Verdict

      Тайлер дышит так глубоко, будто прямо сейчас проживает последние минуты своей жизни и эти глотки воздуха - остатки чего-то необходимого, что оседает в горле, проникает в лёгкие и разъедает кости грудной клетки как серная кислота или аммиачный запах. – Ты действительно хочешь этого? Тайлер? – Дан смотрит прямо в глаза брюнету и он больше всего на свете хочет иметь возможность верить в то, что всё не так. Красноволосый надеется увидеть в этом омуте каплю тепла, отголоски тех самых искренних слов, хоть что-нибудь, за что можно зацепиться. Но Джозеф глотает слёзы, упираясь спиной в стену. Он молчит, игнорируя всё, что происходит. И кивает в ответ на вопрос, нанося самому себе удар в сердце, которое, кажется, перестаёт биться в то же мгновение. Так больно. Джошуа сжимает зубы и кулаки, затем слишком резко уходя и хлопая дверью, которая ударяется о проём, создавая ещё больше шума. Но куда уж больше, если голова разрывается, трещит по швам и кровоточит от того количества мыслей, которые рассекают друг друга, выбивая сознание. – Тебе следует задуматься, – Марк подходит к юноше, который уже сидит у стены, обнимая колени руками, – вы не должны так просто.. – Эшлеман запинается, потирая подбородок рукой и опускаясь на корточки, кладя руку на плечо Джозефу. – Это не твоё дело, – Тай огрызается, сбрасывая чужую ладонь. – Может быть так, но тебе есть что терять, Тайлер, – выдох, – тебе есть что терять.. – темноволосый усмехается, отворачиваясь. – Если бы ты знал Джоша немного лучше, то понимал бы, чего ему стоило заменить ненависть на то, что между вами сейчас. – Я не хочу быть камнем на шее. Понимаешь? – парень поднимает взгляд, тут же отводя его в сторону и зажмуриваясь от ощущения внутри, сжимающего всё в один ком солёных эмоций.

***

– Доброй ночи, – Марк плетётся в комнату, где провёл прошлую ночь, бросая слова в никуда. День в этом доме прошёл слишком сумбурно и до жути тихо: Дан так и не вышел из комнаты, лишь изредка громыхая за плотной дверью тяжёлыми предметами, которые раз за разом попадали в стены, бились об пол и, кажется, даже были выброшены в окно. «Блядский Джозеф, блядская затея, блядская жизнь!» – красноволосый хватается за яркие волосы, оттягивая их, сцепляя зубы и не желая слышать больше ничего из того, что прямо сегодня было сказано этим мальчишкой с глазами цвета горячего шоколада, в которых хочется утонуть, не оставив после себя ни единой вспышки света. Мужчина бьёт кулаком в стену, не замечая появления ссадин на костяшках правой руки и после - попросту хватая со стола первую попавшуюся книгу, затем разрывая её листы резко, грубо, агрессивно. Ровно так же, как сегодня было разорвано его сердце. Кажется, проще думать о том, что всё это с самого начала было обречено на провал, чем признать факт того, что сбой произошёл практически на стадии, когда, казалось бы, достигнуто так много вершин. Дыхание сбито, а кожа предательски покрывается мурашками, когда Дан невольно вспоминает тот самый момент, когда своими губами он накрывал губы Тайлера. Такого хрупкого и бледного, но до безумия подсознательно сильного и даже слишком самоуверенного. И Джошуа так любит это всё.

