных порывов и вынужденной, ужасно неискренней улыбки.       А со стороны, конечно, это была теплая встреча давних подруг второго, а то и третьего плана. — Я думала, ты еще занята учебой, — уже спокойнее молвила мексиканка. Она скользила по фигуре напротив оценочным взглядом, безусловно, под предлогом невинного любопытства. Однако мисс Каллен была безупречна, и ей это было известно.       Происходящее так захватывало своим скользким подтекстом, что ко мне вернулся аппетит, и рука сама потянулась к недоеденному тосту. — Уже нет, — ее ответ был исчерпывающим и подробностей не предполагал. — А я вот решила заскочить перед отъездом... — В родные пенаты, разумеется? — Эммету отчего-то было смешно, судя по забавной физиономии и смеющимся глазам. Помнится, отношения его коллеги всегда вызывали в нем приступ иронии. — Разумеется, — Мария сверкнула в него холодным взглядом, недовольно поджав губы. Но мгновенно сменила маску, вернув внимание визави. — Мне нужно появиться дома перед Рождеством, — по какой-то причине она на секунду обернулась к Джасперу, но не нашла ничего, кроме ровного выражения лица. — Мы отпразднуем его в Сиэтле. — Какая прелесть, — Элис улыбнулась, сердобольно сжав ладони. Хотя я больше чем уверена, что мысленно между ними была шея Марии. — Хотя встречам подобного формата принято уделять Новогоднюю ночь. Все-таки Рождество — семейный праздник, его проводят в кругу близких. — Да, — женщина тонко усмехнулась, кивнув самой себе, и воззрилась на собеседницу с нескрываемой подоплекой. — В самом деле — семейный.       Думаю, такой укол был по-настоящему болезненным. Но Элис его стоически выдержала и, вероятно, бросила все силы на то, чтобы не показать этого. — Что ж, если никто не возражает, я займу свой номер, отдохну с дороги, — Мария чуть склонила голову, крайне довольная проделанной работой. Правда, она не знала, что в этой комнате было уже две женщины, питающих к мексиканке далеко не нежные чувства... — Уж будьте так любезны, — Эммет подскочил со своего места с саркастичной улыбкой, чтобы проводить недовольно поджавшую губы женщину, старательно не обращая внимания на следящий взгляд Джаспера.       Этот бой мисс Каллен проиграла, но в хитрых глазах, хранящих тайны, не угасал огонек: она не сдалась, нет, ни в коем случае. Она не так проста, чтобы действовать опрометчиво, принимая решения на эмоциях.       После этой хоть и краткой сцены было трудно вспомнить, на чем прервался разговор, но непоколебимый Эммет, с почестями проводивший Марию, закрыл двери (чтобы еще кого-нибудь не задуло) и вернул всех к прежней теме: — Так почему ты пропустил вчерашнюю зарубу?..       Мистер Уитлок немного помедлил, отводя взгляд от предмета его тщательно скрытых волнений, прежде чем заговорить. — Как только они вошли сюда вчера, мистер Каллен написал мне. Я едва закончил возиться с флешкой и уже собирался спуститься, и удача, что не успел. Дело по ним застопорилось на фоне... остальных проблем, — он мимолетно коснулся взглядом меня, но на стул рядом приземлилась Элис, став своеобразным громоотводом. — Непроверенных источников уже не оставалось. Кроме одного. Секретарша из их проданной компании, которая в прошлый мой приезд готова была продать информацию. — И? — Эммета оживила эта новость, поэтому он нетерпеливо вышагивал перед коллегой, разминая мышцы, словно вот-вот готовый к действиям. — Что она сказала? — Ничего, — думаю, это был не тот ответ, который МакКарти хотел услышать, однако мистер Уитлок не выглядел разочарованным. — Она вот уже как двенадцать дней объявлена в розыск. Спустя два дня после нашего разговора. — Эх! В сущности нам это ничего не дает! — Эммет разочарованно махнул рукой и отвернулся к окну. — Да, но никого не убирают без причины. Значит, им есть, что скрывать. Нужны лишь новые каналы... — Джаспер досадно нахмурился, что-то усердно обдумывая. — Все изменилось, Джаспер, — мистер Каллен чуть качнул головой и сжал линию губ, подходя ближе. — Они заявили, что принадлежат Розбергам.       