Красный, зеленый, синий

Она помнит, как отец приходил в её комнату, после того как мать выключит свет и закроет дверь. Он едва слышно стучал о косяк, всегда дожидался её разрешения войти, закрывал за собой дверь и садился на пол, опираясь спиной на тумбочку. Джоанна однажды пыталась так сесть: ручки полок больно впивались в спину, а пол был слишком жестким. Леонард Маккой мог так сидеть часами и рассказывать истории, в которых обычное становилось нереальным и невозможным. Она помнит, как он показывал ей фокусы, играл с ней в игры и подкидывал высоко в воздух. А потом он ушел. Она находит его вещи в коробках на чердаке: запыленные, старые, никому не нужные - для неё, сокровище. Особенно, когда среди различных блокнотов она находит один, простой, на кольцах, практически не исписанный. Телефоны школ на других планетах, сайты, имена и критерии выбора учеников. Её мать смотрит на неё, как на не-человека. Она не боится и не поднимает руку, но и не приветствует. Особенно после того, как у неё и Клэя родился собственный ребенок. Её отец спрятал в вещах карточку с кредитами, оплаченный договор на два года обучения в школе и записи о зачислении. Джоанна собирает бумаги и относит их матери. Через три недели она выходит из шаттла в школу для детей с особым развитием при дипломатическом университете Федерации Объединенных Планет. Её отец не писал пять лет и шесть месяцев. О. Она знает, что ему запрещено с ней связываться и общаться. Но она не думает, что он особенно сильно переживает по этому поводу. Отчего-то он никогда не казался ей человеком быстрых привязанностей и опрометчивого доверия. О. Она знает, что он любил её, что он всё еще любит её. Но как и каждый человек с большим сердцем, Леонард Маккой находит других, чтобы держаться. На опубликованных снимках Джим Кирк, закинувший руку ему на плечи, весьма фривольно. Джоанна ставит её в рамку.