– Доброе утро, моя радость.
– Я не собираюсь сдаваться.
– Тогда я куплю весь этот мир, чтобы доказать тебе, что только я имею право.
– А кто сказал, что я продам тебе мир?
– С-союз, – обиженно пробубнил парень, смотря на довольное личико своего друга. – Не будь таким эгоистом. Вдруг я тоже хочу этот мир.
– Тогда я подарю его тебе, упаковав в милой коробке с прелестной алой лентой, – слегка приподнял кончики губ СССР, слабо улыбнувшись и невольно умиляясь обиженной физиономией возлюбленного. – Потому что парню свойственно дарить своим очаровательным дамам милые безделушки.
Рейх от слов Союза смутился, чувствуя, как к щекам приливает кровь и как сердце начало быстрее биться. Его любовь всегда заставляет краснеть, чтобы насладиться этим моментом. Он всегда смущает своими словами: «Ты похож на помидор. Ты такой же спелый сочный и желанный, так и хочется насладиться тобою».
«Чертов коммунист, в его стране практически нет секса, но это самая большая ложь. Он всегда флиртует со мной, как не знаю кто. Я думал, что он невинное дитя. Хотя у него 15 детей, я не удивлен, что под его чары попали многие… Он похож на инкуба, ведь я точно уверен, что Союз демон. Демон, специализирующийся на совращении женщин, но я не женщина».
– О чем задумался, Энотера?
«Он снова меня так называет. Я ни в коем случае не похож на цветы, но Союз сказал, что я сильно похож на этот цветок не только свастикой, но и характером. Поэтому я как-то смирился и мне кажется это милым, но он не должен этого знать. Просто знай, что я люблю тебя, поэтому терплю твои выходки.»
– Прекращай меня так называть. Мы ведь больше не скрываемся перед отцами. Они давно мертвы, так что теперь это бессмысленно.
– Я не могу не называть тебя так, Рейх. Я ведь люблю тебя, Энотера.
СССР взял за руки парня, слегка сжимая его ладони, мягко массируя подушечками пальцев костяшки Рейха. Когда-то немцу казалось, что он будет ведущим в их отношениях, пока русский не вырос. Мысленно надеясь, что он сможет быть активом, Рейх прижался к груди, медленно вдыхая запах Союза. Находясь рядом с ним, он чувствует себя защищенным и спокойным.
«Он моё стремление жить. Он моя опора. Я защищу тебя, и если мне придется умереть ради тебя, то я сделаю это, Союз».
***
– Покинь его тело. Ты – не он. Ты всего лишь ничтожество, ты всего лишь его Тень.
– Если я его Тень, то ты тогда его Смерть, Великогерманский Рейх.
***
Тихие шорохи прерывали ночную тишину. На кровати нервно ворочался из одной стороны в другую мужчина, тихо шепча: «Я не Смерть, я не Смерть».
Обеспокоенный новым кошмаром мученик не мог вырваться из сна, как будто его что-то удерживало, заставляя вспоминать всю боль. Воспоминания приносят только боль для этого человека. Он не машина, чтобы стереть данные о своей любви. Но он хочет быть машиной, чтобы удалить всё.
Мужчина резко проснулся, оказавшись на полу. Кажется, он свалился с кровати, и это было хорошо, ведь падение вернуло его в реальность.
«На этот раз другой сон. Теперь я вспоминаю, что же произошло на самом деле, СССР. Я не зря упрекаю себя в твоей смерти, ведь ты умер по моей вине. Черт возьми, Япония предупреждал, что воспоминания будут возвращаться, но я не хочу этого. Что мне делать?»
Рейх продолжил лежать на полу, холод освежал его мысли. Он пытался вновь что-то вспомнить, но его мозг запрещал. Он сам себе отказывает. От обреченности мужчина вздыхает, смотря на темный потолок, в тени которого на него смотрели два глаза. Немец вновь не обращает внимание на своё воображение. И возможно, где-то поблизости он найдет решение. Надо торопиться, дети не должны видеть Papa в ужасном состоянии. И все его мысли велись только к одному решению. Таблетки, созданные Японией.
«У меня есть целый день, чтобы обдумать мое решение».
***
Писк медицинских аппаратов, которые поддерживали жизнь, все еще давали понять, что человек жив. Пока жив.