Несколько секунд он молчал, но в тишину комната не погрузилась: Эммет все досадливо бормотал что-то под нос, урывками, то соглашаясь с собственными выводами, то восклицая об их абсурдности. — Не может быть... Слишком громкое заявление... — Джаспер выглядел так, словно у него закипал мозг от поступающей информации. — Мне тоже с трудом верится, — мистер Каллен сжал его плечо, концентрируя внимание. — Что они тогда забыли в нашем штате? — возмутился Эммет, вновь присоединяясь. Кажется, он пытался успокоить негодование, но не справился. — Я не знаю. Все это едва поддается логике. Им незачем затевать войну, а иного вывода не напрашивается, исходя из поведения их... якобы представителей. — Это нужно проверить, мистер Каллен, — тише произнес Джаспер. Эммет согласно закивал. — Продолжим в моем кабинете, — меня отшибло стремительным, острым взглядом, хотя я думала, что мое любопытное прислушивание оставалось незаметным. — Напомни, почему мы до сих пор не подсыпали им цианид в кофе? — невесело протянул Эммет, следуя за мистером Калленом к лестнице. — Для этого надо знать, действительно за ними кто-то стоит или они просто смертники, — отчеканил мистер Уитлок. — Ах, да-да. Но память изменяет мне все больше с каждым днем их проживания в Холле.       Я сочла бы это шуткой (крайне черной шуткой), если бы он не продолжил, громко топая по ступенькам. — Прекрасная это вещь — цианистый калий. Всего щепотка — и чистая смерть от инфаркта, даже не прикопаешься без вскрытия. Никакой шумихи, хотя как будто это когда-то нам меш... — МакКарти, — мистеру Каллену, уже удаляющемуся по балкону второго этажа, определенно была не по душе болтливость подчиненного, который, судя по всему, счел меня за свою во всей этой ситуации. Не уверена, что хотела бы, однако... — Что ж, — вздохнула Элис, не придав значения последним словам, и хлопнула в ладоши, — это надолго. Мне нужно срочно съездить домой и отправить эскизы в студию, — она поджала губы, улыбнувшись, и окинула меня изучающим взглядом, всматриваясь, казалось, в каждый дюйм лица. — Не скучай, пожалуйста. И не отчаивайся, все будет хорошо, вот увидишь. — Хотелось бы верить, — не слишком оптимистично пробормотала я, но постаралась улыбнуться. — Не волнуйся, я буду в порядке. Обещаю не впадать в депрессию, — хихикнула для верности, и Элис, удовлетворенная моими заверениями, убежала, обняв напоследок.       Пару минут мое тело просидело в тишине, пялясь в одну точку, в черной дыре безысходности. Казалось, хуже уже просто не может быть.       Ее сгубило собственное неуемное любопытство... Звучит жалко, как альтернативное надгробие.       Внутри царила анархия, моя крепостная стена полыхала пламенем. Как бы я ни старалась потушить его или хотя бы сдержать, не выходило. Что бы ни говорила себе. Сколько бы раз ни повторяла, что сильная и справлюсь.       Обнаружив в нише за книжной стенкой дверь, я вышла то ли на балкон, то ли на маленькую укрепленную террасу над вечнозеленой мшистой пропастью. Воздуха катастрофически не хватало, и я жадно глотала его ртом. Разум не мог добиться своего — взять себя в руки, успокоиться и выстоять, что бы меня ни ждало, не теряя достоинства. Но эмоции непослушно рвали и метали, необузданные... Словно пчелы — целый рой — разве скажешь им что-то, заставишь делать то, что правильно?..       Вот-вот.       Внизу шумела река. Она казалась спокойной, но вдруг срывалась со скалы вниз и продолжала свой неторопливый путь по извилистой долине. Эммет говорил, что в это время года водопад совсем тихий, но мне он даже сейчас казался бурным, неподвластным потоком. Если долго прислушиваться, можно различить его шум и шелест неспокойного леса. Воздух был холодным и влажным, а ветер трепал ткань штанов. Серое ненастье этого дня почему-то приносило покой. Может быть, меня уже начал поражать вирус любви к унылой погоде, присущий местным жителям?.. Гм. Нет, кажется, это всего лишь совпадение.       