***

Джозеф лежит на диване, натягивая одеяло до кончика носа и, кажется, вновь ощущая нарастающую температуру тела. Он смотрит, но не видит, не фокусируется ни на чём, считая немногочисленные трещины на белоснежном потолке. Так жутко находиться в нескольких метрах от того, в ком нуждаешься, но при этом отказываться от собственных чувств, не подходя и не подпуская к себе. Звон капель воды об кухонную раковину не вызывает раздражения, а служит метрономом - прибором, отсчитывающим такт гнусным выдохам. Тайлер не может плакать потому, что исчерпал собственные эмоции. Джош не может плакать потому, что не имеет права позволить себе сломать стальной стержень внутри. Красноволосый упирается лбом в дверь, проводя по ней ладонью, а затем выпрямляясь и выходя из помещения, вслед за тем щёлкая выключателем света в гостиной, не видя в темноте ровно ничего. Ни единого предмета. Ни малейшего движения. Но ему не нужно видеть Тайлера, чтобы знать, сколько шагов их сейчас разделяет. Джош ощущает, Джош чувствует. Первый шаг. Под ногами шуршат листы старой тетради, разорванной на несколько частей. Джозеф садится на диване бесшумно, боясь создать лишний шум, боясь дышать и шевелиться. Второй. Дан выдыхает, пытаясь проглотить ком в горле, надеясь на то, что ему удастся игнорировать щемящую боль в груди. Третий. Тай встаёт, делая шаг вперёд, видя лишь очертания силуэта мужчины. Джошуа чувствует дыхание кареглазого совсем рядом. Четвёртый. Красноволосый сбивает рукой стакан, стоящий на тумбе, который теперь разбивается, звеня осколками. Джозеф выставляет руку вперёд и холодными пальцами цепляется за футболку Джоша, который в этот же момент прижимает руку парня к своей груди, давая ему ощутить ритм сердца, которое наверняка бьётся в унисон с его собственным. Так много осторожных касаний и глупые мысли, мешающие, ломающие всю эту пелену нежности, крадущиеся подобно чёрным котам. – Пожалуйста.. – Тайлер подходит ещё ближе, когда красноволосый тыльной стороной ладонью проводит по его щеке, останавливаясь на линии подбородка, – не оставляй меня. Брюнет сжимает ткань чужой одежды ровно в ту секунду, как Дан наклоняет голову, цепляя своими губами нижнюю губу юноши. Взрыв внутри граничит с теплом и острыми осколками, которые вонзаются в лёгкие. – Тай-лер.. – Джош рвано выдыхает, не спеша углубляя поцелуй, притягивая кареглазого ближе, ближе, ближе. «Останься», – Тай кричит у себя в голове, срывая голос, но молчит, вплетаясь робкими движениями в мягкие волосы мужчины. Слёзы бегут по его щекам и Джошуа вытирает их, не замечая, как его собственное лицо становится мокрым от солёных дорожек горячих капель. – Не смей, – Тай упирается лбом в лоб мужчины осторожно, впервые с чуткостью, заботой и пониманием, улыбаясь уголками губ сквозь пелену застилающих глаза слёз. – Ты сильный, Джош. Ты сильный. Он замолкает, когда напротив видит глаза оттенка мокко и губы, которые тоже улыбаются сквозь слёзы. – Доверься мне. Пожалуйста, – шёпот звучит обжигающе на уровне височной части Джозефа, когда Дан оставляет там невесомый поцелуй. Искорки вспыхивают в сердце красноволосого и передаются брюнету, который, чёрт побери, слишком сильно любит эти руки, голос, касания. Слишком сильно любит Джошуа. – Я не могу, знаешь? – слова Тайлера слишком тихие и звучат скорее вопросительно, чем с утверждением. – Прости, – он разбивается, – прости меня за это.. – голос надламывается и эта боль подобна той, когда в целом мире обрушиваются все до единой высотки и неоновые вывески, взрываясь, вспыхивая и разрушаясь. Но Дан не отходит, не кричит, не отталкивает. Он никогда в жизни не сделал бы этого. Мужчина мягко притягивает юношу к себе, в ответ на что тот утыкается носом в его шею, едва дыша и осторожно касаясь его горячей кожи шершавыми губами. – Пойдём, – Джошуа делает шаг в сторону лестницы, держа кареглазого за запястье. Темнота по прежнему слишком сильно дезориентирует даже в уже знакомых стенах, потому Тай спотыкается на ступеньках несколько раз, прежде чем зайти за красноволосым в комнату, находящуюся слева от той, где он был ранее. – Осторожно, – Джош садит юношу на кровать, открывая жалюзи на окне, находящeмся прямо в потолке, и комнату заливает бледный свет, придавая предметам больше деталей, а восприятию - больше реализма происходящего. Красноволосый ложится рядом с Джозефом, обнимая его хрупкое тело сильными руками. – Знаешь, ведь однажды мы тоже там будем, – Тай делает паузу, поворачиваясь к Джошуа, – станем звёздами на полотне Вселенной. И будем так близко друг к другу. Сотни мерцающих звёздочек россыпью белоснежных блёсток приковывали к себе взгляд мужчины так же, как взгляд Тайлера притягивали бездонные глаза самого Дана. – Это ведь.. – Джозеф не договаривает, запинаясь. – Наша последняя ночь вместе, – красноволосый заканчивает фразу, запрокидывая голову и жмурясь от новой волны колючих иголок, вонзающихся в его сердце. Тайлер закусывает нижнюю губу до боли, которая прямо сейчас не действует так, как обычно - она не заменяет собой душевную, не глушит глубину ощущений. Больно. В следующую секунду парень садится на бёдра Дана, как и в прошлый раз, но теперь он не скалится, не пытается доминировать или вызывать агрессию. Он хочет запомнить каждый сантиметр тела мужчины, каждый его вдох и удар сердца. – Тай.. – красноволосый притягивает кареглазого к себе, глядя ему прямо в глаза и вновь смахивая с его лица горячие солёные капли обжигающих его сердце слёз. – Не говори ничего, – юноша переплетает их пальцы, сглатывая ком, стоящий поперёк горла, – дай мне запомнить тебя как самое лучшее.. Не ясно, куда делась вся эта дерзость и холод, но прямо сейчас руки дрожат, а в ушах слышен пульс и слишком рваное, хаотичное по ритму сердцебиение. Джозеф всматривается в каждую черту лица мужчины, практически не шевелясь: он видит очертания скул и подбородка в холодном лунном свете, замечает россыпь веснушек, которые слишком сильно похожи на созвездия и останавливается взглядом на губах, вкус которых боится забыть. Но он не целует, не трогает, не прикасается. Не делает ни-че-го. Едва ощутимым движением просто ложится на Джошуа, который гладит юношу по голове, другой рукой обнимая за талию. – Я люблю тебя, Тайлер. До Луны и обратно, – слова звучат так тихо, что даже красноволосый не уверен, сказал ли он их в слух или попросту произнёс фразу в своей голове. Но ему тепло, тепло, тепло рядом с этим мальчишкой.

