Интермедия

      Желтоглазый работает со всеми, кто готов торговать. Будь то Братство Стали или супермутанты — для него нет никакой разницы, пока крышки текут рекой. И Джон не думал, что существуют исключения.       — Я не веду дел с Институтом. Они мудаки, — бросает он как-то между делом, увлеченно расстреливая корабли пришельцев на своем пип-бое.       — В чем дело, детка? — притворно удивляется Хэнкок, отрываясь от выскабливания своего дробовика. — С каких пор это стало проблемой? По мне, так мы только с мудаками и общаемся.       — О, мне передать это Гарви?       — Окей, кроме Престона.       — Дездемона?       — А вот она умеет быть сучкой, сам знаешь. Но я говорю не о них. Рейдеров и супермутантов язык не поворачивается назвать приличными людьми, — Джон вскидывает дробовик, проверяя прицел. — Братство ещё. Истинные мудозвоны.       — Хотел бы я сказать, что они звенят стальными яйцами, — лениво тянет Желтоглазый, наблюдая за ним из своего гамака. — Но по ходу в силовой броне такой отсек не предусмотрен.       — Думаешь, у них их нет?       — Неа. Знаешь, что они у меня спросили перед тем, как начать вести дела? Не имел ли я физических контактов с «нелюдьми». И выразительно на меня так посмотрели.       — И что ты им ответил?       — Сказал, что ебаться в глаза с гулями ещё не пробовал. А потом мы просто договорились о поставках и разбежались. Видать, припасы им были нужны позарез, — хмыкает Желтоглазый.       — До сих пор не пойму, как тебя не пристрелили, — ржёт Джон. — Ты ведь для них тоже «нечеловек». Как же эта их хренотень про очищение мира от мутантов?       — Если прижмёт, как видишь, они вполне могут сделать скидочку. И вот я уже не мутант, а пострадавший от радиации посредник. Они так и записали у себя, прикинь? Придурки, — Желтоглазый переворачивается на живот и весело смотрит на него. — Может, у них и есть винтокрылы с пушками, но на «Придвене» огород не сообразишь. Да и не царское это дело, татошку выращивать. Для этого ведь придётся из брони вылезти, а тут и радиация, болезни всякие. Могли бы договориться с местными, но дипломаты из них так себе. Пытались угрожать, но быстро перестали. Боятся имидж освободителей испортить. Да и народ тут ушлый. Как только запахнет жареным, они быстро удочки сматывают и переметываются под крыло минитменов. Благо переезд — дело привычное, да и кормить бронированных выскочек бесплатно никому не хочется. Им и рейдеров хватает. А тут я, такой красивый, предлагаю свои услуги. Можно и глаза закрыть на пару незначительных отличий.       — То есть, по сути, ты кормишь армию. Очень благородно. В чем подвох?       — А ты как думаешь? На что, по-твоему, идут все эти реки крышек? И откуда у минитменов новенькие пушки! Огороды — это, конечно, прекрасно, но тошкой Братство не закидаешь. Так что пусть вещают о своем очищении мира от всякой скверны сколько угодно, главное, чтобы платили вовремя.       — Я думал, ты просто за крышками гоняешься, — задумчиво признается Джон.       — Хей! Я не настолько мудила! Это и меня касается, между прочим, — возмущается Желтоглазый и швыряет в него пустой банкой. А потом добавляет уже себе под нос: — И тебя.       — Я понял, остынь! Мировой заговор, хитрые схемы и все такое, — дружелюбно фыркает Джон. — Почему бы не провернуть это и с Институтом?       — Да ну их, они совсем поехавшие, — отмахивается Желтоглазый. — Как-то встречал их представителя. Тот ещё говнюк.       — На тебя выходил Институт? Серьёзно?       — Да, но не за тем, чтобы обмыть сделку на всякий хлам. Вообще странная была встреча, если подумать.       — Я весь внимание, — Джон встаёт рядом и прислоняется к косяку. Взгляд у него серьезнее некуда.       — Да пристал какой-то мужик внезапно. Пустошь, ночь, а тут он. Небритый упырь в кожанке, зато с сигарами, — Желтоглазый потянулся и нервно ухватился за край его камзола, перебирая ткань исцарапанными пальцами. — Словно из-под земли вырос и стал затирать мне какую-то дичь. Мол, неужели мне пофиг на сына, что я его совсем не ищу?       — Чего? Какого ещё сына? — Хэнкок недоуменно щурится, пытаясь найти логику. — У тебя дети есть?       — Да откуда? Разве что ты вдруг решишь заделаться мамочкой, — фыркает Желтоглазый и получает подзатыльник. — Ай! Больно, блин! В общем, нет у меня никаких сыновей. А этот хмырь мне продолжает затирать, что Институт мной разочарован. Я на этой фразе окончательно в осадок выпал и поинтересовался, что он вообще несёт и не псих ли часом? Он на меня как-то странно посмотрел, спросил, не узнаю ли я его, но тут нас прервали дикие, от которых я тогда как раз и пытался удрать. Он вытащил пушку, а я свалил в ночь, от греха подальше.       — Сколько я разной херни слышал об Институте, но это что-то новенькое, — задумчиво говорит Джон. — Может он просто чокнутый?       — Нет, — качает головой Желтоглазый. — Он и правда был из Института. После этой встречи, через несколько недель меня нашел Охотник. Я уже на тот момент знал о них немного. Извинился за их представителя и предложил работу.       — Да ладно? Заливаешь?       — Хотелось бы, но нет. Им нужна была информация. Разная. В основном о людях.       — И ты…       — А что я? Я тут недавно, никого не знаю, моя хата с краю, — Желтоглазый как-то недобро ухмыльнулся. — Довел этого товарища до логова Когтей Смерти под предлогом обговорить детали в уютной обстановке и отсиделся в кустах, пока они обедали. Что осталось, продал Дездемоне. Вся Подземка отчего-то прыгала от счастья и отвалила приличную сумму за железку из его головы. Я, может, и веду дела с рейдерами, но жизнями не торгую.       — Лихо. Ушатать Охотника, — тянет Джон ехидно, но в голосе слышится уважение. — Не боишься, что Институт откроет на тебя охоту?       — С чего бы? Охотника Когти слопали, вот пусть за ними и бегают. А я так, мимо проходил, мусор собирал.       — Чисто работаешь. А с сыном-то что?       — Без понятия, Джон. Говорю же, поехавшие мудаки! Я с такими дел не веду. Принципиально.