Погруженная в своеобразную медитацию, я перенесла вес на каменное заграждение. Опустила на руки голову, подставляя ветру волосы. Поверхность была мокрой, но эти внешние неудобства едва ли трогали меня. Еще откуда-то сверху раздавались голоса. Точнее, один голос, женский. Наверняка, знакомый. Какие-то имена, даты, время... Самый краешек мозга (той его части, которой мы реже всего пользовались) распознавал их, записывая на маленький, незаметный жесткий диск, будто они были важны, но и до них мне не было дела. Лишь это и помогало — полное отрешение от внешних перипетий. Вот капли изящно летят вниз по спиральным завихрениям, я слежу за ними, и клекот в груди утихает.       Изо рта вырвались клубы пара. Отступив на несколько шагов назад, я прислонилась к стене и сползла вниз. Угги скользили по тонкому ледку на деревянном настиле, да и сидеть на корточках было неудобно, но тело безвольно ослабло, не готовое на компромиссы. Поморщившись, вытащила из кармана куртки телефон. Заиндевевшим пальцем листнула список контактов почти до самого конца. От исповеди меня отделили десять долгих гудков. — Мэри... Это какой-то пиздец... — сорвалось с губ потерянно, и я зажмурилась, пытаясь запихать эмоциональный ком подальше. — Ба-а, второй звонок за три месяца, — весело протянул искаженный связью голос. Голос, который еще три месяца назад я слышала чаще остальных. Который нередко раздражал. А теперь его так не хватало... — Прости, я неблагодарная подруга... — тихо произнесла я, предполагая, что могу быть не услышанной: на другом конце было шумно. — Так, — ее тон изменился с напряженным выдохом, — ты извиняешься, это плохо. Что там случилось? Кастрюлю с Розали не поделили? Ах, твою ж... Погоди, я отойду, — сообщила Мэри, перекрикивая гвалт. Я зачем-то кивнула и попыталась не известись за эту паузу, но волнение свернулось в животе змеей. Наконец, что-то зашуршало. — Ну и давка тут сегодня... Мы на параде были, — ее слова вогнали меня в недоумение, но так же скоро я вспомнила, что жизнь вне Форкса тоже существовала и не только — она бежала, насыщенная ритмичными ежегодными событиями. После Дня Благодарения в Нью-Йорке проходил парад, знаменующий открытие рождественского сезона... — Значит, — я прочистила горло, — значит, ты на Манхэттене? С ребятами? — прошло несколько секунд, прежде чем я обнаружила улыбку на своем лице. Наши непоседливые соседи никогда не давали скучать... — Ага. Но вообще-то я собиралась только с девчонками с моего потока, но эти охламоны сами напросились, — она весело усмехнулась. — Мы зашли на Юнион Сквер, тут полно всяких рождественских штучек... Стоп, это я должна тебя слушать, — почти обвиняюще заявила она. — Что стряслось? — Мэри, я попала в такой... переплет. И я просто не понимаю, как из него выбраться... Не знаю, что мне делать. И, — я сглотнула, предвещая ее следующий вопрос, — не могу рассказать. Да, не могу, потому что... Все так запутано, понимаешь?.. — Это твой второй рассказ об этом чудесном городке, и мое впечатление все хуже, — она сдавленно хихикнула. — Слушай, не паникуй, ладно? Ты же не сидишь сейчас похищенная в логове маньяков?       Ну это как посмотреть. — Нет. Я в безопасности, в общем-то, но... совсем не знаю, что будет дальше. От меня ничего не зависит...       