История нашей боли.

Flashback 1.       – Рейх, ты уверен, что это надо сделать? – в голосе парня промелькнули растерянность и испуг.       – Либо ты это сделаешь, либо это сделает он. Ты хочешь умереть? Мы многое сделали ради его падения, а сейчас ты не уверен? Союз, какого черта? – раздраженно шептал сзади стоявший Рейх. Двое парней стояли возле окна, из которого была видна резиденция Российской империи, и пристально следили за людьми, окружающими здание. Охрана отца Союза в последнее время ведет себя халатно, и только революционер знал почему. Армия присоединилась к нему и народу. Все отвернулись от Российской империи, люди хотели перемен в своей жизни. Они устали от дворянства, которые унижали за их сословность. С каждым днем СССР становился сильнее, а его отец ослабевал. И, возможно, что Император уже знает причину и ждет своего конца, ведь он ничего не принимает, чтобы спастись. Сегодня именно тот день для нападения и свержения. Но Союз не был уверен в том, что он хотел сделать. Да, он устал от тирании и жестокости отца, но ведь Император не всегда был таким. СССР всё еще помнил, как его хвалили за превосходную охоту, за отличные знания языков и дипломатии. Он помнил, как отец приходил в его спальню и рассказывал о своих победах. А после того, как Союз засыпал, Российская империя тихо покидал спальню, не забыв поцеловать сына в лоб.       «Отец, прости меня за это. Люди вынудили тебя быть таким, и теперь история повторилась, ведь они заставили меня идти против тебя».       – О чем ты задумался? – тихий шепот возле уха прервал мысли Союза. От неожиданности молодой человек вздрогнул, заставив своего возлюбленного усмехнуться. – Не будь таким пугливым, Союз.       – Ты прервал мои мысли, Этонера, – Союз разворачивается и с улыбкой смотрит на Рейха, который на полторы головы ниже его самого. – Ты всегда был таким низким? В детстве и юности ты всегда был выше меня, Рейх.       – Да пошел ты! – недовольно воскликнул немец. Рейх хотел уже покинуть друга, но он оказался в сильных объятиях, из которых никак не выбраться. – С-союз, ты сейчас меня сдавишь до размера лепешки.       – Рейх, ты не пойдешь со мной. Я сам пойду. – От этих слов немец уже забыл, что он уж слишком сильно сдавлен. – Никто не должен знать, что какая-то страна вмешивалась в этот инцидент.       – Союз, ты уверен, что справишься с ним? Я по твоим глазам вижу, что ты не уверен. И это даст повод твоему отцу убить тебя на месте. Я не смогу жить без тебя, Союз… Двое молодых мужчин стояли в обнимку, закончив диалог. Сейчас им было важно то, что они вместе, они рядом друг с другом. Рейх понимал, что его возлюбленный правильно выбрал. Это была Гражданская революция, и Третий Рейх не должен вмешиваться в судьбу этого государства. Но в глубине души он сильно волнуется, ему страшно потерять то, что они вместе создали. Наверно, это и есть взаимопонимание, ведь Союз тоже хотел помочь Рейху со свержением Германской империи. Но они оба сильны, значит, справятся с любой ситуацией.

***

Кабинет отца всегда пугал СССР. Все было красным или коричневым и их темные оттенки, редко присутствовали другие цвета. Российская империя любил эти цвета, ведь они напоминали его прошлое полное крови и грязи. На людях – он в прекрасной одежде с позолотой, в роскоши, а дома – он в кровавом прошлом. Отец всегда хвалился своей библиотекой, которая находилась в его кабинета с левой стороны входа внутрь. Он любитель книг, но они не были интерьером. Некоторые книги хранят тайны владельца: опыты над людьми, договора со странами, разработки военных орудий. А с правой стороны от входа находилась огромная географическая карта. Там Российская империя что-то отмечал, а точнее красным цветом проводил по территориям стран, которые он намеревался захватить, а черным – страны, которые проиграли в войне, а белым – союзники. Сейчас Союз стоит перед входом в кабинет отца, и он немного напуган. Нет пути назад, только вперед к победе. Молодой мужчина входит в комнату, где его отец спокойно восседает на кресле. Российская империя был занят некими листами бумаги, однако как только дверь закрылась, тот поднял взгляд на сына. Сейчас его дитя стоит перед ним с серьезными намерениями, он и не заметил, как Союз вырос таким. Император все еще помнил его совсем маленький, когда тот наивно улыбался и называл его: «Папа». Он помнил, как самостоятельно учил того ходить. Воспоминания грубо врезались в сердце Российской империи, но на лице нет никакой эмоции.       – Отец, прости меня.       «Не извиняйся передо мной, мое милое дитя. Это я должен просить у тебя прощения за ту боль, которые ты сейчас испытываешь. Только ты, Союз, знаешь какой я на самом деле – любящий отец и дед. Не бойся стрелять в меня. И не плачь, когда убиваешь, это дает лишь врагу шанс. Не надо шептать о прощении. Я давно простил тебя, и я не зол на тебя. Я передаю тебе всю ответственность этого государства, ты вырос, чтобы править. Постарайся не умереть в скором времени, сын». Громкий выстрел из револьвера. Звон колокольной башни. Они заглушили крик полный боли. Молодой мужчина бросился к уже мертвому телу отца, где изо лба стекалась кровь. Союз аккуратно приподнимает тело и нежно обнимает, тихо шепча: «Прости меня, отец».

***

Как только одна из стран умирает, другие чувствуют это. Все они между собой связаны. Кто-то радуется, кто-то злорадствует, кто-то скорбит и плачет. Сегодня не стало Великой империи, сегодня же и помянем, и поприветствуем новое государство – Союз Советских Социалистических Республик. Flashback 2.       – Тук-тук, Papa, – Рейх заходит в спальню своего отца, держа в руках любимое охотничье ружьё Германской империи. Пожилой мужчина сидел на кровати и держал в руках книгу, однако тот невольно задремал. Но он резко открыл глаза от громкого хлопка, а точнее выстрела. Пуля попала прямо в живот, из дыры которой брызнула кровь, загрязняя белоснежную постель. Третий Рейх медленно направился к отцу, продолжая держать в руках огнестрельное оружие. В его лице помелькало безумство и наслаждение от вида крови. Он уже становится сумасшедшим.       – С-сын, что ты делаешь? – с хрипом произносит мужчина, чувствуя, что рот наполняется кровью, выплескиваясь наружу.       – Что я делаю в этот прекрасный день? Хах, через несколько минут будет ровно полночь. Твоя смерть станет моим новым днем, отец. – Сын направляет дуло ружья прямо в горло, уже находясь возле постели отца. – Я ненавижу тебя, Papa. Я больше не буду твоей игрушкой в постели. Вновь резкий и громкий выстрел наполнил комнату. Третий Рейх с радушием смотрел на кровавую постель отца, которая в последующем станет его. Пожилой мужчина продолжил сидеть, но теперь он не жив. Парень откидывает ружье в сторону, залезая на кровать отца. Рейх садится на колени, смотря прямо в пустые и безжизненные глаза, и касается собственными губами губ Империи. Он обнимает уже хладное тело, тихо шепча: «Сладких снов, Papa. Увидимся на другом конце через несколько десятилетий». Сын с отцом пролежали так до самого утра, пока Рейха не прервал крик служанки.