***

Рассвет окрашивает комнату в лиловый оттенок, заливая утренним солнечным светом помещение, когда красноволосый открывает глаза, обнаруживая на себе спящего брюнета, который за время сна лишь немного изменил положение, теперь сопя на груди мужчины. «Мы попробуем снова», – мысль в голове не бьётся в височную часть, не оставляет болезненный след в подсознании. Она вспыхивает солнечным зайчиком, который теперь обитает где-то под сердцем. Джошуа целует юношу в лоб, затем перемещая того на кровать и наконец-то вставая, не глядя на часы. – Я могу зайти? – Марк приоткрывает дверь, в пол голоса задавая вопрос. – Надеюсь, вы не.. – мужчина слегка отводит взгляд в сторону, заходя в комнату и скрещивая руки на груди. – Нет, – Дан обрывает его попытки договорить фразу, – мы не спали, – Джошуа приподнимает бровь, выплёвывая слова и не желая говорить об этом. – Отлично, – Марк закатывает глаза, многозначительно фыркая. – Я лечу с тобой. – Что? – красноволосый повышает голос, а затем осознаёт происходящее и выходит за дверь, вытаскивая за собой друга. – Что, прости? – Я сказал, что лечу к Дженне с тобой, – темноволосый ухмыляется, поглядывая на мужчину. – Есть смысл отговаривать тебя? – кареглазый устало вскидывает брови, опираясь плечом об стену. – Нет, – пожимает плечами Марк, весьма внезапно улыбаясь во все тридцать два.