Осознав, как замерзла, я вернулась внутрь. Здесь было тепло, и, вопреки ожиданиям, шаткое спокойствие на душе не прошло. — Влезла в чужое дело слишком глубоко... — О, ну в это грех не вмешаться, — отозвался голос на другом конце. Принимающий, не осуждающий. — Меня подставили... при некоторых обстоятельствах. И теперь мне почти никто не верит. Нет, меня и раньше не подпускали близко, но хотя бы ни в чем не обвиняли. Я так запуталась. — Погоди... Не повисишь минутку? — спешно пробормотала Мэри с отдышкой. Кажется, она куда-то бежала. — Мне... мне действительно есть, что тебе сказать, но я должна тут... Да?.. — Конечно, иди, — я вздохнула, отнимая руку от горячего воздуха у самого очага. Из динамика доносилась какая-то возня и размытые отголоски: видимо, девушка зажала его ладонью, разбираясь со своими внезапностями. Логичнее было бы сбросить меня и набрать снова, когда это будет возможно, но я была благодарна Мэри за то, что она этого не сделала. Ее присутствие сейчас было так необходимо, пусть и в такой форме. Но минута превратилась в две, и я решила, что пришло время встать.       Бесцельное блуждание по Холлу с прижатым к уху мобильником привело к западной террасе, на которую обрушился ледяной дождь. Я остановилась в дверях, ежась, скользнула взглядом по блестящему паркету и посеревшему лесу на фоне, не умеющему бежать от терзавшего ветра. Огни не горели теплым светом, не улыбались люди, не разговаривали оживленно. И я не пела. Не чувствовала. Или же чувствовала так много, что одномоментно переполнялась; взрывалось что-то, но внутри. — О боже, представляешь!.. — Я крупно вздрогнула, забыв, что была не одна. Увлеченный голос без остановки на лишний вдох принялся рассказывать о том, что случилось. Но слова предательски ускользали, словно вода из ладони. Я глядела остекленевшими глазами перед собой, поражаясь изменениям.       Всего только месяц прошел с того вечера, но та, кто стояла на невысоком подиуме в противоположной от дверей стороне и держалась за микрофон как за единственный оплот в жизни, продрогшая не от холода, а от эмоций... она была так далеко в представших видениях. Boy, you wanna come to my motel, honey? Boy, you wanna hold me down, tell me that you love me? Boy, you know that I have really never loved nobody but you?       Отзвуки призрачных воспоминаний, мороз по спине и непреодолимое желание почувствовать это снова. Неопределенный отрезок времени я гипнотизировала пространство напротив, прогоняя в памяти событие за событием — все, что происходило здесь. — Эй, ты тут? — неуверенно донеслось из трубки, взывая к совести. — Да, да. Я слушала, правда. — Брехня. И она это наверняка знала, но ничего не сказала. — Мэдисон, я не понимаю, что за хрень там у тебя творится, что ты даже не можешь сказать, — перешла она к сути с тяжелым вздохом. — И следовательно, как помочь тебе, я тоже не знаю. Но одно могу сказать точно: прекращай ныть. Соберись там с духом, в самом-то деле! Вспомни, сколько всего с тобой происходило, во что только не впутывалась... Не доверяют тебе, видите ли, — она выразительно фыркнула. — А в приюте хоть кто-то доверял? А в школе этой для уголовников малолетних, м-м? Пока папаша тебя в нормальную не перевел, и на том спасибо... А в клубе? Ты не сдавалась тогда и сейчас не сдавайся, стой на своем. Если ты там растечешься, тебе не поверят с большей вероятностью. — Мэри, это... — Что? Проще сказать, чем сделать? Да, понимаю. А еще понимаю, что тебе это по силам. Так... помнишь, что было в январе? — Я вздрогнула, моментально поняв, что она имела в виду, но слова застряли в горле. — Сидела вся потухшая, без желания жить. А потом взяла себя в руки, встала и продолжила как ни в чем не бывало.       Да, только с дырой на сердце. Жизнь в воспоминаниях — это ли не удел счастливых!.. — Знаешь, я думала... Может, ты была права?.. — глядя в никуда произнесла я, едва шевеля губами. — Надо было покраситься и забыть обо всем...       О нем. Может, и лица его бы не вспомнила, и не развела бы эту трагикомедию... — Мэдди, это уже не имеет значения, — спокойно ответила девушка, и с заднего плана послышался приятный перезвон колокольчиков. Сродни знамению какому-то, и вдруг так тихо в мыслях стало. — Ты выбралась тогда и сейчас выберешься. Я ручаюсь за тебя перед тобой же, — я почувствовала, как она улыбнулась.       