История нашей боли.

      «Доброе утро, моя радость». Как только Рейх прекратил употреблять таблетки Японии, снова его начали беспокоить голоса из мира мертвых, а точнее голос СССР. И мужчина этому даже был рад, ведь со временем всё забывается: голос, внешность, характер. А лекарства нужны были для того, чтобы вновь вернуться в былые времена, когда Рейх и СССР являлись серьезными оппонентами: жестокие, равнодушные, радикальные, расчетливые. Когда-то они были готовы идти по головам, чтобы подняться на груду скелетов, образующую тронное седалище. Однако они изменились, а особенно Союз. Мужчина кое-как встает с кровати. В последнее время ему всё сложней выполнять легкие действия, как встать с кровати, умыться и так далее. Слабость, частая и сильная головная боль, тошнота, галлюцинации. Японская империя предупреждал насчет побочных эффектов, но они слишком давят на тело и психику Третьего Рейха. Но каждое утро немец встает ради своих детей, которые становятся изо дня в день всё краше и краше.       «Это, наверно, магия, чертова английская псина, помешанная на подобной ерунде что-то знает. Стоит ли мне позвонить ему? Так, Рейх, эти таблетки направляют тебя в непонятный путь действий. Прекращай немедленно». Немец всё чаще не замечает второго голоса в своей голове. Он стал невнимательным и рассеянным. Дети стараются ему помочь чем-то, но ничего не получается. Рейх зациклился на одной мысли: смерть СССР.       «Мне всё еще противно вспоминать твою смерть, Союз. Я не могу поверить, что я действительно собственными руками убил тебя. А ты уверен, что ты его убил? Конечно, я уверен в том, что мой возлюбленный погиб от моей руки. Мы тогда сильно поругались, и я не помню причины ссоры, но она стала самой громкой и последней. Тебе не обязательно помнить причину ссоры, Рейх. Я уверен, что Союз зачинщик ссоры, а не ты. Заткнись, это точно мои воспоминания, (Союз никогда бы не начал ссору первым), и их невозможно подделать. Хаха, не думал, что ты станешь таким наивным, мой друг». Раздраженный собственными мыслями Рейх направляется на кухню, где его уже ждали дети. Он все-таки смог обучить их вовремя приходить и рано просыпаться. Им нужна постоянная бдительность, ведь на них могут напасть, например, в 4 утра. Теперь семья завтракает в 7 утра, когда солнце уже поднялось из горизонта, а до семи дети обычно тренируются. Они стали более ответственными, стали более самостоятельными, а это значит, что скоро они захотят автономии над своими территориями. Рейх не против их независимости, ведь теперь он уверен, что его птенчики справятся.       «Союз, ты бы гордился ими нынешними? Они обучены и смогут выжить в этом страшном мире. У России неплохо развито ментальное воздействие на людей, он весь в тебя. Надеюсь, он не станет похож на США. В последнее время они хорошо общаются, и политики обеих стран настроены на экономический и военный союз. А Германия пошел играть в шпиона, теперь он демократическая страна. Стал шпионом под носом Америки. От этих слов мурашки по коже, прямо жуть. Надеюсь, что он справиться. Мой сын с Францией создали дитя и назвали его очень странно – Европейский союз. Я знал, что Германия весь в меня и в творчестве он полный ноль или даже хуже, но Франция куда смотрел? Все наши дети хорошо устроились в жизни. Наверно, я теперь самый лучший папа. Отобрал это звание у английской псины, хе, неудачник». Дети удивленно смотрели, как их отец со зловещей и надменной улыбкой поднес ко рту ложку. Кажется, они с сочувствием смотрят на бедный кухонный предмет, который, по их мыслям, отец собирается съесть вместе с кашей. Первым заметил странные действия и непонятное поведение отца, к удивлению, Латвия. Почему к удивлению? Потому что мальчик всегда сидит в своих мыслях, но это не мешает ему наблюдать за всем происходящим. Поэтому он незаметно намекнул остальным, что Рейх, мягко говоря, изменился. Ребята не решились спросить у отца, поэтому спросили у его знакомого – Японская империя. Тот им ничего не сказал, следовательно, они решились уже спросить у отца.       – Отец, о чем ты думаешь сейчас? – роль приманки отдали старшей дочери – Беларуси, которая повелась на слабо братьям. – Наверно, о чем-то приятном… Кто-то прыснул от забавных слов, а кто-то просто шлепнул ладонью о лицо. Теперь они думают, что выбрали не того человека, однако все развернулись в сторону отца, когда услышали его голос. Третий Рейх начал что-то говорить.       – Я сейчас думаю о скорой смерти. Не надо делать такие лица, дети мои. Никто не вечен, я уже чувствую, как происходит разлом внутри меня. Германия и Россия, я надеюсь, что вы присмотрите за младшими, – увидев, что у некоторых детей начали проливаться слезы, Рейх ободряюще улыбнулся. – Что вы, как маленькие? Чему я вас учил?       – Н-но отец, ты говоришь слова, которые… – не успев договорить, Россия встает со стула.       – Успокойся, Россия, я все еще жив, но вы должны понимать, что скоро меня не станет. Если не сегодня, то завтра. Помните, мы с Союзом очень любим вас, поэтому будем присматривать за вами: он с небес, а я с подземного царства. После грустного завтрака дети тихо покинули дом, оставив Рейха одного. Они все ушли на работу: контролировать действия людей, обсуждать новые договора со странами, пристально следить за своими территориями. Рейх уже давно отдал свои бывшие территории сыну, но он все еще жив. Он покинет их, когда придет время. Ведь еще надо узнать, что задумал США, и следить за Канадой, потому что он в последнее время очень подозрительный. Великобритания вовсе перестал следить за своими отпрысками.

***

      – Что ты сказал? Этого не может быть! Он должен быть мертв!       – Успокойся, время пришло. Я был вынужден скрывать правду от тебя. Уже прошло 30 лет, поэтому ты можешь решить, что делать.       – Ты знаешь мой ответ.       – Хорошо, я займусь этим в ближайшее время.       – Чем поскорее начнешь, тем быстрее мои нервы восстановятся после увиденного.       – Боюсь тебя огорчить, но нервы не восстанавливаются.       – Да пошел ты!