***

Уже через полтора часа Дан сидел в гостиной, звеня чайной ложкой об чашку, размешивая сладкие кристаллики сахара в тёплом напитке. Чемодан собран и даже вещи Тайлера были сложены, если их, конечно, можно назвать таковыми, ведь теперь спортивная сумка Джоша была забита его собственными худи, парой футболок и даже каким-то кроссовками, который он бережно сложил, наклеив на всё это сверху жёлтый стикер с надписью "Для Тайлера". – Если ты не забыл, в этом доме принято говорить "доброе утро", – красноволосый ухмыляется, когда Джозеф, босыми ногами ступая на холодный паркет, подходит к нему и забирает из рук чашку с чаем, выпивая её в несколько глотков. – Если ты не забыл, я больше не живу в этом доме, – Тай резво натягивает на лицо усмешку и скалится, затем так же быстро опуская глаза и выдыхая. – П-прости.. – юноша отдаёт керамический сосуд в руку мужчины, едва заметно касаясь его пальцев своими. Слишком остро ощущается привкус безысходности. – Тебе не за что извиняться. Ты целиком и полностью прав, Джозеф, – Дан встаёт, со стуком опуская чашку на стол и, держа руки в карманах, обнажает белоснежные зубы. – Абсолютно, Тайлер, – красноволосый проходит к двери, выходя за пределы дома и останавливается на ступеньках, доставая из кармана брюк пачку сигарет. – Три минуты на сборы. Дан закуривает, щёлкнув зажигалкой, и сжимает зубы до хруста челюсти. «Придурок..» – Джошуа делает затяжку, произнося слова лишь в своей голове. Слишком сильно ему хочется искоренить в себе это кислотное подсознание, которое выступает защитной реакцией и прямо сейчас ранит Тайлера. – Долго будешь травиться этой мерзостью? – брюнет показывается на пороге буквально спустя минуту будучи полностью одетым и, как ни странно, даже краснота его глаз  практически сошла на нет. – Сколько посчитаю нужным, – красноволосый даже не смотрит на парня, стряхивая пепел себе под ноги и хмурясь. – Джош? – Тай делает шаг вперёд, касаясь плеча мужчины. – Ты в порядке? – Скажи пожалуйста, я могу быть в порядке? – Дан смотрит в глаза юноше, в очередной раз затем отводя взгляд в сторону. – Как думаешь? – Извини, – Тай выдыхает, обнимая себя руками и плетясь к автомобилю, затем запрокидывая голову вверх и зажмуриваясь, не позволяя себе плакать, ловя первые капли дождя пушистыми ресницами. Мужчина выбрасывает сигарету, наступая на неё подошвой обуви, после этого забирая вещи и вынося их на ступеньки. Первый поворот ключа и Джошуа впервые за долгое время вспоминает, до чего же холодной была его первая встреча с этим мальчишкой в стенах психиатрической клиники. Второй поворот в замочной скважине звучит болезненнее; так, будто красноволосый готов вырвать собственные волосы от гнетущего, давящего чувства тревоги. Дан прислоняется лбом к холодной двери, выдыхая. Но Тайлер, конечно же, не видел это. – Переднее пассажирское, – Джошуа подходит к машине, закидывая вещи на заднее сиденье, а затем садясь на водительское. Джозеф садится рядом, хлопая дверью и замечая, что чувство дежавю странным образом погружает в себя с головой и, пожалуй, единственное отличие сейчас в том, что мужчина не спрашивает, блокировать ли дверь, а молча вжимает в пол педаль газа без любых вопросов. Он доверяет Тайлеру. – Выходит, всё, – кареглазый смотрит прямо, вперёд, когда Дан на мгновение фокусируется на нём. – Готов к этому? – без доли сомнения Дан задаёт вопрос, не отрывая взгляда от дороги. Кареглазый молчит, едва заметно мотая головой. «Остановись, остановись, остановись!!» – в его голове мысли кричат, бьются друг об друга как кегли для боулинга, отскакивают прямо в стенки черепной коробки. Тай делает вдох полной грудью, кладя холодную руку на запястье мужчины. И Джоша ломает это окончательно. Свист тормозов пронзает слух, автомобиль с шумом останавливается посреди проезжей части и красноволосый роняет голову на руки, сжимая руль до побеления костяшек. Дождь стучит по стеклу, смешиваясь с беспорядочным хаосом из громкого дыхания и сигналов других машин. Громко, громко, громко. – Тай-лер.. – мужчина поднимает голову, взяв лицо юноши в свои ладони. – Доверься. Я прошу тебя, чёрт возьми! – он повышает голос, не имея больше возможности сдерживаться. – Ты оставишь меня, Джош.. – шёпот парня смешивается с его дыханием. – Они все оставили. – Две недели. Всего четырнадцать дней, – Дан большим пальцем проводит по скуле брюнета. – Я обещаю, что вернусь за тобой. Слышишь? – пауза. – Дай нам шанс стать лучше. – Джош.. – Нет, услышь меня, Тайлер. Я не бросаю тебя, не оставляю одного. Я бы никогда не сделал этого.. – красноволосый одними губами произносит последние слова, всматриваясь в глубину глаз Джозефа. – Ты веришь мне? И кареглазый действительно доверяет. Он не должен превышать эту концентрацию боли, не должен ломать себя так, как его ломает заболевание. И он позволяет им двоим справиться с этим. Брюнет кивает, шумно и рвано дыша. – Да.