Обняв себя теснее, я отошла от окон. Осмотрелась в неизученной обстановке и опустилась на один из диванов. В этой части дома почему-то было гораздо холоднее, и жизнь будто не касалась этих стен. То ли дождь, то ли снег стучал по стеклам, пасмурность проникала внутрь, не встречая на своем пути преграды в виде теплого света. Слова доброй подруги летали по голове от одного уха к другому, приструнив-таки непослушных пчел.       Ничто не помогло бы почувствовать себя так, как ощущение искры внутри — там, где все вроде бы потухло. Маленький огонек, цепляющийся за истлевшие угольки. Стоит только осторожно раздуть его — разгорится настоящее пожарище.       Посовещавшись, нервные клетки призвали некоторое время посвятить телефону, однако в итоге я лишь печально вздохнула, откидывая бесполезный кусок металла на другую сторону дивана. Стоит оглянуться и отметить, что вчерашняя бессонница началась совсем не с неловких воспоминаний. Нет-нет, вначале я по меньшей мере час не отрывалась от яркого экрана, рассчитывая выяснить что-то стоящее. Но результаты не утешали. Розберг был маленьким, неприметным городом в соседнем штате Орегон. Я изучила всю его скудную историю по крупицам вдоль и поперек, но это ничего не давало, путало еще больше. Ни скандалов, ни криминала — лишь тихая жизнь на периферии. Это и впрямь было подозрительно.       Из размышлений вырвала вибрация не вынесшего ссылки телефона, и я потянулась к освещающему обивку экрану. Но имя на нем заставило нахмуриться. — Прошу тебя, можешь приехать? Я... Мне... очень страшно, — паника в голосе Беллы была осязаема, пульсацией переходила прямо в сердце. Должно быть, она здорово напугана, раз даже забыла, что у меня нет машины. — Погоди, что случилось? Ты дома? — я неосознанно подобралась. — Да, но... Чарли вызвали в участок, и я осталась одна, я старалась не оставаться одна в последнее время, но я одна, — тараторила девушка, не на шутку встревожив. Свон редко впадала в истеричное состояние. И, поскольку Эдвард отбыл в Сиэтл и не мог стать причиной, ситуация меня пугала.       Боже, Белла... Что могло произойти за пару дней?.. — Я приду, Белла, слышишь? Буду, как только смогу.       Сбросив вызов, я беспомощно вздохнула. А когда я, собственно, смогу?       Не стоило забывать про огонек. Я прижала к неспокойному сердцу руку, безошибочно чувствуя его. Повоюем еще, верно Мэри подметила: когда мне было просто?       Вспомнив себя, я решительно кивнула и направилась в номер переодеться.       Чтобы осуществить задуманное, пришлось поплутать по холлам второго этажа и, в конце концов, набрести на распахнутую дверь комнаты, напоминающей кабинет. Несказанно помогло удивительное свойство голоса МакКарти: способность проходить сквозь стены.       Оттолкнувшись бедром от стола, он отнял от уха трубку. — Стряслось что?.. — ухмылка не сходила с его лица, только в глазах мелькнула тень беспокойства. — Нет, — я повела плечами, оперевшись на косяк, и старательно не опускала взгляд. — Но мне в срочном порядке нужно к мистеру Каллену.       Глаза Эммета блеснули любопытством, и он не глядя сбросил вызов. — Интересные дела. И что же это за проблема, которую я не могу решить? — протянул он, давая понять, что так просто я не отделаюсь.       Я откинула слегка пушащиеся волосы назад и шагнула внутрь. — Такая, о которой даже не могу рассказать. Прошу, Эммет. Не вставай у меня на пути. Я все равно рано или поздно найду его. Только это никому не понравится, — я многозначительно дернула бровью. — Если он занят, я подожду сколько потребуется. Но мне необходима эта встреча. — Ну не знаю, — не сдавался МакКарти, которому, похоже, доставляла удовольствие наша легкая перепалка. — Все не так просто... День сегодня выдался тяжелый... У тебя есть запись на прием? — О, да ладно! — я всплеснула ладонями, не выдержав его саркастичного лица. — Мне что, не позволено его видеть, а? — Позволено, — вдруг раздалось за спиной, и я, снова чуть не упав от метнувшегося сердца, обернулась. Мистер Каллен (приближения его я даже не отфиксировала!) переступил порог и степенно обошел меня, развернувшись. — Сдается, у тебя ко мне конструктивный разговор. Я слушаю.       Он глядел на меня в упор, и я, совершенно не подготовленная к такому повороту, застыла напротив. Нет... нет!.. Не надо сразу же вспоминать, Мэдисон, что было ночью... Тем более, что ничего не было! — Это... личное, — с трудом выговорила я, сглотнув, и с облегчением перевела просящий взгляд на Эммета. Он насмешливо вскинул брови и ушел, но лишь когда прочитал ту же просьбу в других глазах. До того, как закрылась дверь, я успела выдохнуть и обрести самообладание снова. Чтобы расправить плечи и смело взглянуть в глаза напротив. Мужчина показался мне еще более уставшим, чем несколькими часами ранее, несмотря на тонкий аромат кофе, появившийся с его приходом. — Какой незаурядный способ остаться со мной наедине, — вполне серьезно произнес он, но голос сквозил иронией. До меня дошло, что молчала я так долго, что вынудила его прервать неловкую паузу самостоятельно. — Благодарю, — тонко улыбнулась, поддержав ненавязчивый флирт, — я нарочно выбрала тот, что попроще.       Изо всех сил сдержала самодовольство от слегка вздернутых с неожиданности бровей. — Славно. Надеюсь, в него не входят разыгранные обмороки? — мистер Каллен усмехнулся, зацепившись. — Я не повторяюсь в своих методах, — покачала головой, скрестив на груди руки. Ну давайте, все мне припомните... — И уж ради удивления на вашем лице придумаю что-нибудь неизбитое. Только чуть позже... если позволите.       Зубы свело — и в мыслях, и в реальности, но я бросила все силы на этот слабый фронт, чтобы не показать внутреннего приступа. Как же ненавистно было прогибаться, боже! Неужели я не свободный человек — взял и пошел, куда вздумалось! Нет же, стою тут с челобитной. — Я не могу тут больше оставаться, — выдала как на духу под требовательным взглядом, вытягивающим слова вне всякого допроса. — Я полагал, вы это обсудили, — отрезал мужчина, напряженно потирая переносицу, и отвернулся к окну. Я порывисто выдохнула, судорожно соображая, как не упустить шанс. Приблизилась на пару шагов, прожигая широкую спину взглядом. Он сцепил за ней руки, чуть повернув ко мне голову. — Не усложняй ситуацию. — Нет, вы не понимаете, — медленнее и четче произнесла я, — мне нужно домой. Мне необходимо туда попасть. Прямо сейчас.       Тишина затянулась на несколько секунд, однако я не торопилась нарушать ее очередными увещеваниями. Мистер Каллен развернулся, и взгляд его стал задумчивым, потерял фокус, а зрачки подрагивали: верные признаки взвешивания всех за и против. — Я отпущу тебя, — мужчина коротко кивнул, вновь поднимая на меня взгляд. — С условиями, разумеется. — И что вам нужно? Подписка о невыезде? — я ухмыльнулась, скрестив на груди руки. Дышать стало легче от осознания, что власть над моей жизнью возвращается. — Это старое условие, — мистер Каллен покачал головой, и я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. — Ты сказала, что готова на все, чтобы доказать верность. И я не попрошу ненавидеть Квилетов, — вспомнил он также мое условие, отчего жар вдруг предательским образом прилип к щекам. — Я хочу, чтобы ты забыла о них, перестала вмешиваться в чужие интриги и строить козни. — Так вы мне не верите? — вопрос вырвался проще, чем я чувствовала. Вдруг откровеннее, чем перед самой собой. — Не верите, что это не я украла папку для ваших заклятых врагов? — Если бы я не верил, не стал бы отпускать, — произнес он, и горячая дрожь прошла по телу. — Так что, твое слово чего-то стоит?       Нечто хрупкое, возродившееся в груди, дрогнуло, но не погасло. — Да.